Чем больше ты доверился человеку, тем больший у него соблазн тебя предать. Не так ли?
Повествование второе: Йокогама.Десятое января.
Он входит грубее, интенсивнее, словно хочет отключить мозг, заставить его в моменте забыть, что он сейчас творит. А она же, в свою очередь, отчаянно постанывает под ним, чтобы он слегка помедлил. И мужчина, сжавши зубы, почему-то уступает её мольбам — настолько сладостными они оказываются. Разум настойчиво барабанит по ушам: «Что ты творишь?». Он закидывает её щиколотки к себе на плечи, придвигаясь ближе и девушка вскрикивает, прикрывая лицо руками от смущения. Одно запястье перевязано атласной лентой. Смотрит на неё сверху вниз — не может прекратить поток своих навязчивых мыслей. Японки так быстро не пьянеют, это гены, а барышню под ним унесло со второго бокала. Мужчина задирает голову ввысь, глядя в потолок. Его уже самого в моменте воротит от любых подозрений. «Что ты, мать твою, творишь?». Не может на это смотреть. Не может опустить голову, чтобы хотя бы взглянуть на неё. Его воротит, но он наконец-то находит гениальное решение своей проблемы: хватает девушку за бедра, переворачивая на живот и прикрывает глаза, желательно закрыв рот, чтобы с мужских уст мимолетно не слетело чужое имя. Конечно же, вместо черной пелены перед глазами возникает образ другой. Считает ли он это изменой? Считает ли он изменой то, что грубо берет сзади темноволосую, думая лишь о хрустальных глазах и белой пряди с правой стороны лица? И через сколько бы минут Лизель Зусак раздробила бы им черепа, узнав? Последнее, что он слышит в своих мыслях, прежде, чем закончить, произносится голосом бывшей книжной воришки: «Что ты делаешь, Осаму?».***
Дазай аккуратно оглядывается через плечо, проверяя, не потревожил ли он сон обворожительной черноволосой милашки, спрятавшей свой вздернутый нос под одеяло. Мужчина заправляет кончик своей запутанной и влажной челки за ухо, чтобы в глаза не лезла. Действовать ему нужно сейчас максимально быстро. Смартфон резко издает громкий звук уведомления, заставляя его перехватить динамик и зажать, чтобы ненароком не разбудить Ямадзаки. Он мимолетно смотрит на уведомление и от кого оно. Сглатывает вязкую слюну — Лизель. Она как раз пишет о том, что через полчаса у неё первая встреча с Орденом Часовой башни. Дазай сообщение не читает, а лишь отключает на телефоне звук. Ещё раз оглядывается — спокойно и с легкой улыбкой. Смотрит на спящую девушку он дольше, чем положено. Легкая улыбка в тот же миг искривляется, становиться отвратной, кривой, наигранной как-то даже слишком. В один миг Осаму захлестывают самые различные эмоции, с друг дружкой никак не связанные. «На войне все средства хороши» — сказал он сам себе перед тем, как слегка напоить и затащить Томиэ в постель. И затащил. С размахом. Разворачиваясь, он недовольно цыкает, видимо, именно самому себе. Карие глаза вновь устремляются на горящий экран её рабочего ноутбука. Сейчас Осаму старается подобрать пароль, понимая, что вариантов у него не так уж и много. В попытках догадаться, он вновь и вновь водит глазами по комнате, вспоминая каждый их разговор. Дазай попробовал уже и «ЛюбимыйСтаршийБрат», и «Журналистика2003», и чего только не вводил. Вдруг, в голову приходит последняя идея, а надпись на экране обнадеживающе гласит: «У вас осталось 3 попытки». Вводит аккуратно — «1980». Пароль, стоявший на двери в жилой комплекс и, как позже оказалось, на сигнализации её входной двери. Не подходит. Мужчина хмурится. В глубине своего существа Дазай ведь бдительный и хищный, способный на любой трюк, лишь бы расправить крылья и взлететь выше. Его личность и чувства никогда не имели значения, важны были лишь результаты, они — визитная карточка. Но единственная проблема, не дававшая ему покоя, была именно Ямадзаки. Эта приторная, слишком сладкая, аж до звездочек в глазах и боли в зубах, сволочь. Томиэ — гроза на горизонте, предвестник возможного бедствия, но и красива, как ураган в пустыне, заставляющий забыть… обо всём. Какая-то непонятная, слишком хорошая, слишком невинная, слишком случайная случайность. Такая девушка совсем не в его вкусе, даже больше — такая ему не по зубам. С такими, как Ямадзаки, уезжают в Киото смотреть на цветение сакур или кленов, а потом умиротворенно идут домой, по пути решая, что приготовить на ужин. Ну, или трахают в ночи, шепча, что она прекрасна, а спустя полчаса взламывают её ноутбук в поисках компромата. Потому что не может быть так просто. Не может быть так легко. А если и может, то Дазай унесет эту ночь с собой в могилу. Он знал, что можно использовать её. Она была легкой добычей, а он — искусным охотником. Однако, понимал, что Томиэ может понять всё как-то не так и ему придется выкручиваться в будущем ещё изворотливее обычного. Дазай истомленный моральными коллизиями. Ощутил, как его внутренний мир понемногу начал разлагаться, словно замшелый ствол древа под весом времени. Страх, смятение и презрение к самому себе переплелись в клубке эмоций, который невозможно было распутать. Возможно, Осаму завел себя в ловушку. И ему не столько противно от себя, а от того, кто может об этом узнать. Не прошло и двух недель, как Лизель покинула Японию, а он уже вовсю крутит распальцовки в вагине другой девушки. Вводит пароль ещё раз: «1982». Не подходит. Оборачивается на спящую Ямадзаки ещё раз. Всё же, её доверие теперь полностью в его руках. И если Осаму, не дай Бог, ничего не найдет в её рабочем ноутбуке, он обязательно придумает предлог, чтобы избавиться от влюбленной дурочки. И про «влюбленную в него» он знал наверняка. После таких нежных стонов, таких светящихся в удовольствии глаз, догадается даже тупой. Детектив ещё раз прокручивает в голове всевозможные пароли, упираясь почерневшими глазами прямо в прикрытое одеялом бледное тело. Думай, демонический вундеркинд Портовой мафии, думай. Резко разворачивается к экрану с внезапным предположением, вводя новые четыре цифры: «1984». Ноутбук издает тихий, приветствующий звук. Осаму облегченно вздыхает, тут же садясь на стуле прямее, готовясь к более серьезной работе. Он вставляет в него флешку с программой, позволяющей скопировать с носителя все данные. И пока он ждет, пока скачивание совершится, роется в папках на рабочем столе. В них лишь текстовые документы со статьями — законченными и еще недописанными. Фотографии, в основном каких-то общих кадров с предыдущих заданий, где детективы решили прихватить журналистку с собой. Заходит на почту и практически ловит «бинго» — переписка с человеком, подписанным легко и просто: Брат. Дазай прекрасно помнит о том, что Куникида рассказал с их личной встречи, но детективу показалось, что Ямадзаки Мамору был таким же идеально вылизанным, как и его младшая сестричка. Осаму открывает последнее отправленное от него письмо, замечая, что ответов от самой Томиэ крайне мало, практически одно к пяти. Резко застывает. «Мы с командой уезжаем через четыре дня. Детективы будут за тобой следить, поэтому будь аккуратна с Чеховым. Разберись с ним и живи, как тебе вздумается до моего приезда, но не забывай о своей миссии. Хороших выходных, Эйлин, удачи. LMK.». Мужчина перечитывает сообщение раз пять, прежде, чем удивленно вскинуть брови, ухмыльнувшись. Мы с командой. Детективы будут следить. Чехов. Разберись с ним. Миссия. Эйлин. Медленно, даже слишком, в последний раз Дазай оборачивается на спящую Ямадзаки. Вот ты и попалась, сука.***
Прошлой ночью Дазай более чем охотно слинял из квартиры Томиэ, прихватив, конечно же, флешку, со всеми данными её рабочего ноутбука, а сегодня не явился на работу, под предлогом, что он вышел на след Информатора. Куникиде пришлось выдумывать для детективов собственную легенду, сообщив о настоящей причине пропажи лишь Рампо с Директором. Осаму же в данный момент спокойно посербывает черный чай, удивляясь своим способностям — две недели назад он с дрожащим голосом пытался признаться своей книжной воришке в чувствах, а вчера затащил в постель засланного казачка с невероятной подноготной. За минувший день он так преисполнился в информации и подробностях, что аж разболелась голова. Жалом сожаления его всё же пронзает. Соблазн сулит сладкую выгоду, обещает блеск и власть, и он попал прямо в сети. И даже сейчас, в мгновения сладкого торжества, пока он находит в данных Ямадзаки всё больше и больше чернухи, тень вины неизбежно подступает к нему, словно призрак. Дазай упорно отталкивает это чувство, старается убедить себя, что все его поступки были правильными. Но чем больше он пытается утешить свою душу, тем громче звучат упреки где-то со дна. Ещё немного, и он будет вздрагивать от каждого сообщения Зусак, не важно, какого. Она так и не написала, как конкретно прошла встреча с Орденом и ограничилась вчера лишь одним словом: «Пиздец». И вот он один, среди безмолвия квартиры, лицом к лицу со своими демонами и ноутбуком. Осаму понимает, что выгода, которую он получил, перекрывает возможное предательство. Страх, всё же, сжимает его сердце, он боится признать свою вину, боится встретиться с правдой. В один из моментов своих раздумий Дазай всё же приходит к выводу — никакой измены и не было. Они с Лизель, теоретически, не состоят в официальных отношениях и он, клянется на смертном одре, сделает так, чтобы Зусак никогда об этом не узнала. Никогда. Мужчина вздыхает, переваривая всю полученную информацию, расставляя её по порядку. Ямадзаки всё же шпионка, отменная. Он не смог её раскусить никак, до того момента, как отчаялся и полез разнюхивать обходными путями. Теперь ему известно всё. Кто она, откуда она, кто на самом деле стоял за личностью Старшего брата, даже её настоящее имя, черт возьми. Теперь он понял, почему Оруэлл неохотно хотел ему в этом помогать. Треклятый Большой брат всё это время водил его за нос, и иногда Дазаю казалось, что внедрил Джордж свою сестру в детективное агентство не только для того, чтобы вытягивать информацию, а чтобы и поиздеваться над детективом. Теперь ему осталось лишь найти загадочную букву «И» и разгадать саму миссию Ямадзаки, ибо ему кажется, что за шпионажем кроется что-то более глубинное, чем есть на самом деле. И вот так просто. И тут его вновь накрывает напряжением — опять всё слишком просто. Где подвох? В чём подвох? Осаму выстраивает тактику прямо на ходу, поспешно куда-то собираясь. Решает, что слишком рано рассказывать об этом остальным. Эгоистично, не поспоришь, но Дазай так долго приближался к распутыванию этого клубка, что теперь хочет насладиться вдоволь, а потом преподнести коллегам ответ на блюдечке. Мыслями он вновь возвращается к вечно улыбчивому лжецу в красных очках. Подумать только, брат и сестра! В горле пересыхает от всех прошлых фраз Томиэ, сказанных в адрес своего брата: «— Все звери равны, но некоторые ровнее. Брат пытался научить жить меня по этому принципу, но, ничего путного, как видишь, не вышло. Иногда он говорит, что я пустышка — раз так легко доверяю другим.» «— У нас разница в возрасте в семнадцать лет. У него всё только должно было начинаться — но тут на голову свалилась маленькая я. — девушка сузила губы в трубочку и обратно. — Он заменил мне отца, лицо которого я даже не помню. Заменил маму. И…больше не был братом, а скорее родителем. Я благодарна за это, но…знаешь, я и не просила его меня выхаживать. Он мог оставить меня умирать и в этом я могла бы понять его ещё больше.» Хотя Осаму теперь не уверен, правда ли это. Вся её история, начиная от аварии родителей, заканчивая переездом из Токио, кажется ему ложью. Детектив быстро находит объяснение подставному брату и прошлому, как таковому, ведь Ямадзаки оказалась под крылышком у такого проворного манипулятора и лжеца, как Оруэлл. И как он сразу не додумался? Что же, видимо Дазай не настолько гениален и ему всё же не переплюнуть Большого брата. К сожалению. Или к счастью. Воспоминания отрывками мелькают в памяти: «Это только предположение, — сразу перешел к делу Шева, серьезно уставившись на детективов. Эту серьезность он выдавливал из себя из последних сил. — Но, возможно, ваша новая сотрудница, Томиэ — работает на Информатора или Небожителей.» «Из-за моей способности, я могу слышать и видеть души усопших. На территории того храма их полно и, они постоянно мне что-то нашептывали, в перерывах между криками с просьбой помочь. Нашептывали и на японском, и на английском. Нашептывали «Близнецы». — Ох… — вздохнул Дазай. — «Томиэ». Да, это один из вариантов перевода этого имени, но, не основной.» Знал ли Шева? А остальной Принцип Талиона? И тут Осаму вспоминает — храм. А с ним-то что? Ситуация ведь даже не разрешилась, а просто канула в небытие, словно ни фотографий на телефоне мольфара, не самого заброшенного здания в пригороде не существовало… «И почему вы так уверены, что это именно Ямадзаки-сан? — протерев очки специальной салфеткой, Доппо легко надел их, поправив на переносице. — Подозрительно, вам так не кажется? — сказал Оруэлл, наблюдая за тем, как Шева не может придумать ничего, что могло бы по-настоящему зародить в детективах сомнение. — Тут духи нашептывают про каких-то близнецов, а после, в детективном агентстве, что защищает этот город, появляется новый сотрудник. Внезапно, резко и бессмысленно. И, после этого хочется задать вопрос… Дазай, ты до сих пор уверен в её неприступности?» Какой же ты проворный жук, Джордж Оруэлл! «Я уже проверил её досье, думаю, ты тоже? — говорит Оруэлл, всё же, вновь сев на свое место. — Да, — кивнул Дазай. — Там ничего нет. — Я бы сказал, слишком вылизано, — дополнил Джордж.» Дазай заходится в смехе, устало потирая глаза. Может, Большой брат всё это время намекал? Или же слишком искусно водил за нос? Что же, Осаму искренне поражается им с каждым днем всё больше и больше. «Сколько ты уже живешь в Йокогаме? — делая последний глоток остывшего кофе, Дазай отставляет кружку в сторону. — Около десяти месяцев, с марта этого года, — на секунду замолчав, Томиэ подсчитала в уме. — А ты?» Всё же, в тот момент Дазай не зря напрягся. Предположение его было прямо в яблочко, а теперь всё становится для него намного понятнее. «Нам нужно получить доступ к её личным вещам, — ответил Дазай. — Охмури её и проберись к ней в дом, в чём проблема? — выгнул бровь тот.» Детектив тяжело вздыхает, застегивая пуговицы на жакете. Ему на секундочку становится её жаль. Маленькая, потерянная должница, видимо, не распоряжающаяся своей собственной жизнью. Как-то… несправедливо. А Осаму же такой же. Он планирует использовать её таким же образом. Он уже её использовал. В момент, когда Осаму накидывает на плечи теплое пальто, внезапно играет его рингтон. Мельком глядит и чуть ли не срывается на истерический хохот: Томиэ. Настойчиво шагает в мышеловку, не подозревая, что Дазай в любой момент будет готов захлопнуть медвежий капкан. Но он медлит — и с ответом на телефонный звонок, и с громким разоблачением. Рано. Ему нужно найти Информатора, а тем самым, того загадочного Чехова, с которым, как оказывается, связана Ямадзаки. Цепочка формируется быстро и вот детектив уже складывает в своей голове идеальную картинку. Деталька к детальке. Сшивает происходящее белыми нитками. Ямадзаки Томиэ, она же загадочная Эйлин, теперь лишь ещё один инструмент в чужих руках. И Осаму не знает, чьи руки сомкнуться на её шее быстрее. «Именно! Ведь, это правда, — он разводит руки в стороны, улыбаясь так, словно это не было чем-то запланированным. — Ты красивая и крутая, именно поэтому люди, я уверен, влюбляются в такую очаровашку, как ты! — Скорее, именно по этому люди… — она как-то не по доброму улыбнулась, смотря ему в глаза: — …Используют меня.» А что если Дазай… переманит её? Влюбленной дурочкой выйдет очень легко манипулировать. Он хмыкает себе под нос, глядя на экран телефона: «Как так вообще вышло?». Он очаровал шпионку. Что же окажется сильнее? Преданность брату или чувства? В последний момент он успевает взять трубку: — Да? — Привет, — звучит её звонкий, слегка дрожащий голосок. — Как ты себя чувствуешь? — Чувствую? — мгновенно хмурится Дазай, закусывая внутреннюю сторону щеки. — Куникида сказал, что ты заболел, — отвечает Ямадзаки обеспокоенно. — Я вот… Кажется, мы вчера перебрали… Эм, поэтому и решила позвонить. Может… тебе что-то нужно? Осаму замолкает на пару секунд. Заболел? Детектив сдерживает смешок. — Уже лучше, — говорит Дазай, наигранно прочищая горло. — Завтра уже буду. Ну, если конечно, меня вновь не сразит ужасный жар и я не умру в полном одиночестве, заболевший и обессиленный. Теперь молчит Томиэ, выдерживая какую-то непонятную паузу, а после хихикает: — Ясно, — детектив через экран может ощутить её привычную, милую, выдрессированную, улыбку. — Ты наврал Куникиде, чтобы слинять с работы. — Как ты могла так подумать, милая Томиэ?! — артистично возмущается Осаму. — Мне действительно очень плохо! — Тогда мне принести тебе апельсинов? — хихикает та, вздыхая. — Заражу же. — Ну и пусть. Закусывая губу, Осаму вздыхает. Прокручивает в голове очередные бессвязные мысли, раздумывает. Ему больше незачем поддерживать с ней связь большую, чем сугубо рабочую, но… А что «но»? Никаких «но» и быть не может, детективу просто нельзя теперь подпускать её ближе и лучше на корню пресечь её попытки продолжить их служебный роман. Но как же он тогда подберется к Чехову, если не через неё? А может, ему недостаточно информации, взятой с её ноутбука? А если он просто хочет поиздеваться? Над собой. — Раз пусть, то конечно, — спокойным тоном отвечает Дазай. — Я буду рад апельсинам. — Скоро буду, — довольно отвечает Томиэ, первой кладя трубку. В тени мерцающих лучей застывшего предзакатного мгновения, когда мир слегка замирает в ожидании, душа окутана пеленой неведомого. Дазай чувствует, что знает все ответы, что ключи к разгадке уже присутствуют у него в руках, но как будто бы все эти знания лишь дополняют его состояние запутанности. Каждый кусочек пазла вроде бы встает на свое место, но общий образ все еще остается неясным, и словно отклоняется в сторону величины, не поддаваясь пониманию. Это ощущение, словно воздух тяжелеет и давит на плечи, словно мрак неведомости окутывает разум, заставляет мучительно дрожать сердце в предвкушении того, что скрывается за следующим поворотом. Все так странно, все так неправильно, но не в меру, чтобы можно было однозначно определить причину этого неверного ощущения. Осаму словно стоит на краю прозрения, сбитый с толку и потерянный в тумане собственных мыслей. Он тянется к истине, как к последней опоре в море беспорядка, но она ускользает от него, словно недостижимая звезда на небесах. А может Ямадзаки пустит ему пулю в лоб, как только он приоткроет дверь? Или её миссия — он? Ответов нет, в тот момент, когда они есть. Всё же, он был чертовски прав: Томиэ — дитя парадоксов. Не проходит и получаса, как раздается звонок в дверь. Осаму не глупый — уже переодетый в домашнее, подышавший над луком и растерший глаза до покраснения. Притворяется действительно заболевшим, громко плетется по полу, покашливая. Отрывает дверь, ловя на себе взгляд обеспокоенных черных глаз и легкое смущение. — Ну привет, спасительница, — хмыкает Осаму, приглашая её внутрь. — Привет… — Томиэ медлит, но всё же проходит за ним. — Я взяла ещё противовирусное… Вроде. Она мнется в проходе, в глаза ему не смотрит. Дазай тихо вздыхает с долей раздраженности, закрывая дверь. В мыслях проносится предательское: «Всего один раз». Подходит ближе. И он наклоняется, легко целуя ту в щеку, а после, пока девушка вздрагивает от неожиданности, перехватывает мягкие губы своими, слегка прикусывая. Это был уже «всего второй раз». Девичье лицо в тот же миг заливается алым румянцем, когда детектив выпускает её из своих полу-объятий, глядя с долей насмешки. Неловкое молчание захлестывает с головой и вот вдруг Ямадзаки приоткрывает губы, чтобы что-то сказать… Раздается звук уведомления с его смартфона. Дазай улыбается, слегка отходя от Ямадзаки в сторону, чтобы мельком глянуть на экран. Это Лизель — в сердечке йокает. Ему иногда кажется, что у неё отлично проработано шестое чувство. Как постоянно подлавливает? Мужчина всего на долю секунды фыркает — ну и гадкий же он. Твердил же: «Я не Лав, я не Лав», а сам то кем оказался? Хуже? Но любую гадость его души перекрывает вымученная, избитая улыбочка. Улыбка становиться чуть шире, мужчина нажимает на сообщение, переходя в чат. И тут же его сердце уходит в пятки. «Прости, что так внезапно, у меня сейчас глубокая ночь, но не менее продуктивная. Я узнала, кто такой Информатор. Это…». Он не дочитывает до конца. Детектива бросает в холод, завидев только первый иероглиф имени. Ямадзаки замечает, что в секунду выражение лица Осаму меняется до неузнаваемости и девушка напрягается, делая шаг назад: — Что-то случилось? Дазай молчит с секунды три, чем ещё больше сгущает темноту вокруг. Пялится в экран телефона, не моргая, думая о том, что лучше бы Лизель узнала о его ночных похождениях, чем Информатором оказался этот человек. Детектив вздыхает, блокируя смартфон, поднимая взгляд на Томиэ. Ей, конечно же, непонятен любой из его взглядов, но этот пробивает до мурашек, до дрожащих коленей и до выступившего пота на лбу. Вмиг, лицо детектива становится таким, каким оно было прежде — легким, слегка прищуренным, манящим. — Всё хорошо, милая Томиэ, — ухмыляется тот, пряча руки в карманы пижамных штанов. — Проходи.