Дурачки

      В кабинете всё казалось привычным- старые стулья и мольберты, порою измазанные краской, хаотично стоявшие перед зелёной доской с полустёртыми головами и кистями рук на одном её крыле и основными видами композиции на другом; — он не смотрел на них, он знал всё наизусть, — стоящие поодаль парты с сумками студентов; разложенные на столе в центре грузди рябины, веточки, листья и какие-то колосья; шкафы в неровной краске, заточавшие чучела птиц, чьи формы клюва и оперения он мог зарисовывать с закрытыми глазами; скульптуры неизвестных никому людей, убранные на шкафы и смотревшие оттуда с безмолвным укором, но ему не было до них дела. Класс давно опустел, в удачно появившееся окно без пары вся группа сбежала по более важным делам, но и пустота была ему привычна- он часто оставался после всех пар в этом кабинете. Его мучило одно- незаконченная картина. -Альбедо, ты не хочешь немного отдохнуть? — тихо раздался голос Сахарозы, она стояла за ним уже как сорок минут и наблюдала за его работой, изредка задавая подобные вопросы, — У меня есть с собой сок и слойка с малиной. ты не хочешь? — с некой поддержкой предложила она. Альбедо лишь махнул головой. Как речь могла зайти об отдыхе? Мазок, ещё один, с каждым новым движением кисти художник чувствовал отчаяние. Он перевёл взгляд к большому окну, на улице снегопад, пушистые льдинки засыпа́ли подоконник, в корпусе напротив угадываются наполненные классы других факультетов. Нет, нет, ему не успеть так к просмотру! -Альбедо, если даже с твоими знаниями о портретном искусстве и анатомии ты не можешь изобразить желаемое. то тебе нужно найти натурщика. И правда, результаты были плачевны, в написанных лицах не было чувств, которые не могли показать пустые лики манекенов, в позе не ощущалось движения, во всей картине не было смысла. Возможно, другой на его месте уже был бы горд собой и сдал всё как есть, но он был Альбедо, гением и до тех пор лучшим первокурсником своего факультета, он видел всё иначе. А потому и не мог выдать столь несовершенную работу за сложное творение. Какая в его случае могла быть модель? Он приложил все возможные усилия, чтобы поступить сюда на бюджет, а теперь был хуже всех в своей группе, ведь даже Сахароза, весь год боявшаяся вылететь на первой сессии, ещё полчаса назад закончила последний портрет, и вышел он, к слову, прекрасно. -Думаю, ты была права, я отдохну, но лишь 5 минут. Сахароза, кажется, обрадовалась, а сам Альбедо между тем уже тихо шёл по безлюдным коридорам. Лёгким движением он достал телефон из кармана- те самые 5 минут нужно засечь. По середине экрана высветилось сообщение от Кли: «Братик, ты сегодня снова задержишься?» Оно пришло уже давно, но телефон стоял на беззвучном, вдруг она волнуется за него или грустит? «Да, погуляй с друзьями после уроков, но не ходите далеко от школы, если замёрзнешь- заходи обратно и будьте осторожны возле окон и людей, когда играете в снежки. Постараюсь прийти за тобой поскорее.» Пальцы мягко стучали по клавиатуре, от общения с Кли на душе стало теплее, не смотря на проблемы с отоплением. Подходя к запасному выходу, Альбедо почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Дни были морозные, оно и не удивительно, ведь совсем скоро Рождество. но он так и не купил подарок для Кли, а ведь это нужно сделать как можно скорее, скорее закончить с картиной. Быть может, всё же Сахароза была права? Сахароза. ей, должно быть, тоже нужен подарок, она ведь относится к нему, как к другу, а может, они и есть друзья. Ох, дел совсем невпроворот и когда же это всё успеть? Крыльцо аварийного выхода имело крупный козырёк, держащие его колонны тоже были нетонкие, из-за них да заснеженного дерева никто из педагогов и администрации не мог разглядеть его в университетские окна. Он вытянул сигарету из коробки, щёлкнул зажигалкой, и игристое пламя закусало «палочку здоровья». Из неё неспешно выходил дым, он расходился, вился к потолку. Это серое течение, падающий снег, пробирающий мороз освобождали мысли и давали почувствовать себя беззаботным, отойти от всех проблем и суеты. Но что это? По университетскому двору пронеслись голоса, Альбедо опомнился и оглянул двор: белый снег, сугробы, усыпанная изгородь, два парня у соседней стены, крадущиеся за кустами, чтобы их не заметили из здания. Прогуливают. И как так можно? -Израильские учёные открыли кошелёк. а там не хватает! — рассказывал тип с необычными бирюзовыми волосами, видимо, это был анекдот. Рядом с ним шёл другой, рыжеватый, он тоже что-то говорил, но его слова уже терялись в снегопаде. Приглядевшись, Альбедо вспомнил эту парчку, Кэйя Альберих, красавчик с факультета фотографии, популярный во всём университете и Тарталья, его не менее известный друг теартал. А прославились они тем, что за идущий к завершению семестр прогуляли не то, чтобы половину, но добрую часть занятий, и сейчас, кажется, даже не думали закрывать сессию. Мало того, однажды Альбедо слышал, будто этих двоих уже не в первый раз вызывает ректорат. Прогульщики уже приблизились и были напротив Альбедо. -Привет! Какими судьбами? Тоже решил проветриться? — обратился к нему Кэйя через весь двор. Альбедо рассматривал дуже общительного незнакомца. Он был высокого роста, через зимнюю одежду можно было рассмотреть хорошее телосложение, хоть лето и давно прошло, его кожа осталась со смуглым оттенком, снежинки падали и цеплялись за его лазурные волосы и ресницы одного неприкрытого глаза, щеки окрасил морозный румянец, а с губ не сходила располагающая улыбка. Нашёл. Альбедо кинул сигарету куда-то в сугроб и быстрым шагом подошёл к Кэйе. -Ты можешь стать моей моделью?