Пока Гермиона занималась своей жизнью и готовилась встретить Рождество в компании Живоглота и Нуара, Рон, не сказать, что с большим успехом, устраивал свою личную жизнь.
После скандала с матерью ему пришлось поселиться в офисе над магазином Джорджа и спать на маленьком, продавленном и довольно жестком диванчике. Это в юношеские годы он мог не жалуясь заснуть на любой горизонтальной поверхности, но за последние годы Гермиона его «избаловала». В его распоряжении всегда была чистая, мягкая и вкусно пахнущая постель, большой диван с кучей маленьких подушечек, удобные плетеные качели на летней веранде и, чего греха таить, довольно вкусная еда, чистая одежда и регулярный секс. Сейчас же он ненавидел свою жизнь. Его спина и шея дико болели, чистые вещи давно закончились, да и питаться трижды в день в кафе оказалось довольно накладно, но больше всего его волновало то, что он не мог пригласить к себе Нарциссу и, соответственно, практически лишился секса.
Рональд никогда не жалел на любимую денег и был готов исполнить любой ее каприз. С момента разоблачения они начали встречаться в дорогих маггловских ресторанах, а ночи стали проводить либо в маггловском пятизвездочном отеле, либо в снятом на выходные домике. Нарцисса ни разу не предложила Рону переступить порог своего дома, объясняя это тем, что жилье ей купил Драко, и он же наложил на него оповещающее его о ее посетителях заклятие, и, пока он не решит свои семейные проблемы, о визите в её дом и речи быть не может. Каждая встреча с ней была подобна буре эмоций, Рон давно не чувствовал себя таким важным. Нарцисса была прекрасна. Она всегда интересовалась его настроением, успехами и переживаниями. Она никогда его не перебивала и не мучила нравоучениями, а её голос: тихий, но звонкий, похожий на журчание ручейка, - никогда не переходил на повышенные тона. Но больше всего Рону нравился их секс. Нарцисса была властной и страстной любовницей, не знающей запретов и ограничений. Она была его Госпожой, а он ее, готовым на все, Рыжиком. Одинокими, бессонными ночами он вспоминал её пышные груди, длинные ноги, тонкие пальцы и властный голос. Голос, которым Госпожа требовала его беспрекословного подчинения и приказывала целовать ее ноги. Одно это воспоминание заставляло его член стоять по стойке смирно. Рон готов был сделать все что угодно, лишь бы снова услышать её стоны и ощутить, как острые наманикюренные коготки впиваются в его спину, оставляя на ней ярко красные полосы.
Сейчас же, наматывая круги по своему номеру в Дырявом котле, он чувствовал себя зверем, загнанным в тупик, пластиной, застрявшей между молотом и наковальней, обиженным ребенком, у которого отняли любимую игрушку. С одной стороны на него давило чувство к любимой женщине: страстной, безупречной Нарциссе, а с другой: злость на его собственную семью, которая, с какой-то радости, полностью поддерживала Гермиону, а не его, и безудержная ненависть к своей все еще законной жене.
Мать выгнала его из дома, а Джордж, сначала разрешивший занять небольшую служебную квартирку, своей площадью больше похожую на конуру, над магазином, вдруг высказал ему, что он видите ли предал Гермиону и опозорил семью, и выгнал его на улицу. Рона переполняла злоба. Он — кровный брат, а Гермиона всего-навсего пришлая магглорожденная, из-за которой ему пришлось искать новое жилье, стирать, готовить и вообще заботиться о самом себе. Заниматься «бабскими обязанностями».
Он не был ни в чем виноват, он просто по-настоящему влюбился и не понимал, почему родные не только не приняли его поступка, но и резко его осудили. Рон злился, и только Нарцисса его успокаивала. Она объяснила ему, что «твоя семья всегда помогала убогим, а мисс Грейнджер, зная об этом, просто заняла позицию жертвы». Его Госпожа всегда была на его стороне, и вот и сегодня она прислала ему письмо с предложением совместной прогулки, ужина и всего из него вытекающего.
Нарцисса писала, что у нее выдалась довольно трудная рабочая неделя, что она соскучилась по их беседам, что и ему не помешало бы отвлечься от семейных проблем.
Рональд отбросил невеселые мысли, с радостью согласился на встречу и отправился в Гринготтс, где поменял галеоны на фунты. Их прогулка по маггловскому Лондону длилась недолго, они посетили Гайд-Парк, планировали заглянуть в Национальную Галерею, но погода внесла свои правки в их планы.
Когда пришло время ужина, Нарцисса неожиданно для Рона, уже привыкшего не озираться по сторонам в ожидании появления вездесущей Скитер, предложила поужинать в новом, не так давно открывшемся магическом ресторане. Заведение блистало роскошью и гарантировало своим клиентам полную конфиденциальность. Сам администратор проводил «Героя магической Британии и его прекрасную спутницу» в вип-комнату. Рон выпячивал грудь от гордости, а Нарцисса лишь, как подобает истинной леди, скромно улыбнулась. Еда была вкусной, атмосфера умиротворяющей, а компания просто идеальной. Все было замечательно… до поры до времени. Когда пришло время оплачивать счет и оставлять чаевые, Рональду, обычно расплачивающемуся наличкой, пришлось достать свою зачарованную гоблинами чековую книжку и передать её администратору, поскольку он ранее разменял свои монеты на фунты. Однако прошло совсем немного времени, и вернувшийся администратор «обрадовал» его неприятной новостью:
— Сэр, сожалею, но ваша чековая книжка аннулирована.
Рон резко покраснел, словно вернувшись в нищее детство, а затем вскипел. Он точно знал, что его (и он ни на минуту не задумался, что не его, а
их с женой) хранилище отнюдь не пустует, а это значит, что кто-то просто пытается унизить его в глазах любимой женщины.
Нарцисса протянула руку и нежно, успокаивая, погладила его пальчиками по ладони.
— Ничего страшного, Рональд, не переживай. Конечно, для меня это непривычно, обычно все оплачивал Люциус, но я и сама в состоянии закрыть наш счет. Видимо что-то случилось, — Нарцисса пожала плечами, мило улыбнулась и добавила, — тебе просто нужно сходить в банк и разобраться в ситуации.
С этими словами она достала кошелёк и, не считая, высыпала на стол с десяток золотых монет.
Парочка покинула зал и продолжила беседу в гардеробной.
— Хм, можно даже сказать, что это интересный опыт. Платить за своего мужчину.
— Прости, Нарцисса. Я завтра же схожу в Гринготтс и узнаю, что случилось с моим хранилищем. Больше такого не повторится, обещаю, — бубнил Рональд, помогая блондинке надеть пальто.
— Не переживай, Рыжик. Просто исправь это небольшое недоразумение. Я, конечно, не уверена, но возможно к этому приложила руку твоя гряз… Прости, магглорожденная жена.
— Гермиона? Зачем ей это?
— Какой же ты у меня всё-таки милый и доверчивый мальчик. Твоя жена может сколько угодно прикидываться своей в нашем мире, но она навсегда останется маггловской девкой. Извини, тебе наверное неприятно меня слушать, ведь вы столько вместе пережили, но эта девушка всеми силами пытается сделать тебе больно.
Рон сжал руки в кулаки, кивнул в знак согласия и проворчал, разглядывая свои ботинки:
— Если ты не против, то давай все-таки уйдем отсюда.
— Конечно, Рональд, — Нарцисса вновь мило улыбнулась и затянутой тканью перчатки ладонью взялась за мужское предплечье.
В этот вечер Нарцисса попросила проводить ее домой и ни о каком продолжении вечера речи не шло. Ночь Рон провёл в одиночестве холодной постели, а не страстных объятиях своей Госпожи.
Утром, первым делом, он отправился в Гринготтс, где вызвал своего поверенного и потребовал объяснить, почему его чековая книжка была аннулирована. Появившийся Дранвигон спокойно заявил, что его доступ к хранилищу был заблокирован в рамках бракоразводного процесса, и до решения суда он не сможет им воспользоваться.
Рон, не обращая внимания на начинающую собираться в фойе банка толпу зевак, перешел на крик:
— На каком основании?! Я Герой Магической Британии! Я не потерплю к себе такого отношения! Какой суд?! Это семейное хранилище, и я имею полное право, как минимум, на половину его содержимого! Сейчас же верните мне доступ!
Гоблин оскалился:
— Мистер Уизли, ваш статус Героя для нашего банка ничего не значит. Мы ведем с магами лишь финансовые дела, остальное нас не касается. Если у Вас есть жалобы —
обратитесь в Министерство. А сейчас покиньте наш банк по-хорошему, или мы вас проводим и, вообще, запретим переступать порог нашего заведения.
Рон стукнул кулаком по стойке администрации, но все же развернулся и вышел. Он окончательно потерял над собой контроль, в его переполненном гневом сознании пылало Адское пламя.
Да как она посмела унизить меня! Сука завистливая, ты мне за все ответишь!
Он аппарировал в парк, тот самый, в котором Гермиона не так давно искала Живоглота. Рональд знал, что его жена всегда ходит через него в магазин, поэтому укрылся под чарами сокрытия и стал всматриваться в прохожих. Он не был уверен, что встретит Гермиону, но клокочущая ярость требовала выхода и подталкивала его к безрассудным действиям. В дом ему было не попасть, вот и оставалось караулить бывшую на тропинке. Прошло больше часа, и он уже начал замерзать, когда вдалеке показалась знакомая фигура в связанном его матерью красном берете.
***
Гермиона шла в магазин, сопровождающий ее Нуар шел чуть в стороне. Неожиданно дорогу им перегородил очень-очень злой Рональд. Мужчина сжимал-разжимал кулаки и тяжело дышал.
— Ты! Это все ты! Как же ты мне надоела! Ты мне всю жизнь испортила! В школе доставала своими вечными нравоучениями, а теперь позоришь меня перед Нарциссой и семьей.
Гермиона не могла даже слова сказать, она стояла и шокировано смотрела на своего поливающего её грязью пока еще мужа. Рон кричал и чуть ли не плевался ядовитой слюной, в приступе неконтролируемой ярости. Она прекрасно понимала, что в такие моменты Уизли ничего и никого не слышит, но все же рискнула с ним заговорить.
— Я не собираюсь стоять и слушать этот бред, Рональд. Возвращайся к своей такой идеальной Нарциссе. Всего доброго.
Гермиона спокойно обошла его стороной и пошла вперед по дорожке, Рон же достал из рукава волшебную палочку.
Она не ставит меня ни во что! А я мужчина! Я ее муж, Мерлин ее подери!
Уизли смотрел в удаляющуюся спину Гермионы, зло ухмыльнулся и прошипев: — «Ничего-ничего, скоро ты будешь делать то, что я хочу» — начал выводить рисунок заклятия.
Нуар, который в пылу семейных разборок остался незамеченным, молниеносно бросился на мужчину.
Гермиона уже отходила от Рона, как вдруг почувствовала вспышку знакомой, но давно забытой магии, и услышала злой, полный презрения голос: — «Уизли, опять ты… Недоумок!»
Она резко обернулась и выкрикнула:
— Профессор?
— Что? Она меня слышит? Как это возможно?
— Профессор, где вы?
Гермиона стала осматриваться вокруг, выискивая высокую фигуру в черном, но её взгляд зацепился за другую картину. Рон лежал на земле, а мощные лапы Нуара стояли на его груди. Пес скалил острые клыки и медленно приближался к лицу своего пленника, а палочка Уизли валялась в стороне, вне зоны досягаемости своего хозяина. Гермиона стала осторожно, чтобы своими действиями не спровоцировать пса, подходить к Нуару. Рональд же даже не пытался подняться, он лишь испуганно следил за оскаленной собачьей пастью.
— Нуар, спасибо тебе большое, что защитил меня. Ты мой герой, а теперь отпусти его. Он не стоит того. Пожалуйста, пойдем домой.
Гермиона говорила тихим, спокойным голосом, усмиряя своего охранника. Нуар поднял на неё взгляд.
— Так это твоя собака?
Стоило Рону открыть рот и начать говорить, как пес вновь оскалился и сосредоточился на нем.
— Молчи, Рональд, — как-то обречено, словно ее опять покинула вся жизнь, проговорила Гермиона. — Если хочешь остаться в живых — молчи. Не напал бы на меня, как последний трус, со спины, не попал бы в такую ситуацию. Нуар, всё хорошо. Ты молодец. Ты очень мне помог, а теперь пойдем домой, мой хороший. Отпусти этого идиота, я всё сообщу своему адвокату. Пожалуйста, я тебя прошу, Нуар.
Пес отпустил Уизли и, не прекращая внимательно за ним следить, подобрал лежащую на земле волшебную палочку и спокойно подошёл к хозяйке. Рональд, с трудом веря, что отделался так легко, начал руками ощупывать свое тело. Гермиона погладила Нуара за ухом, на этот раз пес скривился, но так от нее и не отошёл.
Гермиона протянула ладонь и, забрав у собаки кусочек дерева, наложила на него Приори Инкантатем и ахнула, когда заклинание указало на Империус. На секунду она прикрыла глаза, но тут же взяла себя в руки и швырнула палочку Рональду.
— Империус - вот значит, что я заслужила по-твоему? Ты мне противен, Рональд. Не смей больше попадаться мне на глаза, или в следующий раз, — Гермиона прищурилась и, направив свою палочку точно в грудь когда-то любимого мужчины, тихим голосом проговорила, — я не стану останавливать Нуара.
Уизли сидел на земле и смотрел в злое лицо своей некогда лучшей подруги, и понимал, что она не шутит. Рядом с ней стоял пёс, и Рональд мог поклясться, что видел в его черных глазах обещание мести.
— Этот чертов пес, он твой? И давно ты планировала от меня избавиться?
— Что за чушь ты несёшь? Уйди, пока я авроров не вызвала, не думаю, что тебе понравится в Азкабане. Ты же помнишь, что грозит за использование Непростительного?
Рон тяжело поднялся с земли, взглянул нечитаемым взглядом на Гермиону и аппарировал.
Только услышав хлопок, Гермиона заметила, что до сих пор стоит в боевой стойке. Убрав палочку в кобуру, Грейнджер поплелась в сторону дома. Поход в магазин потерял всякий смысл. Как дошла до дома ведьма не помнила, слезы застилали ей глаза. Поступок Рона никак не желал укладываться у неё в голове.
Очнувшись, Гермиона обнаружила себя сидящей на кухне, обнимающей Нуара за шею и тихо скулящей в его чёрную шерсть. Пес спокойно терпел, а Живоглот взволнованно метался между ними двумя и попеременно заглядывал в глаза то Нуару, то ей. Вытерев слезы, Гермиона поцеловала пса в лоб, обняла, прошептала слова благодарности и поднялась с пола.
Она всегда, и стоит отметить по праву, гордилась своей рациональностью, и этот вечер не стал исключением. Поднявшись, Грейнджер поставила чайник на плиту и, не теряя времени, призвала из кладовой флакон, в который закупорила воспоминание о встрече с мистером Уизли. Заварив чай, она отправила патронус своему адвокату и вызвала посыльного эльфа. Дальше вечер пошел своим чередом: легкий ужин, горячий душ и чашка чая с парой капель успокоительного зелья перед сном.
В эту ночь её сон охранял Живоглот, который вновь спал в постели своей ведьмы, и Нуар, впервые переступивший порог хозяйской спальни и примостившийся на небольшой кошачьей лежанке. Ему явно было тесно и неудобно, но пёс и не думал покидать спальню из-за этой мелочи. За ночь Гермиона несколько раз просыпалась и, находя взглядом своих храбрых мужчин, вновь спокойно засыпала.
Утром Грейнджер подумала о Молли и, пожалев свекровь, связалась с Джоном через камин.
***
Через несколько часов в дверь скромного жилья Рональда Уизли постучали. Это мистер Леймонс решил самолично вручить ответчику полученный буквально пару минут назад магический запрет. Рон открыл дверь и, поняв, кто его незваный гость, попытался, но безрезультатно, ехидно усмехнуться.
— Что, на этот раз миссис Уизли, — он произнес статус Гермионы так, будто хлебнул уксуса, — решила напугать меня Вами?
— И Вам добрый день, мистер Уизли. Я могу войти?
Рон отошёл от двери, пропуская мужчину в комнату, в которой царил бардак, идеально характеризующий то, что творилось в его невеселой жизни. Адвокат протянул Рональду свиток, запечатанный аврорской печатью.
— Что это?
— Моя клиентка после вчерашнего инцидента обратилась ко мне с просьбой оформить для вас Запретительный приказ. После демонстрации аврорам воспоминаний мисс Грейнджер, — Джон, в пику Уизли, выделил фамилию и статус своей клиентки, — это не составило мне труда. Будьте добры, ознакомиться.
Рональд выхватил свиток из рук мужчины, сорвал печать и забегал по тексту глазами.
— Она совсем с ума сошла? Я просто хотел её напугать, а она раздувает из мухи слона, — он бросил пергамент на пол, демонстративно потоптался по нему ногами и плюхнулся на кровать.
— Вы, видимо, не понимаете всю тяжесть совершенного вами поступка, мистер Уизли. Если бы не просьба моей клиентки, которая пожалела вашу семью и не захотела отправлять вас в Азкабан, Вы бы сейчас были не здесь и разговаривали бы не со мной. Смею Вам напомнить, Непростительные, даже незавершённые, в нашем мире считаются запрещенными заклятиями и караются по всей строгости закона.
Рон покраснел, задохнулся от негодования и, вскочив на ноги, заорал:
— Да это её надо судить! Её пёс чуть ли не загрыз меня, его нужно усыпить!
— Пёс мисс Грейнджер, и это прекрасно видно по воспоминаниям, всего лишь защищал свою хозяйку и отпустил Вас по первой же ее просьбе. Собака дрессирована и не является опасным для общества животным. Мой вам совет, Рональд, даже не пытайтесь как-то связаться с моей клиенткой. А любое Ваше появление рядом с ней будет нами квалифицироваться как нападение. Всего доброго, мистер Уизли. Увидимся в суде, — мистер Леймонс брезгливо оглядел помещение, взмахнул палочкой, вышел в открывшуюся дверь и спокойно отправился по своим делам.
Рон же, в бессильной злобе проклиная Гермиону, стал крушить все, что попадалось ему под руку.
За окном его комнаты вовсю расходилась метель, укрывая толстым снежным покрывалом всю грязь и слякоть магического мира. Приближалось Рождество.
