Природа не знает умирания
Всё, что ей известно это трансформация
Говорят люди были изгнаны из рая, из-за гордости своей, когда захотели стать самобогами вопреки Единому Богу. Отец небесный, сослал на землю порождения свои, дабы те искоренили свои пороки. Жизнь стала испытанием, где ты либо чист, либо грешен. Но люди не поняли урока, начали только пуще купаться в грязи подобно свиньям, утопая в желаниях, которыми так любезно матерь погребённых прыщет. Деревянная хижина, на которой солома и камыш почти слетели, показывая засохшую глину.Светлые брёвна, совсем молодое дерево, на котором были алые брызги, что уже впитались в древесину. На мелком окне, что был как глаз, который поблёскивал от лучей солнца, виднелся багровый смазанный след от руки. Внутри же кровь была на стенах и потолках, все было перевёрнуто, многие вещи были на полу. Двое людей лежало на досках, они истекали уже вязкой кровью. У не молодого мужчины, была снесена голова, которая укатилась под лавку оставляя красную дорожку. На лице застыл животный страх, глаза потеряли блики жизни, радужка стала подобно стеклу, какой-то не реальной. Тело было не естественно выгнуто. Рядом лежал ещё один труп, но поменьше, маленький мальчик лет десяти. Его грудь была проткнута мечом из раны почти перестала бежать кровь. Некогда розовые глаза, которые были полны радости угасли навсегда, слезы уже высохли, ребенок будто держался за отца, теперь его хватка ослабла. На деревню, которая была в паре миль от границ с Штейхов напали, как только первые лучи солнца начали красить небо, где-то там. Как только петухи прокукарекали, моментально прогремели громкие выхлопы, что были слышны и за пределами Дригоны. Мертвецами были усеяны дороги, дома, поля. Убивали многих, дабы никто не сообщил о нападении. Под мечи попадали все кто был слишком прыткий, женщины, дети, старики и в частности мужчины, что хотели дать отпор, но не выстояли против врагов в снаряжение. Кровь лилась реками и казалось бы земля скоро ею начнёт плакать. Детей с женщинами чаще пытались заковать в оковы, так как они уже стали рабами. Штейхи готовились к этому последний год, из-за чего многое шло как по маслу. Они разворовывали дома, самих мертвецов. В воздухе витал металлический запах, что больше пропитался порохом и тяжестью. Дышать будто бы было сложнее, чем обычно. Смерть казалось стоит за спиной. Солдаты поспешно копали яму, и таскали к ней тела, дабы те не начали гнить и пускать зловоние. Сбивчивое дыхание у многих, даже у командиров, что за долгие года успели повидать многое, так же и у молодых парней, которые с ровным словно стекло взглядом выполняли поручения. Награбленное начали складывать в глуби деревни. — Собирайте ядра, — громкий командирский тон, в котором нет ничего лишнего. Мужчина пустым взглядом осматривал, что он сделал. В нём не было ни печали, ни радости. Кровавое месиво, и разруха. Артиллерию использовали лишь раз, дабы припугнуть. Зигмунту дали задание опробовать новое орудие на границе с Ксонами, а после доложить результаты. Штейхское правительство, давно облизывались на лакомые земли красноглазых, которые были полны металлов и всяких залежей. После изобретения пушек, появилась возможность воевать почти на равных, да и Ксоны ослабли после непродолжительной стычки с Рийцами. Хайки, напуганная, сидела в клетке для людей, с ней же были и другие жители. Более менее молодые женщины, девочки и совсем не много мальчиков, всего три. Холодная и стягивающая клетка, в которой катастрофически не было места, как и воздуха. Слезы уже не лились, нет сил ни на что. Сейчас она наблюдала пустым взглядом как тела людей, которых она знала стаскивают и закапывают. В голове ребенка не умещалось, что произошло. Но в сознании вновь и вновь, как опухоль, вспыхивали кровавые картины Мираэль и других, предсмертные крики и лязг металла. Хайки будто бы ушла в себя, она не ощущала связь с живыми, хоть и была близко стиснута. Зигмун направил свой желтый взор в сторону рабов, которые были тише воды, ниже травы. Его взгляд привлекла девочка лет десяти бордовые глаза потемнели радужка дрожала, в её глазах можно было разглядеть потерянность, будто она уже где-то там. Хайки заметила, что на неё смотрят, сердце ушло в пятки. Она медленно подняла взор, и встретилась с жёлтыми, словно угасшее солнце глазами, в них не было ничего, только небольшая пелена усталости. Эрика обильно истекала кровью, из раны на шее. Она пыталась руками закрыть рубец, но всё было бесполезно. Жизненно важная жидкость стремительно покидала тело. Блять, Я умираю, нет не должно быть так просто. Лихорадочно проносились мысли в голове, у девушки, что лежала на прохладной земле, под тенью одного из домов. Брюнетка задыхалась, она глотала воздух, который не проходил, она была как рыба на суше, так же хаотично пыталась вдохнуть, на языке ощущался металлический вкус крови, девушка начинала кашлять от изобилия жидкости. Сознание металось в панике. Боль почти не ощущалась, из-за чего она была занята только тем, чтобы бесполезно пытаться ухватить воздух. Лёгкие были опоясаны пламенем, будто внутри появился очаг, внутри всё начало словно лопаться от напряжения Всё это продолжалось пару минут после чего, Эрика замертво упала, со смертным выдохом. Фиолетовые глаза потеряли блеск и свет, которого и так было мало. Теперь-то он исчез. Девушка лежала с чуть приоткрытым ртом, откуда текла небольшая струйка крови. Пыль начала липнуть к белому мокрому лицу.***
— Мой дар это видеть то, что многие не могут, прямо как у норнов — тягуче медленно сказала Гутруна, будто бы смотря в душу. Эрика была в смятении после увиденного, её мозг не до конца понимал происходящее, для неё это словно было бредовым сном, из-за чего она, будто потерялась в пространстве. Она слышала слова ясновидицы, но те проходили мимо. — У тебя будет тяжёлая судьба, я видела всё что тебя ждёт. Длинная жизнь, дитё Мианцев — сделала длинную паузу, дабы девушка наконец обратила внимание, Эрика подняла тяжёлый взгляд, — ты не можешь использовать силу так как не веришь в тех, кто выше, не молишься не сдерживаешь даже саму себя не то что силу, — вновь замолкает, дабы девушка успела понять. Гутруна видела как Эрика собирает все эмоции в кулак, дабы выглядеть уверенно. Не верь пакости темной, она обманом прыщет, ничего хорошего она тебе не даст кроме иллюзии, которая потом приесться — рассудительно сказала старушка, в голосе можно было услышать сожаление. Блять , я бы спихнула все её слова на шарлатанство, но картинка была уж слишком реалистичная. В ноздри настойчиво проникал запах Эстрагиона, и чего-то ещё. Брюнетка слабо принюхалась. Вонища какая, а может она просто не только ту траву жгёт? А что-то ещё, которое галлюцинации вызывает. Леонурин? видела как растёт неподоплёку. — Откуда вы вообще это знаете? — пыталась возмутится Эрика, чтобы хоть как-то взять в руки ситуацию. Она знала, что та старуха плату с неё не возьмёт, так как Эрика хоть и чужая, но приехала с их земляком. Обычно Гутруна часто «гадала» путникам и простым захожим, дабы подзаработать. В голове у брюнетки вспыхнули воспоминания, о новости о которой позже позли самые разные слухи. Что была одна женщина, что якобы видела «будущее» на самом же деле, она угощала своих посетителей травой, и те плыли пока она втюхивала свои услуги. Та в ответ только хрипло посмеялась, но в её взгляде не было неприязни как и чего-то ещё, сейчас они были светлые и будто теплые. Она наблюдала как червяки сомнений роиться. — Я сама с земель проклятых, там мне «подарили» дар видеть неподвластное другим, но я нечета норнам, что не могли лицезреть красоту мира, но видели судьбы людей — сипло методично сказала старушка. Гутруна чувствовала смерть, что стояла уже на её пороге, она точно не знает когда наступит нападение. Но поддавшись какому-то порыву, она отправила весточку с вороном. Гутруна смотрела на Эрику, её эмоции стремительно сменяли друг друга, она пыталась обуздать саму себя. На её лбу начал появляться слабый свет от креста, совсем блеквый.***
Языки пламени были словно спасением в непроглядной темноте, в которой хоть глаз выколи. Огнь словно танцевал и бушевал. Пока люд крутился вокруг кострища, это были молодые девы и парни. — ወደ ጥሪያችን ይምጡ፣ ቅድመ አያቶቻችን፣ ክብራችንን እና ክብራችንን ተቀበሉ። — отпевали хором люди возле костра, голоса сливались в унисон. Казалось из-за песни языки пламени становились только больше, и словно подрагивали в такт словам. Это казалось чем-то волшебным, но из-за огня было трудно дышать. Дым летел наверх, будто сигнальный знак. Воздух нагревался, в нём же витал запах разной еды, трав и пыли. Эрика сидела на лавке с стариками, коих было не очень много. Но даже они медленно покачивались словно от ветра, и подпевали. Такая теплая атмосфера, где каждый миллиметр пропитан радостью, и неким очарованием. Девушка просто смотрела за происходящим, но внутри до сих пор полыхали те «воспоминания», брюнетка раздумывала над тем что произошло, но каждый раз не находя ответа на те или иные вопросы, просто говорила себе. Мне не сказали, что я умру, а значит всё будет хорошо. Но даже если всё это было ложью, то этой старухе можно похлопать стоя. Проносились мысли, пока девушка попивала настойку. Эрика не была на их волне, витала где-то в облаках. Она не особо понимала сути Хансе, люди просто скачут вокруг костра, поют песни и всем сердцем верят, что воздают дань предкам, и надеяться, что после их смерти будут делать так же. Но вкусная еда словно давала настроение, которого не было. Люди смеялись, улыбались и, будто сами светились от радости, их глаза пылали эмоциями, в этом жару можно было сгореть или загореться не хуже других. Дети кружились вокруг костра, но не мешались под ногами из-за строгих взглядов родителей. Получилось так, что возле огня бегали взявшись за руки молодые, и возле них почти так же ходили отроки, но за руки они не брались, ступали осторожно, но они так же блестели от счастья. Но брюнетка сидела как громовая туча. Плотно сжатые губы, в линию. Лицо расслабленно, но из-за острых черт лица казалось, что она зла. Да и тени подают так, что глаза казались черными, в которых изредка можно было увидеть блики. Эрика была лишней в этой куче людей. — Будешь Волоконницу — любезно предложил старик протягивая гриб. Волоконница выглядела как белый гриб, с желтоватой бархатистой шапочкой и очень тонкой ножкой, что словно было как нитка. Шляпка была как блюдечко, чьи края выгибались на концах наверх. Совсем свежий как погляжу. Мелькнула мысль в голове у брюнетки, что поспешно взяла Волоконницу, она ещё прокрутила его в руке, лучше рассматривая. Но из-за мрака и пляски огня, мало что можно было разглядеть. Раз дают бери. Пронислась мысль, когда девушка присматривалась. Эрика попросила кусочек лимона у людей, что были пока в норме. Люди перестали скакать возле огня. Они поспешно уходили за ранее приготовленной едой, дабы угостить предков. На одних тарелках были тушки животных, а на других сладкие угощенья. Всё это быстрым темпом несли к костру. Взоры многих сейчас были направлены на несущих. Восхищённые глаза детей в них можно было утонуть. В некоторых взорах считалось строгость и серьёзность, из-за чего глаза казались темнее, и будто отдавали металлическим отблеском при свете пламени. В этот миг казалось, что время текло очень медленно, будто его растягивали все присутствующие. В одночасье огонь приобрёл синеватый оттенок и начал угасать, будто все силы из него высосали. В то же время люди охали, и начали шептаться и наговаривать всякое особенно старики, что ужаснулись подобной картине. Девушки забегали вокруг костра и того, что от него остаётся пытаясь вернуть пламя. — Не трогайте, это знак свыше, — громко заругался Старейшина, сипшим голосом. Смотря на переполох, что возник за пару минут.