Последнее лето детства (теперь с эпилогом)

Дима и Алекс шли рядом, а Влад чуть впереди, чтобы все время быть у них перед глазами. — Ты его это… — Алекс кивнул в сторону провинившегося, — не очень ругай. Думаю, он здорово испугался, да и царапины не мешало бы обработать. В общем, пойду-ка я сегодня спать. Дима нахмурил брови: — А чай? — Вот его и напоишь, а мы с тобой в другой раз, так что давай до завтра, — Алекс приобнял его и легонько подтолкнул вперед. — Иди, спасай свое чудо. Дима смутился. — Почему сразу «моё»? Но Лешка уже не слушал его, он торопился к гостевому корпусу. Шел не оборачиваясь, махая рукой на прощание куда-то вверх, и Диме ничего не оставалось, как поспешить за Романовским. Влад устало брел по темному коридору и уже собирался повернуть в сторону своей комнаты, когда Дима догнал его и ухватил за рукав. — Стой, куда рванул? Ну-ка, быстро сюда! Он буквально втолкнул Влада в свою комнату и плотно закрыл дверь. — Раздевайся, искатель приключений. Влад не ожидал такого поворота событий, но от усталости был не в силах сопротивляться. Он только и смог обреченно кивнуть головой, словно идущий на казнь. — Бить, что ли будешь? — тихо спросил он. Дима умилился такой покорности. — Не мешало бы съездить пару раз по заднице, только что-то мне подсказывает — ты на нее завтра и так сесть не сможешь. Майку снимай, я сказал. — Не буду я ничего снимать, — Влада мелко трясло, но он старался не показывать, что не может справиться с волнением. Дима не мог понять, что происходит. — Вон руки все ободрал. Ссадины нужно обработать. Влад попятился. — Не нужно. Слышал, что Алекс твой сказал? Жив и ладно. «Твой...Ох, Романовский, Романовский...» Дима сделал вид, что не заметил «тонкого намека на толстые обстоятельства». — Ты поговори еще у меня, — он одним резким движением задрал майку Влада и присвистнул, — ничего себе! Ты что ли на пузе вниз скатился? Влад пожал плечами. — Кажется, нет. Это я, наверное, наверх взобраться не мог, а вниз я на спине съехал. — Ты хочешь сказать, что на спине та же картина? — Дима озабоченно повернул его к себе спиной и охнул, — а чумазый, как не знаю «что». — Ни что, а кто! — обиженно буркнул в ответ Влад. Дима потянул майку вверх и сдернул ее с Влада окончательно: — Я сказал, раздевайся! И в душ! Живо! — Дима бросил на него короткий взгляд и сердито свел брови, — могу помочь тебе снять штаны! — Хотел бы я посмотреть на эту картинку, — Романовский, морщась от боли, стянул джинсы и медленно заковылял к душевой. — Командует, командует... слова доброго от него не услышишь. Нет вот, чтобы пожалеть человека. — Давай, человек! — Дима втолкнул Романовского в душ и включил кран с горячей водой, потом подкрутил холодную и попробовал не горячо ли, — готовься, будем тебя жалеть. Только сначала грязь как следует смой. Влад косо глянул в сторону Димы и потянул вниз плавки. — Ты что так и будешь тут стоять? — Буду, я тебе еще не все нотации прочитал, — Дима шарил рукой на верхней полке шкафчика, в поисках аптечки. — Тебе не кажется, у нас с тобой какая-то вредная тенденция вырисовывается, — Романовский вопросительно посмотрел на Диму, — в душе задушевные беседы вести. — У меня работа такая, воспитание подрастающих обормотов, вроде тебя, — Дима взялся за занавеску, чтобы задернуть ее, — учишь вас учишь, а толку никакого. Влад растянул губы и ухмыльнулся. — А ты плюнь на воспитание и лучше помоги грязь со спины смыть. Дима посмотрел на него недоверчиво. — Ты же только что стеснялся, где логика, я не пойму? Влад дернул плечом. — Да чего уж теперь, давай поливай, я же не вижу, чего у меня там сзади. Он подставил спину под струи горячей воды и тут же с криком выскочил обратно. — Ч-е-е-е-рт, больно-то как! Дима притормозил его и подтолкнул обратно. — Терпи, давай. Он сделал напор поменьше, а воду прохладнее, и, придерживая Влада одной рукой, другой стал смывать с него прилипшие кусочки земли, аккуратно проводя ладонью по спине. Затем вылил на ладонь немного геля, и в воздухе запахло персиками. Дима аккуратно водил по спине мыльной рукой, стараясь не задевать самые большие царапины, а Влад замирал от этих манипуляций и думал только об одном, как не вздрагивать при каждом Димкином прикосновении. — Повернись, — Дима потянул его за плечо и уже занес руку, чтобы прикоснуться к груди, но смутился и сунул флакончик с ароматным гелем ему в руку. — Теперь сам, только быстро. Он закрыл дверь душевой, и устало выдохнул, не веря во все происходящее. — Надо было к Вадиму Георгиевичу, но не могу же я перебудить весь лагерь, чтобы просто намазать синяки этому балбесу. Стараясь ни о чем не думать, Дима разложил на столе йод, вату, перекись в пластмассовом флакончике и, порывшись у себя в шкафу, выудил с дальней полки мазь от ушибов, которую заботливо упаковала ему бабушка. — Ишь ты, как в воду глядела. Дверь скрипнула, и на пороге нарисовался замотанный в полотенце Романовский. Он подошел к столу и методично стал перебирать медикаменты. — Йод? — он недоверчиво поглядел на Диму, — издеваешься, да? Больно же будет! — Не будет, — Дима насмешливо улыбнулся, — я буду дуть, как маленькому. Он потянул Влада на себя, внимательно рассматривая ссадины на груди. Приблизился почти вплотную. — Так-с, сначала перекисью, — и он провел смоченным тампоном сверху вниз по самой длинной царапине. — Эй-эй! — Влад взвился как от укуса, — щиплет же! Дима отдернул руку. — Не ори, а? — Не надо никакой твоей перекиси, — Влад попытался отодвинуться. Все что происходило, напоминало ему сон, но Беляев стоял рядом и был вполне себе такой настоящий. — Само заживет. — С ума сошел, — Дима ухватил его за край полотенца, — заражение хочешь получить? Не брыкайся как лось, все равно не отпущу. Он одним резким движением притянул Влада к себе, протер следующую ссадину и, склонившись совсем близко, тут же несильно подул на нее. Жгучая, въедливая боль смешалась с удовольствием от нехитрых этих манипуляций, сладкая истома медленно стала расползаться по всему телу, но Влад старался не подавать виду. — Ну, правда, больно, — он сделал несчастное лицо, боясь признаться, что странного удовольствия в это боли - больше. — Беляев ты садист, тебе говорил это кто-нибудь. Дима свел брови, чтобы придать лицу более суровый вид. — Ты угадал, Владиус, мучить маленьких мальчиков — моя слабость, так что милости от меня не жди, — и он снова потянулся к нему, чтобы обработать следующую царапину. Но Влад перехватил его руку и отвел в сторону. — Зачем ты так? Я давно уже не маленький мальчик, только ты почему-то не хочешь этого видеть. Дима аккуратно высвободил руку из захвата и, не глядя на Влада, тихо проговорил: — Вот и терпи, если мужчина. Обида вспыхнула где-то глубоко внутри, но Влад не спешил надерзить. Он вообще не узнавал себя. Еще совсем недавно он бы врезал обидчику за такие слова, не досчитав и до трех, но перед ним стоял Дима, который уже не в первый раз заставлял его совершать странные поступки. И Влад примирительно кивнул головой. — Ладно, Беляев, злодействуй. Придерживая Влада одной рукой за плечо, другой Дима вырисовывал влажные дорожки из йода. Йод щипал кожу не меньше перекиси, и Влад вздрагивал всякий раз, когда Дима прикасался к нему, но оказаться в кольце заботливых Димкиных рук было приятно. Дима колдовал над его ссадинами, а Влад не сводил с него глаз. Он рассматривал каждую черточку лица, вдыхал запах моря и солнца, которыми Дима был словно пропитан за все это лето. Влад старался сдерживать дыхание, но оно учащалось всякий раз, когда Дима легонько дул на ссадину. Мурашки бежали по всему телу, хотелось выгнуться дугой и застонать от переизбытка новых ощущений, но Дима будто не замечал, что творится с Владом. Он отступил на шаг назад, любуясь своей работой. — Пациент скорее жив, чем мёртв! Дима снова приблизился, прочертил очередную дорожку, потом еще и еще, и снова подул на нее. Потом распрямился и сосредоточенно стал рассматривать что-то у Влада на лице. «Беляев… что ты вытворяешь!» Дима стоял так близко, что Влад чувствовал его дыхание на своей щеке. Он видел его ресницы, которые выгорели на солнце и только у самого края все еще оставались темными, подчеркивая контур глаз. Видел гладкую кожу, которой хотелось коснуться и пухлую нижнюю губу, которую Дима прикусил, отчего она стала ярче, и Влад отчетливо увидел маленький шрам. Он потянулся вперед, ничего не соображая, еще секунда и он бы коснулся его, но то ли от неожиданной близости, то ли от усталости, ноги у него подкосились, и он нелепо ткнулся Диме в плечо. — Влад? — Дима еле успел подхватить его. — Ты чего? Влад очнулся и отпрянул. — Прости, голова закружилась. Сейчас пройдет. Дима заботливо погладил его по волосам. — Стресс проходит, — он провел рукой по щеке Влада. — А вот тут нужно мазью, иначе утром здоровый фингал будет. — Не нужно никакой мази и так пройдет, что ты со мной как с девчонкой, — Влад больше не мог сдерживаться. — Нравлюсь, что ли? Дима поднял глаза и посмотрел на Влада долгим, не мигающим взглядом. — Нравишься. Влад не поверил своим ушам. Мир будто перевернулся с ног на голову. Он забыл обо всем на свете, о том, что Дима его вожатый, что на дворе ночь, что он стоит перед ним весь перемазанный йодом, в одном банном полотенце. Он вцепился в него обеими руками и несильно потянул на себя. — Повтори... — Что? — То, что сказал сейчас, повтори... —Влад еле держался на ногах. Все плыло перед глазами. — Пожалуйста. — Зачем? — Дима сказал это совсем тихо, но Влад услышал его. — Потому что я… — дыхание закончилось совсем, всё что окружало их куда-то исчезло и остался только Дима. — Потому что ты... Влад потянулся вперед и неловко накрыл его губы своими. Это было, как вспышка и Влад совсем потерял голову. Он обхватил губы Димы полностью, и все неосознанные желания вдруг обрели реальные очертания. Он хотел этого. Поцелуй всего за секунду из невинного прикосновения перерос в настоящий, запредельно сладкий и такой возбудающий, что Влад застонал. Не сдерживая больше своих желаний, целуя жарко, целуя так умело, словно всю жизнь только и занимался тем, что целовал старших вожатых. Целовал, не давая передышки и возможности подумать или высвободиться. Прижимал к себе сильно — не вырвешься. Но Дима и не пытался. Он утонул в его страсти, и даже не заметил, что обнимает Влада в ответ. Что от каждого стона больно впивается кончиками ногтей в его расцарапанную кожу, заставляя дрожать от этой боли и удовольствия. Что Влад давно уже вплел пальцы в Димкины волосы, и несильно потянул за них, чтобы тот откинул голову назад, и прикасался к его шее короткими горячими поцелуями. — Влад, остановись! Не надо! Он остановился. Ровно на секунду. Посмотрел на Диму мутным взглядом и снова потянулся к его губам: — Не могу… я не могу больше... — Остановись, сумасшедший, — Дима уперся руками ему в грудь, — что ты делаешь. Влад опустил руки и, боясь упасть от пережитого только что, прислонился к стене. — Сам не знаю. Может ты мне скажешь… Дима не знал, что ответить. Внутри бушевала настоящая буря. Он смотрел на Романовского и не мог отвести взгляд, такой он был красивый. Мокрые волосы ровными прядями обрамляли лицо, щеки пылали лихорадочным огнем, а в глазах читалось такое желание, что в одном этом взгляде хотелось утонуть, захлебнуться этой страстью, нырнуть так глубоко, чтобы не выплыть уже никогда. Дима сжал руки в кулак и сильно впился в ладони, чтобы хоть как-то прийти в себя. — Это пройдет Влад, это эмоции, стресс. Слова дались ему тяжело, но не сказать их он не мог. — Не было ничего… забудь. — Забыть? Влад опустил голову и сник, словно внутри у него выключили яркий свет. От обиды ком в горле мешал говорить, но он справился и еле слышно произнес: — Я понял… я не должен был… прости… это больше не повторится. Внутри у Димы, что-то оборвалось и невыносимая тоска, сжала сердце. — Утро скоро, тебе нужно поспать. — Дима боялся даже взглянуть на Влада. — Иди к себе, пожалуйста. Влад протянул руку, чтобы не дать Диме уйти, но тот сделал еще один шаг в сторону, только чтобы Влад больше не коснулся его. Он не мог поступить иначе. Не мог. Ведь он старше, а значит должен быть мудрее и сильнее обстоятельств. Сильнее всех эмоций и чувств. А еще сильнее собственных желаний, которым он не позволял брать верх. И сейчас было самое время — не дать им волю. — Иди к себе, — повторил он. — Владька! …пожалуйста, — Дима медленно собирал разбросанные по столу ватные шарики, измазанные йодом. — Просто поверь мне, так лучше. Завтра утром все будет по-другому. Влад отыскал брошенные в угол джинсы и натянул их на себя, перекинул через плечо майку и уже подошел к двери, но обернулся и сказал: — Нет, Дима, не будет. Влад решительно дернул ручку двери, но она не поддалась. Он удивленно приподнял бровь и изо всей силы рванул ее на себя, но тут же вскрикнул и, схватившись за плечо, согнулся пополам от пронзившей его боли. — Черт, черт! М-м-м... Дима от неожиданности вздрогнул и выронил из рук аптечку. Она ударилась об пол и все медикаменты разлетелись в стороны, но он даже не взглянул на них. Он перескочил через раскатившиеся флаконы с каплями и микстурами и присел рядом с Владом. — Что случилось? Влад сжал зубы от боли и, растирая плечо, смог только помотать головой, указывая на дверь. Дима поднялся и дернул за злосчастную ручку еще раз. — Сто раз собирался попросить столяра починить замок. Заедает не вовремя. Влад тихо засмеялся. — Все против тебя, Беляев. Даже дверь не хочет меня выпускать, а ты гонишь. Дима пнул ее от досады. — Нужно врача разбудить, может серьезное повреждение! — Не надо никого будить, — Влад попытался встряхнуть рукой так, чтобы плечо расслабилось, но только застонал от резкой боли ещё сильнее. — Рука=а=а … сука. Дима не знал, что делать и как помочь Владу. Он аккуратно прощупал руку от плеча до запястья. — Ну, где болит-то я не пойму? Влад, не открывая глаз, мотал головой. — Не знаю, нигде не болит, просто больно и все. — Хороший ответ. Давай примотаю полотенцем. Ложись у меня, до утра немного уже осталось, а там вызовем «бригаду спасателей Романовского». — Бригаду не надо, мне тебя вполне хватает. — Давай, прижми руку к себе, — Дима обхватил его длинным полотенцем и затянул края узлом на груди. — Теперь ложись, я держу, а утром Вадим Георгиевич разберется что к чему. Влад послушно улегся на кровать, перевернулся на живот и ткнулся лицом в подушку, чтобы не стонать. Он лежал не двигаясь. Прошло не больше десяти минут, как мягкая подушка, усталость и Димкина забота сделали свое дело. Глаза его сами закрылись, и он медленно куда-то поплыл, проваливаясь в тревожный сон. Дима стоял над ним, не зная, что делать. — Какой-то замкнутый круг. Он оглянулся в поисках, чем бы накрыть Влада и, зацепив покрывало, подтянул к себе поближе. Чтобы не потревожить больную руку, аккуратно накрыл его и уже хотел уйти, но Влад пробормотал что-то неразборчивое, перевернулся на спину и потянулся во сне с болезненным стоном. Все тело его напряглось, покрывало съехало вниз, и Дима увидел, как на животе правильными кубиками обозначился хорошо накачанный пресс. От неожиданности он даже отпрянул. Он как будто увидел Влада впервые и не смог оторвать от него изумленный взгляд. На кровати перед ним лежал не мальчишка, а молодой, сильный и красивый юноша. Все тело его покрывали мелкие порезы и ссадины, и было в этом что-то такое необъяснимое, что-то от большого сильного животного, которое только ночью становилось самим собой, а в свете белого дня принимало обличье хулиганистого пацана. Все что случилось с ними за эти несколько недель, вдруг показались Диме сном, невероятным розыгрышем. Он сильно растер лицо ладонями, чтобы прийти в себя, но ничего не изменилось. «Странно, и этого маль …» Язык не поворачивался больше называть его мальчишкой. «Это его я спасал? Его вытащил из такого количества передряг и проблем? Это он плакал у меня на плече, там, на берегу, жалуясь на то, что мать не обращает на него внимание? Этого просто не может быть». «Зато целуется как взрослый.» Дима вздрогнул. Он уже и позабыл, про невидимого нахала, который имеет привычку приходить всегда не кстати. «Много ты понимаешь.» Дима шикнул куда-то в воздух, чтобы отогнать непрошеного гостя. Но нахал не унимался. «Йа не прав?» Дима не удержался, посмотрел на Влада, и легкая улыбка тронула его губы. «Прав... Только тебя это не касается.» Дима подошел к окну и распахнул его настежь. «Нельзя. Так нельзя.» А как дальше, Дима не знал. Он всматривался в ночь, глубоко вдыхая прохладный воздух. Где-то там, за деревьями, серебрилось в лунном свете море, и звездное небо смыкалось с ним далеко на горизонте. С порывом холодного ветра давно забытое чувство одиночества коснулось его, и сердце в груди сжалось, словно от испуга. Дима захлопнул окно, чтобы поскорей избавиться от этого ветра. И от этого щемящего чувства — будто терял что-то. Он оглянулся, не разбудил ли Влада, но тот спал. Спал спокойно. Такой юный и нежный, и в тоже время такой сильный и надежный. Спал и улыбался во сне, но вдруг приоткрыл рот и облизнул нижнюю губу, так соблазнительно, что у Димы перехватило дыхание. «Докатились, Дмитрий Алексеевич? Никогда бы не подумал, что вы будете разглядывать во сне мальчишку.» «Тебя вот не спросил.» Дима уже перестал удивляться тому, что разговаривает с невидимым собеседником, выслушивая его наставления. И чтобы не видеть больше этот «ходячий соблазн» погасил свет. К тому же нужно было поспать, хотя бы несколько часов. «Завтра все будет по-другому...» Дима снова и снова повторял эти слова. «Не будет...» «Я просто устал… Спать надо.» Дима не помнил, сколько прошло времени, но усталость сморила и его, он прилег на самом краю кровати и не заметил, как уснул. Они открыли глаза одновременно. Минуту на узнавание, и еще полминуты на размышление, почему рядом? Но никто не тронулся с места. Они просто смотрели друг на друга, не решаясь нарушить молчание. Дима первый слегка пошевелил затекшей рукой, которую прижал во сне Влад. Он хотел растереть запястье, но Влад перехватил его руку и, не давая отстраниться, невесомо коснулся губами тонкой синей жилки, как будто спрашивал разрешения. Дима прикрыл глаза, растворяясь в нежности и запрещая себе думать. Все тело его отозвалось, как будто только и ждало, когда же наступит этот миг. — Романовский, что ты делаешь? Влад погладил тыльной стороной ладони его щеку. — Хочу понять, стало ли по-другому. — Влад, это неправильно, — Дима впервые за последнее время покраснел, как девчонка, — не правильно, понимаешь? — Понимаю, — Влад улыбался, — я больше не буду. Никогда не буду, если только ты сам не попросишь. — Выкрутился, да? — Дима не смог удержаться и погладил его по щеке в ответ. — Провокатор. — Ты еще многого обо мне не знаешь. — Видимо не знаю, только давай ты не за одно утро удивишь меня всеми своими секретами. Дима решительно высвободился из его объятий и встал. Он зачем-то подошел к столу, потом вернулся и, не зная, что делать взъерошил волосы у себя на макушке. — Как рука? — Вроде нормально. Пока не болит. — А ссадины? — Заживают с твой легкой руки. — Может быть намажем тебя кремом от ушибов, чтобы лучше заживало? Влад подумал о чем-то своем и кивнул. — Валяй, давай намажем, — он подошел к нему и повернулся спиной, чтобы не смущать, — я весь в твоем распоряжении. Дима молча отвинтил крышечку и выдавил на ладонь змейку из жирного крема. Он потянулся к спине Влада и только тут понял, что сам попался в ловушку, но крем таял в руке и растекался, и Диме ничего не оставалось как приступить к утреннему этапу спасения своего «чуда». Он растер крем между ладонями, и сначала касаясь только кончиками пальцев, проводил вдоль царапин, аккуратные ровные дорожки. Кожа Влада была такой нежной, и теплой после сна, и он так смешно вздрагивал от его касаний, что Дима не смог удержаться. Уже через минуту он втирал мазь всей ладонью, а Влад таял от удовольствия под этими ласками. Он повернулся к Диме лицом. — Вот тут тоже болит, — он развел руки в стороны, давая понять, что Дима может без помех намазать его и тут. — До свадьбы заживет, — стараясь не смотреть на Влада, Дима методично с самым серьезным видом втирал мазь в царапины на груди, но Влад видел, что он смущается. — Вы уж постарайтесь, Дмитрий Алексеевич, иначе кто же меня такого покалеченного полюбит? — Владька улыбался. Смущение Димы так нравилось ему, что он еле сдерживался, чтобы не схватить его в охапку, забывая обо всем на свете. — Ничего полюбит, — Дима закончил свое лечение и поднял на Владьку глаза. — Обещай мне, что ты больше никуда не влезешь. Влад натянул майку и, слегка поморщившись от боли, проговорил: — Не влезу. Обещаю. Дима укоризненно посмотрел на него. — И откуда ты только взялся на мою голову, Романовский? — Из Москвы, Беляев, столица такая. Черт его знает, что изменилось за эту ночь, но утром Дима увидел перед собой совсем другого человека, и этот человек был влюблен. И это было абсолютно точно. Влад аккуратно сложил все медикаменты в аптечку и, деловито разложив на столе какие-то Димины записи, щелкнул кнопкой чайника. — Я могу идти? — А тебе нужно моё разрешение? — Мне теперь на всё нужно твое разрешение, Дмитрий Алексеевич! — Только этого мне и не хватало, — Дима опустился на стул. А Влад легким движением руки распахнул «заевшую» в ночи дверь, которая поддалась с первого раза и плотно прикрыл ее за собой. — Этого просто не может быть! — Дима растеряно смотрел на «виновницу» ночных событий и ничего не понимал.