Бронхи в соцветьях

Грозовые тучи за окном и ливень, нещадно поливающий только отмытые стекла многоэтажки, отлично отражали настроение Ярослава: сегодня был скучный, унылый, и совершенно безрадостный понедельник — очередной день из тех немногочисленных, которые ему осталось жить. Желания провести их ярко и красочно всё меньше, а в моменты приступов так и вовсе смерти хочется. Даже так, он мог вернуться на родину, к родителям, побыть с близкими, однако сказать о болезни было страшно, мама ведь всю Россию на уши поставит и тогда не видать ему спокойной смерти. По большому счёту, на какое-то «Божье спасение» он не надеялся: крестик давным давно пылится в мамином камоде. В любовных отношениях иллюзий он тоже не питал, помня, как сообщение «я тебя люблю» было успешно проигнорировано. Хорошо, что вскоре удалил и больше не вспоминал случившееся. Осадочек остался, но Эвелина вела себя как ни в чем не бы бывало — это дарило крохи спокойствия. С тех пор их отношения даже улучшились. Чего не скажешь про отношения с друзьями: Гриша и Еля обижались, требуя объяснений, Ростик шутил и пытался вывести на свет, другие парни звали на общие тусовки, предлагая развеяться, только Леша тревожно следил, подмечая любой не аккуратный поступок. Своеобразная забота приятна, но сложилось чёткое впечатление, словно вечеринки зачастились как раз за время болезни. Ярик предполагал, что редкое появление в компании скажется на общем отношении к нему, однако с каждым разом убеждался в обратном. Друзей волновало его подкосившееся здоровье, сократившиеся стримы и редкие встречи. Некоторых даже возмущало его бездействие, мол, лечиться надо, а не дома валяться. Не согласиться с этим невозможно, но и пить лёгкие транквилизаторы — тоже не вариант. Ох, если б дело было только в друзьях! Кажется, тогда понятие «сложности» в обиходе звучало в разы меньше. Есть и понимающие люди, но в основном аудитория — сборище юных психоаналитиков, наравящих поставить парочку диагнозов. Не сказать что это плохо, в чате мем появился: «не злите Ярика, бухыкать начнёт» — а значит, все в порядке. Зная причину приступов, справляется с ними легче, да и новенькое ведро спасает ситуацию — оно нашло свое место у рабочего стола и стало неотъемлемой частью однообразных будней. Хорошо, что Ростик съехал, ведь ему глаза не закроешь, как камеру на стриме. Днями ранее: dilimbima в эфире!

hlyupik — 130руб. Как здоровье, Ярик? Все в последнее время расхворались, но твои стримы реально спасают (ссылка удалена)

— Что, прям все? Ладно, хлюпик, спасибо за сто тридцать рублей, сейчас глянем, — переходя по ссылке, удивляется, увидив клип с канала lyna_com2000 — этот стрим он не успел посмотреть. — Котят, на фоне расставания появляется стресс, из него много вытакаюших, но у меня кашель, ничего не могу с этим поделать, — Эвелина удрученно вздыхает, а после расплывается в улыбке, — Но мне помогают друзья и стримы Ярика! Он давит улыбку: такая похвала очень приятна, особенно из её уст — румянец на щеках говорит сам за себя и в голове уже рождаются новые оправдания на этот счет. — Чат, он в жизни солнышко, не ругайтесь, — читая не самые лестные высказывания, она снисходительно склоняет голову. — Хорошо, возможно, это самообман, — иронично соглашается с аудиторией, но когда смех превращается в кашель — закрывает объектив ладонью. — Блядь. Под конец видео хорошее настроение сошло на «нет», зрители же, наоборот, взбодрились: сообщения, мол, есть шанс закадрить девчонку, а он сидит как сыч, бездействует — посыпались градом. Шепелев и сам находит логику в этих словах, но не может отделаться от чувства обмана: что-то в её голосе изменилось — где-то точно соврала и оттого гадко на душе. А чат никак не угомонится, с предположений о том, что у кого-то появится новый стул, перешли на диагностику его реакции. — Когда умру в gta rp, тогда и будете гадать над причиной, а сейчас прекращайте. Шутки про скорую кончину резко ворвались в жизнь и, кажется, задержатся до самого конца. Как быстро он наступит — лишь вопрос времени, но, он уверен, определение «скоро» самое подходящее. Пока неугасающее сердце твердит о том, что нужно действовать, а не стоять столбом у её дома, мозг возникает: он делал шаги навстречу, и пусть боязливые, — это больше, чем ничего. Хотя иногда в голову пробирались удушливые мысли: «ты просто стал заменой, вторым аэродромом после расставания», «она общается из жалости», «никого не интересуют такие, как ты» — невзирая на их переписку, что стала скорой терапией. Долгие голосовые успокаивали буйные соцветия, пусть и самую малость, а видеозвонки наночь расслабляли, давая всего несколько часов бесприрывного сна — мизер, по сравнению с тем, чего желал организм. Но в эти минуты, плавно перетекающие в часы, Ярик чувствовал себя хорошо. Осознавать, что его подруга — искренняя, добрая, внимательная, не подходящая на роль девушки — именно тот человек, из-за которого он страдает — больно. Однако признаться ей равнялось с принуждением к ответным чувствам, в коих он совершенно не уверен.

***

Адаптироваться под новый ритм жизни Ярика — дрязьям сложно, Лёше и вовсе невыносимо. Он смог бы принять личную жизнь и отсутствие времени, мог бы даже понять разрыв дружбы, но «мне чёт нездоровится» — принять не в силах. Потому и вопросы задает постоянно, не унимается, всё спрашивает о самочувствии, неоднократно напоминая, что простуда не только затянулась, но и усугубилась. На возмущения и переживания приходилось отвечать наивно: «Да все пройдет, это временно, период в жизни такой!». И пока причины не заходить в квартиру Ярика убывали, волнение товарища наростало. Однажды терпение лопнуло. Двухкомнатную квартиру залил скрипучий звонок в дверь и хозяин жилища не питал иллюзий насчёт названного гостя — наглости прийти к нему без спроса хватало только у двух людей, один из которых за пределами Москвы. Не понятно только, как Леша обошёл стороной домофон и неприветливую консьержку. Однако теперь это не имеет смысла: его пытливые глаза уже рассматривают с головы до пят, а руки с силой хлопают по плечам, словно пытаются узнать, как быстро станет больно. Причина столь неожиданного визита проста и непонятна одновременно: «кому потребуется стакан воды, когда в пяти метрах от дома стоит продуктовый ларёк с большим выбором напитков?». Но парень настойчив, вместе с тем и добр: рассказывает забавные истории, возмущается, а под конец жалуется на себя же. Ярик расслабляется и ведет, уже не такого и нежеланного, гостя на диван, заваривая чай к печенью. Разговаривая и споря о милейшей консьержке, Леша не мог отделаться от странного запаха, приторно-сладкого, с горечью — определённо цветочного. Желая проветрить комнату, подходит к окну, почти спотыкаясь о небольшое ведерце у стола. Кажется, именно оно является причиной столь въедливого аромата, ведь разит от него за метр, несмотря на чистоту. — Ты бадяжил одеколон или пыльцу со всей Москвы собирал? — он кривится и открывает окно нараспашку, — Нужно хоть иногда свежим воздухом дышать! — О чем ты? — хрипло спрашивает парень, разливая кипяток по чашкам. Взгляды зелёных и карих глаз пересекаются: первый — беглый, вопросительный, немного нервный; второй — настойчивый, серьёзный, практически требовательный. Ярик сдаётся через несколько секунд и внимательно следит за чаем, который уже капает на пол. Трясущиеся руки, как первый вестник скорого приступа, пугают ещё сильнее. А потому, присаживаясь рядом с другом, спешит принять максимально расслабленую позу и не подкинуть новых сомнений в топку недоверия. — Это шутки у тебя такие? Смрад на всю хату стоит. Ты свою простуду запустил, пора врача менять. В ответ он только давит желание раскашляться, пока трахею неприятно щекочут листочки, хлебает безвкусный чай. Давится им же, пока в груди тревога пульсирует только сильнее. — Ты чего? Пить разучился? — он хлопает товарища по спине, пока тот пытается отстраниться. — Раскраснелся, жуть, — с улыбкой пытается подбодрить, разбавить обстановку. Но оступает, когда кудрявый парень закрывает рот ладонью, подрываясь с места. У Ярика желудок свело и горечь только подступает, голова кругом, не успевает даже в ванную зайти — рвет, склонившись над пластиковым ведерцем. Долго, почти задыхаясь, до боли в скулах. А в воздухе витает сладкий аромат, мягких тропиков и эфирных масел — гардении с примесью желчи. Слизь, цветы, слюна и желудочный сок. Все смешалось не только перед глазами, но и в голове. Лешу воротит от одного вида, звуки только добавляют страха в его несвязные мысли. Отходя на кухню и возвращаясь со стаканом воды, уже в привычном состоянии, пытается забыть, что видели глаза. Человека прямо перед ним рвало цветами, а он безучастно сидел на диванчике, не отрываясь и неверяще глядя на друга. Здравый рассудок возвращается не спеша, давая паранойе властвовать над эмоциями. Ярик, в отличие от него, приходит в себя быстро, вытирая губы рукой, выпивает стакан залпом. На немой вопрос: «Что за хуйня только что произошла?» — отвечают нехотя: — Третий ящик, самая верхняя бумажка — выписка врача, почитай. Леше нужно перечитать диагноз несколько раз и совсем не оттого, что подчёрк врача неразборчив: написанное необъяснимо и непостижимо для действительности. Через пару минут внимательного штудирования несчастного листка, он, наконец, возвращает его на место. Ещё несколько минут уходит на то, что бы информация принялась и усвоилась, хоть не польностью, но сознание прояснилось. — Кто? — сухой, обесчувственный вопрос слетает с губ. Осознание, что какая-то любовь губит близкого человека, не отпускает. — Эвелина, — Ярик отвечает тихо, еще надеясь, что всё пройдет, слова забудутся, а картина сотрется в памяти. Он почти готов услышать безнадежные слова поддержки и вопросы: «Может, кто-то другой? От неё взаимности не жди». Все те ужасные концовки, которые он представлял, боится услышать от друга. Однако реакция его бесценна и вызывает смех, хриплый, с кашлем, но искренний, ведь он не так угрюм: «Не все потеряно, возможность есть». Оптимизм в голосе переступал все возможные границы, такой нелепо-чистой веры не ожидал даже сам Леша.