Дом на втором этаже

Хозяин не спешил, но Юля думала иначе. Его рука была единственным, что позволяло не отставать и беспомощно плестись следом. Из-за ветра и шума проезжавших машин она могла не ограничивать себя и дышать быстро, сбивчиво. Вряд ли Хозяин слышал. А может, просто игнорировал, занятый другим — поиском лучших путей обхода для них, когда впереди было слишком много народа. Час раннего утра, когда все спешили на работу, уже миновал. Но суматохи не поубавилось. Юля тревожно оглядывалась и сильнее сжимала пальцы Хозяина. Порой казалось, что их руки вот-вот разомкнутся под давлением этого шума и ее усталости. Как назло, в глазах снова начало темнеть… — Подожди, — Юля не поняла, сказала она это мысленно или вслух. Шаг ее стремительно замедлялся. Еще немного, и Хозяин бы буквально тащил ее как безжизненную куклу. Если бы не его быстрая реакция: — Что-то не так? — он резко замер и обернулся, игнорируя фырканья людей, которым они создали пробку. — Нет, мне… — она старалась дышать ровно, но воздуха катастрофически не хватало. Мир вокруг нее все сильнее искажался. — Просто…я… Юля отпустила руку Хозяина, ослаблено склонилась вниз и неуклюже села на бордюр. Не будь и этого — она бы не постеснялась расположиться хоть на грязной дорожке, по которой они ходили. Сейчас все стало размытым и неважным. — Ты устала. Кроме голоса Хозяина где-то над ней. — Нет! — агрессивно возразив, Юля выставила вперед одну ногу и указала на кроссовки. — Я только хотела поправить шнурки. Это запрещено? Коротко помолчав и, должно быть, осмотрев ее обувь, мужчина уверенно изрек: — Здесь нечего поправлять. — Они слабо завязаны, — буркнула она, не поднимая голову к его лицу. Хозяин счел мудрым воздержаться от комментариев и наблюдать, как та возилась со шнурками. Юля же надеялась успеть восстановить крупицы сил, потому не торопилась. Правда, получалось не очень… Пальцы ее не слушались, дрожа, и секунды превращались в минуты, долгие даже для нее. — Ну, вот. Так лучше, — спустя вечность сказала Юля, удовлетворенно изучая слегка неровный бант из шнурков. — Может быть. Она вздохнула побольше воздуха. Трудно понять, стало ей легче по самочувствию или нет. Вставать совсем не хотелось — Юля не прочь посидеть на бордюре еще полчаса для большей надежности. Но иных поводов для этого не было. Если только признать свое поражение, чего Юле не нужно… — Второй шнурок тоже плохо завязан? — поинтересовался Хозяин. За его ласковым тоном скрывалось раздражение. — Нет, я все! — она оживилась и шустро поднялась, насколько это было возможным в ее случае. И почему-то очень… легко, воздушно это вышло. Ожидания были страшнее. Юля удивилась и невольно улыбнулась этому приятному чувству невесомости. Она горделиво посмотрела на Хозяина, но не успела разобрать его реакцию. Неожиданно все потухло, как выключенный вечером свет. *** — Айлани. Что-то прохладное коснулось ее лба и мягко опустилось к переносице, поглаживая. Она вздрогнула, зажмурилась, но ощущение не ушло. Голос снова позвал ее. Распахнув глаза, Юля не сразу разобрала все перед собой. Затуманенность была в зрении и в сознании. Еще и чужая рука перекрывала ей половину помещения, мельтеша прямо перед ее носом. — Что… — она попыталась отстраниться, но уперлась в жесткую спинку кровати или дивана. Обессиленная и не до конца проснувшаяся, Юля все равно не успокаивалась. Быть в лежачем положении неизвестно где и с кем — не лучшая идея. Она использовала последние крупицы энергии и медленно приподнялась. И была настойчиво уложена обратно. Это только обострило ее тревогу и желание сопротивляться. Юля выставила руки перед собой, отталкивая новые прикосновения. — Тише… Тот же голос, четче и громче. Она перестала метаться, вслушиваясь. — Не торопись. Ты сделала уже достаточно резких движений, — мягко упрекнув, человек сжал ее ранее брыкающиеся ладони в своих. — Где я?.. — она внимательно посмотрела на их руки, кажущиеся сейчас единым целым. Хотя ее кожа была с сероватым оттенком. — Там, куда ты так не хотела ехать, — Хозяин сидел в изголовье дивана, склонившись над Юлей, словно доктор. — Ты дома. Ясное зрение возвращалось к ней, и она жадно огляделась. Он не соврал — гостиная на первом этаже была ей знакома. Здесь они с китайскими студентами обсуждали проект. А на этом самом диване Юля неловко сидела с Хозяином. Мало, что изменилось с тех пор… Она по-прежнему находилась с ним, только уже лежа и без лишних людей. — Ты… ты похитил меня? — Юля спросила первое, что пришло на ум. Она не считала так всерьез, но от его потемневшего взгляда ей стало казаться иначе. — Я должен был оставить тебя лежать на тротуаре? — ядовито уточнил Хозяин и высвободил ладони из ее пальцев. Впервые по собственной инициативе. — Лежать? — Юля смутилась. — Ты потеряла сознание. Думаю, от низкого давления и голода. Она переваривала информацию под угрюмый стук веток за окном и их с Хозяином дыхание. Больше ничего не было слышно. И она поняла. Они правда были одни. В прямом смысле. Совсем никого рядом, кто ограничил бы действия Хозяина. Он имел полную власть над ней. Жутко, опасно и интригующе. Однако первое чувство преобладало, и Юля задышала реже, сдавленнее, боясь как-то спровоцировать Хозяина. — Тебе следует поесть, — глухо произнес он, прервав пугающую тишину. — Поесть можно в любом месте… — неуверенно прошептала Юля. Не выдержав, она приняла сидячее положение. — Почему нужно было вести меня именно в твой дом? Почему нельзя было в… кафе? Хозяин посмотрел на нее, как на пятилетнего ребенка, но не разозлился: — Во-первых, это и твой дом тоже. Во-вторых… Как ты себе представляешь — привезти твое бессознательное тело в публичное место? — Можно было бы объяснить, почему… — Можно, но скучно и сложно. Да и зачем? — он скривил губы. — В большинство кафе делают примерно такое же масляное месиво, что и твоя биологическая мать. Исключение — ее вчерашний омлет. — Не называй её так… — вырвалось у Юли, о чём она пожалела после. Хозяин прищурился, молча и в неудовольствии. Но губы его то и дело вздрагивали, как при желании наконец озвучить навязчивые мысли. Три, четыре мучительные секунды раздумий, и вот он тихо спросил: — Ты привязалась к ней? Особая зловещесть была в его бесстрастном полушепоте. Юля поняла, что от её ответа зависело многое. — Нет, — быстро проговорила она и резко опустила взгляд на свои ноги, скрытые под объемными джинсами. — То есть… Она не сделала ничего плохого. — Разумеется, не сделала, — тихо повторил Хозяин. Кажется, он не поверил ей. Да и она сама себе — тоже. Какая-то брешь скрывалась за ее оправданием. Но Юля правда не испытывала особой любви к матери. Особенно в последние дни. Почему же ей так захотелось защитить её перед Хозяином? — Твои родители вообще не делали ничего плохого или хорошего по отношению к тебе за эти пять лет, — буднично продолжил он, при этом внимательно наблюдая за реакцией Юли. — Они просто смирились, приняли и начали жить жизнью, где нет тебя. Но неожиданно вернулась ты… Складок на её джинсах было так много, что захотелось поправить каждую. Но это было невозможно — расправляя одну, появлялось ещё больше вокруг. Бесконечно и бессмысленно, когда причина крылась в несоответствии размера джинс и её тонких ног… Но Юля не могла контролировать себя и нервно проводила по ткани. Лишь бы не слушать речь Хозяина, которая не имела конца. — Они упустили главные моменты с тобой, когда ты росла. Каждому из вас нужно заново привыкать друг к другу. Это может растянуться на долгие месяцы или годы… А пока вы друг другу близки лишь по крови. Он встал, скользнул смеющимся, жалостливым взглядом по Юле и отошёл к окну у изножья дивана. Она видела его профиль и тонкие губы, лениво растягивающие каждое слово: — Конечно, ты не винишь их. Только меня. И немного себя… Тебе совестно, что ты не можешь привязаться к ним, как подобает дочери. — Словно вспомнив о наличии у неё мнения, Хозяин повернул к ней голову и убийственно вежливо уточнил: — Разумеется, ты согласна? Шумный вдох. И такой же выдох. Стиснув зубы, она считала секунды в надежде успокоиться. Но как же сильно Юля хотела крикнуть «нет»… Чтобы противостоять, стереть с его лица надменность с ухмылкой. Это бы стоило того. Если бы только можно было всегда подпитываться от злости… Увы, это как вспышка, что быстро возникает и так же стремительно выдыхается. Сейчас или потом — Хозяин все равно бы надавил и оказался прав. — Я не собираюсь это обсуждать, — угнетенно промолвила Юля, посчитав мудрым избегание. Или это удел слабых? — Ожидаемо. Рука её стиснула ткань джинс, случайно захватив часть кожи. Неожиданно больно и, как не странно, отрезвляюще. — Попробуй встать, — Хозяин взмахнул рукой. — Плавно. Юля не пыталась противиться и послушно поднялась на ноги. Хотя ощущение невесомости и тошноты еще присутствовали, она могла пройти небольшую дистанцию без новых обмороков. — Как ты? — Уже лучше, — поспешно ответила Юля. Однако Хозяин не разделил ее мнение и утвердительно спросил: — Хочешь кашу с клубникой? — Нет, спасибо. Лучше я… — А просто клубнику? Она мотнула головой. — Уверена? — он все не отступал, невинно дополняя и соблазняя: — Клубники очень много… Мне передал ее один друг с Израиля, там выращивают её почти круглый год. Неужели не хочешь сладкой клубники в апреле? Нет? — сожалеюще вздохнув, Хозяин изрек: — Если ты откажешься, то я даже не знаю, куда ее девать… Под его давлением любой бы почувствовал себя некомфортно. Ещё сильнее Юля занервничала, завидев колыхавшиеся края пальто Хозяина — он едва заметно приближался к ней, часто останавливаясь и смакуя. Ему нравилось выводить её на эмоции. — А как насчет Виолы, Александры? — голос Юли дрожал от волнения, но нужно было сказать хоть что-то в знак протеста: — Или Мирославы? Или… — Кажется, я предлагал именно тебе, — тихо прервал он её. — Но зачем тебе я, когда у тебя есть ещё целых… восемь других девочек? — Они моя привычная рутина, — Хозяин ответил коротко и небрежно. Он находился уже на расстоянии вытянутой от неё руки, и не заметить нарастающее раздражение на его лице и в голосе было невозможно: — Почему ты вообще о них спрашиваешь? — Потому что ты так часто здесь, со мной, словно… — Юля боязливо запнулась. — Словно их нет и не было никогда… Что с ними сейчас? Самый важное наконец было озвучено. Но легче пока не становилось. Гадая, пытаясь заранее понять ответ в отрешенных глазах Хозяина, Юля начинала жалеть о своем порыве. Иногда лучше не знать правду, если она ужасна… — Ты всегда задаешь столько вопросов, но, стоит мне тебя о чём-то попросить, ты делаешь все наоборот… — он задумчиво посмотрел на ее шею и приглушенно добавил: — Я ничего не получаю взамен. Ни благодарности, ни уважения. Это нечестно, Айлани. — Я имею право знать. В отличие от тебя… Ты… Ты не вправе что-то требовать за это, потому что ты преступник! — обиженно, зло воскликнула Юля, пытаясь хоть так напоследок оборониться от его манипуляций. Ситуация все меньше была в её власти… Хозяин не особо удивился или оскорбился, лишь слабо улыбнулся на попытку Юли быть дерзкой. Он не торопился говорить, тяня время, будто зная: тогда ее запасы храбрости полностью сдуются. — Допустим. Но… — улыбка его стала шире и зловеще. — Но ты уже не живешь с девочками. Ты добровольно ушла, вероятно, решив, что без нас тебе будет лучше. Странно спрашивать о семье, от которой ты отреклась. Нет. Она никогда не думала даже о таком! Юля набрала грудь, полную воздуха, готовясь без запинок выложить ему истинную причину своего побега. Хозяин в этот момент прищурился в предвкушении. Как же будет он доволен и польщен, если услышит напрямую ее признание… Может, не нужно давать ему повода? Она даже перед собой не признавалась до конца, избегая. Так зачем? Вряд ли после ей стало бы легче… Вместо возмущенного монолога Юля выдохнула короткое: — Хорошо. Что ты хочешь за ответы? Она помнила прошлый раз в машине. Тогда они играли в игру на угадывание. Что ж, если придется снова — Юля не против. Любовь Хозяина к играм не должна удивлять её. За пять лет и не такое бывало… — Что я хочу? Ничего сверхъестественного, — мужчина невинно пожал плечами. — Если ты позволишь угостить тебя клубникой, я немного поделюсь новостями о них. Юля вспомнила день, когда Хозяин подарил ей целое манго. Только для неё одной… Прямо перед тем, как сообщить неприятную новость о завершении всего. Он собирался отправить её на верную смерть. И сейчас у неё возникло схожее чувство. — Они живы? — от испуга она позабыла ответить на его предложение. Хозяин с мрачным недоумением склонил голову набок, глядя на неё, как на беспомощное глупое создание: — Мне повторить мои условия, Айлани? — Но… Юля сглотнула, борясь с паникой. Откуда ей знать, что поедание клубники не приведет к ужасному? Вдруг это все была ловушка? Как же она злилась сейчас на себя за то, что потеряла сознание! Не случись бы это, они бы находились в месте помноголюднее, безопаснее, может, изучали бы вовсю дурацкий университет… — Если я соглашусь, ты обещаешь, что не сделаешь мне ничего плохого? — спросила Юля и возненавидела себя ещё и за жалкий, тонкий голос. Хозяин нарочито медленно раздумывал, прежде чем одними губами беззвучно произнести: — Да. — Скажи это, — не успокоившись, упрямо повторила она. — Тебе мало моего подтверждения? Это то же самое, но без лишнего пафоса, — он фыркнул и ясно дал понять, что не собирался исполнять ее просьбу. — Тогда я хочу уйти. — Думаешь, получится? — его это позабавило. — Ты даже не знаешь дороги в город… Юля и правда не представляла, как бы ей удалось это сделать против воли Хозяина. Но она готова была стоять тут хоть весь день и сопротивляться его попыткам накормить ее, если потребуется. И то ли от волнения, то ли от голода в животе у нее заурчало. Хозяин тут же раздраженно возвёл глаза к потолку: — Ладно. В конце концов, я понимаю твои опасения… Поэтому я обещаю, что не сделаю ничего плохого по отношению к тебе. Такое тебя устроит? Юля неуверенно кивнула, не ожидая его согласия так быстро. Хозяин был чувствителен к теме еды… Не только в плане всего низкокалорийного, здорового. Он не докармливал девочек, но и не позволял им оставаться с пустыми желудками, особенно если там уже все бурчало. Это напоминало родительскую заботу. Почти… Обычные люди назвали бы это извращенным видом заботы. А Юля же думала больше о другом: как легко Хозяин забывал об остальном, видя ее голодной. Она могла бы сделать это своим преимуществом в будущем. Бездумно идя за Хозяином, поднимаясь по лестнице на второй этаж, пропуская мимо несколько дверей и заворачивая к особенно красивой, разукрашенной резными узорами, Юля вернулась в реальность, когда чуть не врезалась в его спину. Они пришли. Раскрыв дверь, Хозяин передал ей честь первой зайти внутрь. Полуприкрытые веки Юли широко раскрылись: он привел ее в столовую. Широкие окна в пол, прикрытые плотными бордовыми шторами, высокий потолок, круглый стол в центре… Здесь ели все девочки. Вся их аморальная, ненастоящая семья… Юля не была здесь с момента своего побега. Тяжесть и сладостная боль ностальгии нахлынули на нее, совсем как в ванной на втором этаже. Только бы не потерять равновесие от эмоций со слабостью. Она поспешила к столу, чтобы облегченно сесть. Инстинктивно выбор пал на ее привычное место. — Ты часто сидела именно здесь, лицом к выходу, — сразу прокомментировал Хозяин, все еще находясь на пороге. — Интересно, почему… «Чтобы первее всех видеть твой приход», подумала Юля и молча положила руки на идеально чистую поверхность стола. — Что ж… — загадочно улыбнувшись, он все же не настаивал на ответе. — Подожди минуту. Хозяин пересек столовую и скрылся на кухне. Она напряженно сидела, вслушиваясь в его далекие шаги. В один из последних завтраков с девочками было почти так же. Но секунды шли, и различие обрисовывалось само собой: Юля не услышала его зов. Никакой просьбы помочь помыть клубнику или выбрать самые спелые ягоды. Он предпочел все сделать лично. Вернулся Хозяин быстро, уже без пальто, видимо, оставил его в другой комнате. В руках у него была деревянная глубокая тарелка, наполненная ягодами. Причем каждая была вымыта и с вырезанными стебельками. Осторожно поставив клубнику перед Юлей, он занял стул слева от нее и развернулся всем телом к ней, как зритель к сцене. Благо, промежуток между стульями был достаточен, чтобы его колени не задевали ее ноги. — Что-то не так? — она опасливо покосилась на Хозяина, и он охотно ответил: — Твои глаза начали менять цвет. Я это заметил еще в пятницу. Часто такое происходит с взрослением. Иногда какой-то из оттенков берет вверх, — без предупреждения мужчина склонился ближе к ее лицу, якобы тщательно изучая: — Сейчас в них больше серого, чем зеленого. Почти бесцветные… Она видела, как он фокусировал взгляд на ее глазах по очереди, уделяя внимание каждому, словно интересному экземпляру. — Серый очень подходит для Айлани, — Хозяин откинулся обратно на спинку стула. — Но не для Юли. — Это всего лишь глаза… — пробормотала она все еще запуганно. — Конечно… — снисходительно кивнув, он о чем-то поразмышлял пару секунд и неожиданно сменил тему: — Попробуешь? Клубника приковала внимание обоих. — Конечно… — Юля повторила его слова и нерешительно потянулась к тарелке. — Сладко? — спросил Хозяин, когда она прожевала первую ягоду. Вкус был не просто сладок — он был ярким, насыщенным, что не шло в сравнении с холодной весной. — Да… очень, — Юле поняла, как же сильно она хотела не только есть, но и пить. И клубника прекрасно восполняла оба желания. — Наслаждайся. Ешь, сколько пожелаешь. Пусть Хозяин смотрел за каждым ее вздохом, движением, жеванием, она слишком устала для размышлений над этим. Не выдержав, Юля принялась пихать в рот одну за другой ягоды, едва разжевывая и жадно, голодно глотая. Благо, это был не арбуз: клубничный сок почти не растекался по лицу. — Рад, что в тебе проснулся аппетит, — как в тумане снова раздался вкрадчивый голос Хозяина. Кажется, Юля действительно могла расслабиться. Вряд ли сегодня случится чья-то гибель или наказание. Если и был тот не прощавший ошибок Хозяин, то он был спрятан под обликом Евгения Валерьевича и показывался лишь для шутливой угрозы. Даже когда не было свидетелей. Или все было не так замечательно, и это эйфория от вкусной клубники дала ей в голову? Но как утомительно вечно бояться и искать подвох! Клубника была по-прежнему изумительная, несмотря на тяжесть в желудке. Она бы ела и ела, если бы не вспомнила, что при длительном голодании может стать плохо. — Так ты расскажешь мне, что с девочками сейчас? — прервав трапезу, бодро спросила Юля. Приятная нега влияла и на ее отношение к волнительным беседам. — Ничего особенного, они живы и всегда рады моему приезду, — ответил Хозяин, не пытаясь уйти от вопроса. Он сдержал свое слово. — Однако теперь у них меньше территории в распоряжении, и окна надежно прикрыты. Я не хочу новых побегов. — И… — Юля отчего-то замешкалась. — Как часто ты приезжаешь к ним? — Три раза в неделю. Рано утром или вечером, чтобы за всем проследить, передать им продукты… Редко удается остаться с ними больше пары часов. — Почему? — Мой график стал загруженнее за последний месяц. Взять хотя бы, сколько я мучился с братом и убеждал его устроить то благотворительное мероприятие… Он все не хотел, но я был терпелив. Ведь я знал, что ты придешь, — когда Хозяин упомянул Юлю, презрение в его голосе исчезло. — Необходимо было заново познакомиться с тобой, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Кажется, у меня неплохо получилось, верно? — М… может, — она склонила голову над миской, и волосы упали ей на лицо, пряча от Хозяина. Взяв менее красную среди собратьев клубнику, Юля повертела ее в ладони, стараясь сформулировать следующий вопрос. В голове было столько всего, и ухватиться за поистине важное среди этой каши было непросто. — Ты едешь в другой дом, чтобы только проследить за девочками? Или… ну… — занервничав, Юля откусила бледную клубнику. Как не странно, она была тоже сладкой. Ножки стула Хозяина сместились. Он придвинулся чересчур близко. Она знала, потому что почувствовала тепло его коленей на своем бедре. К счастью, ничего лишнего за этим не последовало. — Продолжай, не стесняйся, — прошелестел тихий голос Хозяина. — Я же пообещал ответить. — Ты еще делаешь… спектакли? Было так неловко произносить это слово. Раньше оно ее не смущало, хотя Юля всегда знала его значение — танцевать, кривляться, делать любые спонтанные движения, пока Хозяин смотрел с соседней комнаты и позже звал ее к себе вовнутрь. Но Юля… нет, Айлани и там продолжала танец, разве что по правилам стояла к нему спиной и никогда не оборачивалась. Под конец он стоял прямо за ней, дышал ей в шею и оголял спину, медленно раздевая дальше, а потом… — Интересно, какой из ответов тебя расстроит больше, — Хозяин громко вдохнул воздух, как бы прикидывая в уме реакцию Юли на оба варианта. — Неважно, это глупый вопрос, забудь, я… я все узнала, спасибо, — пробормотала она и, не зная, куда себя деть, спешно поднялась. — Все ли? Уверена? — Хозяин остановил Юлю, настойчиво вцепившись в рукав ее пальто. — Ты не получила ответ. Это нарушает мое обещание. — Не надо, мне не интересно… — Но ты спросила, и я отвечу, — заметив испуганный взгляд Юли, Хозяин отпустил ее. — Поешь еще клубники. Альтернатив не было — уйти из дома вряд ли получится. Она неохотно вернулась на место и грустно уткнулась в тарелку. — Айлани, — мужчина тихо позвал и, не получив реакции, терпеливо сказал: — Ты думаешь, у меня есть много времени со всем, что ты устроила? Полноценных спектаклей не было. Юля старательно изучала клубнику, но внутри все встрепенулось от радостного облегчения. Ликования. Это было так неправильно по отношению к девочкам… Но чем плохи мысли с фантазиями, если о них знала только она? И Хозяин. Как минимум, догадывался… Он вдруг добавил: — Не стану скрывать, что пару раз у меня были короткие… зарисовки. Счастье Юли как быстро разрослось, так и взорвалось, растворяясь в разочаровании. — Понятно… Спасибо за ответ, — она сконфуженно поднесла клубнику к губам и с отвращением отложила обратно. Резко расхотелось есть все, что каким-то образом принадлежало Хозяину. — Но это было не так интересно, — сказал он опять, словно желая добить ее. — От этого мало удовлетворения во всех смыслах. Понимаешь, о чем я? — Нет, не понимаю. — Я так не думаю. Посчитав ягоды в тарелке в надежде успокоиться, Юля все равно выдала то, что было у нее на уме: — Я не могу тебя понять, ведь у меня не было покорных девочек, которые развлекали бы меня по любой прихоти. Сейчас в ней сидела обида, и Юля готова была вспомнить и проанализировать все его проступки, если бы он только сказал что-то еще провоцирующее. Вместо этого Хозяин поступил умнее — использовал ее слабость. — Взгляни-ка на меня, Айлани. Она понимала, что лицом к лицу с ним всегда была слабее духом. Но как маленький ребенок упираться и отворачиваться было бы нелепо. Юля на миг прикрыла глаза, насладилась нейтральной темнотой и развернулась к нему корпусом. Теперь они были на равных, друг другу упираясь в колени. — Могла ли ты когда-нибудь представить, что мы будем завтракать только вдвоем, без других девочек? — Хозяин хитро прищурился. — Никто не отвлекает и не раздражает нас. Не нужно уделять внимание каждой… Я знаю, не всех девочек ты любила. Ты фантазировала хоть раз в тайне об этом? Не дав ей опомниться, он бережно обхватил ладони Юли и полностью скрыл их под своими. Будто защищал от внешних опасностей. — Твои родители надеются, что если не психиатру, то мне ты расскажешь о том, что чувствуешь, — Хозяин по-доброму улыбнулся. — Они думают, я помогу тебе обрести гармонию. — Сказали бы они так, узнай правду? — Юля горько усмехнулась. — А есть разница? Я единственный человек, кто знает тебя так хорошо. Кому бы еще ты доверилась, если не мне? Она и не отрицала. Это был нерушимый факт, гибельный и спасительный одновременно. В зависимости от решения каждого. С грустью Юля опустила взгляд на кисти мужчины, исчерченные венами. По ним сразу можно было понять, что ему давно не двадцать и даже не тридцать лет. Но, как и седина с морщинами, усиленное выделение вен не портило Хозяина. Все это подчеркивало его опытность, великолепный ум и… просто было до боли родным. — Сними джинсы, будь так добра. Юля моргнула. Он всерьез ей сейчас сказал это? Или она ослышалась? — Снять джинсы? Тот молча кивнул. — Зачем? — В доме становится довольно жарко, я включил отопление. К тому же они тебе не подходят, — спокойно пояснил Хозяин и погладил по тыльной стороне ее ладоней. Но на Юлю не подействовали его доводы. Что-то подсказывало ей, что это не закончится ничем хорошим. Она безуспешно дернула руки: Хозяин давно предвидел это и не отпускал ее. — Я не буду… — решила тогда выдохнуть Юля. — Я принесу тебе что-нибудь на замену и с твоим размером. А до этого ты можешь остаться в пальто, если так тебе комфортнее, — мужчина пренебрежительно хмыкнул: — Я не увижу ничего лишнего. Хотя я все прекрасно помню с прошлых разов… — Мне не настолько жарко, — хмуро заявила она. Это было не совсем так: чувство духоты и правда медленно настигало ее. Но Юля полагала, что это передоз клубники так повлиял. Хотя энергии от нее, конечно, было минимально. — Твои руки горячие. Обычно они холоднее. — Это от нервов. — Пусть так, — терпеливо согласился Хозяин. — Но что плохого в том, чтобы переодеть огромные джинсы на одежду поудобнее? Она нахмурилась. Действительно, было глупо стесняться его, учитывая все в прошлом. Но разве не сам Хозяин условился об игре, где они обсуждали будущее вдали от него? Бесстрашие, любопытство, мораль — она не знала, чему отдать предпочтение и не ошибиться. Зажмурившись, Юля доверилась первым мыслям: — Я не хочу. С этим словами она настойчивее отодвинула его руки от себя и встала. А через секунду дискомфорт стал совсем невыносимым. Что делать дальше? Хозяин с интересом наблюдал за Юлей. Его будто развеселило ее бесконечное сопротивление. — Какая же ты взвинченная, Айлани… Садись сюда, — он как ни в чем не бывало похлопал по своим коленям. — Не снимай джинсы, будь в чем хочешь. Но пора тебе перестать бояться того, что не случится. И лучший способ — встретиться со страхом напрямую. — Что ты имеешь в виду?.. — Юля возвышалась над ним, но эта иллюзорная разница в росте не придавала ей уверенности. — Просто посиди. Дай мне немного поностальгировать. Довольно старая ностальгия… Юля сидела у него на коленках в первые года два с похищения. Потом он обходился без этих отцовских символов. — Ну же, не стесняйся. Ты не хочешь удостовериться, что тебе нечего бояться? — Хозяин безобидно раскинул руки в стороны, слабо улыбнувшись. Она металась между тем, чтобы уйти в любую другую комнату и желанием узнать подробнее о его намерениях. Обычно его слова были правдивы… Или частично. В конце концов, всегда можно почувствовать начинавшееся безумие и сопротивляться. Хозяин продолжал вытягивать руки, не препятствуя Юле самой устроиться поудобнее. Сев на самый край его коленей, она понимала, что начинает медленно сползать — ее ноги болтались над полом. Необходимо было двинуться ближе к Хозяину. Но ей было страшно. — Я могу тебе помочь? — деликатно спросил он, все поняв. Юля напряженно кивнула. Казалось, Хозяин сейчас грубо схватит ее, прижмет к себе вплотную, но он умел удивлять: наоборот осторожно взял ее за талию и бережно сдвинул на прежнюю комфортную ей дистанцию. Без прикосновений к его торсу. — Видишь? Бояться нечего, — шепнул Хозяин. Они просидели в молчании минуты три. Для Юли это казалось долго и тревожно, чего не скажешь о Хозяине: он ровно дышал, поддерживая ее за талию и ни разу не нарушая ее личных границ. Почти как отец и дочь, которые наслаждались тишиной. Все гармонировало… Все было правильно. До его невинной фразы. — Смотри, джинсы настолько огромны, что моя рука проходит вовнутрь… Юля, смотревшая до этого только перед собой, недоуменно опустила голову вниз и ахнула: — Что т-ты делаешь? Она схватила Хозяина за запястье, чтобы вытащить его руку из ее джинс. Результат нулевой. Он не сдвинулся и на сантиметр… И да, даже для огромной руки Хозяина и ее маленькой там было еще достаточно место. Чертовы джинсы! — Сейчас я кое-что скажу, но не делай выводов, пока не дослушаешь, — четко произнес он, склонившись к ее левому уху. — Хорошо? — Хорошо… Юля понимала, что выбора у нее как всегда не было. — Я давно хотел кое-что попробовать. Я знаю, что ты не знакома с этим, и мне любопытно… Я не собираюсь тебя раздевать или причинять боль. И тебе не нужно ничего делать. Это не будет тебе во вред в любом случае. — Хозяин выдержал паузу. — Можешь ли ты довериться мне? — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — обреченно спросила Юля, шмыгнув носом. Не хватало еще заплакать… — Ничего, в этом и суть. Не сопротивляйся. Не мешай мне. Представь, что я — это кресло, и не думай обо мне. Расслабься. — Несмотря на жуткость некоторых его слов, Хозяин говорил так убаюкивающе, чарующе, точно рассказывал сказку перед сном. Любой бы невольно обмяк. И Юля тоже. Она неохотно отцепляла каждый палец по отдельности, оттягивая момент высвобождения его запястья. Вряд ли это что-то изменит, но так ей было легче принять свое поражение. — Спасибо, — искренне сказал Хозяин перед тем, как полностью погрузиться в свою задумку. Сначала Юля старалась абстрагироваться, не думать, что может произойти или уже происходит. Но всякое его прикосновение не могло не возвращать ее в реальность. Приходилось по-новой вспоминать, о чем она только что думала. Он медленно провел вдоль ее нижнего белья. Словно не подозревая, чего именно касалась его рука, приостановился и сдвинулся в обратном направлении. Проверяя, нащупывая что-то особое сквозь ткань. Он прекрасно знал, что искал. Когда Хозяин нашел желанное, Юля сразу поняла это. Потому что больше не могла даже на секунду скрыться в далеких фантазиях. Мурашки, зуд и тепло появлялись всякий раз, стоило ему сделать незатейливые движения пальцем. Влево, вправо, потом вниз и вверх… Это было не так ужасно. Он слушал ее, подстраиваясь так, чтобы она дышала быстрее или наоборот замирала с непривычки. Ее пугало невиданное ранее чувство. Некоторые девочки занимались этим. Она знала, что это, для чего это, но испытать это благодаря Хозяину… Что может быть аморальнее? И ей это нравилось. По крайней мере, пока она могла оправдать себя. Хозяин заставил ее подчиниться, манипулировал. Она не виновата… Ей лучше смириться и исследовать вместе с ним. — Ты избегаешь любого обращения ко мне… — неожиданно выдохнул Хозяин ей в волосы. — Как ты называешь меня в своих мыслях? Она поняла, что давно прижималась спиной к его груди. Как это вышло? — Никак… — Юле понадобилось много усилий, чтобы ответить не сбивчиво. — Не надо лгать… Конечно, в телефоне ты записала меня моим настоящим именем. Но если честно: с каким словом ты ассоциируешь меня? Зачем ему именно сейчас об этом расспрашивать? Отвлекать, напоминать о реальности… Юля не хотела думать долго. — Хозяин. Возможно, не стоило. Но было уже поздно. — Молодец… — Хозяин слегка прикоснулся губами к ее затылку, но не поцеловал. — Мне следует остановиться? — Я… — Юля была раздосадована от его нескончаемых вопросов. Ей не нравилось говорить сейчас. — Не знаю… — Да или нет? Он не прекращал свои движения пальцем, но делал недостаточно быстро. Ему нужен был ясный ответ. Юля тем временем заерзала на его коленках. Что-то твердое мешало ей, упираясь в копчик. Она не решалась спросить об этом. — Нет, — зачем-то закрыв глаза, прошептала Юля. Наверное, в темноте менее страшно и стыдно. Это наслаждение… Могло ли оно убить ее? Разве когда слишком хорошо, это не опасно? Не будут ли потом последствия? Желание получать это без остановки? Хозяин ускорился, и Юля благодарно запрокинула голову ему на плечо. Не открывая глаз, она слушала его редкое, но глубокое дыхание и вдыхала его запах в ответ. Очень слабо различался табак. Надо бы у него спросить, закурил ли он недавно или это она была не так близко к нему… Как интересно… Чем слаще, тем непонятнее. Будет ли разгадка полностью? Если сопротивляться, намеренно отвлекать себя или… Но Юля не успела поразмыслить над этим получше, потому что та самая сладость овладела ей полностью и будто уничтожила ее на несколько секунд. Она чувствовала себя связанной со всеми уголками своего тела. И Хозяином. Медленно к ней возвращалась способность мыслить. Сладость еще присутствовала в Юле, перетекая в приятное расслабление. Хозяин до сих пор не убрал руку из ее джинс, ненавязчиво поглаживая. Он не торопил и не отвлекал ее новыми разговорами. Юля заметила, что его дыхание стало чаще и тяжелее. Но Хозяин не казался уставшим… скорее, что-то сдерживающим в себе. — Разве это было тебе во вред? — полухрипло спросил он. Юля не ответила. Они оба услышали хлопок двери на первом этаже и шаги по лестнице.