flowers in blood.

парень стоял, упираясь руками в края раковины. длинные черные волосы были собраны в хвост, ведь имелся неприятный факт того, что они могли быть запачканы кровью. но самое страшное, что дима не знал, из-за чего же у него каждый день отхаркивались розы… да. вместе с шипами. каждый раз парень задыхался, ведь большие лепестки перекрывали ему возможность дышать, а острые шипы не оставляли живого места на стенках горла. дима боялся. очень боялся. был потерян, ведь ни на одном форуме, ни на одном сайте в интернете не было объяснения тому, как же все-таки вылечить это. этому мерзкому недоразумению дали название… — ханах…ханахаки. что, черт возьми? — парень недоуменно смотрел в экран своего ноутбука. название болезни ему ничего не дало. но был единственный факт, который заметил дима. он ему очень не понравился, а все потому что дикое желание отхаркнуть цветами появлялось только при виде серёжи. да, дима испытывал тёплые чувства к нему, но взаимности никогда не получал от друга. он упорно отнекивался, и не подавал виду, что его вообще привлекают парни. « — скорее всего так и есть, — постоянно крутилось в голове у димы.» и этот факт совсем не радовал чёрноволосого. и с каждым днем парень понимал, что эта ханахаки связана именно с невзаимными чувствами. сам дмитриев не знал про болезнь, потому что дима упорно это скрывал. а на вопросительный взгляд друга после каждого «очень громкого похода в ванную», парень отвечал, что у него просто сильный кашель. навряд ли, правда, серёжа поверил, но на предложение бросить курить, ицков лишь отрицательно качал головой. медленно тянулись недели, изматывая парня. дима не мог нормально глотать, в последствии чего сильно худел, потому что употреблять пищу становилось очень затрудненно, а настоящую еду заменяли каши, смузи и какие-то смеси непонятно чего, найденные в разделах с детской едой, которые явно не могли насытить взрослый организм. и вот тогда сережа заметил, что с другом что-то не так. — ты ничего не ешь, братишка. ты похудеть решил или что? — он недоуменно посмотрел на парня, стоящего возле кухонного стола. ицков испуганно уставился на друга. — да нет, вроде. — просто ты уже дня три сидишь на смузи своих. может, адекватное что-нибудь съешь наконец-то? — дмитриев кинул обеспокоенный взгляд, поправляя упавшую на лицо прядь. задумался. ушел глубоко в своим мысли. было прекрасное летнее утро. яркий солнечный свет освещал всю кухню, а через открытые окна залетал сладкий аромат неизвестных цветов. лёгкий ветерок заставлял шевелиться короткие белые занавески с принтом кофейных зёрен. их маленькая квартирка была уютной, умиротворяющей и спокойной. дима с серёжей сами делали тут ремонт, клеили обои, выбирали мебель… — я не могу, — с грохотом дима опустил большой нож обратно на разделочную доску, заставляя кусок яблока упасть на пол. — почему? дима не торопился отвечать на вопрос. в голове крутилось множество мыслей, но ни одну из них излагать вслух не хотелось. тревога окутывала парня с ног до головы. — алло? — только щас ицков заметил, что серёжа обеспокоенно глядел, стоя перед ним и щелкал пальцами перед самым лицом. — приём? что случилось то, может, расскажешь? — сядь. — еле слышно прошептал дима. дмитриев покорно сел на стул, всё также не сводя с лица парня испуганного взгляда. ицков тоже сел, придерживаясь за край стола. в последнее время ему даже передвигаться по квартире стало сложно — слабость заключила в объятия всё тело парня. громких вздох. — я скоро умру. но серёжа не торопился плакать или кричать от моральной боли, нет. совсем нет. парень скорее не понял. — давай без шуток, дим. ты меня и так уже напугал своим втыканием в стену. что произошло? — дмитриев пристально глядел в глаза ицкову. тот лишь снова прерывисто вздохнул, понимая, что приближается потихоньку неприятная тема разговора. — я не шучу. я смертельно болен. у меня болезнь ханахаки. — что это за болезнь? я не знаю такую. она настолько редкая? — серёжа нервно постукивал пальцами по поверхности стола. — это болезнь невзаимной любви. помнишь, я тебе говорил про кашель? так вот, не простой это кашель. я цветы с кровью отхаркиваю, — тихо говорил дима. — глупости какие-то. ты не шути так, я на пределе уже… после этих слов дима без слов встал со стула и пошёл в свою комнату. из тумбочки были изъяты пару лепестков, которые не имели свойства засыхать, как лепестки от обычных цветов. они все еще были со следами крови. — сюда иди, — крикнул ицков и поморщился от боли в горле. он понимал, какая щас будет реакция у его друга. мгновение — и парень уже был рядом с димой. на раскрытой ладони лежали ярко красные лепестки и маленький кусочек стебля с огромными острыми шипами и бордовыми засохшими каплями крови. у серёжи ужасно тряслись руки, когда он потянулся за одним из лепестков. но как только дмитриев коснулся его, тот сразу же засох. парень испуганно убрал руку. — почему он… засох? как только я докоснулся… дима лишь пустил грустный смешок, закидывая части цветка обратно в тумбу. — потому что невзаимная любовь у меня с тобой. серёжа сделал один шаг назад. на лице его были эмоции недопонимания и чистого страха. — что? — я влюблён в тебя очень давно, серёж и… — ты прекрасно знаешь, что меня не привлекают парни. забудь про эти чувства, и не еби себе мозг, — грубо ответил парень, после чего развернулся и удалился. парни жили в одной квартире, но… дмитриев прекрасно справлялся с заданной самому себе задачей избегать диму, а тот же старался откинуть все свои чувства куда-то подальше, что у него выходило, мягко говоря, плоховато. здоровье парня с каждым днём убывало. вся физическая сила, да и моральная тоже, были на исходе. горячие слёзы, стекающие по щекам, раздирающая горло боль и бесконечные потоки крови в раковине — уже стали для него привычкой. правда, не навсегда. дима знал, что это не будет продолжаться вечно. и правильно думал. ицков не помнил, когда ел нормальную еду в последний раз. его тело, почти безжизненное откисало на кровати целыми сутками, а раковину парню заменял маленький синий пластиковый тазик. после каждого приступа ужасного кашля, дима надеялся, что это будет не последний. его тянуло жить, несмотря на тяжесть невзаимной любви, которая покоилась на хрупких плечах парня. но ицков знал, что скоро умрет. каждая минута могла быть последней. в голове клубились тысячи различных мрачных мыслей, не дающих покоя. затмевали адекватное сознание, заставляя по тихой сходить с ума. дима бросил курить сигареты, ведь раны в горле никогда не заживали, и никотиновая палочка стала настоящей пыткой. казалось, что серёжу совершенно не волнует состояние ицкова, но даже сам дима знал, что это не так. в душе дмитриеву было стыдно, потому что он наврал — серёжа до безумия любил своего лучшего друга, но лишь именно, как друга. бездействие серёжи било по эмоциональному состоянию ицкова. тот надеялся, что парень придёт, пожалеет, а потом резко признается в чувствах. « — но так ведь не бывает, да? — спросил у самого себя дима. — это все только в мечтах… и во снах.» сны… о боже. они были прекрасны, благодаря им ицков всё еще верил в их любовь. несуществующую, правда. « — а жаль.»

***

в воскресенье утром серёжи не было дома. дима проснулся ближе к обеду, направившись прямиком на кухню. заглянув в кухонный шкаф, ицков увидел, что из его запасов ничего не осталось. фруктов в корзине не было, а на полках валялись пустые упаковки из-под специй и быстрорастворимых супов. у димы абсолютно не было ни сил, ни желания идти в магазин, поэтому в стакан была налита вода, а сообщение с просьбой купить хоть что-то из продуктов, было отправлено дмитриеву. парень вернулся в комнату и сел на кровать. взгляд был пустым, невидящим, упирался он на полки с книгами. ицков протянул руку, но не дотянулся и упал на пол. в то же время у димы снова начался приступ кашля. — помогите!.. — захрипел тот в пустоту. диме казалось, будто целый цветок застрял в его горле. лепестки перекрыли доступ к кислороду. парень судорожно начал стучать по груди, пытаясь освободить дыхательные пути. но с каждой секундой тот понимал, что это напрасно. ицков завалился на спину. отсчитывал секунды до смерти. «я люблю тебя», — пролетело в мыслях. и душа покинула тело молодого парня. аккуратная струйка крови вытекла изо его рта вместе с пышными лепестками ярко-красной розы. абсолютно целой. через десять минут в квартиру, с полными пакетами в руках, зашел сережа. почувствовав неладное, дмитриев ворвался в комнату димы. так и замер на пороге. сразу все понял. понял, что был полнейшим дураком. совесть мучала его. он плакал. но принял смерть как знак судьбы. знак, что нужно было действовать.