***
Дорога была утомительной, заставила свалиться с ног даже меня. После визита к госпоже, я отнес поднос на кухню и поспешил в свои покои, чтобы отоспаться. Мне снился странный сон. Будто бы я за прозрачной стеной, вижу, что происходит в комнате Кесем, но она меня не видит явно. Я вижу ее совсем юной, вернее сказать, лица я не могу разглядеть. Потому как юной я ее и не видел, образ рисовался лишь из ее рассказов. Светлые волосы, худенькое тельце, лицо в какой-то дымке, не показывается мне. Смотрю, как она мечется по комнате, круша все на своем пути и крича, что не хочет здесь быть. Входят тени слуг, один за другим, что-то говорят ей, успокаивают, но она кричит в ответ, противится. Все это перерастает в одну какофонию звуков. Затем вспышка и я вижу повзрослевшую статную девушку, с блестящими глазами и озорной улыбкой. Это все та же моя Кесем, только уже намного старше и мудрее. Она, кажется, укачивает младенца. В покои входит Султан Ахмед, обнимает ее за плечи, склоняясь к малышу. Они выглядят счастливыми. В груди больно кольнуло. Неужели укол ревности? Глупо… это ведь ее прошлое, а не настоящее. Хотя, наверное, больно осознавать, что сейчас ее глаза вовсе не блестят. Пропал огонек, который был при султане Ахмеде. Но все же в некоторые наши интимные моменты он возвращается, хоть и не такой сильный. Затем снова вспышка, все та же Кесем, может быть старше на несколько лет. Правда теперь ее взгляд мне до боли знаком. Такой же потухший, одинокий, хотя еще не колючий и не холодный. В покои с радостными криками врываются ее дети. Султан Осман, Шехзаде и маленькие султанши. Она радостно обнимает их, стараясь одарить теплом и любовью каждого, без исключений. Особый гордый взгляд ложится на Султана Османа. Султана Ахмеда уже нет в живых. Кажется, я смотрю линию жизни моей госпожи, все переломные моменты, которые случались с ней, которые сильно ее изменили, надломили и сделали сильнее. Мгновение спустя картинка меняется. Я вижу Кесем в привычном ее обличии. Она стоит у перил балкона, белые снежинки ложатся на ее голые руки. Колючий и холодный взгляд устремляется в мою сторону, когда она разворачивается, встречая вошедшего Султана Мурада. Она совсем не улыбается повзрослевшему сыну, кажется, между ними очередная ссора. Он позволяет себе замахнуться, поднять руку на мать в порыве гнева, но та стоит на месте, даже не пошатнувшись. Лишь едва зажмуривает глаза, ожидая пощечину. Но повелитель останавливается, сжимает кулак и, вытянув указательный палец, что-то с яростью толкует Валиде. Из яркого и буйного цветка, она превратилась в холодную завядшую розу с острыми шипами. Хранится под колбой и одиноко смотрит на всех. Затем вместо покоев султанши возводится дворцовый сад. Я вижу себя со стороны… стою в тени дворцовых стен и колон, ожидая госпожу. Она выходит в сад, вся такая статная и величественная. Со стороны я вижу свой изумленный и восхищенный взгляд. Наверное, я даже и не осознавал этого в тот момент. Кесем движется плавно, по обыкновению вдыхая прохладный воздух, выпуская пар после очередного разговора с повелителем. Она касается пальцами лепестков роз, стряхивая с них утреннюю росу. Затем она обернулась и увидела меня, резко вздрогнув. Ее сердце забилось сильнее. И в этот момент я понял, что вовсе не от испуга из-за неожиданности, а от того же волнующего трепета первой встречи, который я испытывал тогда. Она чувствовала тоже самое. Хоть снаружи она была холодна и неприступна, словно крепость, внутри нее расцветали алые розы. Я вижу как глаза госпожи вновь обретают огонек, в ее душе появляется трепет, хоть и не на долго, лишь на те мгновения, когда мы рядом.***
Я просыпаюсь, поднимаясь на постели и проводя ладонью по своему лицу. Что это было? Сон или послание Аллаха, что нужно действовать решительно? Знак, что нашим сердцам суждено биться вместе? Поднявшись с постели, я стал ходить взад вперед, не понимая, как действовать. Мне хотелось кричать на весь мир о своих чувствах. Хотелось в первую очередь излить их госпоже. Не помня себя я отправился в спальню султанши. Зайдя внутрь без стука, я на пару секунд опешил, не увидев ее в постели. А затем заметил на балконе. Я осторожно подошел ближе, чтобы не напугать. Женщина стояла в ночной рубашке, ее распущенные волосы развивались на ветру. Она молча смотрела на море, прибивающее мелкие волны. - О, Аллах. Как мне быть? Как приказать сердцу своему замолчать? Как заставить разум свой переключиться на более важные дела, чем сердечные? Как забыть лик его, взгляд кареглазый? Я не могу перестать думать о нем, совсем с толку сбита. - она тяжело вздохнула, но затем улыбнулась и продолжила, - я давно не испытывала эти чувства. Трепет внутри заставляет верить в лучшее. Заставляет притупить боль от тех мрачных дней, когда я потеряла мужа, детей… всех кого любила. Госпожа вновь глубоко вдохнула морской воздух и развернулась, чтобы вернуться в покои. Она не вздрогнула, но глаза ее едва округлились от неожиданности. - Давно наблюдаешь? - Нет, я только зашел. - Мне было крайне приятно все это слышать, но смущать ее я не хотел. Захочет, сама расскажет, что думает о нас. - Что-то случилось? - она прошла внутрь мимо меня, смущенно поправляя волосы. - Нет… - я обернулся вслед за ней, продолжая стоять в проходе, облокотившись на край стены. - В чем дело, Кеманкеш? - уперев руки в бока, женщина выгнула бровь, вопросительно взглянув. Я молча помотал головой, подошел к ней и обнял, прижимая к груди. Она уткнулась носиком мне в шею, прикрывая глаза и обнимая за плечи. - Я вас… - я сильнее сжал ее талию, не решаясь закончить фразу. - Ты меня…? Что? - Я вас… - фразу мне все же не дали закончить. В дверь настойчиво постучали, а затем вошли. Я довольно резко отпрянул от госпожи, растерянно глядя на Атике султан. - Атике?! - в один голос произнесли мы с Кесем, удивленно глядя на строгую и разгневанную госпожу. Следом за ней вошла Гевхерхан Султан, немного робко проходя внутрь. - А, Кеманкеш Паша, вы тут как тут. Впрочем, я не удивлена. - Аттике, словно шакал, стала обходить нас, не сводя разгневанного взгляда с меня и матери. - Атике, дочка, успокойся и объясни, что происходит. Почему вы с Гевхерхан тут? - Кесем, не менее напуганная таким визитом, старалась выглядеть строгой и невозмутимой. - Мама, мы прибыли сюда, чтобы тебе было не так одиноко и горестно из-за приказа брата-повелителя. - Гевхерхан была более мягкой, в отличии от младшей сестры. Она явно не пыталась уличить свою мать в каком-то грехе. - Нет уж, сестренка, мы здесь вовсе не по жесту доброй воли. Я была в ярости, узнав, что брат совершил такую глупость, послав вас, Валиде, вместе с Кеманкешем сюда! И не зря! Как вижу, вы активно пользуетесь своим положением. Не зря мы выдвинулись сразу за вами! - Атике кричала, возмущенно подпирая руками бока. Я молча стоял в стороне, склонив голову и держа руки в замке перед собой. В данной ситуации я не имел права что либо возразить, пока ко мне не обратятся напрямую. - Замолчать! - прикрикнув, Кесем едва топнула ногой, сжимая кулаки. - кто дал вам право врываться в мои покои и что-то мне предъявлять?! Я Валиде Кёсем Султан! Не забывайтесь! Гевхерхан виновато и испуганно склонила голову перед матерью, явно не желая с ней конфликта. В то время как Атике, со злостью на лице и ярым протестом во всех ее действиях, выбежала из покоев, хлопнув дверью. - Я ее успокою, матушка… Доброй ночи, Валиде, Кеманкеш, - она поцеловала руку своей матери и поспешила вслед за сестрой. Как только двери за ее дочерьми закрылись, Кесем возмущенно стала ходить по комнате, что-то обдумывая. - Атике все ему расскажет. Она все доложит моему сыну и тогда… - султанша обернулась на меня, закусив нижнюю губу. - и тогда нам конец, Кеманкеш… Нам… не мне не сносить головы, а нам. Такой жест для меня многое обозначал. Взяв ее за руки, я постарался вселить в госпожу все свое спокойствие и принятие ситуации. - Я не думаю, что Атике султан пойдет на такое. Ее можно понять, в ней играют чувства обиженной дочери. Ведь в глазах ребенка родители всегда вместе и всегда верны друг другу. Ей не понять вас никогда, ведь она не сможет прожить и долю того, чего пережили вы. - я поцеловал ее ладони, поглаживая нежную кожу большими пальцами. - Спасибо тебе за поддержку, Кеманкеш. - немного успокоившись, она крепко обняла меня и поцеловала в щеку, отпуская. - Доброй ночи… Я улыбнулся в ответ, с пониманием кивнул и ушел, предвкушая жаркое утро.***
Утренняя тишина, разбавленная шумом играющихся волн, стояла в комнате. Я приоткрыл глаза, щурясь от лучиков солнца, которые били прямо в лицо. Легкий ветерок колыхал занавесу на приоткрытой двери, ведущей на балкон. Стянув с себя теплое одеяло, я покрылся мурашками от обволакивающей утренней прохлады. Затем натянул одежду, пробуждаясь, отходя от сладостной паутины Морфея. На кухне уже вовсю кипела работа - готовили завтрак для султанш. Я перехватил виноградинку, закидывая ее в рот, прошел к Аслану Аге, сладко дремавшему на тахте. В руках у него была банка меда и ложка. Я усмехнулся, покачав головой, толкнул ноги евнуха с тахты, усаживаясь на это место. Он моментально проснулся, с раздражением начав возмущаться. - Ай, Шайтан, кто посмел?! - Увидев меня, он стушевался, запев сладостными речами, - Кеманкеш Паша, Аллаха ради, простите своего слугу, не признал. Я едва выгнул бровь, сдерживая усмешку и подзывая его ближе, чтобы особо не кричать на всю кухню. Евнух послушно придвинулся ухом к моим устам, готовясь слушать. - Атике и Гевхерхан султан по твоему наставлению в покои вчера ворвались? - Я говорил тихо, чтобы никто нас больше не услышал. Ни приглашенные из города повара, ни наложницы, крутящиеся около приготовленных блюд. - Ворвались? - он покачал головой, словно осуждая их, - нет, паша, я не причем здесь. До утра и не знал, что госпожи прибыли вслед за нами. Наложницы им покои подготовили. - На утро ты их видел? Говорили что-нибудь? - Нет, еще не видел, спят. Как и Валиде султан. - он кивнул, в знак подтверждения своих слов. Я едва вздохнул, разочаровавшись тем, что не удалось выведать информацию. За завтраком все слуги молчали, никто даже не перешептывался. Я ел кашу, внимательно исподлобья наблюдая за всеми. Мне нужно было понять настроение в коллективе и степень их подозрений насчет меня и Кесем. Но никто не обронил даже взгляда двоякого. Поднявшись из-за стола, я закончил трапезу, выходя на улицу. На входе стояли пару янычар, видимо, прибыли вместе с султаншами. Я молча кивнул им в знак приветствия, прошел к берегу. Море слегка волновалось, но было чистым и светлым. Хотелось даже искупаться. Собственно, почему бы и нет? Стянув с себя верхнюю одежду, вновь покрываясь мурашками от ветра, я вошел ногами в прохладную воду. Температура моря хорошо бодрила, заставляя проснуться окончательно. Я пару раз занырнул, наслаждаясь водной стихией. Затем вышел на берег, позволяя ветру сдувать с меня капельки воды, продувать мою нижнюю одежду - белые рубаху и штаны, свободно болтающиеся на моем теле. Я и не сразу заметил, что за мной наблюдают. - Как водичка, Кеманкеш Паша? - это была Атике султан. Я смущенно схватил свою одежду с песка, поскорее одеваясь. - Холодная. Не для султанской кожи. - Сурово буркнув, я тяжелым шагом направился к дому. Вслед услышал лишь легкую усмешку. - Убегаете? Неужели настолько смутила вас? - Атике стояла на месте, едва щурясь от ветра, глядя мне в спину. Я развернулся, затем подошел к ней ближе. - Вы желаете поговорить? - я расправил плечи, показывая, что султанша нисколько меня не смущает. Та лишь рассмеялась, забавляясь. - Кеманкеш паша, вы действительно считаете, что можете допускать свои чувства к моей Валиде? Считаете себя безнаказанным? - она с издевкой смотрела мне в глаза, с вызовом и явной неприязнью. - Атике султан, мы, кажется, уже однажды разговаривали на эту тему. И я не намерен снова с вами это обсуждать. Извините. - склонив голову, я развернулся, уходя. Она ничего не ответила, молча глядя мне вслед. Обстановка была не такой, какую я себе ее представлял. Даже здесь нам не дают покоя и шанса побыть вдвоем.