я буду любить тебя пока не отцветут персики

Момо прошла в середину комнаты, попутно осматриваясь и приводя свои волосы в порядок. Не причесанные кудряшки мягко проскальзывали между тонких белых пальцев, заставляя Отто смотреть на них не отрываясь. Рыжая учительница развернулась и начала диалог вновь, таким же мягким тоном. —«Ну что же, Ай Отто, мы можем начать наш урок? Можно, мы будем сидеть за этим столом? - спросила она, указывая на заваленный кружками и книгами стол. - Я хотела также поинтересоваться какие темы ты не понимаешь……….» К сожалению, дальше Ай ничего не услышала, так как осознала, что запустила девушку в свою грязную неубранную комнатушку, и начала панически убираться, запихивая вещи во все ящики не на свои места, лишь бы быстрее стало чисто. Все это время пара любопытных глаз следила за ней, впиваясь в затылок, отчего Отто было не по себе: по коже бежали приятные мурашки—незнакомое чувство, а в горле стоял ком. С горем пополам и парой ударов пальцами о тумбочки, комната была убрана и девушки сели за маленький столик друг напротив друга. Тотчас из милого рюкзачка, обвешанного значками, появились учебники, тетрадки и пара ручек разных цветов. Урок начался. Ох, как же Ай было трудно понимать математику… это явно не ее сильная сторона, и даже с поддержкой Момо почти ничего не получалось, выучивание формул доводило бедняжку почти до слез, а их применение так совсем убивало! Учительница Саваки тем временем терпеливо объясняла непонятливой ученице темы; одну за другой. Тогда, сидя напротив девушки и пытаясь объясниться, когда уши неумолимо и стремительно краснеют, а коленки трясутся, почему то было намного сложнее, нежели обычно. Саваки своим вопросительным и ждущим, но, однако, понимающим взглядом вгоняла в ступор, заставляя ладони потеть, а дыхание учащаться, хотя сама этого не осознавала. Пара зеленых глаз вцепились в застывшее и слегка покрасневшее лицо девушки напротив, отчего та смущалась все сильнее и сильнее. О да, Момоэ умела долго смотреть в глаза собеседнику, вгоняя его в краску, это была ее необыкновенная черта. Дождь за окном прекратился, выглянуло солнце. Оно залило все своим персиковым волшебным светом: лучи падали на тетрадки, рюкзачок со значками, тонкие белоснежные пальцы в цветочных колечках и рыжие пряди, заставляя их гореть сильнее самого яростного огня. На мгновение Отто показалось, будто вся Момо состоит из солнечного света. Он исходил из нее, слепил Ай, сводил ее с ума, на учительницу было невозможно смотреть без наслаждения и чудесных прорастающих в легких весенних цветов. Из-за них ученице было сложно дышать, она чувствовала как ее вздохи становились тяжелее, от нее начинало пахнуть ромашками и незабудками. Она не хотела это останавливать. Позанимавшись около часа, почти расплакавшаяся Ай и невероятно уставшая Момо решили отдохнуть и выпить чаю. К тому моменту мама уже ушла из дома, оставив на кухне свежеиспеченное шоколадное печенье и всевозможные японские сладости—самое то для чудесного весеннего чаепития. «Что думаешь насчет пикника?»—раздался вопрос, адресованный Отто, которая заплетающимися пальцами ставила чайник на конфорку. «К-конечно, я не против! Напротив нашего дома есть парк… можем пойти туда.» Единогласно было принято решение о проведение чаепития на одной из полянок парка. Собрав корзиночку из термоса с чаем, пары кружек, пледа, сластей и хорошего настроения, девушки спустились по лестнице, а затем пошли по мокрой аллее. В воздухе витал запах вишни, свежести и цветов, радостно свистели птички на персиковых деревьях. Солнце было как никогда нежным, обдавало своим теплом все вокруг, создавало расплывчатые мягкие тени и грело и без того розовые щеки Ай. Вокруг не было ни души, все сидели по домам, но так было только лучше, никто не мог разрушить волшебную атмосферу. Лишь две девушки шли по промокшему асфальту прямо к солнцу, держась за веснушчатые руки, распевали песни тонкими ласковыми голосами, а птицы насвистывали им мотив. Приятельницы совсем не заметили как пришли к лужайке, покрытой звенящими капельками росы. Расстелив плед, Момоэ накладывала печенье в тарелочку, разливала чай в пластиковые кружки, обклеенные наклейками и наблюдала за Ай, которая носилась по полянке босиком, ловя бабочек и падающие с деревьев лепестки. Она постоянно неуклюже падала, а потом дулась, когда слышала тихое хихиканье, перерастающее в громкий смех. Наконец подготовив всё и рассевшись, учительница и ученица начали свое скромное, но в то же время безумно богатое чаепитие. Фруктово-молочный чай обжигал глотки: Отто недовольно шипела и резко кидалась к печенью, чтобы хоть немного смягчить боль в языке и горле, пока Момо смотрела на это и посмеивалась, конечно же не в обиду. Казалось, что времени не существует, они делали все, что их души хотели (а может, у них была одна душа на двоих?): носились по поляне, разгоняя бабочек в стороны, кружились в танце, распевали самые громкие песни, плели цветочные венки, а когда устали, легли на траву и говорили, очень много говорили. Абсолютно обо всем, что есть в этом мире, от предпочтений в еде, до философских рассуждений о смысле существования. Девушки разговаривали как давние знакомые, все больше узнавая друг о друге, но казалось, что знакомы они были уже тысячу лет: было достаточно одного взгляда, чтобы понять настроение собеседницы. За душевными беседами никто из них не заметил, как сумерки начали спускаться вниз, выгоняя персиковое солнце с небосвода. —«Ойей, пора собираться, мама тебя точно обыскалась, мы же не взяли телефоны. Она точно переживает, скорее побежали домой!» Такие уставшие, но солнечно счастливые, руку в руку, нога в ногу, две девочки неслись наперегонки по пустынной аллее домой. Их легкая одежда развевалась на ветру, смех был их верным спутником. Они даже не нуждались в теплой погоде. Пока тепло исходило от них самих, им будет не холодно даже самой морозной зимой. Главное—быть вместе, тогда не страшно ничего. Вскоре показалась крыша родного дома, а это значит, что пора прощаться. Как же не хотелось! Они не хотели отпускать друг друга ни на секунду, нет, ни за что. Расставание обещало быть не долгим, однако очень болезненным. Цветы в груди начали шевелиться, переживать и ныть. Момо схватила подругу за руку и притянула к себе. Придерживая девушку за горящие плечи она посмотрела ей в глаза и почти шепотом проговорила: —«Ах, Отто, прошу, поклянись, что мы встретимся завтра!! Поклянись, что мы всегда будем вместе, что всегда будем вот так пить чай и носиться по улицам, сколько бы лет нам ни было!!» Она стремительно протянула к Ай палец с оттопыренным мизинцем, на котором красовалось кольцо, с узором из сердечек. —«Прошу..» Хрупкие пальцы девушек сплелись в самый крепкий в мире замок, сломать который никто никогда не смог бы. В этот раз в глазах Момо не читалось вопросительное выражение, а лишь звездное небо и янтарно-яркое солнце—отражение глаз подруги. А у Отто в свою очередь появилось чувство, которое она никогда в жизни не испытывала. Чувство, что она нужна и не одна в этом мире. Две девушки стояли, совсем одни на всей планете, скрестив пальцы и смотря друг на друга, не желая расставаться. В их легких прорастали цветы, а из глаз шел солнечный свет. Вся эта магия принадлежала только им. И никому больше.