Попытки убежать от себя.

      Темнота манящая? Что за бред? Ничего подобного. Я не знаю ничего хуже окружения полной тьмы и отсутствия возможности двигаться. Мои глаза просто не открываются — я пыталась. Руки не двигаются. Даже кончики пальцев не шевелятся.       Сколько уже прошло времени? По ощущениям не могу сказать. Может пару часов, а может и дней или всего пару минут — я не знала. Чувствовала себя пленницей в темнице, в которую не проникает солнечный свет, медленно сводя меня с ума. Я, конечно, никогда не сидела в такой тюрьме, — да и вообше тюрмах как таковых, — но мне кажется так и чувствует себя человек в описанной мной ситуации.       Единственное, что мне помогало понять, что я ещё жива — звуки. Ориентирами было всё: стук каблуков, шум голосов, всхлипы, а также проникновенный шепот матери: — Пожалуйста очнись.       События происходили слишком интенсивно. Сначала я в ходе диалога узнала, что вся семья Сано собралась навестить могилу, в которой покоится Сакурако Сано. Но отчего-то меня охватил первобытный ужас и противное предчувствие. Женщина была матерью Шина и Манджиро и невесткой Мансаку-сана. Я не была с ней знакома, так что понять откуда взялось это чувство не представлялось возможным. Первое время.       В каноне Эмма Сано умерла, когда выходила за напитками с кладбища, чтобы не мешать разговору Изаны и Майки. Её убил подчинённый Изаны Курокавы — Кисаки Тетта.       Несмотря на то, что Шин не погиб и Казутора не в тюрьме, события этого мира развиваются в своём ключе. Такемичи состоит в Тосве, встречается с Тачибаной и недолюбливает Кисаки, что метается между бандами. Понятное дело их тёрки привели к тому, что Токийская Свастика сцепилась с Поднебесьем и я не удивлюсь если канонный адский план будет приведён вдействие и в этом мире.       Испугавшись за Эмму я, — за что мне ужасно стыдно, — самым неприличным и грубым образом напросилась пойти с ними. Мансаку-сан и Шиничиро быстро просекли, что я хочу ворваться в их семейный круг, разрывая личные границы, но отчего-то не приструнили меня при первой же возможности, да и при второй тоже не пытались.       По иронии судьбы оказалось, что у нас с Эммой много одинаковой одежды, на что девушка закатила глаза. Мы были одеты похоже настолько, что у нас были полностью идентичные свитера. Лично у меня это был подарок Такеоми на Рождество и если довериться дедукции, то свитер Эммы был подарен Шином. Единственные вещи разнившиеся в наших образах это разные оттенки юбок и отсутствие у меня сумки. — Да вас же спутать можно. — Фыркнул Майки, правда его веселье не дошло до глаз. На дне чёрных океанов плескалось недовольство. Я его прекрасно понимаю. Визит на могилу матери это личное при которым присутствовать посторонним не следует, а Мансаку-сан уже дал своё разрешение. Против слов деда пойти не рисковал только Шин, умеющий быстро бегать. — Надо быть слепым, чтобы не различить кто есть кто. Взять хотя-бы то, что у нас максимально разные волосы, — Я пожала плечами, замечая желание Эммы круто развернуться и пойти обратно в дом переодеться, но отчего-то она этого так и не сделала.       Шиничиро тоже заметил это желание сестры и быстренько схватил ту под руку отводя вперёд нашего шествия.       На кладбище мы стояли в тишине. Я умирала от неловкости, а остальные тоже вряд ли испытывали комфорт.       Увидев что-то вдалеке Шин напрягся ещё больше, грубым голосом попросив Эмму сходить за чаем, а меня будто громом поразило. Скорее всего сейчас. Опередив Сано младшую я выскочила на проезжую часть, припустив к автоматам с напитками первой. Я не знаю что подумала в этот момент девушка, но мне было всё равно пока она жива. Уж лучше пусть считает меня вертихвосткой, крутящейся у её братьев. К томуже меня вряд-ли попытаются убить — я же не Эмма в конце концов. Какой им толк от моей смерти?       Подскочив к аппарату быстро всунула деньги в купюроприемник и выбрала из меню необходимое. Рука юрко пролезла в отверстие для товаров и вытащила несколько разнообразных напитков. Зелёный чай для Шина и Манждиро, крепкий кофе для Манскау-сана и лимонад для Эммы. Мой напиток почему-то не выпал. Резко разогнувшись, оглядела аппарат, пару раз треснула его кулаком, на пробу потрясла и снова нагнулась за напитком, что всё-таки милостиво свалился вниз. Открыв нужный отсек, хватаю баночку чёрного чая, но не успеваю до конца разогнуться.       Внезапная боль обожгла мой затылок, а асфальт стремительно приблизился к моему лицу. Мгновенье и свет погас, оставляя только боль и крики, что то приближались то отдалялись. Всё-таки перепутать меня с Эммой возможно…       И вот я до сих пор в этой мгле. Время здесь проходит нудно и скучно, а единственным развлечением были незнакомые голоса, говорившие какие-то непонятные медицинские термины.       Первый раз когда я услышала знакомый голос, казалось, я запомню на всю жизнь. Тепло которым отозвалось моё тело, вызывала зуд в горле и в носу, но ни одного всхлипа из моей груди не вырвалось. Я могла только молчаливо слушать истерику матери и успокаивающий голос отца.       Почему она плачет? Случилось что-то плохое? Надо с ней поговорить. Внутреннее желание не соответствовало возможностям и пугающая тьма продолжила стоять перед моими глазами. Попытка издать хоть какой-то звук в обозначение своего присутствия также ничего не принесла. Тело вообще не ощущалось, словно я была бесплотным духом, но что за бред? Даже после смерти такого я не испытывала.       Мама затихла, отец что-то прошептал и раздались шаги, а после хлопок закрытых дверей. И снова я одна. — Дзян, — Кто-то громко шмыгнул носом, пока Сенджу бормотала под свой нос какие-то неразборчивые фразы. Откуда здесь она? Я была уверена, что рядом только родители, к тому же до сих пор на меня обижена… Похоже была… Громкие всхлипы и мольбы очнуться почему-то говорили мне об обратном и разбивали моё мировоззрение вдребезги. Добивающим стал голос Эммы, говоривший с Сенджу.       Лёжа здесь я постоянно слышу то врачей которые что-то обсуждают, то знакомые голоса близких. Помоему пару раз даже Вакаса с Шином заглядывали.       Пару дней назад Хару и Сен приходили в ливень. По крайней мере мне так показалось из-за фонового шума и возмущений уборщицы.       Сенджу рассказывала как у неё прошёл день, постоянно перебиваясь на всхлипы. Как оказалось с ними был ещё и Такеоми, но я поняла это только после её просьбы сказать что-нибудь мне, но брат не издал ни звука, не сильно отличаясь этим от младшего.       Помоему голос Харучиё я вообще слышала только один раз: — Ебанный Изана. — Еле слышно прорычал, а после хлопнула дверь.       Минуты тянутся слишком долго. С последнего прихода медсестры я насчитала четыреста пятьдесят два пика аппарата. По моему это как-то маловато, когда по ощущениям прошёл минимум час.       Когда же я уже очнусь наконец?.. А, очнусь ли я? А если изначальная Дзянко вернётся в тело? Куда тогда денусь я? Может Дзянко была в каноне, но её не показали? Так, если её не показали, не упомянули, то её там не было получается. А если она была, но умерла до начала событий этого мира? Братья или сестра обидевшись на неё могли закрыть в комнате и по обстоятельствам не успели открыть, и она не дожила до начала сюжета. Правда от пары дней проведённых взаперти подобного не случается. К тому же я попала в неё уже когда Харучиё и Сенджу носились по двору Сано. Возможно она была только задумкой? Надо прекращать думать… А, как же мне скучно… Нет, мне уже не скучно, теперь гораздо страшнее что со мной будет. Мысленно биться головой, куда едет моя крыша…       Скрип дверных петель помог мне вернуться в реальность, если это состояние можно было так назвать. Кто-то неловко ступал по больничной плитке, а после отодвинул стул около моей койки, опускаясь на него. Я не знала кто это, даже предположить не могла. Шаги родственников я знала наизусть, но это точно был кто-то не из моей семьи. Он просто молчал. Я слышала только чужое дыхание и больше ничего, пока дверь снова не заскрипела. Эти шаги я знала точно — пришёл Харучиё. Он зашёл более уверенно, а после отчего-то замер на месте. — Ты что здесь забыл, выблядок? — Ощетинился брат. Если он так враждебно относится к моему посетителю значит мне тоже следует насторожиться? — Сижу. — Равнодушно ответил Изана, а дальше я могла поклясться, что увидела как мой брат набросился на Курокаву, вбивая того в плитку.