***
Инструктаж был пройден довольно быстро, жесты драйверов ответственно изучены, а необходимая глубина набрана. Не много, но и не мало — минус восемь метров, которые неприятным ощущением отдавались в ушах, но даже эта лёгкая боль ничуть не мешала наслаждаться кареглазой той сказкой, что разворачивалась вокруг неё. Никогда ранее она не видела моря настолько близко, да, она плавала с маской, но это координально отличалось от того, что можно было увидеть ей сейчас с баллонами около рифа. Все прелести подводного мира словно собрались в одном месте: разноцветные стайки рыбок, что быстро проносились рядом с девушкой; тёмно-фиолетовые, оранжевые, молочные водоросли, наросшие на больших камнях, медленно качались по течению воды; множество ракушек, разбросанных по дну; в нескольких метрах от неё проплывала маленькая рифовая акула. Йылдыз, делая очередной выдох, следы после которого поднимались пузырьками перед её маской, показала инструктору, что всё в порядке, а после вложила свою руку в ладонь Болата, принимая его немое предложение поплавать вместе, оглядывая все эти чудеса. Пожалуй, если бы Эда могла говорить под водой, то она бы уже весь мозг вынесла парню, безостановочно говоря о том, как это всё прекрасно.***
— Серкан! — глядя на очередную фотографию с их морского путешествия, восторженно произносит она, — это так великолепно! Это самое лучшее, что произошло со мной за последний месяц, нет, год! — крепко обнимая шатена за корпус, она радостно опускает свою голову на его плечо, — я тебя просто обожаю! Спасибо тебе. Кареглазый довольно усмехается, поворачивая подбородок в сторону Йылдыз, такой беззаботной и счастливой. Сколько бы он не пытался отрицать, но эта девушка действительно зацепила его своим живым характером: она не боялась быть слишком эмоциональной, она умела радоваться, как ребёнок, каким-то мелочам, она была совершенно другой, не такой, как девушки из его круга общения. Да, парень понимал, что глупо сравнивать её с Селин, но он не мог избавить себя от мыслей о том, что Атакан так не радовалась машине с космическим ценником, которую Болат подарил ей на её прошлый день Рождения, а Эда же просто визжала от восторга после того, как вынырнула из воды, затем, когда с неё сняли всю экипировку, побежала буквально висеть на мужчине, не переставая его обнимать и целовать в щёку. — А как же твоё любимое, — опуская свободную от планшета ладонь на мокрые женские волосы, он ближе наклоняется к её уху, тихо шепча, — я ненавижу тебя, Серкан Болат, м? — Ну это я скажу, когда ты воткнёшь мне в руку шприц с лекарствами этими, а пока я тебя обожаю, — довольно вздыхает, ощущая ласковые поглаживая по голове, — ты не представляешь, как сильно меня обрадовал. Ты буквально исполнил одну мою заветную мечту, понимаешь, как много это для меня значит? Женщина слегка прикрывает глаза, чувствуя как его пальцы заботливо путаются меж прядей её волос, через чуть приоткрытые веки смотря на их фотографии. Ей даже не верилось в то, что Серкан действительно выделил ей так много времени, что придумал всё это, чтобы помочь ей, поднять настроение. — Я до сих удивляюсь тому, как сильно ты радуешься вещам и событиям, на которые не ушла моя годовая зарплата, а ещё меня удивляет твоё видение прекрасного в чём-то обычном, — на пару мгновений прижавшись губами к её виску, оставив пару лёгких поцелуев, он добавляет, — мне приятно делать тебя счастливой, принцесска моя. — Вдруг ты избалуешь меня, и я перестану быть такой, — негромко отвечает она. — Невозможно испортить человека, который пять минут с детским восхищением в глазах рассказывает про одну рыбку, — утыкаясь носом куда-то в копну её влажных волос, тихо бормочет Болат, — Знаешь, я не привык такое говорить, но мне действительно повезло познакомиться с тобой. Ты не похожа на меня и моё окружение, и это потрясающе, но вот только есть один нюанс, — он резко выпрямляет корпус, убирая ладонь с её головы, огорчённо произносит, — я не достоин быть в твоём кругу общения после того, что сделал… Его ошибка в 18 лет, его халатность, его безответность в то время стало тем, что не давало ему со спокойной душой слушать её благодарности. Его страх, его предательство, его план не позволял ему спокойно слушать её фразы о том, что он — лучший архитектор и человек на Земле. Он её вечный должник, пожизненный… — Я обещал тебе рассказать через три дня, по возвращению в Каир, но… — нервно потирая переносицу, парень на пару секунд останавливается, пытаясь собрать все мысли в голове воедино, — я не могу слышать от тебя столько хороших слов в свой адрес, зная, что однажды натворил. Йылдыз так и осталась лежать на его плече, единственное, улыбка быстро спала с её лица, она явно понимала, что диалог предстоит серьёзный… Возможно, Болат действительно поступил опрометчиво, и ему не стоило портить такой тёплый момент тяжёлой темой, но поступить иначе совесть ему не позволяла. — Ты постоянно говоришь, что я настоящий робот, ведь я всё время работаю и вечно никому не доверяю, поэтому проверяю работы своих сотрудников по тысячу раз, — грустно опускает подбородок вниз мужчина, выключая планшет, — и ты права, абсолютно права. Только вот ты не знаешь причины, по которой я веду себя как умалишённый в офисе, — он слабо покачивает головой, нервно сжимая пальцы правой руки, — когда мне было восемнадцать, я получил два своих первых проекта: один очень сложный и интересный, а другой обычный и лёгкий, простая база отдыха, тогда думал я. Глупо и безответно было делить так проекты, я знаю, но тогда я этого не понимал, кропотливо работал над первым, убивал всё своё время на этот заказ, а второй сделал за двое суток. Я просчитался в расчётах в одном доме, что привело к… — к смерти моих родителей, — перебивает его она, кажется, совсем не меняя голоса, — я это давно знала. Я ненавидела тебя за это долгое время, ведь сначала ты забрал у меня самое дорогое, а потом забрал ещё и образование, я изводила себя мыслями о мести, о том, как разрушу твою карьеру…но потом, знаешь, я поняла, что в погоне за этим я становлюсь ничуть не лучше тебя. В итоге я успокоилась и нашла в себе силы тебя простить за то, что ты сделал, не понеся даже законного наказания… может, ты должен был забрать у меня всё, чтобы сделать меня такой, какая я есть сейчас? Может это своего рода судьба? Я не знаю, но я не держу на тебя обиды, особенно сейчас, когда нуждаюсь в тебе. — Ты знала? Но откуда? Я сам узнал, что это были именно твои родители не так давно, — удивлённо произносит кареглазый, совсем не понимая, как могло получиться так, что у неё появилась информация раньше. — Семиха очень влиятельный человек, она узнала твою личность через неделю после трагедии… я же узнала, когда мне исполнилось шестнадцать, она по моей просьбе отправила мне копию документов, — с явной печалью в голосе говорит шатенка, аккуратно сжимая руку мужчины в своей ладошке, — этого уже не изменить, к сожалению, они погибли, но они навсегда остались в моём сердце, и это главное. Парень грустно вздыхает, осторожно поглаживая большим пальцем нежную кожу женской кисти. Думает о том, какая же всё-таки эта девчонка сильная, она смогла простить то, что у неё забрали полноценное детство, забрали самых родных людей, забрали заветную мечту, а он… он не смог простить своего отца за то, что в трудный момент для Айдан его отправили в лучший лагерь в Америке. Пожалуй, если бы у Серкана забрали в своё время родителей также, как и брата, то он бы не то, что простить, он бы взглянуть без злобы на человека, сделавшего это, не смог, парень не успокоился бы, пока собственноручно не пустил бы виновнику пулю в лоб, а Йылдыз даже не стала мстить, наоборот, помогала. — Знаешь, наверное, если бы они были живы, то тебе бы не пришлось так страдать, тебя бы вряд ли выдали замуж за этого психопата, — поглаживая подушечками пальцев её безымянный, виновато пробормотал он. — Скорее наоборот, моими родителями бабушка управляла очень легко, думаю, она бы забрала меня в лет 12 к себе, а в 18 выдала бы замуж за нужного человека. Мне повезло, что в детстве мне быстро сменили фамилию, ведь именно поэтому она долгое время не могла нас найти, у неё получилось сделать это лишь тогда, когда я подала документы в университет, — с отвращением вспоминая Йылдырым, спешно говорит она, — я не хочу больше говорить об этом, Семиха причинила мне слишком много боли, давай лучше вернёмся к фотографии. — Извини, можно последний вопрос, — неуверенно протягивает он, получив краткий кивок, более обыденным голосом произносит, — почему меня ты смогла простить, а её нет? — У вас разное отношение. Она всегда хотела рассорить моих родителей, да что уж, она мою маму даже после смерти не приняла, считала её причиной, по которой трагедия и произошла, ведь, как Семиха говорила, если бы мой отец выбрал подходящую жену, то в эти дешёвые развалины он бы не сунулся, — кареглазая поворачивает голову, дабы взглянуть на мужчину, — ты же никогда не хотел причинить кому-то вред, ты по сегодняшний день чувствуешь внутри вину за содеянное и делаешь всё возможное, чтобы не допустить роковой ошибки вновь. Понимаешь, что бы я про тебя раньше не говорила, сейчас я не считаю тебя плохим. Болат растерянно поджимает губы, утыкаясь носом в висок кареглазой, крепко обнимает её, прижимая как можно ближе к себе. Ему так хочется сказать ей спасибо за то, что она смогла справиться с всем этим, что смогла найти в себе силы жить, что смогла даже помочь ему, и нет, он не про помощь с Селин, он про то, что она помогла ему взглянуть на мир иначе, по-новому, открыла в нём тёплые чувства, она стала причиной, по которой он начал делать первые шаги для разрушения своих былых установок. — Не отстраняйся, я не хочу, чтоб ты видела, как у меня блестят глаза, — ощущая первую попытку поднятия головы девушкой, чуть севшим голосом пробормотал он. Слишком много откровений от неё он спокойно не выдержал, слёзы предательски навернулись на её последней фразе, ведь Серкан мигом вспомнил о том, как будет вынужден поступить с ней вновь. Он неплохой человек, он — ужасный, отвратительный, беспомощный. Будь в его силах отменить ту сделку, он бы отменил, но время не вернуть, вновь. — Ты чего? — взволнованно прошептал женщина, несмотря на все его попытки её сдержать, всё же выпрямляя корпус. Йылдыз никогда бы не подумала, что сможет застать его в таком, пожалуй, слишком интимном виде, ведь он далеко не тот человек, который может показывать свою «слабость» перед кем-то. — Всё хорошо, — ласково проговаривает она, поднимая на его лицо взгляд и заботливо стирая большим пальцем с мужской щеки одну единственную скатившеюся слезу. — Ты слишком хорошая, прям правда как фея, — немного задирая подбородок, дабы не допустить того, чтобы ещё одна слезинка скатилась вниз, оставляя после себя мокрый след, вздыхает он. Шатенка тепло улыбается ему, осторожно опускает ладошку на его скулу, продолжая медленно поглаживать его тёплую кожу. Йылдыз пододвигается к нему поближе, откинув все мысли на задний план, она робко прикасается к его губам, так нежно и легко, так, как умеет только она — его личная фея.