run

Занавес закрывается, звуки рукоплесканий медленно стихают. Танцоры, улыбаясь, обмениваются короткими объятиями. - Молодец! - Хорошо поработали. - Встретимся у меня в гримерной через пять минут? - Пойдем куда-нибудь отметить? Чимин, премьер балетной труппы, улыбался через силу. Напряжение от выступления, аплодисменты толпы, взгляды и слова коллег - все это прилипало к нему, делая каждый его шаг все тяжелее, каждую эмоцию - все глуше. Хоть он и согласился встретиться в гримерной друга вместе с остальными для того, чтобы договориться о набеге в какой-нибудь паб, он не думал об этом всерьез. Сейчас его ждала собственная гримерная - место, где он может отгородиться от лишнего шума и лишних людей. - Юнги? - удивился он, закрывая за собой дверь гримерной. На стуле перед зеркалом сидел молодой человек, разглядывая многочисленные контейнеры с гримом. - Привет, голубка. - Что ты здесь делаешь? Я не ожидал тебя встретить. - Я смотрел твое представление. Красиво. А потом пробрался сюда. Не спрашивай как мне это удалось - работа у меня такая. Очень хотелось взглянуть на тебя после выступления. У тебя грим потек. Чимин прислонился спиной к двери и опустил голову. Чувства большим комом застряли где-то в груди: они смешались в вязкую кашу, превратившись в нечто невыразимое. Он не мог их выплюнуть: его чувства - не конкретные эмоции на сцене. Он услышал, как Юнги поднялся со стула, и в следующее мгновение его лицо оказалось на плече юноши. Юнги стал поглаживать Чимина по спине. - Ты принимаешь лекарства? - спросил он. - Если бы они помогали, - Чимин шмыгнул носом и прижался щекой к теплой шее, желая раствориться в теле Юнги: все, лишь бы перестать быть собой хоть на пару минут. - Это "да" или "нет"? - Нет. Юнги щелкнул замком на двери, чтобы никто их не потревожил. Он понимал, как трудно было Чимину справляться с повседневной жизнью. Чимин редко кому открывал свои чувства, но в несчетные вечера, находясь во мраке чьей-либо комнаты (чаще всего то была комната Чимина), он позволял Юнги заглянуть в приоткрытую дверь своей души. Это были вечера бесконечных разговоров приглушенными голосами, прослушивания музыки через виниловый проигрыватель, вечера тягучих объятий, теплого дыхания и умиротворенного молчания. - Твое лицо теперь останется на моей футболке, - ухмыльнулся Юнги. - Прости. - Ничего, получится классный принт. Как у Пикассо. Чимин усмехнулся и оторвался от плеча Юнги. На черной футболке действительно отпечатался белый грим. - Кошмар, - прошептал Чимин. Юнги взял загримированное лицо в ладони и оставил на лбу отпечаток своих губ. - Чимин! - дверная ручка задергалась: кто-то теребил ее с другой стороны двери. - Ты идешь? Встречаемся у меня в гримерной. - Я приду, - отозвался он, повернув голову в сторону двери, а затем снова прильнул к молодому человеку рядом. - Не иди, если не хочешь, - шепнул Юнги. - Я и не собирался. - Да? - Вообще-то я думал, что мы куда-нибудь вместе пойдем. - Хорошо, я как раз хотел предложить тебе покататься на авто. - Ты сегодня не работаешь? - Нет. Сегодня город спит спокойно. Чимин знал, кем работает Юнги, и нельзя сказать, что был к этому равнодушен. Но они договорились уважать решения друг друга, поэтому с оружием в пиджаке или капсулами с ядом в карманах брюк ему приходилось мириться. Чимин удивлялся, как Юнги сам еще обходится без антидепрессантов или успокоительных, хотя тот как-то и намекнул, что бутылка виски стирает стресс не хуже лекарств. Порой Чимин задумывался, почему алкоголь в его случае приносит больше вреда, чем расслабления. Сколько бы он ни выпивал, ощущение бессмысленности не покидало его, а иногда даже усиливалось. В такие моменты он хотел отравиться алкоголем, но Юнги ему не позволял. - Тогда я спущусь и заведу авто, так как на улице довольно прохладно. Ты переодевайся и приходи. - Хорошо. - И я представляю, какая это гадость, но она действительно помогает тебе, - Юнги кивнул в сторону баночек с гримом и воском для волос, среди которых стояла бутылочка с антидепрессантами. - Не забудь. Он еще раз поцеловал Чимина в лоб, затем щелкнул замком двери и, выглянув из гримерной чтобы убедиться, что в коридоре пусто, вышел за дверь со словами: - Жду тебя через пять минут. - Десять, - возразил Чимин. - Ладно. Чимин сел у зеркала и стал стирать с себя краску. Нынешние слезы слегка упростили это дело, однако, наблюдая за своим отражением, молодой человек снова почувствовал ком в горле. Он наспех смыл с лица пудру, переоделся в брюки и толстовку. Его взгляд задержался на бутылке с таблетками. Приняв нужную дозу, он бросил бутылку в спортивную сумку, услышав, как она звякнула о баночку со снотворным. - Прошло тринадцать минут, - сказал Юнги, когда Чимин захлопнул дверь пассажирского сиденья. - Встретил поклонника по дороге, из-за которого мог опоздать на гораздо большее количество времени. - Ого! - Но я здесь. - Хороший выбор. Они выехали на шоссе, направляясь к выходу из города. Юнги уже запланировал провести вечер на холме, расслабляясь под музыку из стерео системы, с бутылкой виски и грушевым соком, наблюдая за огнями неспящего Сеула. На заднем сиденье валялись напитки, шерстяной плед и коробка с тайяки. Путь не был далеким, приборная панель мерцала белыми огоньками в темноте, а уличные фонари то и дело пытались заглянуть внутрь салона. По радио играл вечерний джаз, Чимин тихо мычал в аккомпанемент мелодии, двигая перед собой пальцами на манер дирижера. Юнги схватил его теплую руку в воздухе и мягко сжал ладонь, опустив ее на его колено. Вскоре автомобиль остановился. Чимин вышел первым, торопясь насладиться панорамой ночного города. Юнги вытащил плед и напитки, и они оба сели на капот автомобиля. - Не знал, что ты пьешь грушевый сок, - пробормотал Чимин, кладя голову на плечо Юнги. - Это не мне. - А что ты тогда будешь пить? Юнги усмехнулся. Он открыл бутылку с соком для юноши рядом, после чего взялся за бутылку с виски. По его уху прошлось теплое, слегка щекотное дыхание: - Спасибо. - Я мало что понимаю в балете, но ты сегодня выложился на полную, - сказал Юнги, сделав глоток. - Твои эмоции были словно не только на сцене, они пробрались и в аудиторию. Клянусь, даже воздух казался сгущенным в эти моменты. Я почти растрогался. Кстати, а женщина, сидевшая рядом со мной, действительно проронила слезу. Ты способен играть с чувствами людей, Чим. Так и до манипулирования недалеко. Юнги ждал, что Чимин ухмыльнется или ответит какой-либо колкостью, но человек, расслабившийся на его плече, молчал. Было слышно его слабое дыхание, а бутылка с нетронутым напитком в его руках опасно накренилась. - Чимин, ты уснул? Юнги слегка поднял плечо, надеясь разбудить юношу. Бутылка с грушевым соком упала на землю, тело Чимина мягко повалилось за спину Юнги. - Чимин?