Сто йен

      Перебирая мои пальцы своими, Тора прикорнул на моём плече, не особо заботясь удобно мне или нет. Вырубило из-за обезболивающего и усталости.       Кейске убирает бинты и перекись обратно в аптечку, бросая на нас странные взгляды исподлобья, словно это я виноват в случившемся с Ханамия.       — Это уже не первый раз, когда его так избивают, — Джульетта старается говорить тихо, чтобы не разбудить своего друга.       — Именно по этому ты хотел, чтобы я научил тебя драться? — вот он кусочек недостающей мозайки, который был мне так нужен.       Баджи кивает, закрывая пластиковый короб с белым крестом и убирает его под низкий столик.       — Так что случилось? — интересуюсь я лениво, не сводя взгляда с мрачного лица Кейске.       Вижу, как он борется с собой, желая всё мне рассказать, но обещание, что стребовал с него Ханамия, не даёт ему это сделать.       — Тору обвинили в краже денег из общака.       — А это не так?       — Не так! — взрывается молниеносно тот, вскакивая на ноги.       Казутора сонно ворчит что-то; его голова съезжает ниже, на мою грудь. Тяжело вздыхает, когда я вытаскивают из-под него свою правую руку.       — Тора никогда бы этого не сделал, — произносит через некоторое время Кейске, насупившись. — Раз он говорит, что не брал деньги — значит, не брал. Просто те утырки решили свалить всю вину за свой проеб на него.       Что-то тут явно не так. Где располагался общак знал очень маленький круг доверенных к верхушке лиц. Так причем тут Ханамия?       — И сколько он должен?       — Откуда я знаю? — отвечает вопросом на вопрос тот, дергая плечом.       — А что командиры и капитаны? Красть у своих же, — качаю головой, — за такое не только отрубить руку могут.       Вижу, как Кейске бледнеет после моих слов.       — Ты обращался за помощью к Майки? Или напрямую к Курокава?       — Майки, — Баджи шумно сглатывает, смотря куда-то поверх моей головы, — он против моей дружбы с Торой. Считает его слабаком и размазней. А как, — качает головой, — не важно.       — Договаривай, — приказываю.       Кейске садится рядом на диван, кусает губы.       — Знаешь же, что у Акаши сестра младшая есть, Сенджу? — начинает издалека, поворачиваясь ко мне лицом.       — Ты чего такой напуганный? — не понимаю я. — Только не говори, что Сано-семпай прибил её? — подаюсь вперёд, не скрывая своего волнения.       — Не совсем, — морщится, — Майки заставил её съесть пластиковые детали самолёта, который она же и разбила. Я не знаю, что на него нашло, — Кейске пытается хоть немного оправдать своего лучшего друга, — но это было ужасно и довольно страшно. Столько крови натекло, ужас, — его всего передёргивает.       — А что взрослые? Его дед и братья?       В той жизни пострадал Харучиё. В этой же его младшая сестра.       — Ничего.       — Как так? — изумлённо. — А старший брат Харучиё и Сенджу? Как он отреагировал?       — Как Шиничиро отвёз Сенжду в больницу, мы и не виделись больше, — Кейске неприятно переживать эту ситуацию заново. — После случившегося, я как-то побаиваюсь просить его о помощи.       — Когда это случилось?       — В понедельник.       Возможно ли так, что из-за случившегося и переместился Ханагаки? Но тогда как он связан с семейством Акаши? Или с Сано?       — Мне не к кому больше обратиться, — тихо, едва разборчиво.       Похлопываю устало Кейске по голове, мол так уж и не к кому? Усмехаюсь, смотря, как вытянулось его лицо. «Пожалею же», — думаю про себя.       — Старшая сестра во всем разберётся, — подмигиваю ему криво, — положись на меня, Джульетта.       Баджи сбрасывает мою руку со своей головы, морщась наигранно, пытаясь скрыть появившийся румянец на своем лице. Шипит, что в помощи моей не нуждается, не понимая, что вообще могу сделать, являясь инвалидкой.       «Убьём одним выстрелом сразу двух зайцев», — решаю я, доставая свой телефон из кармана юбки, — «поможем мелким, подгадив Сано-семпаю, и заявим заодно о себе». Чудесный план.       Планы мне явно больше нравилось составлять, чем их реализовывать. Пришлось использовать ещё одно временное перемирие, чтобы написать Дракену и Такаши о случившемся с Ханамией. прекрасная возможность заявить о себе       Пишу так же Харучиё о том, что только-только узнал о случившемся с его сестрой, волнуясь, как бы ничего плохого с ним не произошло. Такеоми, что в той временной линии, что в этой был гондоном редкостным, заботясь больше о своей сестре, чем о младшем брате. Но я не лез в их семью, предпочитая помогать Харучиё по возможности.       Не дождавшись ответа от Харучиё, я попросил Кейске перетащить Казутору ко мне в комнату.       — Надеюсь, он вечером свалит? — ругаюсь я, взваливая мальчишку себе на спину.       — Отец его убьёт, если увидит в таком виде, — пытается надавить на жалость Баджи.       — Значит, — кряхчу, но упорно продолжаю идти вперёд, поддерживая мальчишку сзади руками, — будешь спать вместе с ним в моей комнате, а я наверху у тебя, — заключаю я.       Уложив Ханамия на кровать, сняв с него порванный школьный пиджак и расстегнув брюки, я со спокойной душой ушел переодеваться в ванную, прихватив с собой свои вещи. Казутора не просыпался до позднего вечера. Домой успел вернуться с прогулки Мин Кю, а с работы взрослые. Я же всё это время смотрел телевизор, крутя в руках свой телефон.       В голове сейчас столько мыслей, а думаю я о Кавата. Вот что на него сегодня нашло? Не понимаю.       Коко, поняв, что у меня снова нет настроения, решил не донимать меня, сразу закрывшись у себя.       Прихватив зарядку от телефона из своей комнаты, я решил тоже спрятаться на втором ярусе кровати. Мин Кю смотрит удивлённо, как я легко и мастерски забираюсь на место Кейске. Втыкаю зарядку в гнездо переходника, который пришлось подвесить над тумбой. Укрываюсь одеялом, укладываясь на довольно жёсткую подушку и прячу очки в щель между матрасом и каркасом кровати, в которую уже были понапиханы фантики от конфет.       — Свет,— слышу я, — тебе не мешает?       — Нет, — закрываю глаза, выдыхая громко через нос. — Я сегодня встретился с Хитто.       — Что? — брат вскакивает со стула, в один прижок забираясь ногами на каркас кровати, чтобы быть со мной одного роста. — Где?       — В больнице. Принцесса вчера пострадала, вот ездил вместе с Шиба, — говорю правду. Об этом и так скоро станет всем известно. — Не думаю, что Какучё заметил меня, но это было весьма неожиданно столкнуться вот так.       — И? — смотрит заинтересованно, радуясь, что я заговорил с ним.       — И ничего, — сажусь, задевая макушкой потолок, — блять, — морщусь. — Он совсем не изменился.       — М-м, — тянет раздосадованно, — понятно. Ты всё ещё обижена на меня?       — Немного, — я не умею долго обижаться, — больше не ожидал, что ты пойдешь на поводу у Дракена и остальных. Но какая теперь разница, правда? — стараюсь говорить бодро.       — Знаешь, — он забирается ко мне, заставляя подтянуть ноги, чтобы освободить ему место. Опирается спиной на стену, — я был в ярости, когда получил твоё сообщение в первый раз. Не верил до последнего, пока не увидел у матери в документах твоё имя в графе «дети». А когда потребовал ответов, она отмахнулась так легко, сказав, что ты — ошибка, погрешность в её расчётах на более удачное будущее.       Мне хочется перебить его и сказать, что я всё это прекрасно знаю. Подумаешь, собственная мать не любит? Было бы из-за чего переживать. Укладываю свою голову к нему на колени, продолжая смиренно слушать его рассказ о нашей родной матери. Поджимаю ноги к животу и закрываю глаза. Чувствую, как прошлась его ладонь по моим волосам, успокаивая.       — Я никогда не оставлю тебя, Ши Ро, — обещает мне Мин Кю, — и всегда буду на твоей стороне. Как и ты на моей, правда?       — Правда, — большего же мне и не надо.       Не думаю, что в этой жизни мне придется выбирать между умирающей девушкой брата и эфемерным чувством справедливости. В этот раз, определённо, выберу девушку брата, пусть даже та будет не жилец.       Засыпаю неспокойным сном, чувствуя, как выбрался из-под меня Коко, чтобы выключить свет в комнате и сходить в туалет. Вернувшись, он укрывает меня пледом, что лежал в зале, на диване. Слышу, как укладывается внизу, что-то печатая в своём телефоне.       В пять утра глаза открываются сами собой, а сна как не бывало. Долго пытаюсь понять, где я. А потом забиваю на тренировку, переворачиваясь на другой бок.       Не хочу никуда идти и что-то делать. Сегодня суббота, полноценный выходной. Можно и поспать до обеда, попытавшись забить на все свои проблемы.       Просыпаюсь от чувства, что на меня кто-то долго смотрит. Мерзкий холодок пробегает по позвоночнику.       — Коко-чи, — слышу я тихий и довольный голосок Харучиё, — у Вас такой забавный след от слюны на подбородке, — и тыкает меня пальцем, доказывая свои же слова делом.       — Харучиё, — вытираю лицо уголком пледа, — как ты попал в квартиру?       — Баджи-сан нас впустила, — отвечает радостно тот.       — «Нас?».       — Меня и Усо.       — Понятно, — отворачиваюсь от Харучиё, накрывая голову пледом.       «Вот чего они приехали?» — пытаюсь сообразить я.       Акаши попытался растормошить меня, прося, чтобы я просыпался.       — Скоро обед уже.       — Можешь съесть мою порцию, — великодушно разрешаю ему я.       Вставать совершенно не хотелось. Руки, как и ноги в один миг стали какими-то деревянными, а голова совсем не подъемной.       — Ты вставать собираешься? — прошло не так много времени, чтобы в комнату заглянул Кисаки.       Чувствую, как что-то горячее и тяжёлое упало мне на губы, впитываясь в наволочку подушки.       Вот же ж блядство.       Прижимаю к носу пальцы, пытаясь остановить хлынувшую явно из-за давления кровь. Сбрасываю с себя плед, садясь. Щурюсь.       — Отойдите, — прошу я мальчишек, спрыгивая со второго яруса кровати.       Добегаю быстро до ванной, включая напор холодной воды в кране. Тетта следует за мной, вставая у дверей и глядя на меня с беспокойством.       — Это из-за давления, — а раньше-то эта фраза была кривенькой отмазкой, а не правдой.       — Я тебе томатного супа принес.       — Идёшь явно с козырей, — усмехаюсь я, прижимая холодные из-за воды руки к лицу.       — Мы были в больнице, — Тетта заходит в ванную, прикрывая за собой дверь, — и Ханагаки не узнал нас.       — Не удивительно.       Харучиё попеременно жил то у Тетты, то у Такемичи дома, стараясь не появляться у себя лишний раз из-за разногласий с братом и сестрой. Всех всё устраивало. Когда в четверг Принцесса перестала отвечать на сообщения и звонки, Акаши заволновался. Хорошо, что я написал Усо-чан, иначе, Харучиё поставил бы всех на уши. И никто бы его в этом не винил. Не дождавшись от меня каких-либо вестей, Хару, слёзно упросил Тетту съездить в больницу, чтобы по итогу остаться ни с чем.       Акаши легко принял тот факт, что Мичи не помнит ни его, ни Тетту из-за травмы головы, не замечая, как странно смотрит на них Ханагаки. Решив поехать жаловаться на ситуацию ко мне.       — Ладно ещё Хару, но меня? Ты же говорила, что мы были с ним знакомы до первого прыжка.       — Я вообще не понимаю, что сейчас происходит, — признаюсь я, беря зубную щетку из стаканчика.       Кровь мне удалось остановить.       — Не думаю, что он вообще кого-то из нас узнает, — добавляю поспешно. — Но нам нужно как-то узнать, что именно произошло в будущем, как и его мотивы и дальнейшую цель, — выдавливаю на щетку зубную пасту из тюбика. — Некоторые события становится всё труднее предугадать.       — Вы чего закрылись? — заглядывает в ванную Кейске. Он даже не успел снять ветровку.       — Иди отсюда, — прогоняю мелкого, призывая жестом, закрыть дверь обратно. — А некоторые, наоборот, происходят слишком быстро. Вместо Сенжду должен был пострадать Харучиё.       Кисаки кивает. Помнит, что я ему рассказывал как-то об этом инциденте.       Быстро чищу зубы и умываюсь. Вытираю лицо полотенцем.       — И каков наш следующий шаг? — ловлю в отражении зеркала цепкий взгляд Тетты.       — Чёрные Драконы, — отвечаю уверенно. — И раз ты тут, побудешь немного манекеном? Мне надо парик заплести.