Сто йен

      Жарко.       Двигаюсь медленно, будто качаясь на волнах, вслушиваясь в сбивчивое дыхание Хитто.       — А? — чувствую кожей удушливый летний зной, а в ушах стоит стрекот цикад. — Ханма? — резко поворачиваю голову, рассматривая в один миг повзрослевшего на десяток лет своего зама.       «А ему идут костюмы в полоску».       — Чего так удивляешься, Ханагаки? Сам же назначил встречу на кладбище, — лицо у Шуджи спокойное и умиротворённое.       Пропала куда-то вся подростковая угловатость и спесь. Мелированные волосы уложены по-другому, на левую сторону, чуть завиваясь волной. Довольно большие очки-велосипеды прячут за собой усталый взгляд золотых глаз. Только длинная серьга в левом ухе да татуировки с кадзи «Преступления» и «Наказания» на кистях доказывают, что передо мной стоит сейчас Шуджи Ханма.       — Странно, — тянет Шуджи, доставая из кармана своих брюк пачку сигарет. Тех самых, дорогих, с которыми он сегодня со мной делился вечером, — что ты вспомнил о ней.       Что?..       Чувствую чужое замешательство, рассматривая надгробную плиту с выбитым на ней своим именем.       — Хяку умер? — чужое неверие бьёт в живот, скручивая кишки между собой, в узел. — Как? Почему? Что случилось?       — Ты сейчас издеваешься надо мной? — спрашивает Ханма, сминая сигарету пальцами. — Ты же был с ней рядом, в тот день. Видел, как Широ пырнули ножом наши же. Не помнишь?       — Нет.       — А как ты Кисаки велел утащить её, как можно дальше, к ярмарке, к людям, чтобы скорую вызывать? Этого тоже не помнишь, Ханагаки? — Шуджи встаёт почти вплотную. У него дёргается уголок губы, показывая, как тот сейчас разозлен.       — Я не понимаю, — пячусь назад, чувствуя резкую боль в районе копчика.       — Ха? — выдаёт обескураженно Шуджи, хватая меня за ворот футболки. — Тетта предупреждал, что тебе не нужно доверять, как и Баджи. А где они теперь? Мы же одни с тобой остались из Девятого поколения. Ты да я! Корона не жмет, возложенная Шиба на твою пустую голову? — Ханма расжимает пальцы. Медленно. — Хуйня всё это, — морщится мужчина, поворачиваясь к нагробной плите, — я всё равно завтра уезжаю. Не надейся больше на мою помощь, Принцесса. Дальше ты сам по себе.       — Да объясни ты все нормально, Ханма! — прошу его я, задыхаясь. — Что тут, черт возьми, произошло?!       — Кисаки похоронен на ряд выше, рядом с матерью. Джульетта в самом начале, — я впервые вижу друга таким раздавленным, — возложи угощения и им, раз пришёл сюда впервые за двенадцать лет.       — Кисаки умер? — мотаю головой. — Как?       — Настигли врасплох, когда он тащил на своей спине Широ. Камнем пробили голову.       — А Хяку? Как…       — Умерла от потери крови, закрывая собой Тетту. Видел же сам… Погоди, — Шуджи резко поворачивает голову в мою сторону, впиваясь взглядом, — ты же был там, верещал больше всех. Ты совершил очередной прыжок во времени, Ханагаки? А?       — Откуда ты?..       Голоса медленно затухают, растворяясь в стрекоте цикад. Картинка плывёт, как мягкие кольца зажженных благовоний по воздуху. Заторможено моргаю, пытаясь прийти в себя и вздохнуть. С левой стороны, у ребер, будто что-то защемило, острой болью отдаваясь по всему телу. Почему-то ныл копчик. «Я же не падал на задницу!»       — Широ? — кто-то обеспокоено трясет меня за плечи. — Что с тобой? — Какучё?       Почему он здесь? Рядом? Моргаю заторможено, чувствуя пронизывающий всё тело холод.       — Почему ты голый? — задаю я вопрос, прежде, чем осмыслил его.       Какучё уставился на меня удивлённо. Его плечи медленно опустились и сам он стал как-то меньше.       Облизываю губы, чувствуя металлический привкус крови, что снова хлынула из носа, как только я пришёл в себя. Дрожащими пальцами пытаюсь её вытереть.       — Возьми, — Хитто подаёт мне свою футболку.       — Спасибо, — взглядом очерчиваю его подтянутое, рельефное тело, сеточку шрамов на груди и шее, стройные ноги и полу вялый член, с натянутым на него презервативом. — В голове полная неразбериха, — жалуюсь я, пряча лицо в смятой ткани.       Уши обдало жаром, как и щеки с шеей.       — Ты неожиданно замерла, уставившись в одну точку, стала шептать что-то, а потом и вовсе свалилась на пол, — рассказывает Хитто, касаясь моего плеча. — Это было одно из твоих видений?       — Ханагаки вернулся обратно, в своё время, — говорю тихо.       — А причем тут Мичи? — не понимает Какучё.       — Все началось с него, — смотрю прямо в глаза юноше, — это он — путешественник во времени. Я назначил его своим Третьим командиром, думал, пусть лучше рядом будет, чем… Будущее не изменилось, Кокосик. Меня убьют, как и Кисаки, и Джульетту. Свои же. Явно из-за сегодняшнего. Черт.       — Тебе надо прилечь, — Хитто помогает мне встать. Уводит в свою комнату, укладывая на свою кровать.       Возвращается на несколько минут обратно в большую комнату, проверяя замки на двери. Берет наши телефоны. И возвращается ко мне, забираясь ко мне под одеяло и обнимая крепко.       «Успел снять презерватив».       — А теперь с самого начала, — просит Хитто.       Мне приходится немного привстать на локтях, укладываясь на живот. Даю себе секунду, чтобы собраться с мыслями.       «С Риндо было проще», — думаю я, не зная как начать.       Кожа под носом чешется.       «У меня так и не получилось спасти Коко?»       — Записался я как-то на урок по игре на фортепиано, — начинаю я.       История выходит нескладной и непонятной, ведь я перескакивал с одного на другое, пытаясь показать картину полностью. Рассмотреть под другим углом, пытаясь понять, где именно я мог накосячить. Про Инуи я рассказал вскользь, только самое главное, без подробностей. На пересказе о событиях в больнице и своем первом приступе, мне захотелось курить. Приходится натягивать на себя одну из футболок Хитто и его домашние штаны, и вытаскивать юношу на балкон. Хитто натянул на себя шорты. А также переходить на шепот. Видел отблеск включённого телевизора в окне своей квартиры.       — Одну на двоих, — говорит Хитто, прикуривая.       Пожимаю плечами, уставившись на чёрную кляксу реки.       — Не очень-то и хотелось, — вру я.       Курить мне хотелось просто до синих чёртиков.       Хитто прижимается ко мне в открытую, вслушиваясь в мой рассказ. Не перебивая и не задавая вопросов. Давая мне выговориться.       — А потом мы встретились и как-то всё закрутилось. Кисаки, Ханма, Коко… А теперь всё это бесполезно? Я же всё равно умру? — затягиваюсь сигаретой, чувствуя на языке вишневую горечь. — Я приказал Кисаки привлечь внимание Тосвы любым способом. Они покалечили и изнасиловали девушку, а я нашёл насильников и изуродовал их лица, хорошенько перед этим избив. Мы их сдали полиции, выйти они не должны. Правосудие восторжествует! Вот только, я не чувствую никаких угрызений совести. Я плохой человек, Какучё?       — Нет, — качает головой он.       Улыбаюсь, качая головой.       Хитто уводит меня обратно в свою комнату. Чувствую на его губах вишнёвый привкус, отвечая на поцелуй. Растворяясь в ощущениях от нашей близости.       — Я позабочусь о тебе, Широ, — шепчет мне прямо в губы Какучё, толкаясь в меня резко, подминая под собой, — ты мне веришь? Позволишь быть рядом?       Перед глазами наши ладони, с вытатуированной на костяшках безымянных пальцев лентой Мёбиуса, в форме змеи. Уроборос. Змея, что пожирает сама себя.       — Пожалуйста, — прошу я, — позаботься обо мне, Какучё.       Я должен забрать способность Ханагаки любым способом. Даже если мне придется убить его.       Назойливая мелодия из рекламы про сырные шарики бьёт по ушам, заставляя меня поморщиться и перевернуться на бок. Приоткрываю один глаз, осматривая заполненную солнечным светом комнату своего парня. «Я же могу теперь его так называть?». На удивление, Хитто рядом не было. И куда он делся?       Тянусь за телефоном, нащупывая лежащую рядом с ним бумажку.

«ушёл по делам. скоро вернусь»

      Воу. Перечитываю короткую записку ещё раз, улыбаясь как придурок.       Песенка заиграла вновь.       «И кому там не имеется в такую рань?»       — Слушаю, — произношу недовольно, принимая вызов. Даже не взглянув кто звонил.       — Широ, — замираю, сжимая пластиковый корпус своего телефона, — негодная девчонка! Почему ты не поехала встречать меня в аэропорт вместе с братом? Если у тебя тренировки, это ещё не значит, что ты можешь все скидывать на своего брата.       — Мам? — и почему я так сильно удивляюсь? Что Коко соврал нашей матери, тем самым спасаясь от любых её вопросов?       — После школы, чтобы сразу шла домой! Ты меня поняла? Су Хо, возьми сумки и брата за руку! — ей не нужен был мой ответ. — Хаджиме, вызови нам такси. Ох, и долгий же был перелёт!       — Вы летели всего два с половиной часа, — слышу я голос брата, — лучше бы за своими новыми детьми следила, — в его голосе четко прослеживается обида.       — Они твои братья, Хаджиме. И не надо закатывать глаза!       — Широ всё ещё на проводе.       — Мы ждём тебя. Целую! — выдаёт скороговоркой мама, переходя на корейский.       Вот же ж.