Сто йен

      «Дела», — мычу я про себя, оглядывая пустой пустырь, где мне якобы забили стрелку.       Никого не было, а я даже и не опоздал, придя в точно назначенное время. На часах 17:26. Считай, что почти половина шестого. Занятия в школах должны были закончится. Так почему никого нет?       Хм.       Лезу во входящие сообщения, перечитывая утреннюю смс от Ханагаки. Выйти на станции 5-С, обогнуть парк с правой стороны, пока не упрусь в некое подобие сцены, где по праздникам младшая школа выступает на радость местным старикам и домохозяйкам.       Оглядываюсь. Никакой сцены. Мусорные баки, гравийка под ногами и сетка-рабица вместо забора. А я точно вышел на нужной станции?       Раньше меня всегда встречали на нужной станции, чтобы сопроводить дальше. А я как-то и не задумывался, шёл себе за парнями, оглядываясь по сторонам. Но это когда было? Ещё в средней школе? Когда брат промышлял всяким, продавая меня, как бесплатную рабочую силу?       Деньги — единственное, что было важно для Хаджиме. А если у тебя их нет, то ты и неинтересен.       Брат всегда играл по-крупному. Я же был непрочь подраться и за круглые монеты номиналом в сто йен, чтобы после расплатиться с Хаджиме за те крохи внимания, что он мне великодушно дарил. А потом появился Инуи, я попал с переломом в больницу, а после смерти Акане для брата всё как-то стало бессмысленным.       — Хяку! — кричит в трубку Ханагаки. — Ты где?       — Я немного заблудился, — я даже не оправдывался.       — Скорее беги сюда! — куда это «сюда»? — Киёмаса рвёт и мечет.       — Подождёт.       — Ты не понимаешь, — шепчет нервно Такемичи, сжимая до скрипа пластиковый копрус своего телефона, — он…       — Эй, уёбок, — раздалось совсем рядом с Ханагаки, да ещё и так громко, что было даже слышно мне, — где Хяку?       — Он скоро придёт, — начал оправдываться юноша, — так ведь?       Сбрасываю звонок и бегу обратно к станции.       Понять бы ещё где я нахожусь.       Станция оказалась нужной, но я повернул не туда. В боку начинало неприятно покалывать.       Пересмотрев боевиков 90-х и начала 2000-х тысячных, я считал, что настоящие герои должны немного опаздывать. Именно в тот момент, когда ситуация вышла из-под контроля и спасения нет, должен появиться герой. Я же героем никогда не был. Не был героем и Такемичи. Сейчас Ханагаки был похож на «девушку в беде», что не могла жить без приключений на свой тощий зад, действуя по всём диснеевским канонам.       Избитый, но продолжающий стоять стойко, Ханагаки вызывал во мне неприкрытое чувство восхищения.       «Он… Невероятен»       — Эй, — мне легко удалось ворваться в толпу гопников, спрыгивая на импровизированную арену, — руки убрал от Ханагаки, говна ты кусок.       В груди гулко заходится сердце.       Такемичи поворачивает голову, широко улыбаясь мне окровавленными зубами. От его идиотской причёски не осталось и следа, как и от чистой и выглаженной школьной формы. И закрашенные зелёнкой ссадины больше не выглядят так ужасно, как вчера вечером.       Драться с такой толпой бесполезно. Сколько их здесь? Человек тридцать? Сорок? И все они из «Свастики»? Многовато как-то.       — Коконой, — довольно улыбается Киёмаса, бросая Такемичи в мою сторону, — ты всё-таки пришёл. Сколько он тебе заплатил? Сто йен? Или больше? — смеётся он.       — В порядке? — спрашиваю я Ханагаки, пряча его за своей спиной.       — Да, — отвечает тихо тот, сплевывая кровь.       — Он мне не платит, — говорю громко, чтобы все услышали.       Кстати, а почему он мне ничего не платит? Может, обед из него вытрясти?       — Делать мне нехуй, вот и решил заглянуть на огонёк, — расслабленно подхожу к третьегодке, глядя ему прямо в глаза, — да и ты меня так заманивал сюда. Давно пизды не получал? — и бью сжатым кулаком прямо в нос, действуя на опережение.       С толпой так и нужно делать, не давая опомниться и прийти в себя. А заодно, вывести из боя самого злого и огромного противника. Киёмаса был главарём этой шайки, самым сильным из всех присутствующих: его уважали и боялись. За ним шли.       Киёмаса окосел и его повело в сторону. Направляю его в нокаут с одного несильного удара, чтобы не мешал. Поворачиваюсь к толпе лицом, растягивая губы в безумной улыбке. Кто следующий?       Сбоку на меня бежит один из приближённых Киёмасы, остальные же спускаются по деревянным, скрипучим лестницам.       Толпа молчит, пытаясь осознать только что случившееся. Нельзя вынести бугая с одного удара.       «Нельзя, — соглашусь с ними я, — но это возможно».       Сегодня без сломанных костей не обойдется. Давненько я так не веселился.       Я не был лучшим в драках. Да и в спорте тоже. Но глядя в восторженные голубые глаза Ханагаки во мне что-то расцветало. Сейчас у меня в приоритете увести Ханагаки. Спасти его, как какую-то принцессу.       Стал уставать. Пропустил один удар по касательной, другой в грудь, захлебываясь воздухом. Один из гопников получает за это коленом в подбородок, второму ломаю пальцы, заставляя кричать от боли.       Я не считаю сколько их поверженных валяется на земле. Толпа кричит, подбадривая. Меня ли?       Но неожиданно все замолкают, давясь радостными криками. Становится слишком тихо.       — Босс!       Я замираю, с поднятой рукой и искривлённым лицом, глядя удивлённо на появившегося из ниоткуда Рюгуджи Кена.       Рюгуджи пугающе огромен. Даже в своей повседневной одежде.       Лениво осматривает толпу, затем валяющихся у моих ног парней, а после меня. В его тёмных глазах вспыхивает искорка узнавания. Разве мы с ним когда-то встречались?       — Что здесь происходит? — Дракен продолжает смотреть на меня, но задаёт этот вопрос всем.       — Эй, Кенчик, — голос у семпая ленивый, сонный, как и взгляд, которым он одаривает всех присутствующих, — ты говорил, что нас ждёт здесь нечто интересное.       Нечто интересное?       Ханагаки замирает, переставая дышать, когда мимо него приходит верхушка «Тосвы». Он же впервые видит их, так ведь? Не на фотографиях, а в живую.       — Киёмаса, — рычит Рюгуджи, — объяснись, что здесь происходит?!       Киёмаса поднимается на ноги, обходя меня по широкой дуге. Я же пока перевожу дух, проверяя, не спали ли с пальцев и ладоней бинты, и не развязались ли шнурки на ботинках. Не хотелось бы проиграть из-за такой мелочи. Ведь самое интересное начнётся только сейчас.       Сано-семпай сначала действовал, а уже потом думал. Киёмаса же пока всё ещё являлся членом «Токийской Свастики». Даже если Киёмаса и начал первым, злодеем во всей этой истории был я.       Майки встаёт ко мне почти в плотную, перешагивая через мычащие тела школьников. Перекатывает языком шарик чупа-чупса с одной щеки в другую, спокойно смотря на меня. В его глаза я вижу море: спокойное и бескрайнее, в котором так легко можно утонуть.       Семпай замахивается ногой быстро, метя мне точно в голову. Я же действую на инстинктах, садясь на корточки и целясь в пах. Секунда — и Майки повержен, хватаясь за яйца, падая на сцену       Никто сначала и не понял что произошло. Я и сам с ужасом смотрел на матерящегося семпая.       — Широ! — кричит Ханагаки, бросаясь ко мне.       «Он меня хочет раздавить, как букашку?» — бьётся в голове истерически судорожная мысль.       Дракен действует, желая пригвоздить меня к земле своим толстым ботинком, но Такемичи успевает закрыть меня собой, за что и получает.       — А ты мне нравишься, — смеётся нервно Майки, — Ши-чан.       Фыркаю, подхватывая Ханагаки под руки и заваливаясь вместе с ним назад.       Ши-чан?       Стоп.       Семпай садится, опираясь на руки. Он умудрился не потерять свой леденец на палочке. Хрустит им, проходясь зубами по карамели.       «Он вспомнил меня?»       Это невозможно.       — Ты как? — спрашивает обеспокоено Ханагаки, упираясь лбом мне в грудь и судорожно выдыхая.       Сегодня его потрепало даже сильнее, чем вчера или на неделе. Как он ещё держится с такими ранами?       — Тебе ничего не отбили? Выглядишь не очень, если честно, — намеренно не отвечаю на его вопрос.       — Это твой друг, Ши-чан? — Майки по-детски непосредственен.       Что ему дала эта драка и произошедшее только что? Плевал он на всё это с высокой колокольни. И поверженным или уязвимым он себя совершенно не чувствовал.       — Ханагаки Такемичи, — представился Ханагаки, — рад нашему знакомству.       Чувствую, что вся эта ситуация попахивает дерьмом.       «Не так. Всё не так!», — кричало что-то внутри меня.       — Встать можешь? — Дракен протягивает мне руку.       — Могу, — тихо и уверенно. Мне не нужна их помощь. Как и дружба.