Сто йен

      — Широ, — выдыхает Ханагаки, внутренне расслабляясь, — ты пришёл.       — Ага, — угрюмо отвечаю я.       Банка теплого ядрено-сладкого кофе приятно греет пальцы. Я особо не торопился, запнувшись на одной из ступеней на станции. Понял, что делаю какую-то хуйню и остановился, придя в себя.       Почему я, бросив всё, бегу непонятно куда? Для чего?       Ханагаки узнал откуда-то моё имя. От парнишки не было новостей два дня и вот — нате, распишетесь.       «Он явно как-то связан с Чёрными Драконами, — думается мне, — В Роппонги ему путь заказан: сожрут сразу же. Возможно, кто-то из одноклассников проболтался по средней школе?»        В отличие от брата, я в старшую школу ходил чисто номинально: по документам значился, на уроках не появлялся, а экзамены сдавал экстерном, благодаря вечерней школе.       Может ли быть, что Ханагаки рыл эти несколько дней про меня информацию? Для чего?       — Я понял, что является триггером для перемещения, — начал Ханагаки, вставая ко мне почти впритык.       Выглядел он несколько взъерошенным и взволнованным. Прибежал в чём и спал: в широкой красной футболке и бриджах. Волосы были просто зачёсаны назад.       — Хочешь сказать, что эти два дня ты провёл в будущем? — уточняю я.       — Да, — уверенно отвечает парень, — после нашего разговора я пошёл к Хинате.       — Зачем?       — Чтобы убедиться, что она в порядке, — возмущённо восклицает блондин, — мы поговорили и я… — мотает головой, — Триггером является её младший брат, Наото. Именно он спас меня, успел вытащить из-под поезда. В будущем, он работает в полиции.       Ханагаки напирает, не давая перевести дух, вываливая мне на голову просто тонну ненужной информации. О пока ещё мальчишке Наото и его сестре, о будущем, Токийской Свастике, семпае и Тетта Кисаки. Говорил и говорил, перескакивая с одного на другого, без какой-либо конкретики. Даты, названия мест и события – ничего из перечисленного не имело значения в этой временной линии.       — Из-за чего должен умереть Дракен? — задаю вполне себе логичный вопрос, отходя к урне и выбрасывая полупустую банку.       — Его зарезали, — скороговоркой отвечает путешественник во времени.       — Кто?       — Я не знаю.       — То есть, — пытаюсь собрать мысли в кучу, — ты знаешь, когда это произойдет, возможно, даже где, но не знаешь, кто именно убьёт его?       — Ну да, — неуверенно начинает тот, — информации толком не было, только статья в газете о произошедшем, — с каждым сказанным словом Ханагаки визуально становился все меньше и меньше.       Ханагаки больше не был уверен в своих словах.       — Ты вообще знаешь что-нибудь о нем? Где живёт? Когда родился? С кем дружит? Чем дышит?       По глазам вижу, что парень ничего не знал. Совершенно.       — Ты издеваешься? — перехожу на шёпот, сжимая, до скрипа суставов, пальцы в кулак. — Ты еблан, Ханагаки. Вместо того чтобы изучить всю подноготную парня, которого тебе спасти надо, ты заучивал непонятные даты и события, которые ещё не произошли?       — Тачибана ничего не смог на него найти, и я не думал, что это так важно, — потирает щёку блондин, неловко улыбаясь.       Пиздец.       Смотрю на Ханагаки и думаю, в кого он такой дебил?       — Ты вообще как планировал спасти Рюгуджи?       Ханагаки открывает рот, но взглянув на меня, сразу закрыл его. Ясно. План у него был, но хуёвый, как и вся эта ситуация.       — Возвращайся в своё время, Ханагаки, — прошу его я.       — Почему? — не понимает он. — Я обещал Наото спасти Хину. Не могу же я отступить от своих слов!       — Тебе на неё плевать было двенадцать лет, — не выдержав, рычу я, наступая на второгодку, — ты без неё прекрасно обходился. Так что изменилось? Какой у тебя был план? Думал, что легко завалишься на собрание Свастонов, рассказывая бредни сумасшедшего, и они тебе поверят? Ты долбоёб, Ханагаки! — бью сжатым кулаком в солнечное сплетение парня, хватая свободной рукой за ворот футболки, не отпуская.       Ханагаки хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Смотрит на меня с ужасом, не сдерживая слёз.       — Таков был твой план? — выплевываю ему прямо в лицо.       Такемичи кивает боязливо, зажмуривая глаза.       Вот как.       Отпускаю мальчишку. Выпрямляюсь. И что мне делать?       — Широ, — всхлипывает Ханагаки, вытирая ладонями слёзы, — помоги мне.       — Чем же?       — Ты же состоишь в Черных Драконах, знаешь же всех…       — Я не состою в банде, — резко отвечаю, — и никогда не состоял до этого.       — Разве ты не Капитан элитной гвардии, одиннадцатого поколения? — Ханагаки хватает меня за руку.       — Одиннадцатого поколения? — удивлённо задаю вопрос парнишке. — Сейчас Драконами командует Тайджу Шиба, глава десятого поколения.       — Не Хаккай Шиба? — пальцы парня сжимают мою руку, в нервной дрожи.       — Ты меня перепутал с братом, — говорю неуверенно, направляя блондина к скамейке. — С Хаджиме.       — Нет, — мотает головой Такемичи, — не перепутал. Хаджиме умер в драке с Поднебесьем.       Хаджиме умер?       — Сейшу Инуи, — мой голос дрогнул, — с ним что стало?       — Я не знаю, — тихо. — Не помню такого имени.       Это просто невозможно. Хаджиме не мог так просто умереть, в стычке с каким-то Поднебесьем? Это ещё что за банда такая? И как младший Шиба мог стать следующим главой, если без одобрения старшего брата в туалет сходить не может? Тру ладонями лицо, оттягивая кожу щек вниз. Херня какая-то.       Этого ещё не случилось!       Отхожу от Ханагаки, доставая из бананки пачку Caster и зажигалку.       — Широ, — позвал меня осторожно Такемичи.       Чиркаю зажигалкой, прикуривая. Затягиваюсь. Дым жжёт гортань, проникая дальше, в легкие.       «Хаджиме умрёт», — бьётся мысль набатом в голове.       — Мы можем все исправить, — твёрдо говорит Такемичи.       Мы? Он это сейчас серьёзно?       — Если мы спасём Дракена, то всё будущее изменится и никто не умрет? — чувствую, как голос начинает дрожать от переполняемых душу и тело эмоций.       — Да, — кивает Ханагаки, вставая.       — А если у нас не получится? — смотрю на парня с ужасом. — Ты — никто, пустое место, я же… Меня собственный брат ненавидит, помощи неоткуда будет ждать. Как ты можешь изменить будущее? Как я могу это сделать?       — Ты же сильный, — улыбается неожиданно Такемичи, — сколько ты лет занимался тхэквондо и айкидо? Ты держишь в страхе весь Токио. В будущем, не сейчас, — потирает щёку, отведя взгляд.       Хочется добавить, что в детстве я ещё лёгкой атлетикой занимался, но чего-то молчу. Как нам это поможет? Раскидаю я с десяток парней, а что дальше? До Сано-семпая нам не добраться. Если только…       — Ханагаки, — я не был великим стратегом, как брат, но костяк хоть какого-то нормального плана по спасению жизни Рюгуджи смог придумать, — тебе надо позвонить кое-кому.       — Зачем? — Не понимает Такемичи.       И мне снова хочется его ударить.       — Скажешь, что по поводу Киёмасы и то, что ты от меня. Шиба поймет о чём ты. Только прошу, не называй моего имени, дебила ты кусок.       — Шиба? Хаккай Шиба?       — Вы договоритесь о встрече, — продолжил я, — и ты на неё пойдешь. Не знаю как, но ты должен встретиться с командиром второго отряда, Такаши Мицуей, и убедить его, что ловля на живца – отличный вариант.       — Ловля на живца?       — Ты попугай что ль? — не выдерживаю я.       — А если твой план не сработает? Что тогда делать будем?       Был и второй вариант. Не менее глупый и безрассудный, но более действенный, чем этот, придуманный на скорую руку.       — Придется наступить самому себе на горло и вступить в Токийскую Свастику, — тихо. — И молись всем Богам, Ханагаки, чтобы этого не случилось.       Достаю из бананки телефон, нахожу в контактах номер младшего Шиба и отправляю сообщением Такемичи.       — Мы теперь партнёры, — говорит бодро Ханагачи, протягивая мне ладонь для рукопожатия.       — Соучастники звучит лучше, — хмыкаю я, пожимая ладонь парня.       В начале девятого садимся на один поезд, что идет в центр. Ханагаки выходит раньше, заверив, что позвонит Шиба как только придет домой. Мне же моя идея больше не казалась гениальной или правильной.       Не слишком ли мы много на себя берём?       До своей станции не доезжаю две остановки, выходя раньше. Достаю ещё одну сигарету, закуривая. Руки отчего подрагивают нервно. От волнения ли? Дохожу до многоквартирного дома, в котором раньше жила бабушка. Квартира досталась матери, а та откупилась ей от меня с братом, сбежав с очередным любовником куда-то в Сеул. Точно уже и не вспомнишь. Пишет мать редко, а звонит ещё реже. От отца и то больше внимания и заботы по праздникам, чем от неё.       На парковке, у дома, уже припарковано с десяток байков. Странно, что соседи ещё не пожаловались на сей беспредел.       Парни в белых куртках стоят у дверей, о чём-то тихо переговариваясь между собой в ожидании командиров.       «Делать им больше нечего?» — фыркаю я про себя, открывая домофон своим ключом.       Некоторые гопники посмотрели косо, но смолчали или сделали вид, что я им не интересен. Лучше так, чем слепое повиновение.       На шестой этаж поднимаюсь по лестнице, игнорируя лифт. Чеканя каждый шаг и отсчитывая мысленно ступени у себя в голове.       — Хаджиме умрёт, — голос в тот момент у Ханагаки спокойный, безучастный.       — Командир, — голос одного из парней банды звучит взволнованно, — Мёбиус расширяет свои границы. Наши парни уже столкнулись с ними на этой неделе.       Останавливаюсь, поднимая голову. Прячу руки в карманах широкой ветровки.       — Надо преподать им урок, — голос Хаджиме спокойный, уверенный.       — Нужно ли предупредить Главу?       — В этом нет необходимости. Передай нашим, чтоб готовились.       — Есть, — отдает честь тот, а затем быстро идёт к лифту, не замечая меня.       Так даже лучше.       Преодолеваю оставшиеся ступени, через одну. Хватаясь за перила пальцами. Хочется увидеть брата до того, как он закроет дверь в квартиру.       Вижу его со спины. Высокого. Прямого. Как палка. В белой форме Чёрных Драконов и уложенной прической: волосок к волоску, ниспадающей на правую сторону лица. Не видно, выбриты ли у него прямоугольники на левой стороне, или нет. Как было в средней школе.       Сейчас мы с ним одного роста. Почти метр семьдесят пять. Поставь рядом и не отличишь: бледные, вечно всем недовольные. Глаза чёрные, пронзительные. Волосы только у брата густые, мягкие, мои же — солома. У Хаджиме лицо чистое, я же уродился с родинкой на левом веке. Отличий не счесть.       Поднимаюсь на этаж выше, садясь на ступени.       — Идём, Инупи, — ключи бренчат в руках брата, — прекращай проверять телефон каждые две минуты.       — Ага, — безлико отвечает ему Инуи.       Отсюда мне их не видно.       Телефон в бананке вибрирует, заставляя меня испуганно замереть на месте. Совпадение?       — Иди вперёд, — просит Хаджиме Сейшу, — я ключи от байка забыл в другой куртке.       — Не забудь дверь закрыть, — просит тот, уходя к лифту.       Не настолько же у меня громкие вибро оповещения? Не настолько же?       Пищит лифт. Слышу, как заходит в него Коконои, нажимая на кнопку. Закрывается дверь.       Бренчат ключи в руках Инупи. Слышно, как проворачивается замок в двери.       Сейшу медлит. Ждёт чего-то. И я продолжаю сидеть на месте, не в силах сдвинуться с места.       С Хаджиме я не разговаривал больше двух лет. Брат так легко вычеркнул меня из своей жизни, игнорируя всё то время, что я тенью следовал за ним.       И вот я здесь.       — Я билеты купил на 19:30, — говорит Сейшу.       Поднимаюсь на ноги. Спускаюсь аккуратно, держась за перила.       — Говорил же, что встретимся у касс, — бурчу недовольно, утыкаясь лбом в плечо Инупи.       У меня нет даже сил, чтобы обнять его.       — Не смог удержаться.       Поднимаю голову, встречаясь взглядом лукавых голубых глаз. Не таких ярких и чистых, как у Ханагаки. У Инупи цвет более глубокий, тёмный, как море.       Целую смазано, всхлипывая.       Хаджиме не умрёт.