Сейшу <З (14:27) лол
Малышня явно проигрывала. Разбросало их по площадке, как кегли по боулинговой дорожке. — Не переусердствуй, Киёмаса, — останавливает одного из парней другой, — убьёшь. Киёмаса откидывает от себя изувеченного мальчишку, сплёвывая себе под ноги. С азартом оглядывает поверженных школьников. — Ну и что нам с ними сделать, Масару? — спрашивает Киёмаса, и его шестёрки выталкивают вперёд блеклого, худощавого мальчишку. — Знаешь их? Оу. Интересно. Масару что-то блеет, не поднимая головы. Руки прячет в карманах широких штанов. Даже с такого расстояния видно, как он бледен. — Не знаешь, значит? — хмыкает довольно Киёмаса. — Масару? — удивлённо. Телефон в руке вибрирует, оповещая о новом сообщении. Прячу раскладушку в сумку бананку, спускаясь по каменным ступеням ближе к толпе. Думаю, что опоздаю на урок минут на десять или больше. Здесь и сам чёрт ногу сломит, пытаясь разобраться, где 17 дом, а где 36 на одной улице. Больно дома однотипные, похожие друг на друга. — Эй, — меня заметили, — Киёмаса, у нас гости. — Здоров, — приветственно взмахиваю рукой, вклиниваясь в толпу школьников, — как оно? — встаю рядом с главарём банды, Киёмасой. И не скажешь так, что он младше меня на год или два. Киёмаса довольно высок и мускулист. Глаза раскосые, надменные. Шрам на левой брови. Типичный гопник из подворотни. Еще прическа эта дебильная. — Как видишь, — хмыкает гопник, обнажая ряд жёлтых зубов. — А ты здесь какими судьбами, Хяку? — узнал, значит. Косится зло, осторожно кивая, тем самым давая знак своим парням, чтобы окружали нас. — Заблудился. — Серьёзно? — А хули нет? — спрашиваю удивлённо, оглядывая малышню. — Второгодки? Серьёзно? Конфету не поделили или что?.. — Иди куда шёл, — просит Киёмаса. — Кстати, — замечаю, как один из второгодок, тот что с красными волосами, пальцем вырывает шатавшийся передний зуб, — а 27-й дом где? — Там дальше по улице, — отвечает бодро один из парней Киёмасы, такой же высокий и широкий, как и сам главарь банды, — там забор ещё жёлтый. — Ага, — киваю запоминая. Жёлтый забор. — Спасибо. Иду вперёд, поравнявшись с бледным Масару, что голову всё никак поднять не мог, спрятав лицо за сальными, выцветавшими волосами. Под ногами скрипит мелкий гравий вперемешку с песком. — Вы теперь шестёрки «Токийской Свастики», — доносится до меня громкий голос Киёмасы, стоило мне дойти до детского пластикового городка. «А давно Свастоны малышню пиздят?» — думается мне. — Будете участвовать в нелегальных боях за деньги, — мычит один из банды. Чего? Резко останавливаюсь. Мне же не послышалось? — Как свежее мясцо, — смеётся другой. Их семеро, если считать недокормыша Масару. Ладно. Разворачиваюсь, в несколько больших шагов доходя до банды. — Киёмаса, — окликаю я его, — сто йен не найдётся? — и с наскока бью по лицу мыском тяжелого ботинка, под удивлённые взгляды малышни и остальных гопников, не скрывая широкой улыбки. — Ублюдок! — кидается на меня один из парней, за что тоже получает с разворота по кривой морде, отходя на несколько шагов назад, запинаясь и падая на землю. — Сука, — рычит Киёмаса. — Осторожнее! — пытается меня кто-то предупредить. Бью аккуратно, чтобы вырубить, а не покалечить. Складывая бессознательные тела гопников в одну кучу, пафосно усаживаясь сверху. И для чего? Малышня и так дрожит от страха, боясь встать. Ладно. Достаю из бананки телефон. В контактах нахожу номер телефона младшего Шиба. — Детская площадка на четвертой станции, — вместо приветствия, — в квартале от Комбини, — и сбрасываю звонок. Так. — Крутяк! — воскликнул один из поверженных второгодок, глядя на меня. — Как ты их уделал! Просто бомба. — Ямагиши, — зашипел на своего друга один из мальчишек. — Язору-сан, здрасте, — не слышал я их приперательств, извиняясь перед женщиной за сорванное занятие, — понимаю, что это глупо, но я не смогу сегодня подойти. Я не прошу вернуть мне деньги, что Вы. Да, я знаю. Извините ещё раз. Дождавшись, когда женщина положит трубку первой, поднимаю голову, встречаясь взглядом с ясными голубыми глазами. Мальчишка удивлённо вытаращился на меня, как на восьмое чудо света, не скрывая своих эмоций. — Это невозможно, — сбивчиво прошептал тот, всё же отведя взгляд первым, — такого не было. Склоняю голову к левому плечу, не понимая. А чего не было? — Хяку, — задумчиво произнес Ямагиши, потирая покрасневший лоб, — где-то я уже слышал это имя. — Лучше пойдёмте отсюда, — шепелявит парнишка с красными волосами, — Такемичи, идем. — Да, — заторможенно кивает Ханагаки, продолжая сидеть на месте. — Очкарик, — достаю из бананки несколько смятых купюр, подзывая к себе, — сгоняй в магазин, купи бинты там, мазь. Ты единственный из всей компашки выглядишь сейчас более-менее нормально, — сразу же отвечаю на его неозвученный вопрос. — Живее. — Да, — кивает он, — сейчас. Ямагиши с опаской подходит к бессвязно мычащей куче, хватает протянутые деньги и бежит в сторону круглосуточного магазина. Даже не оглянувшись на своих друзей. Чмошник. Свастоны увлекаются нелегалкой Пишу сообщение и отправляю фотку улыбающегося себя с окровавленным лицом одного из парней Киёмасы, схватив того за волосы и запрокинув голову назад, чтобы в кадр влезло. На фотке я получился каким-то серым, безжизненным. С блеклой улыбкой и усталыми глазами. В жизни, я такой же? С ровной челкой, что закрывает глаза и брови? В идеально выглаженной одежде, без единого изъяна?Сейшу <З (14:49)
Пусть Шиба разбирается с этим
Уже И фото подъехавшего на мопеде долговязого Хаккая Шиба, в школьной форме. — Шиба, — поприветствовал я его, — ваши? — Наши, — и лицо скривилось так, будто я его лимон заставил есть целиком или пить свой любимый томатный сок. — Что за них хочешь, Широ? Теперь мой черед кривить лицо. — Это же, — с неким благоговением пищит вернувшийся на площадку Ямагиши, — зам. капитана 2-го отряда «Токийской Свастики» — Хаккай Шиба. Странно, что Шибу так легко узнали. Может, всё дело в его разноцветной причёске? — Это кто? — спрашивает Шиба у меня. — Додики какие-то, не обращай внимания, — прошу я, спрыгивая с поверженных противников обратно на землю. — Семпай знает про бои без правил? — спрашиваю прямо в лоб, отведя Хаккая подальше от второгодок. — Поспрашивай лучше Киёмасу. Как я понял, он всем этим рулит. — Понял, — кивает Шиба. После быстро роется по карманам, доставая кругленькую монетку в сто йен. — Спасибо за помощь, Коконой, — и протягивает её мне. — Ага, — беру её обтянутыми в эластичный бинт пальцами. — А ты вообще чего тут забыл? — Заблудился. — Серьёзно? — А хули нет? — зло бросаю я, разворачиваясь на пятках. Почему никто не может просто поверить, что я здесь оказался чисто случайно? — Пошёл я, — машу на прощание и бреду обратно к станции. Третий урок игры на фортепьяно пропущен по какой-то херне. Так никто и заниматься со мной не захочет. А я только научился правильно руку держать да «фа» от «соль» не путать. Блядство. — Постой! — кто-то резко разворачивает меня, хватаясь за ткань объёмной ветровки из плотной ткани. — Я хотел побол… — буквы застревают в глотке мальчишки, стоило мне перехватить его руки и перекинуть через себя. — Совсем сдурел? — спрашиваю. В уголках голубых глаз слёзы, а из груди вырывается сдавленный, болезненный стон. — Сильно, — шепчет блондин. Помогаю ему встать, отряхивая от пыли и каменной крошки. Телефон в бананке вибрирует. — Ты как? — Кто ты? Его вопрос несколько выбивает меня из колеи. Что мне ему ответить? Мальчишка младше меня на несколько лет и ниже на целую голову. Но это пройдет, он вырастет. Глаза большие красивые, нос кривой только, а губы пухлые. Миловидный. — Как ты оказался на той площадке? — и смотрит внимательно, по-взрослому. — Заблудился я, — в который раз я повторяю уже это? — В это так трудно поверить? — А тех парней зачем избил? — не понимает он. — Захотел. Не мне лезть в дела Свастонов, как и какому-то мальчишке. — Слушай… — Ханагаки Такемичи, — представился он. — Ханагаки, не лезь во все это, — даю дружеский совет, — поблагодари Бога или кого-то там, что ты жив остался и со всеми зубами, в отличие от своих дружков. — Но в прошлый раз тебя не было! — вырывается из него отчаянно. Чего? В прошлый раз? Это как? Склоняю голову к плечу, задумавшись. Ханагаки поняв, что сболтнул лишнего, сразу же пошёл на попятную, решив отшутиться. Сказал, что головой сильно ударился при падении и попытался сбежать, обогнув меня по широкой дуге. — Стоять, — хватаю его за ворот рубахи, — а теперь поподробнее, Ханагаки, — в его глазах я вижу дикий ужас, чувствуя, что наша встреча явно была неслучайной.