Мертвые котята и разговоры о глубоком

      Они играют в молчанку уже минут двадцать. Дейв не верит своим глазам, смотрит куда-то сквозь стену и не отводит взгляда, потому что если он его отведёт то увидит мертвенно-бледную материю, которая ещё пару лет назад жила с ним в этой квартире, будучи живой и настоящей. Осязаемой и внушающей спокойствие одним только видом. Благодаря которой самая просторная комната превратилась в склад всех ненужных, но имеющих смысл вещей, чье присутствие в этой квартире было таким гармоничным, что Дейв чувствовал себя лишним. Вивьен, видимо, молчит из принципа. Или не может говорить. Этого Дейв не знает. Непонятно даже, куда она так пристально уставилась. Вместо глубоких синих зрачков - два белёсых глазных яблока. Без красных сосудов, вообще без всего. Как будто над ее телом хорошенько поиздевались какие-нибудь сатанисты-вандалы и вместо глаз засунули стеклянные белые пластинки. Рыжий даже был не уверен в том, что она действительно может видеть. Никто не решается прервать молчание. Может, она и ничего не скажет, пока сам Дейв не заговорит?       – Прости...       – М?       Только от неё можно услышать эту непонятную интонацию. Будто Вивьен не понимает о чем идёт речь, но в то же время ей очень страшно от предстоящей темы разговора. Дейв понимал её.       – За всё прости, поняла?... – это прозвучало грубее, чем планировалось. В подтверждение этого тонкая материя рядом колыхнулась. Правда грубо. – И не приходи больше. Я не могу спать.       – Или не хочешь... – закончила она прямо над ухом. Только сейчас Дейв понял, откуда шёл приятный, но давно забытый шлейф из смеси кофе и вишневого "Tom Ford", оттеняющий каким-то некрепким табаком. Мягкий прокуренный голос больно резанул воспоминаниями. – Страшно ли умирать? Да. Ещё страшнее наблюдать за всем происходящем со стороны... И, пожалуйста, при случае сними с меня эту херню, в которой меня похоронили. Смотреть противно. Лучше правда ничего не нашлось?       – Мне было не до этого тогда. – неуютно поежился Дейв, вспоминая тот ужасный период. Правда, большую часть он всё равно не помнит и вряд ли когда-нибудь вспомнит. Но оно и к лучшему, не зачем ему такое помнить.       – Заметила. А мать... Ну, она так и не приехала?...       – Не было ее. И ты, видимо, прекрасно знаешь это. Зато Ли приезжала, что-то забрать хотела...       – Чтобы продать потом... - перебила его Вивьен. – Ты же не отдал ей ничего? – в голосе теплится какая-то слишком живая, для мёртвого человека, надежда.       – Только скетчи. На салфетках которые были... – Дейв не помнил точно, что он конкретно отдал сестре–истеричке Вивьен, чтобы та наконец свалила и прекратила верещать, но вроде ничего значимого. Значит все-таки салфетки...       – Это вообще не мое. Ты не помнишь? – кажется, она расстроилась.       – Не... Вообще насрать в тот момент было, лишь бы она съебалась. Не хотелось вообще с кем-то пересекаться, а тем более с кем-то из твоих родственников...Скажи, ты специально двойную дозу себе ввела?       – Может быть, я не помню...       – Если не хочешь говорить, хорошо, я не настаиваю. Но если это было специально, то зачем? Всё было хорошо... По крайней мере у нас. Или на тебя так героиново-передозная аура Абердина подействовала? – Дейв нутром чувствовал, как злость, захлестывающая его мешалась с непереносимой болью и обидой. Все–таки, приятнее чувствовать что-то к живым людям, нежели к мертвецам с белыми глазами и тонкими текстурами. Докоснешься – и она растворится.       – Видимо, всё же не специально... Я бы помнила почему вдруг решилась на такое, если бы захотела намеренно сдохнуть... И точно выбрала другой способ. Как раньше случалось. Не помню, кажется, я даже заметила, что там было больше чем обычно, но...Бывают вещи, сильнее инстинкта самосохранения. Можешь не переживать, я умерла прямо в тот момент, когда пена пошла, меня бы не спасли.       – Скорая приехала через минуту после этого... Я бы хотел, чтобы они спасли тебя. Плевать как и каким образом, просто чтобы спасли...       – Но этого не случилось... Мне тоже обидно, но... Дальше было бы только хуже. Я устала от судов, от твоих фанаток, от борьбы хер пойми за что. Смерть хоть немного спасла меня от этого. Как там, кстати, танцы на костях? Удались?       – На твоих? Незнаю, я сейчас ничего не читаю. Неинтересно уже. Может и было что-то, но я не в курсе.       Вивьен снова замолчала. Дейв тоже. Он понимал о чем она хотела поговорить, у неё всегда при жизни о таком на лице написано. Но сам бы он никогда не начал эту тему. От Майкла и всех остальных Дейв мог отвертеться с этими вопросами, а от Вивьен нет.       – Лучше бы ты котят ебал... Мертвых...       Сердце Дейва пропускает удар, почти сразу же сваливаясь куда-то совсем вниз. Только не сейчас, он явно не готов к такому разговору. Пусть хоть каждую ночь приходит, он потерпит, только не этот грёбаный разговор. Лучше все-таки поговорить об этом с Майклом. Перед ним хотя бы не так стыдно.       – Издеваешься?... – только фыркает он, стараясь свернуть тему.       – Угу... – ну точно издевается... Зачем только? Мстит? Вроде, в фильмах мёртвые и униженные мстили по-другому. Да Дейв даже не против, если бы его вдруг нашли задушенным или с разбитой башкой об кран в ванной, только лишь бы этот разговор никогда не начинался. Он может объяснить ей многое, но не это. Дейв и сам иногда не совсем понимает почему так вышло, и он совсем не готов говорить об этом. Тем более с Вивьен.       - Давай не сейчас? Как-нибудь потом придёшь и мы поговорим, хорошо? А то я сейчас точно проснусь и ты больше никогда не вернёшься. Тебе оно надо? Мне да, желательно. Но ты же так просто не отстанешь?       – У меня не будет другой возможности, а проснуться ты в любом случае сейчас не сможешь. Не помню, как это работает, но как-то работает. Мне всё равно, у мёртвых нет ни чувств, ни эмоций. Просто интересно... Не хочешь рассказывать, не рассказывай, мне ничего от этого не будет.       Дейв только промолчал на это. Куда-то делись все слова, которые он хотел ей сказать. Молчание снова затянулось, но никто не чувствовал неловкости. Скорее, это молчание на общем фоне выглядело гармонично. Желание проснуться постепенно начало пропадать, а вскоре исчезло совсем. Но и оставаться тоже не хотелось. Наверное, ему вообще не стоило ложиться спать сегодня.       Молчание продолжается даже тогда, когда Дейв почувствовал, что начинает просыпаться. Ему больше нечего сказать, да и Вивьен тоже. Всё осталось таким же непонятным, как было и до этого, только теперь стало легче. Даже непонятно от чего. Просто легче.

***

      Пробуждение ещё никогда не было таким тяжёлым. Даже после самого ужасного бед трипа или хорошей попойки не было так плохо, как сейчас. Не помогли и те десять косяков, которые Дейв выкурил один за другим в попытке хоть немного забыть произошедшие. Очередное издевательство больного сознания? На этот раз слишком жестоко, как подумал рыжий. Лучше уж ему больше ничего никогда не снится, чем такое.