Дубна

Листья ссыпались рыжей копной с Дубненских каштанов, когда я окончательно поняла, что натворила и как же чертовски облажалась. С той же скоростью ссыпались волосы на моей голове от резкой смены климата и поворота жизни. Конец августа. Из раздумий вытолкнул звонок - черт, Васильева. - Кира, здравствуй, - обычная интонация. - Здравствуйте, - максимально нейтральная от меня в ответ. Спокойно, это всего лишь... - Лида передала мне, что ты перевелась. Хотела поблагодарить тебя за совместную работу, ты такая студентка, - на этих словах поперек горла стал ком, - даже грустно терять столь ценную коллегу. Но я думаю, мы еще о тебе услышим. - Да... спасибо, - еле-еле выталкивала я. Кажется, сегодня в душевой ссыпется еще копна. Я всхлипнула, втягивая слезы, и, чтобы не позориться, попрощалась со своим бывшим и лучшим научным руководителем. Переезд как в тумане. Пустота в ватной голове. Была какая-то жизнь, потом как соломинку сломало - и началась эта - комната на верхнем этаже обшарпанной общаги, торфяные горшочки с взрастающим шпинатом на подоконнике, оранжево-белая простынь с узором как из худших снов. Как будто меня выбросили из режима создания персонажа, оставив только фотографии и смутные отголоски воспоминаний. Семья была только за, кроме бабушки, - им я порядком надоела. Друзей у меня больше не было - рассорилась, "парень" уже год и два месяца уехал воплощать свои амбиции, не сказав мне ни слова о переезде, после чего, в общем-то, перестал быть моим героем и защитником. Что я хотела запомнить из прошлого? Чертовски мало. Но этот чертов звонок. Терпеть не могу, когда меня хвалят. Или проявляют доброту - я от этого реву, как сука. И сейчас я чувствовала, как ком в горле разрастается, захватывая гланды, носоглотку и глаза, черт возьми, к чему все это. Выбегаю на улицу - ненавижу страдать в одиночестве давящих стен хлипкой комнаты - надеясь укрыться в одном из потерянных дворов. На площади, усыпанной лужами и серыми листьями августовских трупных деревьев, я прячусь как загнанное животное от сознания упущенных возможностей и потери нескольких лет жизни. "Зачем я перевелась, зачем зачем зачем зачем зачем," - крутится вихрем в моей голове, и мне видится, что все потеряно. Потеряв год из-за отсутствия вакантных мест, я понимаю, что потеряю два, если решу вернуться обратно. А здесь у меня нет ровным счетом ничего, даже своего доброго имени. Какое-то разумное зерно внутри моего мозга понимает, что нехорошо так истерить. Не очень здорово сидеть на куче каштановых листьев, обняв себя одной рукой, а другой выдергивая волосы. Со стороны и чувствами я могу сказать только что-то вроде "ЫАЫАЫАЫАЫНЫАЫАЫНАНН" - реквием по потерявшейся, забитой и ТУПОЙ Кире, погнавшейся за журавлем в Дубненском небе (и тупорылой мечтой пройтись по ее кампусу) и синицей своего провинциального, но привычного вуза и в итоге оставшейся ни с чем. В итоге получившей страшную комнату, потерянные два года обучения, тотальную неизвестность - а Дубна оказалась совсем не такой классной, как была на фотографиях и гугл-картах. Как пойти на свидание с очень красивым мальчиком из тиндера и потом резко понять, что та фотография в профиле была отфотошоплена, и остаться с горьким привкусом обманутости и разочарования. Только я сама себя обманула, поэтому агрессия должна была выйти только в ауто-. Ну черт, кто-то сюда идет - черная фигура в размытых линзах моих накуренных глаз. "Ну проходи мимо" - твердит мое холодное зерно, но чувства изнывают по добру и помощи. "Тем более от симпатичного паренька" - твердят чувства, но рассудок метким и главное действенным выстрелом юного Вертера рассекает их. - Ты в порядке? - мягкий голос вырастает передо мной - грязной, раненной, развалившейся на куче пыльных листьев. Тогда я не заметила его янтарных глаз - мне нужно было выплакаться, и все равно, кто стал бы моим подспорьем. "Нет, не в порядке" - крутилось в голове, и терять мне было нечего - раз паренек сам подвернулся и сам спросил, пусть теперь выслушивает. А от доброты - внимание было мне дороже тупого ножа - я разревелась еще сильнее. Он присаживается на корточки напротив меня, "как будто я ребенок" - я обхватываю его шею руками, прижимая, и мы чуть не валимся назад на асфальт. Удивленно (с охреневшим видом) он спрашивает что-то, но в моих ушах звенит и, всхлипывая, я продолжаю виснуть на нем, принюхиваюсь - а он пахнет как моя первая любовь на дискотеке в седьмом классе. Приятно - я скатываюсь на коленки, прижимаюсь к нему сильнее, а он - то ли в ступоре, то ли не против. Рассудок мой, конечно, в замешательстве от тупости совершаемых действий, но он насмерть поражен чувствами и влечением. - Слушай... - робко начинает он, когда в забвении проходит минуты две и я более-менее успокаиваюсь, - прям так сразу? Я разражаюсь истерическим хохотом. - Извини. Мне надо было. Отодвигаюсь и впервые окидываю свою подушку взглядом - чёрные волосы, янтарные глаза, вздернутый нос. Он, кажется, тоже впервые рассматривает меня - черт, неловкий зрительный контакт. Мы идем, рассекая кроссовками листья, следуя порывам внезапного разговора, и порой ветер приносит мне запах его духов. Даня поступил на первый курс ядерной физики - получается, он младше меня на три года. И, блин, как он может быть одет во все черное летом? - Так значит, сбежала от родителей? - голос Дани прозвучал высокомерно; может, я надумала, ибо он курил на ступеньках на подходе к общаге и из-за этого был выше меня сантиметров на двадцать. - Допустим, да, - с вызовом ответила я. Разговор с Даней шел как по маслу - я постепенно вывалила ему свою подноготную. Даня серьезно посмотрел на меня. - Уважаю. В сердце кольнуло. Мы плелись ко мне в комнату. Незакрытые окна отдавали свежестью кончавшегося августовского дня - что за жизнь! Полдня сон и возня с деканатом, полдня - рев. И как будто вечность разговор с Даней. - ... в общем, чувствую себя с голой жопой и даже без котомки, - смущенно улыбалась я; лед игриво плескался в моей кружке. - Так значит, вот, бедная студентка, вместо четвертого курса перешла обратно на второй и потеряла два года? - мне его слова уже даже не казались издевкой. - Я этого хотела... как парижская мечта у японцев. Или французская, хер ее... - Великая Дубна не оправдала ожидания? Я только вздохнула, подвинула табуретку поближе к нему и увалилась на его плечо. После очередной шутки про милфу его плечо было отбито. Вообще, разница в возрасте не была ощутимой, хоть я и чувствовала себя мамой Стифлера. А против телесного контакта он и не возражал - наоборот, когда я откидывала голову и заглядывала ему в глаза, рассказывая что-то личное либо спрашивая что-то провокативное, гладил меня по волосам. Все это было бы, признаюсь, чертовски романтично. Было в нем что-то домашнее. - Пошли, покажу тебе пруд ночью. Там балдежно, утки спят, - его голос вытягивал меня из неги дремоты. - Угу... Мы шли мимо выставки студенческого творчества - картин, скульптур и фотографий. - Это... - Ага, конь с яйцами. Я обошла кругом скульптуру - яйца коня приходились мне как раз на уровень лица. - Кому вообще в голову пришло это здесь поставить? - А памятник глине тебя не смущает? - Так то другое. Конь с яйцами посреди кампуса показался мне забавным сюром. Это трудно описать человеческими словами - я просто посмотрела на свою жизнь со стороны - и подумала, что в Дубне у меня есть все шансы начать жить. Даже не шансы - необходимость, потребность и очевидная реальность. Как будто все эти студенческие картины кричали мне, что я все сделала правильно - и бросив все, перелетела сюда - а Даня как проводник и, быть может, судьба, встретил свою... милфу. Не берусь говорить, что во всем виноват конь с огромными яйцами - но если таким скульптурам место на кампусе, то и мои картины с советским психологическим подпольем тут пойдут на ура. А может, получится продолжить научную работу по вандализму, влиться в студсовет... боже. Даня фиксировал мой выпад из реальности, но ничего не комментировал. Мне казалось, он все и так понял. Я вплела свою руку в его - и растворилась в глубоком и теплом сне.