This evening

Прекрасное, однако, время – вечер. Летом, зимой, весной, осенью – да в любое время года он дарит особую атмосферу тепла и чего-то такого близкого, почти родного. Где бы ты его ни застал: посреди ли шумного мегаполиса, где именно в момент, когда солнце постепенно скрывается за горизонтом, загораются яркие огни вывесок, рекламных стендов, фар автомобилей, да и простых окон, в отдалённой ли от города местности, где так красиво наблюдать закат, розово-фиолетовое небо, осторожно обнимающее весь хрупкий человеческий мир своими нежными руками-облоками – одно всегда остаётся неизменным: восторг, котрый ты испытываешь, сидя где-нибудь на мягкой траве или крыше одного из зданий, а может прогуливаясь по улице без особой цели. Подойдя к настежь распахнутому окну и встретившись с прохладным ветерком, задорно играющим с тёмными волосами, словно маленький ребёнок, попросту не нашедний иного занятия, высокий брюнет глубоко вдыхает вечернюю свежесть. Самое то, чтобы расслабиться и выбросить из головы лишние мысли... впервые за день. Юноша прикрывает глаза, полностью отдаваясь во власть момента. — Ты так и будешь тут прохлаждаться? До конца рабочего дня ещё целых полчаса! Иди и займись наконец делом! — доносится вдруг из-за спины, от чего брюнет слегка вздрагивает, возвращаясь в реальность. — Вот и бери стажёров! Что за молодёжь пошла. На услышанную тираду парень лишь хмыкает, закатывая глаза, будто он сам хоть немного хочет здесь находиться, откровенно проё..кхм пропуская каникулы, будто ему заняться нечем. К сожалению, выбора у него особо нет, ибо эта стажировка – важная деталь будущей карьеры, один из кирпичиков, складывающих её, а значит надо потерпеть. Наото нехотя отходит от окна, не думая даже закрывать его, и садится за идеально чистый стол, на котором располагается один только ноутбук, точилка и две ручки, а та небольшая стая разноцветных бумажных журавлей в углу стола вообще не в счёт. Взглянув на время, Тачибана издаёт самый страдальческий стон, на который только способен, и роняет голову на сложенные на столе руки. Ещё целых двадцать четыре минуты тридцать девять, тридцать восемь, тридцать семь, тридцать шесть..секунд. — И что я тут делаю? Почему, блин, большая часть класса сейчас отдыхает, тусуется и наслаждается жизнью, а я трачу время на какое-то дерьмо? — гневно бурчит юноша с серыми глазами, постукивая пальцами по поверхности стола. Вскоре пальцы начинают неприятно побаливать, а сам стук портить настроение ещё больше. Минуты движутся со скоростью ленивца, и парень, не зная, куда девать руки, по одному подвигает к себе журавликов, аккуратно проводит подушечками пальцев по цветным крыльям, задумываясь вдруг, что не плохо было бы родиться птицей: летаешь себе среди небесных просторов, и никто тебя ничем не нагружает, ничего делать не заставляет..кайф одним словом. Скука медленно проникает в организм, пропитывая его, вплетаясь в каждую клеточку, в самое ДНК. Мир почему-то теряет краски, тускнеет медленно и тягуче, словно мёд, неумолимо сужаясь, превращаясь в тонкую полоску, а после и вовсе в полную темноту, словно растёкшееся по белой бумаге чернильное пятно. * Закатное солнце робко освещает небольшую комнатку, едва пробираясь сквозь плотно задёрнутые кремовые шторы. Создавая на полу странные, отчасти жутковатые узоры. — Молодец, Наото, вот так. — слышится прямо над ухом, ласковый голос, такой нежный родной тёплый, такой, что по спине мальчишки пробегает стайка колючих мурашек, и он мгновенно дёргает головой в сторону говорящего, но видит лишь пустую белую стену и то как-то расплывчато, нечётко. Мальчик пугается, слишком сильно сжимая хрупкую фигурку из неоново-розовой бумажки. Она мнётся, портясь, и Наото, тогда ещё значительно младше, разочарованно переключает внимание на маленький комочек. Тут же он чувствует мягкое прикосновение, и его худая бледная ручка оказывается накрыта другой, более крупной со шрамом практически на всю ладонь. — Ничего страшного, и такое бывает. — ласково доносится уже из-за спины, как-то ободряюще и.. Мальчику кажется, будто где-то он её уже видел, будто чувствовал уже до этого её тепло, но...* Лёгкий туман рассеивается, мир принимает прежнюю форму и размер, открывая немного расфокусированному взору темноволосого юноши раздражённое лицо начальника, с которым его разделяют, можно сказать считанные миллиметры. Тачибана резко подскакивает, едва не падая со стула, в то время как пожилой мужчина отскакивает на доброе расстояние, напуганный действием студента. Впрочем, спустя ровно пять секунд на парня обрушивается шквал замечаний по поводу сна на рабочем месте, некомпетентности и, непонятно каким боком сюда приплетённого неуважения к старшим по службе, на которые Наото как-то вообще фиолетово, ибо в кармане брюк жужжит телефон, таймер на котором оповещает об окончании очередного рабочего дня, и парень больше не обязан ни находиться здесь, ни слушать ругань старика, как гордо прозвал начальника Тачибана, ни-че-го. — Эй, куда помчался?! Я ещё тебя не отпускал! Тачибана! Вернись сию же секунду! — слушает летящие вслед крики брюнет, буквально пару секунд назад вылетевший из кабинета, оставив после себя только стайку разноцветных журавлей. Внизу, прямо напротив парадного входа в здание припаркован блестящий чёрный автомобиль на вид весь такой заоблачно дорогой, прекрасный-распрекрасный и вообще выглядящий, словно только-только сошёл со страниц старинного журнала, с кадров какого-то фильма годов так восьмидесятых прошлого века. Именно к нему Наото и направляется, замедляя шаг и делая вид, будто совсем и не спешил, будто как-то так и забыл о договоре и ожидающем в машине знакомым. Юноша с серыми глазами чуть небрежно, но при этом аккуратно, уважительно к чужой вещи открывает дверь и забирается в салон, на заднее сиденье. — И не устал ты понтоваться, а, Митчи? — закатывая глаза, усмехается студент, поглядывая в зеркало за эмоциями названного. — Ну, тебя же нельзя забирать на каком-нибудь драндулете. — тёплая рука треплет Тачибану по тёмным локонам, портя идеальную причёску. — А это что тогда? — роняет Наото, хитро щурясь. — А это мой верный конь! — подхватывает Такемичи, понимая сарказм товарища. — Тогда заводите наконец своего "коня"! Машина трогается с места, двигаясь в направлении квартиры квартиры Ханагаки, куда некоторое время назад перебрался, за неимением денег на съём собственной жилплощади, и Наото. В салоне слышится весёлый смех и забавные подколы. В то время, как солнце опускается всё ниже и ниже за горизонт, погружая Токио в темноту и полностью передавая всю власть наступающем ночи и ярким неоновым огням.