Цветущая дикая слива

«Пожелайте нам долгой жизни, чтобы разделить красоту этого изящного лунного света, даже на тысячи ли друг от друга».

      На рассвете, под склонившимися над рекой ветвями цветущей дикой сливы, он выглядел точно наваждение. Притягательное и совершенное, но в тоже время опасное, как самый страшный грех. Шэнь Цинцю перебирал тонкими пальцами струны гуциня, пока нежные розовые лепестки опадали на его длинные чёрные волосы. Музыка успокаивала, но стоило залюбоваться лордом чуть дольше, и шальное сердце вновь сбивалось с привычного ритма.       Лю Цингэ был уверен, что проклят. Иначе откуда взялось подобное влечение?       Он наблюдал за Шэнь Цинцю каждый день после того, как тот спас его в Пещерах Единства Душ. Наблюдал, надеясь постичь, но с каждым днём лишь больше терялся в догадках: что так сильно поменяло лорда? Привычные грубость и ненависть ко всему живому сменились заботой и нежностью. Оскал превратился в мягкую улыбку. Злоба исчезла из чёрных глаз, напрочь преобразив взгляд. Удивительные перемены не выходили из головы. Но, чем больше Лю Цингэ изучал, тем сильнее забывал об изначальной цели.       Говорят, если хочешь, чтобы сбылась самая заветная мечта, надо изготовить из бумаги тысячу птиц. Древняя легенда, вселяющая надежду.       Лю Цингэ верил и мастерил первого журавля. Качал головой, сетуя на глупости, которыми занимался, а закончив, печально улыбнулся, доставая из небольшого мешочка, прикреплённого к поясу, краску и кисточку. Аккуратно нарисовал на длинной шее журавля маленький цветок: нарцисс. А после опустил фигурку в воду, позволяя течению унести её.       Путь не был долгим. Через несколько минут её подхватил Шэнь Цинцю, с любопытством осмотрел и благодарно улыбнулся. На миг показалось, что тот держал в руках не крохотную птичку, а живое горячее сердце, которое рвалось вслед за журавлём, желая оказаться на его месте.       Лю Цингэ упустил момент, когда Шэнь Цинцю поднялся и двинулся в его сторону. Конечно лорд знал, что за ним наблюдали. Не мог не знать. Но толика надежды теплилась в душе, позволяя быть спокойным. Сейчас же паника колыхнула всё естество, заставив подобраться и взять себя в руки. С каких пор присутствие шисюна стало проблемой?       — Шиди Лю знает, что есть более простые способы привлечь внимание? — поинтересовался Шэнь Цинцю, обмахиваясь веером. — Впрочем, ты ведь никогда не ищешь лёгких путей.       Он прикрыл подбородок и часть щеки, скрывая улыбку, убрал упавшие на грудь волосы за плечи и склонился чуть ближе, с интересом заглядывая в глаза.       — Кажется, это твоё, шиди Лю.       Неожиданно перед лицом показался белый журавлик с нарисованным нарциссом на шее. Лю Цингэ покачал головой и тепло улыбнулся, касаясь пальцами запястья Шэнь Цинцю. Он невесомо огладил кожу, прочерчивая путь к фигурке. Коснулся ладони лорда, а затем отстранился, благодаря древнюю легенду за подаренный шанс.       — Верно. Только он уже нашёл свою цель.       — Что же, — хмыкнул Шэнь Цинцю, — сохраню на память.       Он убрал птичку за пояс, развернулся и почти покинул уединение Лю Цингэ, но в последний момент медленно обернулся и спросил:       — Не желаешь ли сыграть со мной партию в вэйци, шиди Лю? Думаю, нам обоим не помешает компания.       Заманчиво, но вместе с тем пугающе. Вот она: непостижимо притягательная, желанная цель. Лю Цингэ размышлял, боясь поддаться соблазну и испортить столь дивный момент. Думал о том, как день вмиг обернётся ночью, оставив их при лунном свете наедине. Он давно не ребёнок, чтобы так робеть перед своим шисюном. Но дело не в ребячестве и наивности. Шэнь Цинцю демонически красив и это сводило с ума.       — Ну так что, шиди Лю? — не стерпев, поинтересовался ещё раз. — Составишь мне компанию или продолжишь наблюдать?       Последнее слово прозвучало, как обвинение, болезненно уколов. Лю Цингэ побледнел, прикидывая, как давно шисюн знал о его постыдном увлечении. Вероятно, с самого начала, но почему не подошёл раньше?       — Если Шэнь Цинцю не боится проиграть, тогда я с удовольствием составлю ему компанию.       Он нарочно попытался задеть, желая увидеть привычно искажённое от негодования лицо. Лорд ненавидел проигрывать, а заявления о подобном не терпел ещё больше. И снова всё вышло иначе: Шэнь Цинцю лишь хмыкнул и, изогнув бровь, радостно спросил:       — Желаешь захватить мои территории?       Лю Цингэ улыбнулся и качнул головой, поднимаясь и собирая с земли оставленные ранее вещи. Обычная игра в вэйци, вряд ли она могла обернуться чем-то опасным, но отчего-то непривычно тревожно. Возможно всё дело в излишне счастливом лорде, который за пару шагов сократил расстояние меж ними и, подхватив Лю Цингэ под локоть, повёл к своему излюбленному месту под ветвями цветущей дикой сливы. Возможно виноват приятный травянистый аромат, окутавший Шэнь Цинцю. А может дело в хитрой улыбке и непривычно прищуренном взгляде. Виновник беспокойства один, и он же причина нелепой радости.       Лю Цингэ увяз в грёзах глубоко и бесповоротно. Ему не нужно многого. Лишь бы продолжать чувствовать, как Шэнь Цинцю прижимается вплотную и, мурлыкая что-то под нос, медленно обмахивается веером. Тепло любимого согревало даже через ткань одежды. Остаться бы так навек. Бродить под дикой сливой, слушая пение птиц и ощущая рядом дорогого сердцу человека.       Лю Цингэ очнулся только после того, как Шэнь Цинцю отпустил его руку и, устроившись на земле, достал доску и положил рядом камешки.       — Всё ещё хочешь меня обыграть? — поинтересовался Шэнь Цинцю, выжидающе глядя снизу-вверх.       — Как и всегда, — пожал плечами Лю Цингэ, присаживаясь напротив.       Шэнь Цинцю взял по камешку из каждого мешочка, спрятал их за спиной, перемешал, а после выставил кулаки вперёд костяшками вверх.       — Не торопись, шиди Лю, подумай. Выбирай правильно, — предупредил, потрясая запястьями в воздухе.       — Мой выбор всегда верный, — заверил, указывая на правую руку.       — Уверен? — хитро прищурился, не спеша показывать ответ.       — Абсолютно, — ничуть не сомневаясь сказал Лю Цингэ.       Длинные пальцы раскрылись, позволяя забрать маленький чёрный камень.       — Правильно. Первый ход за тобой. Не упусти шанс направить всё в нужное русло.       Отчего-то показалось, что шисюн говорил совсем не об игре. Будто знал чуть больше, но совсем не торопился поведать скрытую истину. Впрочем, возможно, Лю Цингэ мнил себе слишком много, надеясь на взаимность.       Первая партия — деление поля на две части — прошла быстро. Не так увлекательно, как захват камней, но верное расположение на доске могло сыграть на руку.       Шэнь Цинцю не торопился наступать, прикидывая возможности, расставлял белые камешки определённым, только ему известным, образом. Он был хорошо знаком с правилами и хитростями игры, и, как полагалось прекрасному учёному мужу, отлично играл в вэйци, но не так хорошо, как Лю Цингэ.       — Скажи мне, шиди Лю, — начал Шэнь Цинцю, доставая из небольшого мешочка бутылку байцзю, — как долго ты собирался наблюдать, оставаясь в тени? — спросил с нескрываемым интересом, делая ход в сторону вражеского поля.       Без позволения наполнил маленькие глиняные чашечки, и протянул одну Лю Цингэ. Пожалуй, даже кстати. Немного дурмана не повредит.       — До тех пор, пока не удовлетворил бы свой интерес, — без тени сомнения заявил Лю Цингэ, ставя камень ближе к атакующему и делая глоток крепкого напитка.       — Вероятно, он весьма велик, — подразнил, загоняя противника в ловушку.       — Порой мне кажется, что даже слишком, — согласился, удачно ускользнув от захвата.       — И в чём же заключается столь бурное любопытство? — не сдавая позиций, копал глубже, силясь добраться до истины.       — В неподвластных моему пониманию переменах.       Давно волнующий вопрос, который не решался задать прямо. Мало ли что повлияло на лорда так сильно, раз тот переосмыслил взгляды на жизнь и из угнетателя стал благодетелем.       — Только и всего? — изумился Шэнь Цинцю, выстраивая очередную ловушку вокруг нескольких чёрных камней.       — Не стоит недооценивать перемены. Никогда не знаешь, приведут они к гибели или же к интересным открытиям.       Заманчиво узнать о старом знакомом что-то новое, а ещё заманчивее — взглянуть на него другими глазами. Увидеть то, чего доселе не замечал. Но, как разглядеть то, чего никогда не было, а после чудесным образом появилось?       — Чтобы постичь человека требуется время, — огласил всем известную истину Шэнь Цинцю, отпивая из чашечки. — Остаётся ждать и наблюдать, находясь поодаль. А это, как раз то, чем ты так увлёкся, шиди Лю. Впрочем, излишним любопытством можно спугнуть лань с водопоя и тогда она больше не вернётся, — пожал плечами, не замечая, как неудачно оказался окружён на поле чёрными камнями.       — Придётся постигать её в ином месте, ибо цель должна быть достигнута, — твёрдо заявил Лю Цингэ, запирая несколько вражеских камней в ловушке, а затем убрал их с поля, лишая соперника баллов.       — И снова шиди Лю не ищет лёгких путей, — неодобряюще покачал головой, будто ругая глупого ребёнка, посмевшего шалить в обители святых. — Пытается извернуться змеёй, но всё равно скрывается в траве.       — Если гонишься за быстротой — не достигнешь.       У Лю Цингэ не было намерений спорить. Просто он впервые не знал, как нужно действовать, чтобы достичь цели и не упустить нужное из вида.       С детства его обучали манерам, искусству, тому, как нужно говорить, как держаться в обществе, как использовать ци, как воевать и драться, но никогда не учили любить. Завоёвывать столицы? Пожалуйста. Покорять сердца? Такими науками его учителя не владели. А если и владели, держали их в тайне, не разглашая юным адептам.       — Снова зацветают лишь цветы, а мы, откладывая на потом, рискуем не повториться.       Его слова прозвучали с нескрываемой тоской, раня простотой и правдивостью. Вечно наблюдая, можно позабыть, как нужно жить. Но спешка никогда до добра не доводила. И как же быть?       Размышляя о давно терзающих вещах Лю Цингэ не заметил, как оказался окружён со всех сторон. Белые камешки рассыпались по полю, выстроив отличную защиту. Не пробить, не спастись и не отступить.       — Сдаюсь, — устало выдохнул он, оглядывая игровую доску.       — Очень жаль, шиди Лю. Я надеялся, что ты не из тех, кто так легко сдаётся, — раздосадовано сетовал Шэнь Цинцю, убирая камешки в мешочек. — Думаю, нам непременно стоит повторить этот опыт, но сейчас, к сожалению, поздно. Пора возвращаться домой.       Даже самым хорошим вещам в пору заканчиваться.       Лю Цингэ ругал себя за сомнения и неторопливость. Знал, что вернётся сюда снова, попробует ещё, если шисюн позволит. В другой раз он не будет столь нерешителен. Нужен лишь верный момент, и всё обязательно получится. Но семя надежды не спешило распускаться могущественным древом, его атаковали тысячи насекомых, уничтожая в одночасье.       Лю Цингэ качнул головой, пытаясь избавиться от неприятных мыслей. Он наблюдал, как Шэнь Цинцю немного покачиваясь удалялся прочь в сторону закатного солнца. Вот и всё. Ещё несколько шагов и горизонт скроет любимую фигуру. Но вопреки ожиданиям всё снова пошло не так: Шэнь Цинцю, оступившись, упал с маленького оврага в реку, перепугав Лю Цингэ до смерти. Собственно, за что волноваться? Поднимется, но отчего-то становилось тревожно, потому, долго не раздумывая, Лю Цингэ бросился на выручку.       — Похоже, лань не смогла далеко убежать от водопоя, — подразнил, внимательно осматривая промокшего насквозь лорда и протягивая тому руку.       — Иногда нужно оступиться, чтобы добиться нужной цели, — Шэнь Цинцю пожал плечами, хватаясь за ладонь, но выбираться из воды не поспешил. Он потянул Лю Цингэ на себя, роняя в реку.       — Так нынче относятся к спасителям? — недовольно пробурчал он, поднимаясь.       — Я подумал, что ты желал окунуться, — отшутился, широко улыбаясь и окатывая Лю Цингэ небольшой волной.       — А я уже решил, что знаменитое коварство Шэнь Цинцю сгинуло в бездну, — улыбнулся краешками губ, плеснув водой в лицо шисюну.       Тот отступил назад и, не удержавшись на ногах, с болезненным стоном повалился в реку. Лю Цингэ успел подхватить, поддерживая за талию и позволяя опереться на себя.       — Неужто ноги не держат?       Беспокойную интонацию скрыть не удалось, она звучала более явно, чем желание подразнить. К счастью Шэнь Цинцю не придал этому значения, лишь прижался ближе, позволяя помочь.       — Кажется, не слишком удачно упал. Ничего страшного.       Он махнул рукой, а после отступил в сторону, пробуя идти самостоятельно, но больше одного шага сделать не получилось. Боль вновь отозвалась, не позволяя наступить на ногу.       — В этот раз мне потребуется твоя помощь, шиди Лю.       Шэнь Цинцю готовый принять чью-то помощь, да ещё и сам попросивший о ней? Лю Цингэ не переставал удивляться интересным переменам.       Он подошёл к шисюну вплотную и, подхватив его на руки, понёс на берег.       — Немного слишком, не находишь? — возмутился он, крепко уцепившись за плечи Лю Цингэ.       — С твоим везением лучше так, чем повредить ещё что-нибудь, — отозвался, прижимая лорда ближе.       Драгоценное единение дарило небывалое счастье. И кто бы мог подумать, что совершенно обычный день обернётся такой удачей.       Лю Цингэ аккуратно посадил Шэнь Цинцю на камень, а после потянулся к его ногам, стаскивая с них белые сапоги.       — Эй! — недовольно воскликнул он, упираясь ладонями в плечи Лю Цингэ, отталкивая его от себя. — Ч-что ты творишь?       Лёгкий румянец покрыл светлую кожу, выдавая отчётливое смущение.       — Нужно убедиться, что нет серьёзных повреждений, а как иначе? — убеждал, не решаясь продолжить, пока Шэнь Цинцю не убрал руки, позволяя вернуться к осмотру.       — Всего лишь растяжение. Пройдёт, — пытался заверить он, тихо шипя от боли всякий раз, как Лю Цингэ касался лодыжки.       — Надо же, как ребёнок, — по-доброму смеялся, ощупывая повреждённую ногу. — Сними штаны. Нужно нанести мазь и перебинтовать, — дал указания, ища в сумке шисюна нужные вещи.       Тот, смущаясь лишь больше, кивнул и, тщательно прикрываясь ханьфу, аккуратно стягивал штаны, стараясь не задевать припухшую ногу.       Лю Цингэ сел напротив Шэнь Цинцю, поставил его ступню себе на колени и принялся медленно, почти невесомо, растирать согревающую мазь. Судя по немного расслабившемуся лицу, шисюну становилось лучше. Лю Цингэ перебинтовал лодыжку, хорошенько фиксируя повязку.       Стоило закончить, подняться и помочь лорду добраться до лошади, но отпускать не было никакого желания. Пальцы порхали по стройным длинным ногам, продолжая поглаживать бархатистую кожу, изредка поднимаясь слишком высоко, проскальзывая под шёлковые одежды цвета цин. Шэнь Цинцю был непривычно тих, прятал лицо за веером и временами задерживал дыхание, когда тёплые прикосновения замирали чуть выше колена.       Лю Цингэ увлечённо наблюдал за трепыханием длинных чёрных ресниц. Прислушивался, улавливая сбившееся дыхание и громко бьющееся сердце. Он поддался мимолётному порыву и коснулся губами нежной кожи. Растерявшись и осознав, что творит, поднял взгляд на Шэнь Цинцю, боясь увидеть на прекрасном лице отвращение или испуг. Ничего подобного не мелькнуло. Его шисюн лишь повёл ступнёй, дотрагиваясь до щеки Лю Цингэ. В этом маленьком жесте читалось разрешение, потому рядом с первым поцелуем обосновался ещё один.       Дорожка из обжигающих следов остановилась у влажного подола ханьфу. Пальцы, ласкающие бёдра, скользнули выше, сминая стройную талию. Они дёрнули узелок пояса, позволяя тому слететь вниз, а полам одеяния распахнуться.       Лю Цингэ заворожённо смотрел, не в силах оторваться. Он прильнул ближе, заглядывая в чёрные глаза и медленно стягивая ханьфу с худощавых плеч. Ладонь накрыла запястье Шэнь Цинцю, выхватила мешающий веер, а после отложила в сторону. Румянец застилал всё лицо шисюна, но больше тот не мог нигде спрятаться.       — Тот, кто просил действовать решительно, теперь дрожит и скрывается за любимым веером, — подразнил и, подцепив полы рубашки, раздел Шэнь Цинцю полностью.       Пальцы скользнули к затылку, вытащили длинную шпильку, позволяя чёрным, как смоль волосам упасть на грудь, прикрывая алеющие на ветру соски и немного озябшие плечи.       — Неужели даже сейчас ты желаешь занять нас столь скучными вещами, как разговоры, шиди Лю?       Прохладная ладонь опустилась на щёку Лю Цингэ, поглаживая и притягивая за подбородок ближе.       — Остался шаг в один цунь, решится ли шиди Лю его пройти?       Шэнь Цинцю хитро прищурился, опаляя дыханием губы. Лю Цингэ нежно улыбнулся, прижимаясь к шисюну вплотную и затягивая того в мягкий поцелуй.       Глупое сердце заглушало всё вокруг, стуча наперебой и отдаваясь эхом в ушах. Отрываться от любимых губ не было никаких сил. Впервые за много лет Лю Цингэ ощущал себя счастливым ребёнком, которому удалось дорваться до тайных знаний, спрятанных от глаз неопытных адептов.       Шэнь Цинцю отстранился первым, загнано дыша и, видимо, как и Лю Цингэ, слабо веря в происходящее. Расфокусированный взгляд слегка затуманен. Руки шарили по телу, изучая и забираясь под серую шёлковую ткань.       — Сними, — чуть слышно попросил Шэнь Цинцю, дёргая за пояс на ханьфу Лю Цингэ.       — Помоги мне, — он шумно сглотнул, озвучивая просьбу. Отступать больше некуда, но нерешительность заставляла дрожать и волноваться. Он коснулся руки шисюна, положил её под ворот, ведя вниз, позволяя скинуть с себя верхнюю одежду. — Дальше сам.       Нисколько не робея Шэнь Цинцю подцепил полы рубашки, задирая их вверх и обнажая мускулистую грудь. Он коснулся пальцами живота, забираясь под пояс штанов, а после лёгким движением спустил их вниз. Его щёки продолжали алеть, как чистые воды, после кровопролитных сражений. Впрочем, лицо Лю Цингэ горело не меньше, стоило ему лишний раз опустить взгляд чуть ниже чёрных глаз.       Коснувшись подбородка, вновь приник к тонким губам. В этот раз Лю Цингэ отстранился раньше, желая исследовать другие части заветного тела. Он спустился к длинной шее, покрывая её поцелуями и вырывая из Шэнь Цинцю желанные постанывания. Провёл языком до ключиц, скользнул ниже к груди, позволяя себе прикусить затвердевший сосок. Неожиданно шисюн громко простонал и выгнулся навстречу, сжимая пальцами плечи Лю Цингэ. Язык прошёлся по розовому ореолу, лаская снова и снова, неустанно добывая нежные звуки из Шэнь Цинцю.       Пальцы, очертив пресс, спустились к паху, обхватывая влажный член. Лю Цингэ продолжал целовать вздымающуюся грудь, плавно переходя к животу, но всякий раз замирал от желания коснуться губами тёмной головки, вобрать её поглубже, слушая, как Шэнь Цинцю может кричать, наслаждаясь. Сомнения сбивали с толку, внушая мысль о чём-то неправильном, но разбушевавшаяся жажда толкала вперёд, позволяя склониться перед шисюном и попробовать его сполна.       Лю Цингэ не устоял: оставил на головке мимолётный поцелуй, а после коснулся её языком, слизывая вязкие капельки. Шэнь Цинцю толкнулся бёдрами навстречу, проникая в рот и несдержанно постанывая. Горячий член упёрся в нёбо, сочась смазкой в сжимающиеся горло. Лю Цингэ сглатывал, смакуя терпко-сладкий вкус и посылая томительную вибрацию. Нежно заскользил языком по стволу, проводя по всей длине, а затем — дразня круговыми движениями головку. Шэнь Цинцю не сдерживался, роняя сладкие полувздохи, и, разводя бёдра шире, поддавался вперёд, пытаясь проникнуть глубже.       Лю Цингэ отстранился, с пошло хлюпающим звуком выпуская член. От головки к губам тянулась ниточка слюны, которую он порвал, проведя языком. Затем накрыл пульсирующий ствол рукой, лаская не спеша. Вобрал в рот поджавшиеся яички, тщательно вылизывая. Подняв ноги Шэнь Цинцю выше, широко развёл их в стороны, а после плотно прижал к груди шисюна, любуясь открывшимся видом.       Губы коснулись тугого колечка, обильно смачивая слюной. Кончик языка проник внутрь, вылизывая и растягивая. Сладкие стоны окутывали, заставляя сходить с ума и желать большего. Лю Цингэ аккуратно ввёл один палец, мягко надавливая на гладкие стеночки, медленно двигал им вперёд-назад, попутно лаская анус языком. К первому пальцу осторожно прибавился второй, а спустя несколько минут — третий.       Лю Цингэ не торопился, давал привыкнуть, выжидая, когда ему позволят зайти дальше.       Он вытащил пальцы, приставил к анусу член, истекающий смазкой. Провёл головкой по входу, старательно увлажняя, затем толкнулся вперёд, погружая её в задний проход. Шэнь Цинцю не сдерживаясь простонал, притягивая Лю Цингэ ближе и вовлекая в поцелуй.       Член вошёл полностью, заставив Шэнь Цинцю выгнуться. С его губ слетело имя Лю Цингэ, томно и пошло отдаваясь в ушах, словно камень упавший в воду, создающий десятки кругов, что колыхают водоросли.       Член внутри продвигался туго, беспощадно распирая и заполняя чувствительные стенки. Лю Цингэ прихватил его ягодицы, раскрывая промежность. Плавно продвинулся до самого основания, упираясь яичками в анус. Старался не торопиться, медленно наращивая темп, но слетающие с любимых губ стоны заставляли терять рассудок, вбиваясь жёстче и быстрее.       Шэнь Цинцю скрестил ноги за спиной Лю Цингэ, прижал того ближе, бесконечно целуя и постанывая что-то неразборчивое в губы. Голова кружилась, а ноги подкашивались от удовольствия. Лю Цингэ повалился на шисюна, придавив своим телом и отчётливо ощущая столь необходимую сейчас близость. Толкнулся ещё несколько раз, обильно изливаясь внутрь и чувствуя, как член Шэнь Цинцю сокращается, пачкая спермой их животы.       — Мог ли я знать, что когда-нибудь смогу сорвать Луну с неба? — отдышавшись спросил Лю Цингэ, любуясь раскрасневшимся лицом своего шисюна. Он провёл по нежной щеке пальцами, не в силах справиться с желанием касаться его снова и снова.       — Говорят, — начал он, хрипя — если хочешь, чтобы сбылась самая заветная мечта, надо изготовить из бумаги тысячу птиц. Ты доказал, что достаточно лишь одной.