Сойти с корабля

      Несмотря на то, что Сонхва был против, младшие решили сделать ещё больше настойки. Минги стал активно помогать Ёсану и Сонхва строить новый дом, а Уён, как всегда бездельничал.       По какой-то причине Сонхва стал улетать каждое утро и возвращаться только к завтраку. Все попытки Уёна расспросить его об этом заканчивались неудачей. Сонхва просто молчал и придумывал новые отговорки. Уён понял, что Сонхва что-то скрывает, и начал просыпаться раньше него. Таким образом он узнал, что Хва превращается в попугая и улетает. Из-за этого факта он не мог вести дальнейшие наблюдения, птицы слишком быстрые. — По моему Сонхва что-то скрывает, — жаловался он Ёсану. — Ну да, и что? — спокойно отвечал Ёсан. — Что значит «И что»? Ты понимаешь, что у него появилось ещё больше секретов? — Да, но думаю, у него есть повод их скрывать. — А тебе не обидно, что Сонхва знает о нас всё, а мы о нём почти ничего? — Нет. Если он не хочет рассказывать, это его дело. Он же не виноват, что ты как открытая книга. — Я всё равно узнаю, куда он улетает, — на этом разговор закончился.       Уён застал Сонхва одного в доме. — Сонхва, что делаешь? — осторожно спросил он. — Повторяю буквы, — за три года он так и не научился нормально читать, — Тебе что-то нужно? — Я хотел спросить… — Я не скажу, куда улетаю, — отрезал Сонхва. — Ты ещё и мысли умеешь читать? — Нет, просто это очевидно. — Но почему не скажешь? — Это секрет, тебе ещё рано об этом знать. — Что там может быть такого? Ну хотя бы намекни, — за последнюю неделю Уён знатно достал Сонхва, поэтому он всё-таки ответил: — Это связано с нашим прибыванием здесь, — на радостях от полученной крупицы информации, Уён решил попробовать узнать побольше. — А что конкретно? — Уён! — Сонхва немного повысил голос, что заставило Уёна замолчать. — Ладно, я пошёл. Но только учти, что я обиделся. Уён вышел из дома, громко хлопнув дверью. Сонхва спокойно выдохнул. Он знал, что Уён не мог долго обижаться и воздерживаться от разговоров. Игра в молчанку могла продлиться максимум до вечера, а потом он сам будет умолять Сонхва поговорить с ним. Но, вопреки ожиданиям Сонхва, ни вечером, ни на следующий день, ни даже через неделю Уён с ним не заговорил. Когда они пересекались, он обиженно и демонстративно отворачивался. Когда Сонхва его провоцировал начать разговор, он сбегал. — Ёсан, что с Уёном? — единственной надеждой Сонхва оставался рассудительный Ёсан, с которым Уён до сих пор разговаривал. — Он сильно на тебя обиделся, и постоянно на тебя жалуется. Он меня уже достал! Он продолжает говорить о том, что ты его не любишь, даже когда мы с Минги строим дом! В такие моменты мне хочется стукнуть его арматурой! — даже рассудительность и спокойствие Ёсана дали трещину из-за соры Уёна и Сонхва. — Я думаю, что бить его арматурой — плохая идея. — Ты можешь извиниться? Он уже и Минги надоел со своим постоянным нытьём. — Я даже не понимаю, за что должен извиняться. — Ты не рассказал ему, зачем улетаешь каждое утро. Хватит молчать. Просто расскажи уже. — Не могу. Ещё рано. — Тогда постарайся его в этом убедить, а то и мы с Минги перестанем с тобой разговаривать. — Хорошо, я понял. Я что-нибудь придумаю.       Сонхва весь день думал, как избежать постыдного извинения перед Уёном, но ночью пришёл к выводу, что Уён успокоится только, если перед ним извиниться и всё понятно объяснить, даже если ты ни в чём не виноват. Сонхва решил, что сделает это, но, конечно, когда Уён проснётся. — Ранним утром он, как всегда, отправился на своё очень важное дело. Он закончил его раньше, чем планировал, и спешил на завтрак.       Хва влетел в лагерь, но вокруг было подозрительно тихо. Чуя неладное, Сонхва превратился в человека. Навстречу к нему вышел Уён. — Где все? — тот молчал, — Сейчас не время обижаться. Где Ёсан и Минги? — Сонхва был не на шутку обеспокоен. — Они пошли на охоту, — равнодушно ответил Уён. — Одни? — Да.       Сонхва, предвещая беду, превратился обратно в папугая и улетел.       Прислушиваясь к каждому шороху он облетал кроны деревьев. Наконец-то Хва увидел Минги, болезненно бледного. Он быстро бежал в сторону лагеря, и явно был напуган. Не превращаясь в человека, Сонхва окликнул его. Тот посмотрел вверх и узнал в птице на ветке друга. — Сонхва! Быстрее! Там Ёсан и тигр! — еле выговорил запыхавшийся Минги.       Услышав слово «тигр», папугай-Сонхва сорвался с ветки и со скоростью ветра улетел в том направлении, которое показал Минги.