Во власти страха

Мика никогда не считала себя самой умной, но и совсем глупой ее было нельзя назвать. Оказавшись в доме новой семьи и старых врагов одновременно, она затаилась и присмотрелась к обстановке, как и учили в детстве, если ты вдруг оказался в окружении Учих. Ситуация была немного другая, но чувствовала себя Мика как-то также. Вообще она ожидала худшего, но ничего из ее ожиданий не случилось. Ещё через неделю жизни в этом доме девушка поняла, что живущих с ней Учих учили тому же, иначе просто непонятно, почему они тоже затаились и присматриваются к обстановке. Проверив свою теорию пару раз, Мика решила перейти к более решительным действиям, потому что первым делать шаг на встречу никто из Учих не собирался. К Мадаре у Мики вопросов почти не было. Он вёл себя максимально отстранённо, не заговаривал с ней без надобности, не спрашивал про ее дела, на ее вопросы отвечал туманно и сдержано. Она видела только один мелкий признак прогресса в их отношениях - с первого дня он давал ей полную свободу действий в пределах дома, не запрещая куда-то лезть и что-то трогать. Мика ценила такой уровень доверия, хотя и подозревала, что он страдает от серьезной паранойи, даровав ей такую свободу. Он ел её еду, не проверяя и не дожидаясь, когда она возьмёт первый кусок, что тоже было своеобразным доверием. Мика вообще старалась видеть во всем что-то хорошее, но у неё с каждым днём получалось всё хуже и хуже. Время шло, а их отношения с мертвой точки не двигались. Конечно, она не ждала больших перемен, но надеялась, что он перестанет спать с кунаем. Иногда он забывал его брать, но при виде нее в комнате, всегда возвращался к сумке с оружием. Это оскорбляло посильнее, чем если бы он проверял еду перед приемом. Как уже отмечалось, Мика себя не причисляла к умным девушкам, но верила, что она довольно сообразительна. Оценив обстановку, она решила начать действовать, и играть нужно было сразу по-крупному. Сенджу очень быстро поняла, что мир Мадары вертится вокруг его младшего брата. В доме часто бывали дети лет 10-12 — по новой системе они имели статус геннинов, младшего чина искусства шиноби. Эти дети приходили исключительно к Изуне и строго в отсутствие Мики. Откуда они узнавали, что именно в этот день и в это время она покинет дом, девушка догадалась быстро - Мадара был единственным, кому она подробно сообщала о своих передвижениях в надежде завязать разговор. Мадара явно не оставлял брата одного, возможно, потому что тот слеп, хотя и непонятно, что может с ним произойти за пару часов. Бывали дни, когда Мика была дома весь день, но Изуна не просил у неё ничего. Он отказывался даже от еды и на контакт вообще никак не шёл. Приходящие дети были тоже не особо контактными, но от сладостей никогда не отказывались, даже если их приготовила Сенджу. Они забавили Мику всякий раз делая вид, что не отказываются только потому, что она жена их главы. Даже такие взрослые, они оставались детьми, а самое главное было то, что они ничуть не отличались от детей Сенджу. У этой безумный мечты и правда был шанс. К детям, что ходили к Изуне, Мадара был более снисходителен. Заметить это было совсем не трудно. Сначала Мика подумала, что они чем-то отличились, но вскоре поняла, что дело было в Изуне. Он подпускал их к себе по каким-то своим причинам, и сам этот факт делал их лучше в глазах ее мужа. Мир Мадары крутился вокруг его младшего брата, и, как не странно, Мика очень хорошего его понимала. Она сама себе назначила миссию - добиться расположения Изуны. Вот только оказалось не так просто это сделать. Он мастерски не обращал на неё внимание, что бы она ему не предлагала. Но однажды их отношения всё-таки сдвинулись с мертвой точки. - Ты не хочешь вместе отобедать? Мика не оставляла попыток пообедать вместе и может даже развести его на беседу, но Изуна исправно ее игнорировал. В этой раз всё было по-другому. Он, вероятно, решил припугнуть ее или вызвать отвращение, так как в этот раз, когда она зашла к нему уже традиционно позвать на обед, он сидел без повязки. Тёмные впалые глазницы раскрылись ей во всей своей красе, а на губах Изуны застыла ехидная ухмылка. Она сразу поняла его замысел, спасибо природной сообразительности, а потому сдержала вскрик. Она ещё помнила, как сильно её шокировали пустые глазницы при первой встрече, и больше она не планировала терять от этого контроль над собой. - О, у тебя хорошее настроение. Спустишься к обеду? Или я могла бы накрыть нам здесь, если ты не против, - продолжала Мика гнуть свою линию. Изуна приподнял в удивлении одну бровь, будто наконец осознав, что упрямую Сенджу таким не возьмёшь, а потом, утвердительно промычав, он поднялся и направился к выходу строго по направлению двери. Мике оставалось только дивиться, как хорошо он ориентируется в этом доме, будучи абсолютно слепым. - Я приготовила рамен, - засуетилась Мика на кухне, когда Изуна с легкостью расположился за котацу. - Мне только воды, - отозвался парень. Конечно, ведь вода безвкусна и в ней легче всего почувствовать присутствие чего-то стороннего. Он вышел только понервировать ее пустыми глазницами. Возможно, дождаться вопроса, правда ли его старший брат силой отнял его глаза. Мика не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Он был младше ее на пару лет, но невольно Мика воспринимала его парнем куда меньшего возраста и его выкрутасы соответственно воспринимала как ребячество, которым мог страдать ее гипотетический младший брат. А потому и ее настойчивый тон был таким, каким бы она говорила со своим младшим братом. - Ты спустился и будешь есть рамен, не дожидаясь Мадары. Ты думаешь, он готовит специально для тебя? Он просто разогреваете ту же еду, что я приготовила. Причём сначала относит ее тебе, а потом только возвращается поесть сам. Так что ты будешь есть сейчас. Она не знала, что именно сработало. Возможно, ее повелительный тон, а может даже эффект неожиданности, но цель была достигнута - Изуна пришибленно перебирал палочками лапшу в горячем рамене. - Горячий, - упрямо произнёс он. - Подуй и подожди. Скоро остынет, - также строго сказала она. Изуна и сам не мог понять, почему просто не встанет и не уйдёт. Он пытался убедить себя, что дело было в его неугасаемом желании напугать ее глазницами и вывести на провокационные вопросы, но в то же время понимал, что в рамене его заставляет ковыряться совсем не это. Он ещё здесь из-за тона старшей сестры. Он уже слышал похожий тон от Мадары и Изаму, его давно покойного старшего брата. Но было в голосе Мики что-то другое. Изуна очень плохо помнил мать, но отчего-то был уверен, что тон Мики был чем-то средним между мамой и старшими братьями. Он молчал и пытался осознать это случайно накатившее на него чувство уюта. Он не мог отрицать, что достаточно привык к Мике за всё то время, что она здесь, и за ее бесплодные попытки разговорить его. Он даже уже не чувствовал особой ненависти к ней, смиряясь со странной, но в целом безобидной Сенджу на их территории. Он ковырялся в лапше, не зная, как теперь выйти из этой неловкой ситуации, в которую он сам себя загнал. Провокационных вопросов он не дождётся, это уже понятно. Девочка оказалась сообразительной. - Ешь, уже достаточно остыло. Приятного аппетита, - произнёс всё тот же спокойный и повелительный одновременно голос Мики. - Ага, - произнёс Изуна, решив, что это единственный выход из этой неловкой ситуации. Поесть и уйти. И больше никогда не разговаривать с этой Сенджу. Ели они в тишине. Изуна хотел бы есть побыстрее, но в его положении ещё и с таким блюдом как рамен есть пришлось осторожнее. Учиха подозревал, что если он что-то прольёт на котацу или на себя, Мика не расстроится и ругать уж точно не будет. Но может начать помогать, а этого совсем не хотелось. Стыдно было принимать такую помощь даже от Мадары, не то что от Сенджу. - Я могла бы подлечить твои глаза, - неожиданно произнесла Мика, когда они доели рамен. Готовила девочка и правда вкусно, но хвалить Изуна ее точно не собирался. - Что? - Глазницы наверное сильно болят. Операцию проводил полный дилетант, нарушивший все возможные нормы. Оттого и головная боль, дезориентация в пространстве. И эти ужасные шрамы вокруг глаз. Я всё думала, почему люди думают, что тебе их вырвали. Посмотрев на тебя вблизи, всё становится ясно. Это действительно так и выглядит. Изуна не знал, что сказать. Она не задавала вопросов, скорее констатировала факт. Это был первый человек, который задумывался не над причинами появления его проблемы, а над минимизацией ущерба. - Я медик и могу это исправить. Глаза новые не вырастут, но по крайней мере выглядеть будет не так страшно. Что думаешь? - Я... не знаю, - Изуна совсем растерялся от ее напора. Всё ещё поражённый тем ее таинственным тоном, отчего-то тронувшем его, он не знал, как реагировать на ее слова. - А что ты теряешь? - продолжала Мика, возвращая тон старшей сестры. - Я заметила, что вы очень трепетно относитесь к своим глазам. Из-за шарингана. У тебя шарингана нет, так что терять особо нечего. Да и жить ты не хочешь, это сразу видно. Это звучало довольно резко, и Изуна даже наверное обиделся бы, если бы всё это не было правдой. Как вообще она смогла обо всем так быстро догадаться, даже не разговаривая с ним? - Я должен был умереть. Изуна опустил голову и закрыл глаза. Сказать большего не хватило сил, да и не хотелось совсем. Горло сдавило, будто вот-вот парень был готов разрыдаться, но плакать он больше не мог. Это было ещё больнее, чем просто жить. Голова начинала раскалываться. Снова. Ему нужно было лечь. - Это не тебе решать, - проговорила Мика на его последние слова и, заметив его состояние, уже более мягким тором продолжила, - пойдём я провожу тебя в комнату. Грязная посуда так и осталась на столе. Вернувшись в комнату с поддержкой Мики, Изуна упал на холодный разложенный футон. Девушка старалась касаться его минимально, подозревая, что ему прикосновения Сенджу могут не понравиться, но Изуне сейчас было совсем не до этого. Боль стягивала виски и фокусировалась в лобной части, а он лишь бессильно закрывал руками глазницы и тяжело дышал. Ещё во время обеда Мика заметила гной в его глазах, но не подозревала, что всё настолько плохо. Медлить и ждать, когда своевольный Учиха разрешит себя подлечить, было нельзя. Мика сходила за водой, бинтами и обезболивающим, а после, силой отведя руки Изуны в сторону, начала лечение. Случай действительно оказался куда более запущенным, чем она думала, а потому лечение продлилось до самого вечера. Убрать боль совсем она не могла, а потому парню пришлось многое вытерпеть за это время. Мика сначала удивлялась, как смиренно он принимает лечение, несмотря на боль и происхождение его медика, но потом поняла, что он очень сильно страдал долгое время и, возможно, надеется, что она сможет покончить с его страданиями. Мика могла поспорить на что угодно, что у них с Изуной абсолютно разные представления о том, как с этой болью можно покончить. Когда лечение было завершено, а Мика начала накладывать уже лечебную повязку с обезболивающим на глаза, Изуна, казалось, впервые за долгое время смог вздохнуть полной грудью. Он и сам не помнил, когда чувствовал себя так легко и свободно. Возможно, ещё действовали те пилюли, что Мика заставила его выпить, но всё равно это был самый лучший миг его жизни за последнее время. Ее прикосновения больше не ассоциировались с болью, а скорее со свободой. Странная Сенджу заслужила простое «спасибо», но Изуна не смог переступить через себя и произнести его. Вместо этого он произнёс совсем другое, осознав, что не может скрывать от неё такое. - Мои глаза вытащил Мадара, - Изуна помнил, что они с братом решили никому об этом не говорить, но после всего, что Мика для него сделала, она заслуживала знать правду. - Я догадывалась, что на пустом месте такую байку не придумать, - спокойно произнесла она, заканчивая с повязкой. Однако в ее тоне Изуна услышал странные, ранее незнакомые ему нотки. Он вдруг поймал себя на мысли, что, лишившись глаз, он стал внимательнее вслушиваться в интонации говорящих, чтобы понять их эмоции. По лицу больше ничего ему не прочитать. - Я попросил его! - быстро проговорил Изуна, опознав осуждение в ее голосе. Он быстро понял, что осуждение направлено на брата, и захотел оправдать его. Отчего-то у него не возникло и мысли, что Мика может хоть в чем-то осуждать его, и он оказался прав. - Зачем? - Я должен был умереть. - И это по-твоему повод? В чем смысл? - Брат... смотрел бы на мир моими глазами, - Изуна не был уверен, что готов раскрывать Мике правду о тайне шарингана. За сегодня и так уже много всего произошло, этого пока было достаточно. - Чушь какая. Мика явно была недовольна, но осуждать в чем-то Изуну не спешила. Учиха понимал, что во всем Мика винит Мадару, хотя и не понимал, чем заслужил такую ее благосклонность. Всё-таки на протяжении всей ее недолгой жизни в клане Учиха Мадара относился к ней куда лучше. - Теперь тебя точно какое-то время нельзя оставлять одного. Поспи пока. Не жду, что ты проснёшься раньше завтрашнего утра, а я пока пойду… - проговорила Мика, и Изуна провалился в сон, даже не дослушав ее предложение. Вернувшись домой вечером, Мадара не заметил изменений. Брат уже спал, а это означало только одно - недавно был новый приступ. Мадара во всех страданиях брата винил себя, но никак помочь ему не мог. Был только один вариант - обратиться к Хашираме, но Изуна настырно отвергал эту мысль. Помощь Сенджу была ему противна. Потому весь тот вечер Мадара старался отвлечься хоть на что-то. За ужином он впервые сам спросил Мику, как она провела свой день, надеясь погрузиться в ее как всегда бесполезный трёп о бытовых делах, но девушка как назло была сегодня немногословна, коротко ответив, что сегодня целый день убиралась. Где Мика убиралась он не понимал, ведь в коридоре он при входе в дом заметил песок, который там лежал со вчерашнего вечера, да и в углах легко было найти слой пыли. Но выглядела девушка уставшей, поэтому допрашивать Учиха не стал. Каждый из них сидел в своих мыслях, не подозревая, что волнуются они оба в этот момент об одном человеке. Через три недели от того вечера Мадара возвращался домой пораньше, впервые за долгое время. Он вдруг вспомнил, что Мика не говорила сегодня, что куда-то уходит. Она вообще редко выходила куда-то в последнее время. Или перестала ему докладывать. Он надеялся, что она всё же исправно докладывает ему, когда покидает дом, ведь так он может направлять мальчишек присматривать за слепым братом. Мадара не знал, что ожидать от брата, который останется один в пустом доме. Вдруг Учиха вспомнил, что дома было мало еды, когда он уходил. Если Мика никуда не выходила сегодня, то ассортимент продуктов для их ужина у неё скудный. Время Мадаре позволяло, а домой не очень хотелось, поэтому он решил свернуть на торговую улочку и закупиться продуктами. Лениво шатаясь между палатками, он старался не обращать внимания на удивлённые лица Сенджу и Учих, никогда не видевших его среди торговых прилавков. Он старался не смотреть на кого-то конкретного, зная, что люди его побаиваются, как вдруг в толпе покупателей заметил знакомый силуэт. Это была Мика. Точно его жена. Та самая, что сегодня должна была быть целый день дома. Мика держала в левой руке тканевую сумку с продуктами, а в правой крупное красное яблоко, проверяя его на прочность. Она стояла у прилавка женщины из клана Учиха, которая хоть и неохотно, но отвечала на ее вопросы. В груди Мадары разгоралась давно не испытываемая им ярость. Что было с его братом? Что он может сделать, оставшись один? А если ему понадобится помощь? Иногда Мадаре казалось, что Изуна только и ждал шанса остаться без надзора, чтобы свести счёты с жизнью. Своё существование гордым словом «жизнь» он не называл, о чем сам часто говорил старшему брату. И Мадара не знал, что было бы ему сложнее переносить - реальную смерть брата или то угасание, что он наблюдает сейчас. Учиха подскочил к Мике и схватил ее за ту самую руку, что держала яблоко. От неожиданности Мика тихо вскрикнула. - Мадара? Что такое? - Как ты посмела оставить Изуну одного? - сквозь зубы произнёс он. Мике показалось, что на улице стало на несколько градусов холоднее. Все замерли, смотря только на них двоих. - Но я… - Ты вообще осознаёшь, что делаешь? - Мадара, успокойся. Он… - Успокойся? Мы немедленно идём домой. Если с братом что-то случилось, это будет твоя вина, - последнюю фразу он почти прошипел, а после потащил ее за руку по направлению к дому. За ними наблюдала вся улица. Мика едва поспевала за его широким шагом, почти бегом. В одно руке она всё также несла тяжелую сумку, а в другой, за которую ее тянул за собой Мадара, держала яблоко. В дом Мадара ворвался с грохотом. Он, не разуваясь, побежал наверх, оставляя Мику в коридоре. Она облегченно вздохнула и поставила на пол сумку. На руке, которую сжимал Мадара явно будет синяк. Пожалуй, она не будет его залечивать, чтобы он видел плоды своих трудов. Мадара вернулся со второго этажа и прошёл сразу на кухню. Изуны нигде не было. Тогда он распахнул сёдзи, ведущие на террасу, выходящую на задний двор. В этот момент к нему подошла успевшая разуться Мика. Мадара не сдержал удивления от увиденного. На террасе сидел его брат и играл с незнакомой Сенджу в шоги. Они будто не замечали его, сосредоточенные на игре. Мадара внимательнее посмотрел на девушку. У неё были светлые волосы, собранные в высокий хвост, явно длиннее, чем у его жены, и синие глаза. Девушка была совсем не похожа на Мику - более аккуратные черты лица, глаза уже, губы пухлее, лицо круглее, сама она была явно крепче по телосложению и оттого чуть полнее. Было видно, что девушка усиленно тренировалась. Мышцы были очень развиты, но не перекачены до безобразности. На вид она была на пару лет младше Изуны. Да, на Мику она совсем была не похожа, Учихе даже показалась, что она симпатичнее его жены, но что-то неуловимо выдавало в них близких родственников. Он это чувствовал, хотя и не мог объяснить. Тут девушка повернулась к Мадаре и светло улыбнулась. - Привет, я Джун. - Привет, - только и смог ответить он. - Ты был прав, - сказала Джун, повернувшись назад к Изуне, - это твой старший брат шумит. - Я же говорил, - отозвался Изуна, всё также склоняясь над доской. - Ладно, ты ходить уже будешь. Играть в шоги с тобой ну очень утомительно. - Я снова подзабыл, где какая фигура стоит. - Боже, они все на доске Изуна, просто посмотри! - возмущённо прокричала девушка - Ты что, слепой? - Да, - улыбнувшись, ответил младший Учиха и продемонстрировал ей свои бинты на глазах. - А, ой. Я забыла. Ладно, но я делаю это в последний раз. Ещё раз всё забудешь, и я автоматически победила! - Хорошо, - всё также улыбаясь проговорил Изуна. Джун начала перечислять, где какая фигура стоит на доске. Она делала это с такой неохотой, будто повторяла одно и то же уже тысячу раз. Мадара оценил положение фигур на доске. Возможно, она действительно повторила всё уже тысячу раз, потому что игра явно шла уже давно. Мадара никогда не играл в шоги со слепым братом. Он не мог даже помыслить об этом, а потому заинтересованно смотрел, как Джун сознательно перечисляет положение фигур по какой-то известной только им с Изуной схеме. Когда она заканчивает, Изуна наконец-то делает свой ход. Мадара решает оставить их и закрывает сёдзи, ведущие на террасу. Он тяжело и в то же время облегченно вздыхает и, развернувшись, натыкается на Мику, стоящую в шаге от него. В правой руке она всё также вертит красное яблоко. Мадара молчит, не зная, что сказать. Изуна был не один и, кажется, чувствовал себя прекрасно. Мадара вспылил зря, но признавать это не спешил. Мика, будто всё понимая, хотя Учиха и не знал, откуда в ней эта мудрость, начала первой: - Это моя младшая сестра. - Что? - удивился Мадара. Он не знал, что у Мики была семья. На их свадьбе было много Сенджу. Он и не подозревал, что кто-то из них был ее близким родственником. - Джун - моя младшая сестра, - спокойно повторила Мика, давая ему время привыкнуть к этой мысли. - Я не знал, что у тебя есть близкие родственники. - У меня их немного. Хотя смотря с чем сравнивать. По твоим меркам будет много. - У тебя есть ещё сёстры? - Больше нет. Была ещё одна. Старшая. И младший брат. По возрасту был бы сейчас прям как Изуна, - Мика улыбнулась, произнося имя его брата. В душе Мадара это отозвалось теплотой, которую раньше он по отношению к этой девушке не испытывал. - Значит, вас осталось только двое? - Из детей да. Но мы везучее многих. У нас живы родители, и Джун сейчас живет с ними. - И мать, и отец? - Мадара искренне удивился. Их поколению крайне редко так везло. - Да. Они рано получили серьезные травмы, несовместимые со сражениями, а потому были отправлены в тыл. Они и не рвались сами в бой. Одни из немногих, кто рьяно поддерживали идеи Хаширамы о мире, на личном опыте понимая, куда их чуть не привела война и что она сделала с их детьми. Я тоже разделяла их взгляды, а потому быстро ушла в медицину и в реальном бою против Учих никогда не участвовала. Джун из нас единственная вояка. Ну, оставшаяся в живых. - Поэтому твои родители так беспрекословно отдали тебя во вражеский клан. Они верят в мир. - Да. А ещё потому что мой муж верит в этот же самый мир. - Я не должен был кричать на тебя. - Не должен был. Я подлечила глаза твоего брата. Ещё недели три назад. Но после этого оставлять его одного было нельзя, а дети не могли бы делать перевязки. Он согласился принимать помощь от моей сестры. С тех пор они вроде как общаются. Немного специфично, но пусть будет так. Мадара был поражён. Она подлечила его брата ещё три недели назад. Конечно, Учиха заметил, что младший брат стал меньше корчится от боли, и в целом стал более улыбчивым и спокойным, но он думал, что Изуна просто наконец-то встал на путь смирения со своим положением. Он и подумать не мог, что Мика могла оказать ему какую-то помощь и как-то содействовать улучшению его самочувствия и настроения. Как бы странно это не было, но своим глазам Мадара верил. Его брат сидел с Сенджу на их заднем дворе и играл в шоги. Он не мог себе такого даже представить. - Я не должен был на тебя кричать, - повторил еще раз Мадара вместо извинений. Он только сейчас заметил, что закрыл сёдзи не до конца, а потому Мика сейчас в небольшую щель могла наблюдать за Джун и Изуной. Он отвлёк ее своими словами. - Мне… мне неприятно, - проговорила она, - но я не осуждаю тебя. Твой мир вертится вокруг младшего брата, и я очень хорошо это понимаю. - Почему? - Потому что мой мир тоже не вертится вокруг тебя. У меня свой центр тяжести и своя причина продолжать идти вперёд, - сказала она, смотря на играющих молодых людей. Потом она вдруг отвела от них взгляд и посмотрела на Мадару, - из-за тебя я украла яблоко. Не забудь вернуться к той женщине, извиниться за своё поведение, оплатить это и докупить ещё парочку. Их попросили наши младшие. Мадара согласился. Вряд ли это самое страшное что она могла попросить за тот концерт, что он ей сегодня устроил. В груди закопошилось чувство вины, но он старался не обращать внимание на это. Мика продолжала наблюдать за младшими, и Мадара невольно тоже засмотрелся на их необычное общение. Джун снова объясняла Изуне, что где стоит, хотя Мадара лично слышал, как она обещала этого больше не делать. Они смотрели на то, как Джун пытается научить слепого Изуну чувствовать доску, чтобы играть в шоги, и сами не замечали, как их личные списки причин продолжать идти вперёд пополняются на одну позицию. Как схлопываются их миры, приобретая один центр тяжести.