Голос на том конце провода

На следующий день проблема не исчезла, как бы сильно этого ни хотелось. Сумасбродная женщина всё ещё требовала разговора с оператором, периодически грозясь заявиться в гости и разнести здание до основания, сравнять неугодный центр поддержки с землёй. Начальник угрожал выговором, наказаниями и увольнением, коллеги крутились под дверью с завидной периодичностью, пытаясь надавить на жалость или вызвать хоть каплю сострадания, но последней каплей стал звонок матери. — Кику, ты же помнишь, что часики тикают? Ты девушка взрослая, пора и о семье подумать. Сегодня работа есть, завтра нет. Надо позаботиться о своём будущем, — госпожа Огава, одна из немногих кого так остро интересовал этот вопрос. В принципе, ни один адекватный человек не пытался лезть в личную жизнь после того, как она съехала от родителей. Но у любого правила всегда есть своё «но»… Каждый раз всё упиралось в тему скорейшего появления молодого человека, проведения традиционной свадьбы в родовом гнезде по материнской линии и рождения желанных внуков. Кику сводила разговор на нет, меняла тему, сбегала по неожиданно появившимся делам, чтобы не обсуждать это. Одно появление знакомого номера на дисплее заставляло глаз дёргаться от нервного тика. Но в этот раз попытки извернуться оказались тщетны. Порой казалось, что матушка из любой ситуации может найти переход в нужное ей русло, проламывая словно цунами все выстроенные личные границы. Женщина неплохо подготовилась. Знала, что дочь лишний раз просто так из дома не выйдет, заранее планов озвучено не было, а желание обсудить эту злосчастную тему удачно совпало с желанием поговорить. — Мам, а можно как-нибудь без этого, — брюнетка закатила глаза, зная, как госпожа Огава недовольно скривилась, тихо фыркнув. Она никогда не желала своим детям зла. Наоборот, переживала и пыталась помочь. Иногда даже слишком. — Дорогая, я понимаю. Но… — Нет, нет и ещё раз нет. Мы это проходили, я помню, — Кику яростно запротестовала. — Что угодно, только не тема брака и детей. — Хорошо. Как дела на работе? — женщина, уловив недовольство в голосе, быстро сменила тему, не желая портить и без того шаткие отношения с дочерью. Ещё хуже… Час от часу не легче… — Всё нормально, завтра уже на смену, — девушка натянуто улыбнулась, пытаясь как можно естественнее ответить. — Уже? Ты что, снова взяла сверхурочные?! Какой же ты трудоголик. Ты так замуж не выйдешь, — мать снова запричитала, тяжело вздыхая. — Мама! — Да молчу я, не ворчи. Кое-как свернув с ненавистной темы, Огава ещё немного поговорила с родительницей, а после, отложив телефон, вышла на кухню. Недопитое накануне вино слишком соблазнительно стояло на полке холодильника, манило, словно пыталось обработать старые загноившиеся раны. Не жизнь, а сплошное руководство для чайников: «Как стать молодым алкоголиком, так и не достигнув двадцати пяти». Сколько бы не пила Огава, результат всегда был одинаковый. Алкоголь никогда не помогал расслабиться, мысли по прежнему лезли в голову, раскрепощенность отсутствовала, а тело так и продолжало оставаться в стрессовом состоянии. Единственное, что действительно было полезным, так это появление свободы думать в том направлении, в котором не свойственно обычно. Зачем нужен брак по расчёту, если в нём нет любви? Любой согласился бы, что жизнь в достатке не была чем-то плохим и незаконным, но стоило ли оно того? Крики, скандалы, равнодушие или полное отсутствие интереса к своему партнёру. Измены, истерики, депрессия, развод. Всё это напоминало то, как дикие коршуны преследовали раненое животное, где в итоге один всё равно потерпит поражение. Может ли быть жизнь после развода? Конечно, может. Но какую цену придётся за это заплатить. По пьяне Кику часто оглядывалась в прошлое, анализируя избитые сценарии совместной жизни её родителей. Каждый раз всегда находилось что-то новое. Всё-таки опыт в работе с людьми давал о себе знать. Поведение матери можно было понять. Стремление выдать дочь замуж за человека с деньгами и статусом, а ещё лучше с обширной властью и влиянием, было ничем иным, как проработкой собственных болячек. Неосознанный перенос своих скрытых желаний и амбиций, которые реализовывать самой уже слишком поздно. Деспотичная бабушка по материнской линии с невыносимо ледяным и строгим характером. Спокойный, слегка равнодушный дед, принципиально не влезавший в яму воспитания, не проявляющий никаких признаков заинтересованности в обучающем процессе. Всё это заложило определённые условия при взросления в характер матери Огавы. Наперекор родителям женщина рано вышла замуж по любви, родила детей, так и не раскрыв свой скрытый потенциал и не окрепнув в тех сферах, где уже пошли первые плоды. Быстрое разочарование в браке, взрослая самостоятельная жизнь, которая не оправдала ожиданий, и так быстро повзрослевшие дети, которые, становясь старше, стали так рьяно отстаивать свои права. Подсознательно это, очевидно, сильно било по самолюбию. Отец Кику, в отличие от жены, был довольно мягким и неамбициозным. Искренне любил жену и детей, помогал по дому в свободное время и частенько пропадал на работе. Всё на благо семьи. Всё, чтобы соответствовать выстроенному уровню своей супруги. Их любовь не ушла. Лишь слегка поутихла. Больше напоминая огонёк тонкой восковой свечи, по ошибке оставленной на подоконнике возле открытого окна. Огонь, что подозрительно не угасал, воинствующе борясь до конца за попытки сохранить семейное счастье. Кику прекрасно понимала родителей, но чем больше она жила одна, тем больше сужались рамки всеобщей дозволенности. Это касалось и семьи, и окружения. Теперь они могли делать ровно столько, сколько позволяла сама Огава. Со стороны многим это казалось высокомерием, плохим воспитанием и дурным нравом. Для них она была ребёнком, что вышел из-под родительского контроля, хлебнул горьковатый вкус свободного и развязанного мегаполиса и с головой ушёл в буйный юношеский максимализм. А девушка откровенно использовала сложившуюся ситуацию в своих целях. Уж лучше пусть ненавидят и боятся, чем игнорируют и смешивают и без того потрепанное сердце с дорожной грязью. Пробка с характерным звуком вылетела из бутылки, а красная жидкость привычно наполнила высокий фужер. И снова здравствуйте, давно не виделись. Кику тихо засмеялась, покачивая бокал в воздухе. На столе лежала помятая бумажка с номером, любезно записанным трусливой коллегой. Цифры поплыли из-за заломов на бумаге, а бойкое желание прекратить эти моральные издевательства куда-то пропало, оставляя неприятный привкус раздражения. Огава взяла потрёпанную записку и зажала её между длинных тёмных ногтей, периодически прокручивая вокруг пальца. Как ни посмотри, а выход на работу был неизбежен, и агрессия этой женщины будет преследовать её до тех пор, пока той это не надоест. Вот только ждать верной собачкой обнадёживающих подачек было не очень приятно. Разодрать и выкинуть ошейник всегда выгодней, пока он не стал маленьким и не впился поглубже в шею, медленно перекрывая воздух. Собравшись с силами, Кику недовольно набрала нужные цифры, в сотый раз обдумывая правильность своего решения.

***

— Эй, придурок! Тебе звонят, — высокий парень со шрамом на лице поднял глаза на коллегу, выпуская новые кольца сигаретного дыма. — Кто? — Неизвестный какой-то, — друг приподнял экран, всматриваясь, и тут же опустил телефон на место.— Брать не собираешься? — Нет. Поэтому, Такеоми, будь добр, скинь этот ебучий звонок, — парень устало откинул голову на спинку широкого кресла, закидывая ноги на журнальный столик. — Раздражает. — Имауши, а если это какая-нибудь прекрасная леди, которая предназначена тебе судьбой? — Акаши злорадно ухмыльнулся и моментально состроил разочарованное лицо из-за равнодушия напарника. — Тем более плевать. Если так интересно, сам и отвечай, — Вакаса закрыл глаза, не желая выслушивать очередные новые идеи по краже женских сердец. — Хуевый из тебя джентльмен, дружище, откровенно говоря, — Такеоми фыркнул. — Ладно, была не была. Вакаса только тихо свистнул. В жизни ничего не меняется, люди остаются такими же. Привычки, манера общения и поведение - всё всегда одинаковое. Вот и Такеоми никогда не менялся. Кажется, он был таким со времен последних классов средней школы, примерно тогда они все и познакомились. Все также периодически действовал на нервы Имауши, создавая лишнюю суматоху вокруг ежедневной рутины. А когда становилось совсем скучно, непроизвольно делал всех участниками очередных бесконечных проблем на задницу. И если Акаши не мог найти себе приключений самостоятельно, они обязательно находили его сами. То вляпывался в конфликт с вражеской группировкой за последнюю банку любимого пива в круглосуточном супермаркете, то нарывался на трёпку от учителя за бесконечные прогулы и курение на заднем дворе, то неожиданно ломал руку перед важной дракой, случайно споткнувшись об арматуру на заброшке. Про вечные ссадины, синяки, погони и мелкие потасовки говорить, в принципе, не было смысла. А в пару к этой вечной занозе прилагался ещё и Шиничиро Сано, не менее проблематичное существо. Акаши притих, внимательно слушая звонящего, иногда хмыкал и поддакивал в ответ, в такт постукивая свободной рукой по колену. Вакаса тряхнул фиолетовым хвостом на затылке, стягивая удушающую резинку с волос, дав им рассыпаться по плечам. Что-что, а слишком серьёзная мина на лице придурковатого периодами друга начинала напрягать. Не показывая особой заинтересованности в разговоре, парень поудобнее развалился в кресле, косо поглядывая на свой телефон и уж больно деловое лицо напарника. — Я вас понял. Спасибо за информацию, миледи, — черноволосый недовольно уставился на Белого Леопарда. Всё-таки девушка… Сейчас начнётся: «Вака, это ж не по-мужски…» Имауши тяжело вздохнул, отсчитывая ровно десять секунд паузы, которые так любил создавать Такеоми перед началом очередной вопиющей новости. — Вака, это ж не по-мужски… — Акаши театрально хлопнул себя по лбу. — Как ты мог… Как предсказуемо, даже скучно. — Ничего не хочу слышать, особенно если это очередной повод почитать мне нотации, — Вакаса натянул капюшон чёрной толстовки, пряча глаза под плотной тканью, и сложил руки на груди, всем видом показывая своё несогласие с попытками друга вернуть его на истинный мужской путь. — Да чего ж ты противный, — Такеоми скривился. — Так и будешь вести себя, как в башку взбредёт?! — Зависть - это плохо, — Вакаса лениво потянулся, снова устраиваясь поудобнее. — Да не то слово, но сейчас не об этом. Твой номер слили, а ещё втянули в какую-то хуёвенькую историю, — голос парня резко понизился. Рывком поднявшись с места, Такеоми подошёл к окну и слегка отодвинул плотную штору, оглядывая улицу, медленно уходящую в сумерки. — Абсолютно похуй, — Леопард лениво зыркнул из-под капюшона. — Отправим ребят, сами разберутся. На крайняк, это работа ментов, им не просто так зарплату из наших налогов платят. — Ты же понимаешь, что распространение твоего личного номера - такая себе новость, даже если учесть, что это неосновной и далеко не последний, — Акаши поправил занавески, возвращаясь на место. — И какие нахрен налоги?! Ты официально работаешь секретарём в фирме-призраке. Брюнет был прав. Что злило Имауши ещё сильнее. Меньшее, что бы он сейчас хотел делать, это узнавать кто и зачем решил перейти дорогу ему и всей их организации. — Сестре это не понравится. Да знаю я! Как же всё бесит! — Пойду прогуляюсь, — Имауши поднялся с места, подхватывая на ходу телефон и мешкаватую куртку-бомбер на пару размеров больше его самого. — Скоро вернусь. — Эй, куда намылился, кошак?! — брюнет недовольно упёр руки в бока. — Ты ещё ножкой топни, принцесска наша, — парень усмехнулся, помахав ладошкой на прощание. — Душнила, — проворчал Такеоми после того, как друг покинул кабинет. Вакаса бесшумно нырнул в темноту коридора. По рассказам Сенджу, главы их группировки, здание имело два запасных пожарных выхода. Один из которых вёл на любимое место Вакасы. На крышу. Идиотизм чистой воды, кому в голову пришло вешать свои косяки на меня. Не заметив, как быстро он добрался до нужной двери, парень пару раз нажал на ручку. В ответ раздался лишь скрежет деталей и никакого намёка на то, что дверь откроется. Заклинило? Терпение Вакасы висело на сгнившей веревке, медленно раскачиваясь над бесконечной пропастью, а несколько неудач, произошедших за последний час, и вовсе пытались довести его до белого каления. Идти за ключом было откровенно влом, а проветрить мозги где-нибудь подальше от любой человеческой сущности было необходимо. Сделав пару привычных шагов назад, Имауши опустил руки в карманы и на глаз ударил примерно в середину двери. Хлипкая преграда заскрипела, на тонкой железке, больше напоминавшей фольгу, появилась приличная вмятина. На звуки непреднамеренного взлома никто не среагировал. На кого-то сегодня определённо спустят голодных гончих… Провал патруля головного офиса, медленная, а может и нулевая реакция на шум… Минимум сотня штрафных, но это уже не моё дело. Быстро потеряв интерес к сложившийся ситуации, Вакаса поспешно устремился на шестой этаж, перепрыгнув через ступеньку. Чердак встретил пыльными перилами, поскрипыванием частично оторванной сильным ветром металлической кровли и разборками птичьих кланов за место под уходящем в закат солнцем Токио. — Брысь отсюда! — парень тихо шикнул, моментально прогоняя всех неугодных соседей с любимого места. Скинув куртку на прохладный остывающий бетон, Вакаса сел и достал из кармана худи помятую пачку привычных сигарет. Внутри упаковки оказалось пусто. Имауши разочарованно хмыкнул и убрал сигареты обратно, прокручивая в руке старую потрёпанную зажигалку. На корпусе была высечена пара символов, едва уловимо напоминавших английские буквы «SS». Кривые, разного размера, с заметным смещением ближе к нижнему правому углу. — Идиот ты, Шиничиро… Белый Леопард щёлкнул зажигалкой, рассматривая маленький горящий островок воспоминаний, прикрывая его широкой ладонью от ветра. Каждый раз, вглядываясь в этот огонь, Вакасе казалось, что где-то вдалеке слышится прокуренный голос Сано, его ехидные комментарии, подколы и еле заметная ухмылка на тонких губах. Привычные старые шутки, легендарные байки про гопников на мотоциклах, рассекающих по ночным улицам Шибуи. Глаза были визитной карточкой Шина. Тёмные, горящие, практически искрящие живой энергией созидания и цветения. Любой, кто хоть раз видел капитана Чёрных Драконов в живую, попадал в плен этой бешеной харизмы, утопая в ровной блестящей глади. Кожа слегка загорелая и грубоватая, вещи насквозь пропитанные запахом горьковатого одеколона и машинного масла. Чёрные взъерошенные волосы и маленький шрам под глазом, оставленный младшим братом Сано во время игры на заднем дворе их дома. Они с Такеоми часто видели его таким: в белой вытянутой майке, в ремонтном костюме, завязанном на бёдрах и очередным гаечным ключом в руках. С неловкой улыбкой после нового опоздания или забытой встречи. В голове возникло одно из старых воспоминаний. Вакаса недовольно усмехнулся, понимая, что он снова обречён. Имауши не помнил, когда добровольно стал заложником собственной боли, в очередной раз обматывая вокруг своей шеи давящие цепи и тяжёлые кандалы. Полиция сказала, что это был несчастный случай. Непреднамеренное убийство во время взлома. Случайность, которая настигла главу их группировки в самый уязвимый момент. Часто говорят: «Лучшие всегда уходят первыми». В случае с Шиничиро было именно так. Поэтому Имауши никогда не переставал ненавидеть тот злопамятный дождливый день. Ублюдские сутки, под покровом ночи которых оборвалась жизнь его единственного лучшего друга. Дело замяли. Малолеток раскидали по исправительным учреждениям, магазин временно закрыли, до дыр вычистив участок с кровавым пятном. Но время уже ушло. Его не вернуть. Тело, что навеки осталось в сырой земле, уже никогда не улыбнётся в ответ. Словно по заказу небо затянуло чёрными тучами. Вдалеке слышался гром, периодически постреливали молнии. Надвигался ливень с грозой. Погода такая же паршивая как настроение. Вакаса недовольно откинул голову назад, тут же получив волосами по лицу. Да блять. — Да понял я, понял, — зашипел Белый Леопард, встал с места и поднял куртку с бетона. — Да не ори ты, Шиничиро, не буду я! Вакаса рассерженно показал фак тёмному небу, за что тут же тучи ответили громкими разрядами. — Вот что тогда, что сейчас вообще не меняешься, дружище. Нет. Имауши не был сумасшедшим. Каждый дождь был своего рода воспоминанием, которое одновременно пробуждало и радость, и печаль. Сано обожал дождь, в особенности, ливни и грозы, приговаривая что-то из разряда: «Дождь очищает наш мир от зла» или нечто похожее на это. Вакаса ещё раз глянул на небо, тихо закрывая глаза. Первые капли упали на лицо, отдавая привкусом металла на губах. Постоял так пару минут и, уже изрядно промокнув, парень спустился на лестницу, плотно закрыв за собой дверь чердака. Но стоило Имауши спуститься вниз, как тут же нарисовался до чёртиков злой Акаши. Вена на лбу излишне пульсировала, подчиненные стояли словно по линейке, боясь просто дышать лишний раз, не говоря уже об остальном. Для полной картины не хватало только дыма из ушей. — Ну, что здесь происходит? — поинтересоваться Леопард, собрал волосы в хвост и лениво облокотился на стену. — Какая-то крыса бегает по офису, — напарник пробасил, скрипя зубами. — Ты про сбитую дверь? — Вакаса лениво двинулся в сторону своего кабинета. — Да, снесли, мы не заметили, — зло ответил Акаши, сжимая кулаки до белых костяшек. — Чем вы занимаетесь на рабочем месте, придурки?! Рослые парни, больше напоминающие шкафы из тяжёлого дубового массива, нервно притихли. — Такеоми, тебе иногда катастрофически не хватает мозгов. Как думаешь, откуда я знаю про дверь? — мужчина по-привычному прокрутил между пальцев потрёпанную зажигалку. — Скотина, ты такая… Для кого люди ключи придумали?! — напарник заорал, срывая к чёрту голосовые связки, пока подчинённые недовольно вжимались в стену, пытаясь как можно крепче прирасти к полу. — А причинно-следственные связи у тебя получается выстраивать уже заметно лучше, стоит продолжать в том же духе, — Вакаса довольно улыбнулся, чем-то напоминая Чеширского кота, и поспешил удалиться обратно в кабинет, заранее представляя какими фанфарами разойдётся ор по коридору. Развалившись в своём любимом кресле, Имауши разблокировал телефон в надежде увидеть пустой экран, но три пропущенных от главы и какое-то сообщение в мессенджере разрешили ситуацию иначе. Сенджу ненавидела тянуть резину. Особенно если это касалось рабочих моментов. Любой приказ исполнялся быстро, точно, с первого раза в соответствии с графиком. На первом месте всегда стояла железная дисциплина. Каждый день тренировки, отработки и снова тренировки. Регулярные работа над ошибками и разбор полётов. Кто как выстрелил, кто как ударил и кто, с какой доли секунды среагировал на команду начальства. Любое неподчинение, любое нарушение всегда каралось наказанием. За глаза всю верхушку Брахман называли тиранами и диктаторами, но за этим стояла сплочённость и результативность. Вот и сейчас, смотря на горящую строку, Вакаса осознал, что сегодня именно он сам окажется на алтаре жертвоприношения. — Да, я слушаю…