Календулы и Гипсофилы

      Жар обдаёт его тело изнутри, пока озноб от холода морозит кожу. Конечности, налитые свинцом, едва двигаются, а внутренности желают вывернуться наизнанку. Ю Джунхек не находит сил даже для того, чтобы открыть веки, поэтому впервые в жизни решает плыть по течению. Лихорадка отнимает у него инстинктивный страх и волнение, занимая все мысли мужчины мутными, несвязанными с друг другом словами, расплывающимися силуэтами людей и местами, в которых бывал когда-то Ю Джунхек.       — Да что такое с тобой, красавчик? — где-то сверху доносится мужской голос, больно отдающийся в голове. — Температура не спадает четвёртый день, в сознание не приходишь пятый. Если ты вздумаешь помереть на моих руках, то знай: хоронить должным образом я тебя не собираюсь. Ты же будешь позором моей спасательной карьеры!       Холодные руки прикасаются к горячему лбу Ю Джунхека, слегка охлаждая больного. Приятная прохлада тянется дальше к пылающим щекам, ушам, спускается к шее, где перекатывается кадык, заползает под одежду, ощупывая грудь, живот. Пальцы накрывают его вену, проверяя пульс, и обладатель голоса уходит, быстро переступая через валяющиеся вещи и захлопывая тяжёлую дверь. Плывя в хаосе времени, Ю Джунхек начинает невольно скучать по холодным прикосновениями, и, когда он чувствует сквозняк, уголки его тонких губ еле-еле приподнимаются.       — О, — замечает незнакомец изменения в бледном лице, покрытом красными пятнами. — Ты так пытаешься откупиться своей улыбочкой? Ладно-ладно, такая плата меня вполне устраивает, красавчик.       — …где…я? — слабо подает голос Ю Джунхек, едва разлепляя веки.       — В моем подвале, ах-ха-ха! — заливисто смеётся мужчина, приглушая себя ладонью. — Не бойся, насиловать тебя не собираюсь, хотя твое личико и тело мне очень нравятся. А я, знаешь ли, довольно падок на все красивое.       Тусклый свет впивается в его роговицу, когда Ю Джунхек все же открывает глаза. Слабо проморгав, он видит сквозь мутную пелену, скатывающуюся в холодную слизь и раздражающую глазное яблоко, обшарпанные стены, смутно напоминающие некоторые тренировочные залы. Перед ним возникает незнакомый мужчина приятной наружности. Прямая черная челка ниспадает на взмокший от пота лоб, округлые глаза смотрят прямо и проницательно. От такого взгляда, в котором плескаются беспокойство и интерес, Ю Джунхека слегка бросает в дрожь.       — Я спас тебя. Ты должен пасть передо мной на колени и благодарить, благодарить, благодарить и ещё раз благодарить, — с особой серьезностью говорит незнакомец, держа в руках какую-то склянку.       — Спасибо? — неуверенно отвечает Ю Джунхек.       — Ты совсем не знаешь благодарности, — качает головой мужчина и зачерпывает пальцем мазь. — Сейчас будет больно.       Пальцы останавливаются на лице Ю Джунхека, где должен был быть левый глаз. Это место начинает неистово жечь, отчего мужчина резко втягивает тленный воздух подвала и морщится. Щедро нанося лекарство, спаситель Ю Джунхека после нехитрой процедуры дует на рану, подобно заботливой мамочке, и берет бинты.       — Ты лишился глаза. Это обидно, конечно, но возрадуйся, что остался жив.       — Кто ты? — повторяет свой вопрос Ю Джунхек, пытаясь игнорировать жгучую боль.       — Твой спаситель.       Поняв, что мужчина над ним не хочет говорить о своей личности, Ю Джунхек вздыхает и сжимает обессиленные ладони в кулаки.       — Что произошло, и как ты меня спас?       — Нападение сильной твари шло в полном разгаре, когда ты, красивый и сильный мужчина, отвлекся на недостойного меня и пропустил удар летающего монстра, из-за которого лишился глаза, — опустив веки, говорит незнакомец. — Ты бы погиб, если бы не я! Я подхватил тебя, взвалил твою тяжелую тушку себе на бедную спину и пробежал сквозь тысячи миль, притащив к себе в убежище и выхаживая как полевой лекарь.       Ю Джунхек представляет себе эту картину и ёжится. Пока незнакомец продолжает восхваливать себя и жаловаться на тяжелую жизнь, Чистильщик, чьи силы начали потихоньку возвращаться, поднимает руку и касается своего лица. Подушечки пальцев ощупывают грубоватую кожу, и в этот момент его сердце точно останавливается.       Противогаз. Его нет.       Оцепенение замечает незнакомец. Он фривольно кладёт свою руку поверх дрожащей кисти Ю Джунхёка и говорит спокойным голосом:       — Я тоже был удивлен, что ты один из нас, — хмыкает он и продолжает: — Удивительно, как долго ты скрывался в этом Подземелье, когда давно мог жить под палящим солнцем, вдыхая аромат гниющих трупов, засухи и едва живых деревьев, м-м-м, мечта! — посмеивается незнакомец.              Ю Джунхек скидывает с себя мужскую ладонь, шершавую и мозолистую, и пытается привстать, но с болезненным стоном оседает обратно на вонючий матрас.       — …один из вас? — слабо подаёт голос мужчина, исподлобья смотря на незнакомца.       — Ты медленно соображаешь? Я думал, внизу дают хорошее образование, — разочаровано вздыхает спаситель, садясь на край матраса задницей. — Знаешь, мой типаж — умные люди, чье лицо и тело похожи на мечту. Так как до этого момента я знал только одного такого человека, то есть меня, я обрадовался, что в этом мире есть ещё один, но ты, красавчик, пока что подходишь только под один пункт, — он игриво приподнимает тонкими пальцами подбородок Ю Джунхёка, смотря проницательно-пугающим взглядом на него.       «Что?.. Что всё это значит?»       Бредовый лепет мужчины перед ним влетает и вылетает в одно ухо из другого соответсвенно. Назойливый шум заполняет всю голову Ю Джунхёка. Время для него как будто останавливается, и он остаётся один в это бесконечно вечное мгновение.       «Кто я, черт возьми?»       Пазлы складываются в его голове в полную картину.       «Я…»       — Да, ты, как я, — опережая его мысли, говорит мужчина.       Ю Джунхек переводит взгляд на незнакомца, который, присев на корточки, спокойно улыбается ему. В этой улыбке нет ничего особенного, но от неё Ю Джунхеку становится тошно, а мысли о новой, ужасающей информации отходят на второй план.       — Эй, красавчик, что с твоим лицом? Быть, как вы там нас называете, Цветочком не так уж и плохо, — Чистильщик даже и не заметил, как кривится его лицо, смотря на незнакомца, поэтому Ю Джунхек отводит взгляд, не пытаясь сделать лицо попроще.       — Ты раздражаешь, особенно своей улыбкой, — выплевывает Ю Джунхек, успокаивая свое сердце.       — О нет! — в драматичном падении восклицает незнакомец, — как же так? Я тебя раздражаю? Мое сердце… — мужчина складывает свои пальцы в форме сердца у груди, — … разбито в дребезги, — он разрывает сердце и, вставая, отворачивается.       Сделав пару шагов от Ю Джунхека, он слегка поворачивает голову к нему и с ухмылкой на прощание говорит:       — Я тебя оставлю. Поразмышляй о том, о сём. Может, в голове всё устаканится.       Ю Джунхек проводит исчезающую в темноте коридора спину тяжелым взглядом. Как только он перестаёт слышать тихие шаги, эхом доносящиеся до него, мужчина хватается за левый глаз, сдерживаясь от крика. Внезапная острая боль нападает на его левое полушарие головы, словно летающая тварь вновь со скоростью света врезается в него и не выкалывает глаз, а вдребезги разбивает череп. Холодный пот обливает Ю Джунхёка с ног до головы — теперь он походит на мокрую псину, бежавшую под нещадным ливнем за своим хозяином, который в итоге пинает верного питомца носком дорогих туфель.       Слабый смех вырывается из его дрожащих губ. Под потными ладонями собираются солёные слезы.       Спустя время, которое для Ю Джунхёка давно перестало иметь смысл, мужчина грузно падает на поверхность матраса, тупо смотря в страшный обшарпанный старостью потолок, прислушиваясь к каждому шороху, отдаленным падающим каплям и собственному стуку сердца.       «Теперь это имеет смысл…»       Теперь для мужчины всё становится очевидно: первыми охотниками были его родители, а третьим номером была Информатор Чан. «Звёздный Поток» не хотел раскрывать неудачу своего проекта, который мог изменить всю жизнь человечества, потому скрыл личности первых охотников, погибших от рук таких как он. На основе первого опыта Руководители решили увеличить число лиц, участвующих в особенной экспедиции, но и не объявлять об «охоте» во всеуслышанье. «Звездный Поток» хранил тайну смерти его родителей так много лет, обманывая его и забивая голову обязанностями долга перед человечеством, что сердце Ю Джунхека, преданное промышленному комплексу, невольно покрывается коркой ненависти и обиды.       «Я был так слеп. Как я мог с готовностью идти и приводить в Подземелье людей на опыты?»       Прокручивая в голове времена своей охоты, Ю Джунхек удивляется своей слепой вере в «Звездный Поток» и собственному проснувшемуся чувству гуманности.       «Нет… я не могу винить в этом промышленный комплекс, ведь все хотят жить… но… Мои родители тоже были людьми с иммунитетом? Что было бы, если они не погибли тогда, а узнали и сбежали вместе с нами на поверхность? Была бы наша жизнь лучше?»       Мысли хаотично, словно бактерии, заполняют голову Ю Джунхека, не давая ему сосредоточиться на чём-то одном или прийти к окончательному выводу. Потянув себя за волосы, мужчина, пребывая в беспорядочном состоянии, не знает, что ему делать, о чем ему думать и как ему жить дальше.       По ощущениям Ю Джунхека проходит около двух часов, когда его внутренний мир успокаивается и пытается смириться с неопределенностью, а не бороться с ней. Вздохнув так громко, как он себе никогда не позволял, мужчина хватается за случайное воспоминание, всплывшее, словно труп из реки. Ю Джунхек косит взгляд на дверной проход, где слышатся тихие шаги незнакомца.       Во время рецидива охоты была одна вещь, которая не давала покоя Чистильщику Ю.       Искусный мечник.       — Ну что, красавчик, голова не болит? — приклонив голову на бок, с тонкой улыбкой спрашивает мужчина, смотря прямо и бесстрашно.       Перед Ю Джунхеком проносятся множество картинок. Круговорот воспоминаний останавливается на станции Чондам, помятой календуле и следах настоящего мастера меча. Спустя мгновение в вихре новых дум всплывает труп Чистильщика из команды Ли Хенсона, к чьему убийству явно была приложена хладнокровная рука человека, а не монстра. Не моргающим взглядом Ю Джунхек впирается в незнакомца, преследующего его до этого времени.       — Что? Почему ты так на меня смотришь? Влюбился уже? — с нотками холодного сарказма говорит мужчина, садясь перед лицом Ю Джунхека на корточки.       — Это ведь ты? — глухо говорит Ю Джунхёк.       — Ха-ха, всё-таки ты вполне соображаешь, — проницательная гладь карих глаз сверкает весельем. — Я-то уже успел испугаться, что мой пинок вынес все твои мозги. Хочешь ещё что-нибудь спросить?       — …нет, — отворачивается от веселящегося мужчины Ю Джунхек, желая уснуть.       — Не обижайся, — мужчина заботливо накрывает его заштопанным несколько десятков раз одеялом. — Теперь ты дома.       Спустя несколько дней Ю Джунхёк смог без головокружения встать на ноги. Почувствовав свой вес через ступни, мужчина сразу начинает тренироваться, чтобы восстановить физическую форму тела. Без незнакомца в этом подвале до ужаса тихо и спокойно, словно Ю Джунхек находится между миром живых и мёртвых. Играющий и насмешливый голос не отражается эхом о голые стены, стройная, подтянутая и крепкая фигура мужчины в форме Чистильщика не сидит на крае матраса, теплые пальцы, смазанные лекарствами, не проходятся по коже… На секунду Ю Джунхек пугается своей мысли. Что если этот человек больше не придет? В последний раз он навещал его около двух суток назад, а перед своим уходом мельком что-то сказал, но Ю Джунхек не удосужился обратить на это внимание, сравнивая этого незнакомца с назойливой мошкой.       Стыд.       Ю Джунхек впервые за несколько лет испытывает стыд. Как какая-то неблагодарная тварь он принимал помощь незнакомца как должное и вдобавок считал его чем-то таким низким, как «назойливой мошкой».       «Нужно… его поблагодарить… Как его зовут? — мужчина ударяет себя ладонью по лицу. — «Мы даже имён друг друга не знаем…»       Вспомнишь солнце — вот и лучик. Со стороны коридора слышатся долгожданные легкие шаги. Из проема высовывается голова мужчины. На его белом и утонченном лице играет мягкая улыбка, черные округлые глаза выглядывают из-под взъерошенной от бега челки, с кончиков которой капает вода. Он как всегда здоровается в своей сладко-флиртующей манере, искренне удивляется тому, что Ю Джунхек способен так активно работать над собой, и машет перед лицом новой склянкой лекарства.       — Что ж, мои подсчеты оказались неточны. Я думал, что ты сможешь встать только через неделю, но ты, красавчик, тот ещё крепкий орешек.       — Чем я болен? — решается спросить Ю Джунхек, послушно садясь на матрас, как только незнакомец указывает ему рукой перед собой.       — Нашёл, когда спросить. Хотя да, лучше поздно, чем никогда. Так как ты никогда ранее не подвергался такому большому риску заражения вирусом, твой иммунитет спал. Поэтому когда твой противогаз упал, а в легкие попал вирус, иммунитет проснулся, словно от кошмара, и вызывал сложную форму лихорадки. В детстве я еле переборол эту лихорадку. Моя мама думала, что я не выживу, а другие люди из нашего лагеря уже были готовы убить меня, пока я не успел стать монстром, но всё обошлось.       Нанеся уверенными движениями лекарство на левый глаз, незнакомец садится рядом с Ю Джунхеком.       — Жарко невозможно. Значит, скоро начнутся дожди, — говорит он, снимая верхний слой формы.       — Дожди?       — Да. В июле часто идут дожди, но всё успевает высохнуть к ночи, а под луной тучи не собираются.       — Уже июль…       Ли Сольхва погибла в середине июня. Бесстрастное лицо Ю Джунхека заметно темнеет, а взгляд тяжелеет. Мужчина рядом деликатно замолкает, словно знает, как ему плохо. Однако вежливости в незнакомце меньше, чем человечности в М-14, поэтому он открывает рот:       — Красавчик, как тебя зовут?       — …? — Ю Джунхек поворачивается лицом к нему, вырвавшись из забытья печали. Осознав вопрос, мужчина отвечает: — Ю Джунхёк.       На мгновение глаза незнакомца округляются в удивлении, но быстро превращаются в привычные полумесяцы, создавая мужчине таинственный образ пассивно-агрессивной личности.       — Ю Джунхек, — смакует имя мужчина, — красивое; подстать обладателю. Я — Ким Докча, — подмигнув, Ким Докча берет в руки черную повязку и надевает её на левый глаз Ю Джунхека.

***

      Мужчина твердо решил, что Чистильщик Ю погиб в тот день, а Ю Джунхек — ожил. Выхоженный Кимом Докча, он чувствует себя как никогда живым. Бегая по помещению подвала под бессмысленный трёп своего спасителя, Ю Джунхек невольно прислушивается к нему.       — Думаю, вскоре мы выйдем отсюда, — между делом говорит Ким Докча, начищая лезвие своего меча. — Сейчас пока ночь, поэтому выше шанс встретиться с твоими коллегами.       — Они мне не коллеги.       — Да, конечно. Твои бывшие коллеги, — отмахивается Ким Докча. — До моего дома тут около трех километров. Ты такой тяжелый! Я пытался незаметно тебя выкрасть из-под носа муравьев, но в итоге почувствовал чей-то взгляд на себе. Не знаю, что там решили в муравейнике, но нам всё равно нужно быть осторожными. Мало ли ещё и нас на опыты пустят, а потом сожгут, ха-ах-ха!       Ю Джунхек останавливается, переводя дыхание. Этот человек так странен и подозрителен. Ким Докча ради него каждый день добывал еду и лекарства, заботился о нём, как о самом близком друге, и всегда находился рядом, предлагая свою руку помощи. Зачем ему это?       Обмакнув бумажной тканью черную глазную повязку, под которой собирается пот, мужчина садится рядом с Кимом Докча на матрас. Обшарпанные серые стены, потолок и пол давят, темный коридор, ведущий вверх на поверхность, манит скорой свободой. Мужчина, невзирая на свое бесстрастное выражение лица, внутри горит мыслью о том, чтобы выйти на улицу без противогаза и понять чувство превосходства над вирусом, породившим настоящий катаклизм. Ким Докча прослеживает за взглядом Ю Джунхёка и накрывает своей ладонью его глаз. Тепло его руки приятно греет веки и кожу над острыми скулам, но Ю Джунхёк упрямо противится своему желанию прильнуть поближе. Сердце внезапно кидается в пляс. Волнующее чувство щекочет его желудок. Мысль, что на мгновенье пролетела в голове Ю Джунхёка, заставила даже такого толстокожего мужчину залиться краской. Разозлившись, он сквозь мужскую ладонь смотрит на Кима Докча взглядом, говорящим: «Что ты хочешь сделать?» Его спаситель словно чувствует это. Легкий красивый смех разливается по уродливому подвалу.       — Что? Ты думал, что я решил так надругаться над твоими губами? Я не извращенец и не насильник! У тебя слишком низкое мнение о своем спасителе, — последнее предложение Ким Докча выделает особенно обиженно-кокетливым тоном, что почувствовавший гнев Ю Джунхёк начинает злиться ещё сильней.       — Ты слишком высокого мнения о себе, Ким Докча. Мир не вокруг тебя одного крутится. Даже если бы и крутился, то я определенно бы немедленно сменил место жительства, — Ю Джунхек хлестко шлепает рукой по чужой ладони и встает с матраса.       — Ты откуда это знаешь? Может, и крутится. Я ведь не знаю, что ты чувствуешь прямо сейчас. Может твоя кожа ощущает жесткую ткань одежды, а может, и нет. Может быть, твои мысли сейчас зациклены только на мне, а может, и нет. Я не знаю. Для меня ты… ладно. Я хотел сказать, что ты «очередной цветок на моём пути, который вскоре засохнет от жары», но всё-таки, ты определенно не «очередной».       Ким Докча кривит губы.       — Красный цветок среди белого цветочного поля, — оценивает Ю Джунхёка мужчина, смотря на него снизу вверх. — Который я могу с легкостью сорвать и выбросить. И тогда ты больше никогда не появишься в моей жизни. Либо я могу любоваться тобой хоть каждый день, пока не настанет день твоего естественного увядания, который случится только из-за того, что я решил не заботиться о тебе. Либо выбрать третий путь, в котором я забираю тебя к себе, поливаю, любуюсь своими трудами и бережно берегу их. Видишь? Твое присутствие в моей жизни зависит только от меня. Поэтому, может, и мир крутится вокруг меня, потому что я невольно стал его любимчиком? Я уже получил иммунитет. Моя мама жива-здорова, и у меня есть хорошие друзья. Разве я не фаворит Небес? Ха-ах-ха!       Хохот продолжается даже после шквала нескольких ударов кулаком. Ким Докча умело уворачивается, изгибает спину и ловко крутится вокруг Ю Джунхёка, играя с ним в воздушном танце. Ранее румяное бесстрастное лицо мужчины потемнело. Ощущая сильный прилив эмоций, вызванный насмешливо-высокомерным тоном Кима Докча, ублюдской ухмылкой Кима Докча, проницательно-страшным взглядом Кима Докча и самим Кимом Докча, Ю Джунхёк не жалеет силы, вкладывая её в свой кулак и разумно целясь им в определенное красивое лицо.       — Что. Здесь. Происходит?       Придавленный телом Ю Джунхека Ким Докча, лежащий спиной на матрасе, одновременно с мужчиной над ним поворачивает голову к дверному проему, где стоит молодая женщина в серой длинной накидке. Он смеется про себя: застать двух запыхавшихся и покрасневших, крепких и взрослых мужчин в таком двусмысленном положении…       — Ах, Хивон-щи! Какая встреча! — как ни в чем не бывало, приветствует её Ким Докча и, обняв за шею застывшего Ю Джунхёка, продолжает: — Видишь? Я уже его охмурил, а ты не верила в мою обольст… А! Моё лицо! Ю Джунхек, ты мелкий ублюдок!       Ю Джунхек, скинув с себя шаловливые руки, опирается ладонью о лицо Кима Докча и встает. Ким Докча вскакивает за ним и подходит к Джун Хивон.       — Почему ты пришла? Я же говорил не ходить за мной.       — Ты… — Джун Хивон косит взгляд на стоящего у стены Ю Джунхека, который максимально абстрагировался из этого помещения, пытаясь слиться со стенкой, — …забыл рацию. Директор-ложного-что-то-там-акта пыталась до тебя докричаться и в итоге наорала на детей. Теперь кроме криков Директора-что-то-там наш лагерь сотрясается от обиженных криков Кильена и Есунг, — закатывает глаза молодая женщина.       — А я думал, почему так тихо в последнее время. Простите, моя вина, — кланяется Ким Докча. — Хивон-щи, что там на улице? Мы можем прямо сейчас вернуться домой?       — Да. Они занимаются восстановлением своего муравейника, поэтому они приостановили свою основную деятельность — захват территорий, — увидев, что Ким Докча не обращает внимания на лишние уши, Джун Хивон перестает подбирать слова. — Хан Суен-щи сказала, что вам нужно в ближайшее время вернуться в лагерь.       — Дэ Бихен хочет найти тело Чистильщика Ю? — предполагает Ким Докча.       Ю Джунхек незаметно вздрагивает.       — Верно. Видимо, он был действительно ценным сотрудником. В любом случае, Хан Суен-щи сказала, что они отправят Чистильщика Ли на его поиски через два дня. Нам лучше сейчас выдвигаться.       — Слышишь, Ю Джунхёк? Твой труп ищут, — внезапно обращается к мужчине Ким Докча, повернув голову к стоящему у стены изваянию. — Это значит, что тот, кто видел меня в тот день с тобой, решил скрыть это от вашего руководства. Разве это не настоящая удача?       — Предательство. Неисполнение долга, — машинально поправляет его Ю Джунхек.       — Ха-а, как же выбить из тебя верность долгу? Так ты никогда не сможешь жить новой жизнью, если не распрощаешься с прошлым.       У Ю Джунхека было всего четыре человека, которые были неотъемлемыми фрагментами его прошлого: родители, Ли Сольхва и Ю Миа. Жизни отца и матери забрали свои же, Ли Сольхву он собственноручно убил, а перед своей младшей сестрой он извинился. Почему Ким Докча, единственный маяк в его новой жизни, говорит, что он все ещё не попрощался с прошлым? Насколько сильно он хочет его сломать?       Затянувшаяся пауза начинает раздражать Джун Хивон своей неловкостью. Уверено подойдя к Ю Джунхеку, она протягивает ему руку со словами: «Джун Хивон. Приятно познакомиться».       — Ю Джунхек, — отвечает мужчина, пожимая мозолистую женскую руку.       — Раз все познакомились тут, то предлагаю перекусить и выдвигаться далее в путь, — хлопает в ладоши Ким Докча, садясь на матрас.

***

      Теплый ветер бьёт в лицо, попадая в ноздри и в легкие. Сухость во рту от нескончаемого бега ощущается по-другому, дыхание без фильтров противогаза ощущается иначе — всё ощущается незнакомо.       Ю Джунхек в восторге.       Пыльные улицы Сеула быстро пролетают мимо троих человек, смазываясь в мутные всполохи цветов. Незащищенные Чистильщиками территории, наполненные монстрами, которых они оббегают, вскоре заканчиваются, и перед Ю Джунхёком предстает слабо освещенное искусственным светом огромное здание торгового центра СОЕХ. Когда-то полностью стеклянное здание отражало лучи солнца, вокруг него и внутри центра было оживлено и шумно. Теперь оно являет вид юродивый и печальный, однако по сравнению с иными постройками прошлого СОЕХ — самое целое здание на всю округу. Замерев на месте, как вкопанный, Ю Джунхек переживает странное волнение сердца.       — Не бойся, Ю Джунхёк, — подходит ближе Ким Докча, сжимая его крепкое плечо, — если не будешь буянить, то тебя с радостью примут наши старики да дети. Мужайся.       Он проходит мимо, оставляя шлейф своего запаха. Ю Джунхек ступает за ним, не смотря на маячащую перед ним макушку. Из темных щелей забитых досок, что долгое время служили окнами, показываются несколько пар глаз, подозрительно прищурившихся и с особо маниакальным вниманием следящих за незнакомым высоким мужчиной. Ю Джунхек опускает взгляд и смотрит на колыхающиеся от ходьбы мягкие на вид волосы Кима Докча. Лучше уж смотреть на белую точку между черными копнами, чем на огромное здание, похожее на М-23 со своим бесчисленным количеством глаз по всему телу, перед смертью смотрящих только на тебя, словно пожирая душу изнутри.       Они прогулочным шагом обходят большое здание и проходят через незамысловатый каменный забор. Перед широким входом в торгово-деловой центр из-за продолговатых металлических пластин толпится небольшая группа людей всего возрастного диапазона: четверо дрожащих старичков, две зрелые женщины, стоящих в одинаковых закрытых позах, и пара детишек, бесстрашно закрывая собой бабушек и дедушек. Женщина с едва заметными морщинами первая делает шаг вперед. Ким Докча ускоряется и останавливается перед ней, низко кланяясь. Ю Джунхек удивляется. Ким Докча и уважение — две несовместимые вещи.       «Она похожа на лидера».       Прямой стан, гордо расправленные плечи, приподнятый подборок и снисходительный взгляд женщины создают ей образ сильного предводителя, за которым хочется последовать и внимать каждому его слову. Уголки ее губ слегка приподнимаются, когда она похлопывает Кима Докча по голове, но так же быстро опускаются, когда она переводит посуровевший взгляд на Ю Джунхёка.       — … — губы женщины сжимаются в тонкую полоску.       — Хо! Почему это так похоже на первую встречу родителя и избранника ребенка? — шепчет пожилой мужчина старушкам.       — Старик Мин! Не говори такое! Докча-я должен был привести обратно Суен-и, а не какого-то мальчика, который похож на хулиганов из моей молодости! — шипит в ответ бабушка в грязно-белых обносках.       — Хс-с! Все ещё надеешься, что эти двое наделают тебе правнуков? Оставь свои мечты: они всего лишь друзья! Тем более молодой господин Ким точно тебе не родная кровинушка, — так же тихо парирует старик Мин.       — Ах, малыши, — наклоняется к светловолосой девочке и мальчику в кепке другая старушка, — не обращайте внимания на трёп этих стариков.       Молчание лидера лагеря оказывает на мужчину огромное давление, из-за которого он неуверенно смотрит на бесстыдно веселящегося Кима Докча.       — Мам, знакомься, это Ю Джунхек, — спасает мужчину Ким Докча.       «А…» — в голове Ю Джунхека тишина.       — Ах, Ю Джунхек, — голос матери Кима Докча действительно страшен и зловещ. — Это к вам мой сын бегал каждый день, подвергая себя опасности? Что ж, я рада, что вы в добром здравии, Ю Джунхек.       — … — Почему мать Кима Докча такая пугающая?!       Ю Джунхек не знает, что сказать. Впервые за свою жизнь он оказывается в такой ситуации. Он впервые хочет извиниться за то, что никогда не делал. С поклоном глубокого уважения, но с ничего не выражающим побледневшим лицом, Ю Джунхек издает слабый звук:       — Извините. Я побеспокоил вашего сына.       Морщины на лбу и между сведенными тонкими бровями разглаживаются, лицо женщины немного светлеет, взгляд теплеет. Она одобрительно кивает, принимая извинения, и на пятках разворачивается, входя внутрь лагеря. Капля пота, скользящая по ровному носу Ю Джунхека, падает вниз, оставляя после себя тёмный след на сухом слое песка.       — Всё-всё, — поспешно говорит Ким Докча, хлопая мужчину по идеально ровной спине, — можешь выпрямиться. Видишь? Все самое страшное уже прошло.       Лицо Ю Джунхека мало что выражает, кроме бесстрастности и безразличия, однако после успешного преодоления «пропускного пункта» оно внезапно становится многим расслабленней, чем обычно. Он не позволяет себе громко и с чувством выдохнуть, но он определенно ощущает всем телом этот мягкий прилив эйфории, когда смерч проходит рядом с тобой, не сильно задевая тебя. Сфокусировав взгляд на Киме Докча, успевшем отойти от него, Ю Джунхек видит его в плену детских объятий, пытающихся отвоевать друг у друга его внимание. Было необычно видеть такую сторону Кима Докча в окружении его семьи и близких. Ю Джунхек внезапно чувствует боль в сердце.       Он здесь лишний.       Привыкнув к постоянному обществу этого человека, Ю Джунхек, — как бы отчаянно он ни хотел этого признавать, — не мог спокойно смотреть на эту милую картину воссоединения. Теперь голые обшарпанные стены подвала кажутся мужчине уютными. Общество из двух человек в том скудном холодном помещении кажется правильным и комфортным.       «Что ж это такое?.. » — спрашивает себя Ю Джунхек, подняв голову к затянутому черному небу, в котором сияет луна, едва освещающая землю. — «Почему мне так больно?..»       Он не успевает разобраться в себе, как к нему подбегает Ким Докча и торопит войти в лагерь. Дети уже исчезли, старики и другие люди тоже. В окружении забитого гнилыми досками когда-то панорамно стеклянного здания, позорного каменного забора, пыли, песка и грязи под истертыми подошвами ботинок, развалин и старых тонких пеньков, оставшихся вдоль бывшей культурной аллеи, остаются только двое мужчин. Невыразительно скользя взором по новой обстановке, Ю Джунхек останавливается на серьезном Киме Докча.       — Ты думаешь, что ты здесь лишний? — разрушает молчание он, попадая ровно в цель. — Как я уже говорил, я выбрал третий путь, поэтому чувствуй себя как дома. Если тебе действительно страшно и неловко, то прячься за мной, я, так и быть, побуду твоим щитом.       Слова Кима Докча либо вовсе не имеют какого-либо смысла, либо этот глубокий смысл нужно постараться уловить в бессмысленно простых предложениях. Невзирая на то, что Ю Джунхек пока что плохо его понимает, он осознано кивает и следует за своим маяком в новый дом.       Утро вечера мудренее. Из-за того, что лихорадка сбила режим сна, а его мировоззрение и сознание потерпели крушение, Ю Джунхек проспал практически весь день и проснулся только на последующее утро. Матрас в углу комнаты, что раньше была шоу-румом, холодный и не заправленный, в помещении никого, кроме мужчины, нет: Ким Докча ушел давно. Панорамные окна выбиты, вместо них там забитые доски, через щели пропускающие воздух и немного света. По периметру комнаты Кима Докча, — и теперь его, — стоят светлые столы и стулья, темные тумбочки и шкафы из коллекции 3100 года, выпущенные компанией, которая производила энтер-пакеты. В «Звездном Потоке» тоже есть несколько таких «бесконечных» пакетов, поэтому Ю Джунхек ясно представляет, в чем прелесть всей мебели, стоящей во всём лагере. Она вечна. Потому все столы, стулья, тумбочки, шкафы блестят и сверкают своей свежестью, несмотря на свой почти полувековой опыт работы.       Полы и стены чисты, стеклянные двери и витрины заменяют металлические широкие пластины. Ю Джунхёк, одевшись в свою форму Чистильщика, отворяет «дверь» и натыкается на безлюдный этаж. По неработающему эскалатору спускается на первый этаж светловолосая девочка, держа корзинку с чем-то зеленым. За ней с криками спешит мальчик в кепке. Ю Джунхек присматривается и видит на первых двух этажах какую-то деятельность, прислушаясь, улавливает звуки работы наверху, на крыше, откуда, видимо, возвращаются дети. Груз непреодолимой грусти и печали давит на душу. Из оцепенения его вырывает шаловливая рука, забравшаяся через плечо под бронежилет. Запах Кима Докча смешивается со слабым ароматом мыла и кондиционера для одежды. Влажные черные волосы неприятно прилипают к щеке Ю Джунхека, и он отворачивается, вызывая смех мужчины рядом с ним.       — Ю Джунхек, как спалось?       — …Нормально. Ты накачал меня снотворным? Я помню, что просыпался вчера, но ты заставил меня уснуть.       — Ха! Не очерняй мой образ!       — … — Ю Джунхек приподнимает бровь, устремляя острый взгляд на лицо Кима Докча.       — Я подумал, что тебе лучше побольше поспать. В любом случае ты явно выглядишь лучше, чем два дня назад. Ещё красивее стал, — бесстыдно подмигивает Ким Докча, убирая руку и вставая перед взором Ю Джунхека.       Только сейчас мужчина замечает, что Ким Докча не в форме Чистильщика. Свободная серая футболка с каплями от воды, не по размеру большие спортивные штаны, шлепанцы на ногах и полотенце на шее — всё создает ощущение того, что апокалипсис — выдумка фантастов, и на улице, за окном, нет никого запустения, развалины это недавно построенные дома и небоскребы, пеньки — растущие деревца.       Подумав, что Ким Докча собой может полностью изменить осознание реальности в человеке, Ю Джунхек проходит мимо мужчины.       — Эй! Ю Джунхек! Не хочешь помыться? Посмотри на свои волосы. В них грязи и жира больше, чем на шерсти монстра! — кидает ему вслед Ким Докча и удостаивается ответного помрачневшего взгляда, говорящего: «Что стоишь на месте? Показывай дорогу».       Плечом к плечу двое красивых молодых мужчин идут по этажам самого благополучного лагеря «Цветочков». Они приковывают своим дуэтом многих людей, которых встречают на своем пути в так называемую купальню. Старик Мин, спустившийся испить воды после работы на крыше, замечает их и заговорщически хохочет.       — Молодой господин Ким так молод и юн! Но, боюсь, столько энергии не хватит на такого мальчика, которого он привел домой, хо-хо-хо! Госпожа Чо Ёнран! Как зовут мальчика молодого господина?       Проходящая мимо женщина, Чо Ёнран, которая является правой рукой нынешнего лидера их лагеря, переводит хмурый взгляд на сына Ли Сукен и незнакомого человека. Посетовав про себя, она говорит:       — Не знаю. Он даже не представился. Извинился перед Ли Сукен-ним, и Ким Докча повел его в свою комнату спать. Вчера он весь день проспал и только очнулся.       — А молодой господин Ким действительно активный!       — …       Чо Ёнран решает проигнорировать старика Мина и пройти дальше по своим делам.       С горящими глазами пожилой мужчина поднимается обратно на крышу и продолжает свою тираду об «активности молодого господина Кима». Получив грязным белым тряпьём от бабушки Хо по лицу, старик Мин замолкает и продолжает работать.       Ю Джунхек, не показывавший вида, что слушал всю эту сцену, невзначай спрашивает Кима Докча, что находится на крыше.       — Там ферма, — отвечает Ким Докча. — Я когда-то с Хивон-щи нашел энтэр-пакет с семенами и овощами. Теперь старики их пытаются выращивать и прокормить этим нас. Не только же мясо твари нам есть, верно? — в голосе мужчины отчетлива слышна благодарность.       — Те календулы… Вы выращиваете цветы?       — О… Я уже забыл о тех треклятых календулах. Вообще нет, просто Суен попросила найти ей цветы. Теперь ей нужны гиспофилы? Гипсолифы? Гипсофилы? Не помню… О! — Ким Докча, будто что-то важное вспомнив, лихорадочно бьет себя по телу руками, ища что-то. — Ах чёрт! Я ведь не в форме.       — Что случилось? — останавливается Ю Джунхек.       — Мы говорили о цветах, поэтому мне в голову пришла мысль. Я бы хотел её записать, но мой блокнот находится в кармане бронежилета.       Ким Докча выглядит таким несчастным, что сердце Ю Джунхека вздрагивает.       — У меня хорошая память. Скажи мне, я запомню и потом тебе скажу.       — О… — как рыба, которую выкинули на сушу, Ким Докча открывает и закрывает рот. Его щеки покрываются легким румянцем, и он запрокидывает голову назад, разминая шею. — Как мило с твоей стороны. Тогда слушай, — он отворачивается от Ю Джунхека и идет вперед, — Земля, звёзды, цветы… Нет. Хм… Звёзды, земля, цветы кругом! Ах, нет. Не звучит. Звёзды, цветы и монстры вокруг. Вот. Ю Джунхёк, запомни: «Звёзды, цветы и монстры вокруг…» Дальше я потом додумаю. Кстати вот, мы пришли.       Ю Джунхек останавливается перед деревянной дверью. Открыв её, он видит тёмный коридор, ведущий вниз.       — В подвале мы моемся. Не пугайся. Там внутри намного светлее, чем на лестнице. Ты там всё найдешь. Я приду через двадцать минут и отдам тебе новую одежду. Не пей эту воду и не поскользнись. Пока-пока!       Под струей прохладной воды Ю Джунхек вновь поддается глубоким думам о себе и мире. Всё теперь ему кажется бессмысленным. Вся его жизни тоже. Ю Джунхек вспоминает свою жизнь в роли Чистильщика Ю и невольно признает, что жизнь по уставу и чёткому распорядку дня, когда у него не было свободы действий и желаний, была намного легче, чем сейчас. Тяжело вздохнув, он принимает решение измениться и отворачивается от стены.       — Бескрайний мир преклонился перед ним, но он теперь совсем один. Аннигиляция сознания невольно поразит души его невинной корки. Границы плена испарились — свобода вырвалась вперед. Но кто ему в свободе белой поможет спасательный маяк найти?… Ах, сегодня не мой день. Не могу дельного ничего сочинить, — говорит Ким Докча, сидя в форме Чистильщика перед моющимся Ю Джунхеком.       — …       Ю Джунхеку хочется спросить: «Ты извращенец? Почему ты придумываешь лиричные стихотворения, смотря на мою голую задницу?» Вместо этого он с невозмутимым видом выключает воду и подходит к мужчине, выставляя перед собой руку. Ким Докча, не стесняясь, рассматривает его тело, заостряя внимание на покачивающемся от ходьбы члене, и отдает ему полотенце, мило улыбаясь. Пока Ю Джунхек обтирается и одевается в новую одежду, которую Ким Докча выпрашивал у тётушки О, ответственной за одежду, сам Ким Докча чувствует жар внизу живота и активность в штанах. Грязно обругав себя, он кидает последний взгляд на красивую спину Ю Джунхека, на точенные мышцы, крылья лопаток и ровную линию позвоночника.       «Дьявольски красив».       Ким Докча хлопает себя по коленям и быстро уходит.       Возможно, в его сознании холостяка тоже произошла аннигиляция.

Продолжение следует…