Календулы и Гипсофилы

      Секундный прицел. Выстрел. Пуля ровно попадает в середину лба мутировшей овцы. Тушка валится навзничь, придавливая весом тела многочисленные глаза, выросшие вместо мягкой шерсти. Квадратные зрачки продолжают хаотично двигаться, пока навсегда не останавливаются. Ю Джунхек, приступивший к работе в последнее воскресенье июня, возвращает себе прежнюю форму, ходя на внеплановые чистки в одиночку. Погрузив на носилки очередной труп монстра, мужчина идет дальше, медленно расширяя безопасную зону. Идя вдоль реки Хан, Ю Джунхек орудует только бесшумными огнестрелами, точно выстреливая по врагам, от падения которых по воде иногда проходит мелкая рябь, искажающую отражение растущего месяца и многочисленных звёзд. В дыхании и кряхтений монстров, живущих недалеко от пустующего берега реки, Чистильщик Ю размеренным шагом оставляет следы по грязному песку, отрешенно смотря вперёд и в экране очков ища в синеве киноварные объекты.       Он отлеживался с лихорадкой около двух недель под бдительным присмотром младшей сестры, готовящей ему лёгкую для желудка еду, и Чон Айлин, следящей за приемом таблеток и наносящей на страшную гематому от удара ногой неизвестного прохладную мазь. Мысли его зацикливались на разных вещах, однако всегда приходили к единому выводу, что это не отмываемый позор для Чистильщика первого класса и капитана своего отряда. В последний раз его побеждала хандра после смерти родителей и то, тогда ему помогла Ли Сольхва, сейчас работающая не покладая рук во благо людей Подземелья. Получив отказ от Дэ Бихёна на выход на работу, Ю Джунхек не знал, чем себя занять, кроме тренировок и редких спаррингах с коллегами. Его жизнь протекала и протекает только по тренировочным залам, внутренним плацам и еженедельными чистками поверхности, поэтому мужчина почувствовал себя впервые за несколько лет бесполезным и потерянным. Вернувшись в собственную комнату, Ю Джунхек отстранённо поздоровался с отдыхающим Ли Хенсоном и тоже сел на свою арамейскую койку, стеклянным взглядом смотря в пустоту.       — Джунхек-щи, если не знаете, чем себя занять, то сходите в город.       Чистильщик Ю поднял глаза на чересчур расслабленного соседа и кивнул. Ю Миа пыталась вырвать своего старшего братца из двенадцатиэтажного промышленного комплекса, однако ее старания канули в небытие. Вместе с мыслями о сестре ассоциативно всплыла Ли Сольхва, с которой они застряли в неопределенных отношениях.       Лезвие меча разрезает плоть М-13. Взяв за голову существо, Ю Джунхек тянет его по грязному песку до заполненной носилки и, перекинув тело через бортики, он возвращается в «Звёздный Поток». Начинает слегка светать, а луна двигаться к линии горизонта. Чистильщик Ю быстрым шагом проходит новую безопасную зону, что-то решая для себя.       Переодевшись в чистую спецформу без бронежилета по прибытии в родительскую квартиру, Ю Джунхек открывает холодильник, где находит лишь замороженные ягоды и мясо М-23. Склонив голову, он вытаскивает деформированную курицу и говядину. С верхних ящиков руки вытаскивают муку и несколько специй. Там же мужчина видит несколько чаш и тар, которые сразу же ставятся на стол. Долго думать над выбором не было надобности: пельмешки в мясном бульоне — первое блюдо, которому научила готовить его Ли Сольхва. Пока мясо размораживается, Ю Джунхек делает тесто, потом подготавливает его, разминая его руками и формируя маленькие кружочки.       «Слишком много потратил».       Мужчина вздыхает. Выпадать из мира и глубоко задумываться — его главные недостатки. Металлический стол покрыт сплошь одинаковыми светлыми кружочками, слегка посыпанными мукой, что аж нельзя найти места для последней заготовки, зажатой в пальцах Ю Джунхека. Он кладёт ее на разделочную доску, где лежат говяжьи ребрышки и курица, с мяса которых вырвали все глаза, характерные для М-23, и наливает в кастрюлю воду. Включив огонь, он закидывает говядину, закрывая крышку. Когда Ю Джунхек разбивает яйцо в куриный фарш, в квартиру заходит Ю Миа после ночной тренировки.       — Орабони?       — Да. Я готовлю, — незамедлительно отвечает мужчина с потеплевшим выражением лица, повернувшись к сестре лицом. — Что говорит Мастер Дэ?       — Я вскоре смогу пройти экзамен на шестой класс Чистильщика, — устало плюхается Ю Миа на диван.       — В твоём возрасте такие достижения приемлемы, — медленно кивает своим мыслям мужчина, проверяя бульон на огне. — Особенно, если твоим мастером является руководитель ветви Чистильщиков.       — Орабони, ты тоже у него учился? — упустить шанс впервые за несколько лет поговорить со старшим братом — грех.       — Нет.       — Твой Мастер круче, чем Мастер Дэ. Я хочу перевестись к нему, чтобы быть такой же сильной, как орабони.       — Этот человек ушёл в отставку и начал жить как обычный человек в Подземелье. Не знаю, что с ним и как он, — Ю Джунхек добавляет в кастрюлю лук и специи, чтобы сымитировать вкус кальбитана, про который так любили ностальгировать взрослые. — Ю Миа, учись усердно и уважай своего учителя. Труд, вложенный в тебя Руководителем Дэ, важен, однако именно твои собственные приложенные силы для защиты людей должны быть на первом месте.       — Мгм, хорошо, — девочка, что выше и сильнее своих обычных сверстниц, кивает и опускает взгляд, внутренне тихо радуясь хотя бы такому разговору. — Можно тебе помочь? Ты Ли Сольхве-онни хочешь принести их?       — Больше уважения, Ю Миа, — несмотря на невозмутимое лицо, мочки ушей предательски розовеют. — Руководительнице Ли. Помой руки, переоденься и садись.       Спустя два часа маленькие неровные шарики кладут в морозильник. Идеально опрятные, будто бы и не лепили последние сто двадцать минут куриные пельмешки, брат и сестра в привычной тишине, — конечно, девочка пыталась вновь найти тему для беседы, однако она смогла лишь открывать и закрывать рот, не находя подходящий слов, поэтому приняла решение довольствоваться былым сухим диалогом, — занимаются своими делами: Ю Миа с удрученным вздохом уходит в комнату, чтобы выучить практическую часть классификаций монстров, а потом выпить отвратный кофе, надеясь на выживание до следующего вечера без сна, пока Ю Джунхек ритмичными постукиваниями о стенки кастрюли помешивает говяжий бульон, аппетитный аромат которого разносится по всей квартире, возбуждая урчания в голодных желудках. Спустя еще два часа мужчина выключает огонь и достаёт из нижних полок глубокие чаши, куда выливает горячий бульон. Пар от него красиво струится вверх, на дне посудины плавает одно ребрышко, а на поверхности — лук. Быстро сварив недавно приготовленные пельмешки, Ю Джунхек сливает воду в раковину и вываливает их в слегка подстывший бульон. Прямоугольный поднос беззвучно оказывается на столе. На него он кладёт чашу, ложку и металлические палочки для еды и, взяв его в руки, с прямым станом и расправленными плечами направляется на этаж лабораторий.       Шестой этаж встречает Ю Джунхека приглушенной дверьми руганью. Как только двери лифта закрываются, мужчина уверенными шагами идёт к главной лаборатории, ровно держа поднос. Аскетичные стены отражают эхом стук ходьбы довольно звонко и отчетливо, однако учёным, работающим не покладая рук, абсолютно всё равно на мимо проходящих людей. Двери надёжно закрыты. Сквозь них чувственный слух Ю Джунхека улавливает жалкие мольбы о пощаде, стенания, рыдания и совсем знакомый, почти родной, голос Ли Сольхвы, пассивно-агрессивно просящей заткнуть Цветочков. Брови сводятся к переносице, а ноги машинально останавливаются. Охотник Ю не был излишне наивным, несмотря на то, никогда не искал в словах собеседников скрытых подводных камней. Он предполагал, что с людьми с иммунитетом что-то сделают во благо человечества, однако предполагать и услышать собственными ушами — разные вещи. Внезапно дверь главной лаборатории открывается на распашку — ядреный металлический запах человеческой крови неприятно оседает на языке. Ю Джунхек с холодным лицом игнорирует свои чувства и смотрит на уставшую Ли Сольхву, потирающую через очки глаза.       — О, боже, — пугается молчаливого мужчины девушка, как только она поворачивается, чтобы закрыть дверь. — Ты меня напугал.       — Прошу прощения. Я… — Ю Джунхек запинается, не находя слов.       — Ты приготовил мне завтрак? — уголки губ искренне поднимаются вверх, делая утонченно-ученое лицо Ли Сольхвы более мягким и тёплым. — Спасибо, Джунхек-щи. Надо было и себе порцию налить, чтобы мы вместе разделили завтрак.       — Не подумал об этом. Не беспокойся. Я с Мией сделал много пельменей. Если что поем в родительской квартире.       Девушка снова благодарит за еду и берет чашу в руки, пробуя кулинарный шедевр Ю Джунхека. Удовлетворенно кивнув, она поддевает ложкой пельмешку и откусывает половину, втягивая в себя смешанный куриный сок с говяжьим бульоном. Мягкое, слегка солоноватое тесто отлично сосчитается с маленьким шариком фарша, будто тая на языке. С жадностью поглощая еду, Ли Сольхва свободно садится на корточки, пока Ю Джунхек сверху вниз наблюдает за ее трапезой, держа одной рукой поднос.       — Как успехи? — спрашивает мужчина, направив взгляд на закрытую дверь лаборатории.       — Даже не знаю, что сказать, — ставит пустую чашу на пол девушка. — Мне мешают противоречия. Я понимаю, что с гуманной точки зрения я делаю ужасные вещи, однако с научной… — Ли Сольхва встаёт в полный рост, оказываясь Ю Джунхеку по подбородок, и разминает затёкшие ноги, используя заминку для того, чтобы перескочить с темы. — Недавно Ван Сяо, член моей команды, смогла найти в крови одного из Цветочков клетки иммунитета, которые не были подвержены ослаблению из-за истощения организма. Ее навыкам я доверяю на все сто, поэтому до настоящего дня обе лаборатории работают над созданием вакцины. Предположительные сроки — конец этой недели.       — Это внушает надежду на спасение, — под маской невозмутимости и холодного голоса скрывается восторженное восхищение.       — Боюсь, что эта пелена наваждения только ухудшит ситуацию в Подземелье, если эта информация попадёт людям снизу, — вздыхает Ли Сольхва, взлохмачивая своё каре от негативных эмоций. — Ха-а-а…       Воцаряет неловкая тишина, давящая на двух стоящих в коридоре людей. Поглощенные собственными раздумьями они не замечают открывающуюся дверь и выходящую оттуда девушку. Ван Сяо, чьи родственники прибыли в Корею из Китая за несколько месяцев до катастрофы с волной иммигрантов, выглядит неприлично воодушевленной. Горящие глаза, приподнятые брови, приоткрытые губы и нездоровый румянец — признаки, выдающие высшую степень возбуждения. Она натыкается чуть взмокшим взглядом на Ли Сольхву и сразу же подбегает к ней, хватая за руки.       — Сонбэ! — восклицает Ван Сяо, не замечая рядом Чистильщика. — Вы должны это увидеть!       — Вы смогли? — слегка отрешенно отзывается Руководитель Ли и, не попрощавшись с Ю Джунхеком, убегает обратно в лабораторию.       Мужчина проводит ее взглядом, опускает глаза вниз и смотрит на пустую чашу, где на донышке лежит долька репчатого лука и косточка говяжьего ребрышка. Постояв ещё пару секунд, он наклоняется, забирает посуду и уходит, так и не разобравшись в своих сердечных и чувственных слабостях.

***

      В полдень четверга Ю Джунхек просыпается в отвратительном настроении. Нежелание вставать с армейской койки и идти на тренировку настораживает Чистильщика: шестое чувство, буквально крича об опасности, умоляет его о чем-то, предвещая беду. Нахмурившись, он садится на край матраса лицом к пустой половине комнаты и поворачивает голову к часам — большая и маленькая стрелки воссоединяются, устремившись остриями вверх к двенадцати. В некотором смятении, которое никак не отражается в его лице или действиях, Ю Джунхек идёт собираться, очередной раз напоминая себе как мантру о верности долга перед людьми Подземелья и промышленным комплексом «Звёздный Поток».       — Тебе не кажется, что сегодня капитан в плохом настроении? — шепчет Ким Намвун Ли Джие на ухо во время пятиминутного перерыва.       — Он всегда в плохом настроении, — пожимает плечами девушка, закручивая кружку на бутылку воды. — То, что он заставил нас пробежать на пять кругов больше, чем всегда, ничего не значит.       Яркий белый свет освещает тренировочный зал, в котором промежуточное поколение оттачивают свои навыки и развивают тело. Пока малышней занимается Дэ Бихен, Ю Джунхек курирует молодых людей, что младше его самого на лет десять, три раза в неделю. Ким Намвун косится на своего капитана, который протирает лезвие тренировочного меча с таким взглядом, будто собирается перерезать всем своим ученикам горло, и быстро отводит взгляд в сторону Ли Джие, отдающей соученице бутылку воды. После наказания, которому юноша подвергся после операции «Охота», безрассудный и безумный нрав Ким Намвуна утих, оставив после себя параноическую черту, вынуждающего его быть настолько осторожным, что он действует только исходя из настроения Ю Джунхека и других коллег.       — Да даже если и плохое, это не наше дело, — Ли Джие аккуратно смотрит на капитана и возвращается взглядом к юноше. — Наш капитан — уважаемый среди Чистильщиков человек с высокой квалификацией. Его положение в «Звездном Потоке» довольно высоко, а значит и ответственности и обязанностей завались. Возможно, Руководитель Дэ загрузил его после выздоровления работой и всё.       — Вчера же у него было более спокойное лицо.       — Уймись, идиот! — тихо шипит Ли Джие, больше не в силах выслушивать своего коллегу и находится в его постоянном обществе.       — Конец перерыва.       Ю Джунхек вкладывает меч в деревянную стойку, беря из неё же тренировочные, сделанные из костей монстра. Белое оружие падает в раскрытую руку Ким Намвуна, который сразу ощущает настоящий вес меча, второе — Ли Джие. Сделав лаконичный и сухой повторный инструктаж, капитан Ю отходит в сторону, отдавая больше свободного места своим подчиненным и их тренировочному спаррингу. Остальные девушки и юноши садятся в позу лотоса перед Мастером и со скрупулезной внимательностью наблюдают за боем лучших в их группе Чистильщиков, подмечая каждое движение, удар меча о меч и особенности стиля Ю Джунхека.       — Вау! Ли Джие-сонбэ такая сильная! — шепчет одна из учениц другой.       — Ага! Бедный Намвун-сонбэ. Смотри, как с него пот течёт и руки трясутся.       — Извращенка, — кривит губы юноша, сидящий перед девушками. — Лучше обращай внимание на бой, а не на мужской пот.       — Извращенец, — поддевает его друг, толкнув локтем в бок, — сам смотришь на грудь и пресс Ли Джие-сонбэ, а ещё что-то говорит про других.       Костяной меч разрезает спертый воздух зала, попадая на другой, блокирующий атаку. Ли Джие прилагает больше сил и их оружия скрещиваются, пока Ким Намвун не сдаётся и расслабляет руки, выпуская из них рукоять. Поклонившись друг другу, они расходятся, садясь рядом с остальными учениками. Вдруг свет начинает мигать красным, предупреждая об опасности. Ю Джунхек приказывает оставаться молодым людям в тренировочном зале и сам выходит наружу, спеша к лестнице.       — Что происходит, Ван Сяо-щи? — поднимается, перескакивая через четыре ступени, Чистильщик Ю вместе с хубэ Ли Сольхвы, натягивая экстренную маску-противогаз без очков.       — Боюсь эксперимент вышел из-под контроля, — нервно отвечает девушка, несясь чуть позади мужчины.       Вкратце Ван Сяо рассказывает о получившейся вакцине, которую назвали Anti-EAV, и о дилемме Ли Сольхвы, вставшей перед ученой сегодня. Ю Джунхек хочет взвыть от отчаяния, нахлынувшего на него, как цунами, когда он понимает, что может сейчас происходить на поверхности. Когда остаётся последний лестничный пролёт, он ускоряется и почти выбивает стальную дверь. Пробежав весь первый этаж промышленного комплекса, Чистильщик Ю поднимается через бункер метро Дондэмуна на поверхность, где сразу видит реки человеческой крови, свежие трупы ученых, раскиданных по небольшой площади вокруг монстра, все ещё отдаленно похожего на Ли Сольхву. Белые волосы, которые сейчас достают до земли, растрёпано свисают, пачкаясь в крови и грязи. Монстр стоит с низко опущенной головой, не показывая лица, но Ю Джунхек понимает, что это нечто уже не тот человек которого он знал, не тот кто помогал ему в самые трудные моменты его жизни.       Вытянутые пальцы монстра содрогаются, капли ещё свежей крови ученых, видневшиеся на длинных когтях бывшей руководительницы основной ветви, капают в красную лужу. Монстр мгновенно поворачивает голову на прибывшего Охотника, на его глазах стоят отчетливо видные слезы. Сердце Ю Джунхека, ошарашено наблюдающего за происходящим, будто падает вниз к пяткам, а может даже под землю, касаясь самого ада.       — ...Сольхва-щи... — мужчина делает неполный шаг, еле-еле перебирая ногами.       По красной набухшей коже монстра стекают две мокрые дорожки. Впервые за несколько лет невозмутимое лицо Чистильщика Ю выражает такой калейдоскоп эмоций. От потерянности до отчаяния мужчина не в силах собраться с мыслями. На плечах ощутимо весомые черты нашептывают ему свою мораль: один — про долг, другой — про гуманность. Не отводя взгляда от монстра, в котором еще осталась маленькая частичка его Ли Сольхвы, мужчина сжимает и разжимает пальцы на рукоятке меча.       — ...Кх-х..! — едва сквозь громогласное рычание подает голос Ли Сольхва, звучащий настолько искаженно, что рядом стоящей в полуобморочном состоянии Ван Сяо приходится закрывать уши руками, — ..Спа..си..А-А-ркх..!       Ю Джунхек закрывает собой Ван Сяо и, поверхностно дыша, прикрывает глаза. Все звуки затихают, остаются только собственное дыхание и медленное сердцебиение, больно ударяешеся о стенки грудной клетки. Время будто бы замедляется, оставляя Ю Джунхека одного в истинном временном измерении, и он, сжимая рукоять меча, открывает глаза. Проходит лишь доля секунды, как холодное лезвие разрезает шею монстра, пачкаясь в горячей фиолетовой крови. Кряхтения переходят в истошный крик, в котором мужчина слышит Ли Сольхву, но спустя мгновение отвратного вида голова падает на залитую красным землю, и весь мир погружается в глубинную тишину. Лицо Ю Джунхека снова ничего не выражает, от него лишь веет невозмутимостью и мерзким безразличием. Стоя перед лежащим трупом, он не смеет двигаться: все тело будто налилось свинцом, утягивая мужчину вниз под землю. Ван Сяо, рыдая, на ватных ногах подходит к Чистильщику. Чуть не заблевав изнутри противогаз, девушка опускает глаза вниз, где видит дрожащие руки мужчины. Схватив одну из них цепкой хваткой, Ван Сяо пытается оттащить стоящего изваянием Ю Джунхека, однако он ее раздраженно толкает. Упав спиной на мертвое тело своего коллеги, с которым пару часов назад девушка разговаривала, она кричит, надрывая горло, хватается испачканными пальцами за волосы, почти вырывая их с корнем, и заливает очки противогаза горячими слезами, задыхаясь и едва не теряя сознание.       — Чистильщик Ю! — окликает Дэ Бихён Ю Джунхека, забывшего надеть на себя рацию.       «Что за пиздец?!»       Хан Суен, готовящаяся на собственную вылазку, останавливается в ступоре около трупа ученого, смотря на кровавое месиво, что кажется вскоре протечет сквозь десятки метров земли к промышленному комплексу. Пока оставшиеся Руководители разбираются с ситуацией, пытаясь при этом растормошить Ю Джунхека, девушка незаметно ускользает из-под носа Ю Саны, которая неприметно ей кивает в знак одобрения, и убегает на запланированную встречу со своим другом детства.       Станция Щинса встречает ее спящим М-13, привалившимся голой спиной к потрескавшимся столбам. Неестественный серый оттенок кожи слегка светится в тени, грудь мирно вздымается, а открытые красные глаза устремлены на собственные руки, лежащие по обе стороны от ног. Морщась от неприятного зрелища, к которому она никак не может привыкнуть после жизни в Подземелье, Хан Суен аккуратно обходит монстра, чтобы не разбудить его, и спускается по ступеням вниз, где, также развалившись, ее ожидает Ким Докча. Хороший пинок в живот его эффективно пробуждает ото сна.       — Идиотка что ли? Хан Суен! — шипит Ким Докча, потирая ушибленное место. — Сама опоздала и теперь насилуешь меня.       — Кому, черт возьми, взбредёт в голову спокойно себе спать, когда монстр находится в десяти метрах от него?! — также тихо возмущается девушка, помогая другу встать.       — Ах, без тебя уже который год так одиноко, что мне хочется поспать хоть с кем-нибудь! — с излишней наигранностью драматизирует мужчина, приложив ко лбу руку.       — Я когда-нибудь познакомлю тебя с одним Чистильщиком, у которого лицо будет в сто раз лучше монстра и спать с ним тебе будет намного интересней! Только боюсь, он скорее насильно тебя в лабораторию втолкнет, чем ты успеешь с ним ночью пообжиматься, — закатывает глаза Суен, скрещивая перед грудью руки.       — Хо, — удивляется Ким Докча, смотря в глаза Хан Суен, когда та снимает противогаз, — у тебя так расширены зрачки. Что случилось в муравейнике?       — Полный пиздец, двумя словами, — желает закончить на этом Информатор, однако безмолвное требование Кима Докча продолжить историю вынуждает ее рассказать обо всем.       — Хо, — вторит молодой человек, переваривая услышанное. — Теперь я понимаю, почему ты так счастлива.       — Опустим. Я чувствую себя хуже монстра, — свешивает голову Хан Суен, проводя по загривку рукой. — Что по поверхности, какие новости, как дети?       — Все как всегда. Только эти чертовы комары скоро сожрут нас живьём. Дихлофос закончился пару недель назад, а новый мы не можем изготовить. Приходится мне и Хивон-щи расстреливать этих тварей по утрам, — раздраженно говорит Ким Докча. — Твои гипсофилы только в мечтах. Я не знаю, где найти их, поэтому не дождёшься своей «вечной любви» с прекрасной и неотразимой Ю..! Мнгх!       Красная как рак Хан Суен силой затыкает рот Кима Докча, начавшего цитировать ее же слова.       — Когда-нибудь так договоришься и я тебя оставлю на съедение монстрам,— говорит Хан Суен, нехотя убирая руку, давая неугомонному рту Кима Докча свободу.       — А она знает какая ты жёсткая на самом деле..? — обиженно вздыхает Ким Докча, но замечая не только красную, но в придачу и раздраженную подругу, переводит тему, — тогда... если на этом всё я ушёл, — но, будто бы что-то вспомнив, Цветочек устало вздыхает, — бля, ебанные насекомые.       — Могу только посочувствовать, — Хан Суен хлопает Кима Докча по плечу, безмолвно поддерживая. — У вас же по оружию всего хватает?       — Пока что да. Но к следующей встрече, думаю, если комары не отстанут, нам понадобится больше чем обычно. Также тебе придётся постараться украсть для нас химикаты для дихлофоса, раз Ли Сольхва почивала и на смену ей пришла другая ученая.       — Хорошо, — кивает Хан Суен и начинает подниматься по ступеням наверх.

***

      — Нам нужно решить, что мы будем делать с трупами, — Дэ Бихен тяжело вздыхает, а после дополняет свои слова: — не только Цветочков и погибших учёных, но и с бывшим Руководителем Ли, — наступает гробовая тишина, слова обременительным грузом оседают на души присутствующих на собрании.       — Среди Цветочков есть ещё живые люди. Что мы будем делать с ними? — Ван Сяо, которая сейчас является новым Руководителем научной ветви, сжимает в пальцах листы, пытаясь взять себя в руки и явственно не дрожать.       — Какого их состояние?       — Крайне тяжёлое. Большая часть присмерти или в бреду. Мы больше не можем брать кровь и ставить опыты над ними, — умозаключает девушка, складывая бумаги, на которых написано общее состояние их почти неживых, подопытных «крыс».       — Тогда... — Дэ Бихён нервно постукивает кончиком ручки по столу, — проведём кремацию всех прямо на поверхности.       — П-подождите! Что Вы имеете ввиду под словом "всех"?! — Ван Сяо вскакивает со своего места, чуть ли не опрокидывая стул. — Сжечь и ещё живых людей?!       Ю Сана, хоть и понимает, что, возможно, к этому все бы и пришло, по неволе вздрагивает от слов учёной. Дэ Бихён медлит с ответом: он и сам не хочет этого, но нынешнее положение Подземелья просто вынуждает поступить так.       — Верно.       — Н-но!..       — Никаких "но". Я прекрасно понимаю ваши чувства, однако сейчас у нас не самое лучшее положение. Будет лучше, если всё пройдёт тихо и никто об этом не узнает.       Ван Сяо бьет кулаком по столу, непонимающе смотря на восседающего визави. Калейдоскоп эмоций, бушующих в ее юной душе, отражается на ее бледном лице: сведенные к переносице брови, дрожащие зрачки, красные пятна некрасиво очерчивающие уставшие от постоянного литья слез глаза и приоткрытый рот, желающих высказать многое Руководителю Дэ и его словам. Удар, наполненный праведным человеческим гневом, гудит эхом в ушах. Никто не знает, что ответить на слова мужчины, сжавшегося на своем месте и опустившим вниз голову. Не дождавшись пояснений, Ван Сяо небрежно забирает документы и тяжелыми шагами устремляется на выход, хлопая металлической дверью так сильно, что весь этаж содрогается. Она смотрит вперёд, не разбирая дороги в лабиринтах этажа промышленного комплекса. Неровно подстриженные и сгрызенные ногти больно впиваются в кожу ладони, оставляя после себя полумесяцы. Иногда осточертело вытирая вновь полившиеся слёзы рукавом халата, девушка врезается в Хан Суен.       — Руководитель Ван, — в ее голосе нет ни капли сочувствия, только безмятежное равнодушие, — проглотите сопли. Пора становиться зрелее и ответственнее. Я доверяла Ли Сольхве-щи, поэтому не хочу разочаровываться в ее хубэ. Работайте усердно на благо Подземелья, и может мы сможем вырваться на поверхность.       Рука Информатора Хан крепка. Больно, почти до сломанных костей, сжимая плечо Ван Сяо, девушка идёт дальше по коридору, держа спину ровно, а подбородок вздернув вверх. Слегка надменный взгляд скользит по остановившейся посреди металлических стен дрожащей фигуре, когда Хан Суен оборачивается на громкий всхлип.       «Это не мое дело. Так даже лучше: украсть из-под носа такой слабой плаксы нужные химикаты не составит труда».       Она возобновляет шаг, направляясь к двери, ведущей в квартиру Ю Саны, и в карманах формы сжимая в кулаке флакончик хлором. Проходя мимо помещения, откуда вылетела Ван Сяо, Хан Суен невольно прислушивается и как обычно ничего не слышит. Дверь отворяется, почти ударяя ее по лицу.       — Информатор Хан? — Дэ Бихён выглядит измученным и уставшим настолько, что при виде него кажется, что он скоро поднимается на поверхность без оружия и противогаза. — Что вы делаете на этом этаже?       — Руководитель Дэ, — кланяется она, на секунду переведя острый взгляд на идущую позади него Ю Сану. — Мне нужно обсудить некоторые вопросы с Руководителем Ю.       Мужчина понятливо кивает и уходит, оставляя двух девушек наедине. Зайдя в квартиру Ю Саны, Хан Суен, как у себя дома, проходит на кухню, где ставит кипятиться чайничек, чтобы сделать успокаивающий чай, который любит Руководитель ветви производства. Светлые тона, доминирующие в скромном, скорее аскетичном, интерьере, впиваются в глаза девушки, когда она, оперевшись поясницей о столешницу, скрещивает руки перед грудью и устремляет стеклянный взгляд в стену.       — Суен-а? — Ю Сана подходит к ней, обивая её талию руками, и кладет голову на ее плечо.       Хан Суен не спешит с ответом и продолжает молчать. Она обнимает в ответ, немного грубо проводя ладонями по изгибу тела Ю Саны и шумно втягивая ее аромат, смешанный с уже привычным запахом склада. Её рот открывается в попытке что-нибудь сказать, но до конца не решившись, она испускает еле дрожащий вздох. Замечая реакцию Хан Суен, Ю Сана не давит на неё с ответом, а лишь утыкается в шею девушки носом. В идиллии тишины они, вцепившись в друг друга, стоят до скорого щелчка чайника. Длинные руки Руководителя Ю тянутся к кружкам. Сделав шаг в сторону чайника, Сана вынуждает Суен двигаться с ней, переступая маленькими шажками в бок.       — Это такой танец? — с отвлеченной темы начинает Информатор Хан, опуская ладони на чужую поясницу.       — Это такой способ уложить меня в постель? — хихикает Ю Сана, чувствуя тёплые пальцы под кромкой штанов.       Суен многозначительно хмыкает, откидывая немного голову назад, чтобы встретиться с Саной глазами, а потом прикоснуться к ее мягким губам, совсем позабыв о чае, чей успокаивающий эффект ничем не хуже ее способа.       Откинув одеяло, Информатор Хан, переводя дыхание, цепко хватается за бутылку воды, которую за пару жадных глотков осушает, не оставляя Руководителю Ю и капли. Импровизированная тумбочка, что по факту является обычным небольшим контейнером из стали, тяжело открывается, издавая отвратительные скрипы, режущие слух, обласканные прекрасными сладостными стонами. В руки Хан Суен попадается последняя из запасов бутылка воды, которую девушка отдает Ю Сане. Еле заметный кадык перекатывается по тонкой белой шее, когда девушка утоляет жажду. Хан Суен невольно засматриваемся на капли пота, влажными дорожками бегущими вниз к ключицам, искусанным и исцелованным до покраснения, на красивые груди и на рельеф накаченных в меру рук. Уголок ее губ поднимается, и Хан Суен переводит свой взгляд в экран смартфона, где отображается время.       — Уже так поздно, — невзначай говорит Ю Сана, — хотя здесь сложно как-либо определять расположение солнца и луны на поверхности, кроме как биологических часов.       — М-м, да, — Хан Суен проверяет интернет, который, очевидно, был уже отключен, и выбрасывает телефон на диванчик, стоящий в другом углу спальни. — Что вы решили по поводу сегодняшней ситуации?       — …       — Сана..?       Хан Суен перестаёт лицезреть скучный потолок и теряет дар речи, когда видит поникшую Ю Сану, опустившую взгляд на свои руки. Ее плечи едва трясутся, лицо, несмотря на заметную напряженность, ничего не выражает, только обрамленные ресницами светлые глаза краснеют и заметно дрожат от накапливавшихся в уголках слез. Она поднимает голову и сдерживает всхлип, готовый вырваться из неё в любую секунду и пробить каменную стенку ее истинных чувств. Решение Дэ Бихена аморально, негуманно — ее молчаливый ответ еще хуже.       — …убить живых людей методом сожжения.       — Что? — Хан Суен хватает плечи Ю Саны, тряся ее. — Сана, вы..?       — Я понимаю, что ты и так ненавидишь промышленный комплекс, Подземелье и меня, являющейся неотъемлемой частью всего этого, а сейчас твоя ненависть и отвращение должны достигнуть апогея, но мы решили, что этот вопрос решим радикальным и скотским способом, — никогда голос Ю Саны не был таким жестоким.       Хан Суен смотрит прямо на Ю Сану, не меняясь в лице. Сделав глубокие вдох и выдох, она отворачивается, опустив взгляд на собственные нервно сжимающие одеяло руки, и, абстрагировавшись от всего сущего, открывает рот, перед этим тихо усмехнувшись.       — Ты все это время была со мной, зная, что я не питаю к тебе тех же чувств, что и ты?       — Да.       — Глупая дура, — выплювывает Хан Суен, лицом повернувшись к Ю Сане, твёрдо решившей сегодня выяснить для себя все. — Ты права в своих суждениях, но не на все сто процентов. Я действительно ненавижу Подземелье, и этой неприязни есть причина: закрывшись там и живя припеваючи около пяти лет, не имея недостатков в пище, питье, тепле и безопасности, вы забыли про других людей, которые остались умирать на поверхности. Даже когда начало строится само Подземелье, вспомнили ли вы о нас? — губы Хан Суен кривятся в насмешке. — Мое детство проходило в постоянном страхе быть заживо съеденной мерзким монстром, мне с, блять, хуй знает скольки лет пришлось научиться убивать. А потом пришли ваши муравьшки якобы с добрыми намерениями! Вы не только закрыли глаза на наши жизни, но и захотели нас убить! Пустить на опыты, лишь бы снова выбраться на поверхность, откуда вы благополучно сбежали, оставив нас на верную погибель! Как прекрасно!       — Суе-       — Заткнись и слушай меня внимательно, Руководитель Ю, — осекает Ю Сану Хан Суен. — Не знаю, почему ты решила, что я должна почувствовать еще большее отвращение к вам. Только из-за того, что эти полудохлые старички и детишки окончательно сдохнут? Да и Слава Будде. Они наконец-то соприкоснуться с вечным покоем. Ю Сана, — речь девушки становится хаотичней: мысли ее сильно путаются, переходя с одного воспоминания на другое, а интонация голоса повышается и понижается, переходя в сумасшедший бред, — кто, по твоему нескромному мнению, нашел этих, как вы нас называете, Цветочков, а? Я. — Хан Суен бьет ладонью по груди, не жалея силы указывая на себя. — Я сама привела отряд Охотников к этим людям. Ты думаешь, мне на них не наплевать? Ты настолько высокого мнения обо мне? Великодушная, милосердная, чувствительная и слабая к слабым Ю Сана, вспомни же день, когда ты меня нашла. Не показался ли тебе знакомым противогаз, надетый на мне? Может быть он принадлежал одному из первых Охотников, убитых моей же рукой? Ха-ах-ха! Ах-ха-ха!!! — истерический смех больно бьет по ушам, а некое, еле слышимое, безумие пугает.

***

      Солнце медленно поднимается, как часовая стрелка часов, и даже в таком положении неустанно палит черные макушки и белые лбы, скрываемые взмокшими от пота и грязи челками. Два подростка шестнадцати-восемнадцати лет отмывают руки от крови монстров речной, до чертиков, ледяной водой, о чем-то «мило» беседуя.       — Ким-тупой-Докча, я же говорила быть аккуратнее, ещё и рукава все в этой вонючей крови, фе, — Хан Суен морщит нос, отряхивая мокрые руки, и, лишь бы поскорей согреть холодные пальцы, она прячет их поглубже в сухую часть рукавов.       Ким Докча открывает рот, чтобы съязвить в ответ, однако ничего не отвечает: его прерывает посторонний звук. Девушка также замечает постороннее присутствие и, сведя брови к переносице, поднимается с корточек. Подростки заметно напрягаются, а, увидев вместо, как они ожидали, монстров трое людей с противогазами, по началу ничего не понимают и в растерянности обмениваются обеспокоенными взглядами.       — Суен, — сквозь зубы шипит Ким Докча, в пол-оборота стоя к приближающимся людям в противогазах, — сделай вид, что не заметила их.       — Думаю сейчас около шести утра, — громко говорит Суен, невзначай подняв голову к небу. — Но жарко так, будто сейчас три дня и самый солнцепек!       — Я бы искупался здесь, — голос Кима не дрожит, а наоборот звучит естественно, будто он не разыгрывает вместе с Хан Суен этот спектакль «Юноша и дева решили остудить разгоряченную утренним солнцем голову в реке» для незваных гостей.       — Ха! Если ты хочешь, чтобы тебя сожрала какая-нибудь водная тварь, то, пожалуйста, ныряй хоть сейчас, — Хан Суен самодовольно скрещивает руки перед грудью, смотря на друга чуть насмешливым взглядом.       — Здравствуйте.       Женский голос из-под закрытого противогаза приглушен, и оттого звучит жутковато. Ким Докча и Хан Суен реагируют на «незаметно» приблизившихся людей как по сценарию: вздрагивают, резко поворачиваются к ним, приняв оборонительную позицию, распахивают в испуге глаза и растерянно бегают по двум вооруженным людям взглядами.       — Не бойтесь, — успокаивает их неизвестная женщина, выставив перед собой пустые руки, облаченные в перчатки, — мы пришли с благими намерениями.       Возможно, она тепло улыбается. Ким Докча делает такой вывод из-за миролюбивого тона говорившей незнакомки, ее расслабленной позы и наклона головы. Если бы не полностью закрытые одежды и страшный противогаз, скрывающий даже волосы, юноша мог бы даже подумать, что она человек, которому можно довериться как собственной матери. Однако человек рядом с ней, что выше ее на полголовы, также молчалив как она болтлива, держащий в руке меч, чьё отполированное до блеска острие почти светится, отражая лучи восходящего солнца, внушает лишь тревогу и страх. Он с Суен вооружены только заостренной балкой, которая со временем отвалилась от здания, и кухонным ножом, который им выдали взрослые, когда Ким Докча и Хан Суен впервые вышли на поверхность. Против оружия, что держат при себе незваные гости, он сможет спастись только бегством, и то не факт, что после изнуренной вылазки для поиска полезных вещей и добычи еды, Ким Докча сможет резво переставлять ноги, следить за тем, чтобы Хан Суен бежала вместе с ним, и при этом не привести этих людей в их дом, где сейчас их с нетерпением ждёт семья не по крови, а по духу.       — Ох, так дело не пойдет...— вздыхает женщина, — доверие же стоится на честности и открытости? Верно? — она смотрит на хмуро глядящих на её подростков. — Хорошо... Тогда я представлюсь, — человек кладет руку на грудь и продолжает: — меня зовут Ким Мина.       «Если бы удосужились снять эти уебанские маски, я бы еще подумала о вашей честности и открытости, аджума!» — фыркает про себя Хан Суен, не теряя потерянного выражения лица.       — Ю Ходжун, — наконец-то подаёт голос второй неизвестный человек, который оказывается мужчиной. — Мы являемся Чистильщиками, людьми, что охотятся на монстров, вычищая нашу землю от этих тварей, — говорит он мягко и легко, словно милый дедушка, разговаривающий со своими детьми, что контрастирует с холодным, черствым и страшным образом, который напридумывали себе подростки.       Ким Докча и Хан Суен снова переглядываются, продолжая свой спектакль, не раскрывая личностей. Хоть и слова людей звучат убедительно, что немного расслабляет, а юноша и девушка теперь не так агрессивно настроены по отношению к ним, полностью доверять они ещё не могут. Сверкающий в зареве утра острый клинок захватывает все внимание Кима Докча, решительно пытающегося придумать путь отступления. Он переводит взгляд на третьего человека, что стоит вдалеке позади этих двух, и хмурится, показывая своё недоверие. Как там говорили? Открытость и честность?       — Что вы хотите от нас? — Ким Докча снова смотрит на тёмные стеклянные овалы, где по идее должны быть глаза. — У нас нет ни еды, ни оружия для вас. Тем более последнего у вас достаточно.       — Мы не с такими намерениями к вам пришли, детки, — ласково говорит женщина, постепенно приближаясь. — Я знаю, как вам было сложно выживать в таком страшном мире, залитым солнечными лучами. Поэтому мы хотим вас спасти от неминуемой смерти в желудке этих монстров, — ее голос дрогнул на последнем предложении. — Спускайтесь с нами в Подземелье! Это прекрасный подземный город, где вам ничего не будет угрожать. Там живет много людей, дети вашего возраста ходят на учебу, гуляют и дружат со сверстниками. У меня есть сын ваш одногодка. Он подаёт большие надежды, — тепло продолжает отзываться о своем ребенке женщина: — вскоре Джунхек-и станет еще сильнее и будет вас защищать. Вы тоже очень сильны, поэтому я надеюсь, что вы, все втроем, в будущем будете хорошими компаньонами, защищающими ваши спины и людей от монстров. Разве это не прекрасно?       Конечно, ее слова прекрасны! Кто бы не хотел наконец-то почувствовать чувство безопасности и некоторой беззаботности? Соприкоснуться с иллюзией светлого прошлого, в котором жили их предки? Однако доверять им подростки не собираются. Молчание затягивается на несколько минут, в течение который они усердно делают вид активной мыслительной деятельности. Вдалеке слышится рёв монстров, засыпающих и наоборот пробуждающихся, порыв теплого ветра колышет воду в реке: она рябью разбегается полукругами, впитывая в себя солнечные лучи, и, разрезав быстрым движением воздух, Хан Суен вонзает в солнечное сплетение Ким Мины заостренную балку. Не ожидавший такого радикального решения от подруги Ким Докча пользуется шоковой заминкой Ю Ходжуна и выбивает у него из рук меч. Капли свежей человеческой крови падают на землю, смешиваясь с фиолетовой, что уже успела застыть. Вслед за собственной кровью, Ким Мина падает на колени, ее корпус наклоняется вперёд, и она, насаженная на балку, словно какое-то мясо на шпажку, издает последний сдавленный вдох. Грубо отбросив мертвое тело, Хан Суен вытаскивает из нее свое оружие и броском останавливает удар Ю Ходжуна, давая замявшемуся Киму Докча отбежать. Девушка, залитая красной кровью, выглядит до дрожи в сердце устрашающе. Она быстро подходит к разъяренному мужчине, потерявшему всякий контроль над собой, и, атакуя, случайно срывает с его головы противогаз.       Изо рта Кима Докча вырывается облегченный вздох: убивать монстра намного легче человека, однако Ю Ходжун, чье лицо можно было назвать привлекательным, несмотря на искаженную гримасу, текущие слезы, вперемешку со соплями, взъерошенные короткие волосы и пурпурные пятна, вдыхая полной грудью зараженный воздух, не начинает мутировать: ни кричать от боли, а его кожа и части тела не деформируется, глаза не закатываются и остаются вполне ясными, горящими в праведном отчаянном гневе и мести.       «Один из нас..!» — одновременно пробегает мысль в двух юных головах.       С диким воплем, который явно привлек ненужное внимание монстров, Ю Ходжун кидается с автоматом его супруги, что все это время был за его спиной, на Хан Суен. Мужчина в тот момент даже не думает о настоящем предназначении оружия в его руках — им можно убить, и это самое главное. Руки его замахиваются, по инерции нажимая на курок, пуля попадает в воду реки Хан. Девушка едва успевает уклониться от удара, как в ее бок прилетает мощный носок армейского ботинка. Она проносится по воздуху и падает на острые камни, почти сваливаясь в ледяную воду. Шквал бессмысленных, но вместе с тем сильных и яростных атак, умело отбиваются Кимом Докча. Используя свое ловкое и гибкое тело в совершенстве, юноша будто играется с Ю Ходжуном, перебегая с одной позиции на другую, прыгая кузнечиком, нагибаясь и перекатываясь вокруг мужских ног и ножом блокируя удары. Что-то похожее на наручи плотно надеты поверх кистей. Мимолётно удивляясь прочности этой защиты, которую никак не беспокоит кухонный нож, Ким Докча на ходу отбивает пистолет, который тонет в воде реки, и хватает во вторую руку выроненный ранее меч. Резиновая рукоять приятно ощущается в кулаке. Импровизируя, он с болью в душе наносит смертельные атаки, быстро убивая Ю Ходжуна, пуще своей компаньонки истекающей кровью. Из-за падения мужчины и уже заранее замахнувшейся мечом руки, Ким Докча разрезает ему шею. Теплый поток бордовой жидкости заливает полностью юношу, заставляя того сдерживаться от рвоты. Он открывает глаза, роняет меч и нож. Его зрачки дрожат, слезы стремительно накапливаются в уголках глаз. Он действительно не хотел убивать человека. Теперь же Ю Ходжун свежим трупом лежит на земле перед ним, а его голова почти отделилась от шеи, еле-еле держась на трахее или бронхах — Ким Докча редко читал уцелевшие чудом школьные учебники, отдавая предпочтение историям, написанным рукой Хан Суен, или иным книжкам, которые не относятся к слову «учеба». По лицу подростка невольно стекают ручьи слез, которые он уже не в силах сдерживать. Только ужас читается в его глазах: он не может поверить в совершенные только что действия, и, если бы не болезненный стон подруги, Ким Докча так бы и продолжил стоять, словно невменяемый, глядя на постепенно остывающий труп. Дрожащими руками он подхватывает под мышками Хан Суен, что остервенело сплевывает кровь.       — Тьфу! Не прикасайся ко мне, — шипит девушка, лениво вырываясь. — Мы итак полностью в крови, ты еще добавляешь.       — Ни больше, ни меньше, — тихим голосом говорит юноша. — Ты как?       — Мутацию не прошла, — с особенным ударением она выделяет «прошла», как бы отвечая иронической рифмой, и нетвердыми ногами встаёт на землю. — У этого аджосси чудовищная сила! Не хуже этих длинноногих тварей ебашит.       — Он был одним из нас, — констатирует факт Ким Докча, упорно не смотря на свое первое человекоубийство. — Возможно, она тоже.       — Они из Подземелья какого-то, явно не из нашего СОЕХ, — говорит Хан Суен, пересматривая свое мнение. — Они не были одними из нас. В любом случае, ты как?       — …       — Не раскисай, — она слабо бьет его по плечу. — Она нам врала. Это Подземелье точно собиралось нам навредить. Уверена, что когда там узнают о смерти этих двух, — Хан Суен клонит голову налево, где лежит женский труп, — нас придёт убивать ее сыночек, поэтому какое-то время нужно повременить с вылазками.       — Мы не знаем сколько выжидать… У нас есть два варианта: встретить его и первыми прикончить, либо больше в эту сторону не идти и искать полезные вещи там, — Ким Докча задумывается и после продолжительного молчания говорит: — … либо самим попасть в Подземелье.

***

      Хан Суен выжидающе смотрит на застывшую после ее проповеди Ю Сану, которая только и может, что открывать и закрывать в безмолвии рот.       В напряжённой тишине идут минуты, пока из всего калейдоскопа эмоций, что сейчас переживала Ю Сана, не пошли две дорожки тёплых слез. Даже сама девушка не знает: это слезы жалости или же осознания ужаса реальности. В то время как несказанные слова так и не находились.       — Ну что, я для тебя всё ещё любимый человек? — первой тишину прерывает Хан Суен, не отводя глаз от девушки.       — У вас... не было выбора... — содрогающимся голосом произносит Ю Сана, опуская взор на свои, чуть дрожащие, ладони. — Как я могу винить двух детей, которые просто хотели жить?       — И в правду дура, — отрезает Хан Суен, сама не зная зачем, отводя взгляд куда-то в сторону. — Я же могу убить тебя в любой момент.       — Но сделаешь ли ты это? — теперь выжидающе смотрит не Цветочек, а Ю Сана.       Хан Суен шумно выдыхает, только тогда замечая, что она всё это время задерживала дыхание. Разозлившись на что-то, она вскакивает с постели, обжигаясь голыми ступнями о ледяной пол, и косит взгляд на свою одежду, где покоится складной нож и флакончик с химическим веществом. На лбу появляется морщинка гнева, когда девушка ударяет стену кулаком.       — Ты чертовски права.       — Ким Докча — это человек, который передает тебе информацию о поверхности и предметы оттуда?       — Ты вновь чертовски права.       — Как чувствуют себя люди, которых ты покинула? — слышится скрип кровати: Ю Сана встает с нее и медленно подходит к застывшей в одной позе Хан Суен.       — С ними все хорошо. Этот идиот… гм… силен. Очень силен. Я уверена… гм… Ким Докча с легкостью убьет Ю Джунхека… да…       Нежные руки Ю Саны касаются влажной щеки Хан Суен, которая пытается отвернуться от нее, однако ее заключают в плен тёплых объятий. Поглаживая подрагивающую от всхлипываний девушку, Руководитель Ю понимающе молчит. Это был первый раз, когда Хан Суен плакала. Столь драгоценный момент проявления истинных чувств, которые она прячет в себе, Ю Сана намерена ценить и дорожить в своих воспоминаниях, лелея слабость сильной Хан Суен.

Продолжение следует…