Больно падать с небес?

Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Чара! Грудь сковала саднящая тугая боль. Несуществующие легкие наполнялись камнями, заставляя задыхаться. Сердце снова зазвенело в ушах. Оно хныкало и сотрясалось. Хотело спрятаться в самой глубине фантомного тела. Огородить себя клеткой рёбер так, чтобы никто и никогда не смог до него добраться. – Чара, ты слышишь меня вообще! – истошный вопль, наконец, вырвал меня из пучины собственного разума. – Посмотри же на меня, пожалуйста! – Ты чего разоралась, как умалишённая посреди коридора! Из психушки сбежала, что ли!? – Ториэль нависала над девочкой, словно хищный зверь. – Ничего-ничего, я тебе быстро мозги вправлю. Секунда. И горящие небесное тело со свистом, разрезав воздух устремляется в стену. – Фриск! Нет-нет-нет! Этого не должно было случиться. Почему всё пошло по пизде именно сейчас! Я не хотела этого! Я хотела защищать её! Она не должна была пострадать. Фриск должна выбраться из этого дерьма! Послышался хруст. Девчонка ударилась головой, не успев даже вскрикнуть от боли. Она лишь сползла вниз, оставляя на обоях цвета карамели, леденящие душу, бордовое пятно. – Фриск! Т-ты как? Можешь встать? – Язык заплетается в мою собственную петлю. Всё это из-за меня. Если бы она не пыталась докричаться до меня, этого бы не произошло. Это я виновата в том, что ей так досталось. – Ну же, открой глаза! – я тормошила её за плечи, совсем забыв о своей блядской неосязаемости. – Я больше не буду тебя обижать, только очнись, прошу! Она ведь не могла умереть, правда же!? Скажите мне, что она не умерла! Ториэль, ну сделай хоть что-нибудь! Чего ты стоишь как вкопанная, слезы свои крокодилий блять, выжимаешь!? Я тебя зарежу нахуй, если сейчас не окажешь этой пиздючке хотя бы первую, еб твою мать, помощь! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! Почему я больше не слышу её сердцебиение?! Мне хотелось провалиться, исчезнуть, вскрыть себе глотку, лишь бы не видеть, как лицо очередной ни в чем неповинной девчонки становится мертвенно-бледным. Кажется, уже прошло около пяти минут с того самого момента, как она перестала дышать. Вдруг Фриск вздохнула. Вздохнула так, как вздыхает тонущий, когда, наконец, выныривает из-под толщи нескончаемой убийственной жидкости. Всё её тело задрожало, словно в самом жёстком наркотрипе. Взгляд стал до невозможности раскосым. Хотелось креститься и вопить во всю глотку: "Ебаный в рот, вызывайте батюшку!" – Моё дитя! – в ту же секунду Ториэль поспешила подбежать к лежавшей на полу жертве и прижать её к себе, замаливая грехи пред воскресшим Тоби. – Прошу, прости меня. Такого не должно было произойти. Я не хотела тебя обидеть! Козломамаша уже хотела взять дьявольского ребёнка на руки, но демон с волчьей яростью кусает её за пушистую лапу. Всё её лицо, кажись, исказилось муками ада. – Отошла от меня! - рычит сквозь зубы нечистая, сплёвывая застрявший во рту мех с кровью. – Н-но...– кажется, Ториэль ни разу в своей жизни не чувствовала себя настолько беззащитной и уязвимой, как сейчас. – Я сказала живо отошла от меня ты, хуева пизда! – это точно была не Фриск, а что-то совсем другое. От тона дьявольского существа даже у меня побежали не ощущаемые мурашки. Теперь оно было злобным чудовищем в этой истории. А новоиспечённая жертва положения спешила отползти как можно дальше. Демоница тяжело поднялась, гордо прошествовав к своей новой комнате. В последней раз исподлобья глянула на Ториэль, что в страхе съёжилась на полу и хлопнула дверью так, что та чуть не слетела с петель. В голове был полнейший бардак: Всё вертелось, плясало и кружилось так, что хотелось блевать. Как!? Почему!? Каким нахуй образом!? Я бы могла спросить об этом у Фриск, но в мозгу всё ещё свирепствовало чувство необъяснимого ужаса. Подлетев к двери, как самый наглый японский извращенец, я следила за происходящим в комнате: В воздухе осела аура крайней враждебности. Фриск или то, что ей стало, в исступлении мутузило одеяла и подушки, швыряя их в разные стороны. Кровавая поножовщина во плоти. Одна из жертв не выдержала издевательств и разметалась белыми перьями по всей комнате. Вердикт господа-товарищи таков: "Сатана вылез из преисподнии и вселился в пятнадцатилетнюю пиздючку!"