Сборник ХанФую(До свадьбы можно)

      Глубокое и тяжёлое дыхание опаляло пересохшие губы и в полной мере заставляло чувствовать морозный воздух обжигающий лёгкие. Мышцы ног ныли от явного напряжения и усталости, но желания закончить или хотя бы сделать небольшой перерыв полностью отсутствовало. На крытой арене, где тусклые лампы освещали только центр катка, маленькая фигурка выписывала невероятные пируэты и кульбиты.       В большом помещение не было ни души, а последние люди покинули его не меньше, чем два часа назад. Тишину разрезал шум соприкосновения льда и лезвий. Холод встречался с разгорячённой кожей, но парень почти этого не замечал, будучи полностью сосредоточенным на движениях и программе, которую в теории он знал вдоль и поперёк.       На полной скорости Чифую совершил два оборота вокруг себя, перескочил с левой ноги на правую, для лучшего захода на каскад с комбинацией двойной аксель и тройной риттбергер. Сам не зная почему, Мацуно задержал дыхание и без какого-либо сомнения оттолкнулся ото льда ребром конька. Первый прыжок и три неполных оборота вокруг себя. Хорошо, но не идеально.       Парень даже не успел приземлиться на ногу, как последовал второй толчок с внешнего ребра. По пустой арене эхом разнёсся громкий треск. Сгруппировавшись и скрестив руки на груди, Чифую вновь без какой-либо запинки выполнил три оборота. Правая нога опустилась на лёд, а левая вытянулась назад настолько сильно, насколько гибкие мышцы могли позволить. Почти до боли.       Дышать было чертовски тяжело. Грудь то и дело вздымалась от каждого судорожного вдоха. Снова хорошо, но всё также не идеально. Хотя любой другой, смотря со стороны и видя с какой лёгкостью и насколько совершенно Чифую проделывал все элементы, мог бы сказать обратное.       Дугой объезжая арену, Мацуно готовился к последнему заключающему прыжку, что получался хуже всего. Но без него произвольная программа никак не могла состояться. Тройной лутц был тем, из-за чего парень битый час без перерыва заставлял себя повторять одни и те же движения, которые ни к чему, кроме как новых синяков и отшибленных колен, не приводили.       Сглотнув вязкую слюну, Чифую проскользил к противоположной стороне. Большое количество мыслей заполняло голову, отчего напряжение по секунде становилось сильнее. Тренер неоднократно говорил Мацуно, что парень слишком много думает во время катания, вместо того, чтобы делать и «чувствовать лёд под собой». Честно признаться, Чифую никогда не понимал, что имела в виду женщина. Он не отрицал её слов, но и соглашаться тоже не спешил. Должно быть в силу своего возраста, Мацуно часто злился на любые непрошенные советы, несмотря на то, что они были и от тренера.       Оборачиваясь на сто восемьдесят градусов, парень скрестил ноги. Он разогнался достаточно хорошо, поэтому прыжок точно должен был получиться. Мысли сузились до одной единственной. Чифую прекрасно представлял выполнение этого прыжка, но когда дело доходило до его реализации всё шло наихудшим образом. Однако неудачи не сбивали настрой Мацуно. Он был уверен в том, что дела. И эта уверенность в очередной раз позволила ему оттолкнуться зубцами ото льда и взлететь. — Мацуно! — звучный бас эхом разнёсся по всему помещению, а затем последовал короткий ехидный смех. Чужой голос прозвучал слишком неожиданно, что напугало парня. Чифую не успел вовремя подобраться, чтобы удачно приземлиться и вместо этого, заплетаясь в ногах, упал на лёд. После ещё около метра скользил по твёрдой и холодной поверхности. — Ты чего это падаешь на ровном месте, котёнок? — будто бы не осознавая своей вины и состроив удивлённое выражение лица, которое Мацуно буквально чувствовал, пролепетал Ханма. — Сегодня я специально слинял с тренировки раньше времени. Делать совсем было нечего. Думал, посмотреть на тебя и твои ножки, а ты так некрасиво упал. — негромко цикая и тяжело вздыхая, продолжал добавлять Шуджи. — Чёрт… — Чифую глухо выругался, чего Ханма, поглощённый своими словами и домыслами, не услышал. Не обращая внимание на парня, Мацуно с тихим кряхтением попытался встать на ноги. Ощутимая боль и усталость в несколько раз сильнее пронзила тело, но Чифую понимал, что ему нужно продолжать тренировку до тех пор, пока тройной прыжок не станет идеальным в его же представлении. — Всё продолжаешь тренироваться? Не надоело? Ты и так хорош, думаю судьи за одни твои невинные глазки накинуть пару баллов, поэтому не стоит так себя изматывать, котёнок. — на распев выкрикнул Ханма. Он устало опирался локтями на каркас ограждений, наблюдая за тем, как Мацуно, даже не обернувшись, чтобы посмотреть на Шуджи, отряхнулся от ледяной крошки и проскользил в противоположную сторону. — На самом деле, не понимаю зачем ты так усердно тренируешься. Наматывать круги по стадиону под музыку каждый может.       В голове крутилась только четыре слова «не слушай, не говори». Несмотря на то, что Мацуно сильно задевали слова Ханмы, парень сдерживался, чтобы не ответить грубостью. Чифую знал, что если сделает это, то огребёт ещё больше в свой адрес. Так было всегда, Шуджи приходил к нему во время катания, будто бы у него не было своих дел, и мог подолгу сидеть и обесценивать старания Мацуно. А после рассказывал про свой трудный день и тяжёлые тренировки, как его никто не понимал и что только Чифую дано осознать это. — Ты не пойми меня неправильно, котёнок, но то ли дело хоккей — самый настоящий спорт! — Чифую тихонечко цикнул. Продолжал молчать. Отъезжая на большее расстояние и возвращаясь в исходную позицию, парень вновь начал откатывать программу, вплоть до последнего элемента — тройной лутц. — Весьма впечатляюще, котёнок, но видел бы ты меня на соревнованиях. — первый прыжок получился достаточно хорошо, учитывая то, что Ханма даже не думал перестать говорить «под руку». — Хотя, на самом деле, не советую тебе идти в хоккей. Наш тренер тот ещё агрессивный старикашка, вечно недоволен и придирается ко мне на пустом месте. Ко мне, представляешь?! — второй и третий прыжки вновь получились неплохо, но Мацуно всё ещё было к чему стремиться. — Хотелось бы поменять, но старпёр иногда дело говорит, хотя… Тренировки с ним всё же невыносимые, порой у меня складывается впечатление, что один я огребаю. — нет, всё-таки Чифую не мог полностью сосредоточиться на правильном из-за фонового шума в виде Шуджи. Парень был слишком громким, а его голос, что эхом разносился по помещению, слышался отчётливо. Объезжая дугой арену, Мацуно брал разгон на двойной тулуп. — Но с другой стороны, чем больше я тренируюсь и выступаю, тем появляется больше тёлочек, которым я нравлюсь. И мне это нравится. Так что будь начеку, котёнок, а то упустишь такого как я, а потом жалеть будешь.       Парень оттолкнулся зубцами от поверхности, но слыша подобные слова сорвался и неуклюже упал на бок. Снова послышался удивлённый вздох Шуджи, что ещё сильнее добило и разозлило Чифую. Убрав выступившую испарину на лбу и более менее выровняв дыхание, Мацуно, опираясь на одно колено, встал в полный рост. «Нет, так невозможно продолжать». Он проскользил к краю ограждений, попутно стряхивая с себя снег. Боль в мышцах ног наконец-то полностью дала знать о себе. — Эх, котёнок, знал бы ты как тяжело жить с осознанием того, что почти все обязанности лежат на твоих плечах. — прикусывая свой же язык, Чифую бросил один раздраженный взгляд в сторону Шуджи и также быстро спрятал глаза. С тяжелым выдохом сев на скамейку, Мацуно подобрал чехлы для коньков и не торопяль стал надевать их на лезвия. — Я ведь целую команду тащу на себе, а они ножки так свесили и думают, что Шуджи всё может.       Пока Чифую мучился с коньками, Ханма успел подобраться к нему и будто бы специально, стоя над душой, продолжал зарывать парня. Сколько Мацуно помнил, у Ханмы всегда впереди стояло его «я». Несмотря на все слащавые фразочки и подкаты, реального переживания за ними не стояло. Шуджи редко думал о других, разве что только в контексте собственной выгоды. Никогда не спрашивал, как у Чифую прошёл день и тренировка. Устал ли парень или у него есть ещё силы на небольшую прогулку. Даже сейчас на падение Мацуно, кроме как «ох», ничего не последовало. Чифую уже давно перестал надеяться хотя бы на минимальную поддержку. — Завидую тебе, Чифую, в отличие от меня у тебя нет такой большой ответственности. Ты ведь не делаешь это ради большого спорта, глядишь год другой и разонравится. — руки слегка дрогнули. Мацуно прикусил внутреннюю сторону щеки, а губы поджались в прямую линию. Такого он точно ещё не слышал. Это было чем-то новеньким из разряда «лучший способ расположить к себе — это обесценивание». Сердце пропустило болезненный удар. Шуджи совсем не понимал того, о чём говорил, но и самому Чифую не хотелось говорить обратное. Сейчас сил на спор просто бы не хватило.       Не обращая внимания на Ханму, Мацуно подобрал свои вещи и направился к раздевалке. Шуджи всё также не переставая нахваливать свою персону и ехидно хихикать, шёл следом за Чифую. Голова от чужих монологов начинала болеть. В горле першило. Но сильнее, чем избавиться от жажды, парню хотелось избавиться от обузы в виде не затыкающегося Ханмы, который к тому же очень активно жестикулировал и пару раз задел Мацуно.       Зайдя в небольшую комнату, что не имела окон, парень включил свет. Лампы часто замигали. По периметру комнаты стояли скамейки и вешалки. Кроме вещей Чифую, лежавших в дальнем углу, больше ничего не было. Это в очередной раз говорило о том, что все уже давно покинули Ледовый дворец и лишь один Мацуно остался на дополнительную тренировку. — Сегодня ещё такой забавный случай произошёл, думал шайбу зубами помаю, а она в двух сантиметрах от моего лица пронеслась. — под заливистый смех, Чифую разместился на одной из скамеек и начал развязывать шнурки. Ханма в свою очередь не упустил момент, чтобы скинуть с себя спортивную сумку и плюхнуться в метре от Мацуно. Подпирая ладонью подбородок, Шуджи наблюдал за парнем. Пшеничные волосы падали на точёное личико, скрывали ясные голубые глаза. Руки быстро работали со шнурками. — Вообще, я пришёл к тебе не просто так, надеялся на то, что ты сможешь помочь мне сегодня отдохнуть после тяжёлой тренировки. Я так ещё никогда не уставал. — Ты сам сказал, что ушёл с половины и пинал хуи. — неожиданно для себя, Чифую подал голос. Держать всё в себе было невыносимо, всё-таки хотелось поймать Ханму на его же словах и хорошенько тыкнуть носов. — Подловил. — растягивая некоторые гласные в слове и лукаво смеясь, Шуджи накренился вперёд, чтобы лучше рассмотреть выражение маленького личика. — Но это не отменяет того, что я даю тебе возможность провести со мной время. — вновь последовал приглушённые смешки. Мацуно сделал глубокий вдох, после выдох. Стащив один из коньков вместе с носком с ноги под внимательный хитрый взгляд, Чифую глухо промычал, чувствуя некую свободу. — Чифую…?       Чужой голос дрогнул и заметно изменился, стал более обеспокоенным, без какого либо сарказма. Лисья улыбка пропала с вытянутого лица. Шуджи пересел ближе к Мацуно. — Котёнок, почему ты раньше не говорил, что у тебя такие проблемы с ногами? — Ханма не мог перестать смотреть на хрупкие стопы, которые выглядели просто отвратительно. Шуджи даже не побоялся так подумать. В некоторых местах были наклеены пластыри, что за время тренировки успели оторваться от кожи. Косточки местами были красными. Яркий цвет переходил в фиолетовый, говоря о расцветающих синяках, а с боку кожа почти полностью стёрлась и имела смазанные пятна крови. В первый раз за всю свою жизнь Ханме стало стыдно за свои слова и мысли о парне. — Тебя что-то удивило? — искренне не понимая реакцию Шуджи, спокойной спросил Чифую. Он уже давно привык к виду своих ног и к той боли, что приносили долгие тренировке и долгая ходьба. А порой только погода могла напомнить о них. Руки осторожно разминали затёкшую стопу, снимали ноющую боль. — У всех фигуристов так, я что, хуже них? — Ты не хуже, но это ненормально. На твоих ногах живого места нет. Как ты вообще… — Шуджи приложил ладонь к нижней части лица. Для него эта ситуация была слишком шокирующей. Парень даже представить не мог, что у этого маленького человечка, который выглядел как ангелок, могли быть подобные проблемы, в то время как сам Мацуно не думал, что такое может удивить кого-то вроде Ханмы. Сердце неприятно кольнуло. — Почему ты раньше об этом не говорил, совсем не жаловался? — А разве это не очевидно, Ханма? — взгляд вновь спрятался под густой золотистой чёлкой. Руки потянулись ко второму коньку и уже не спеша стали развязывать шнурки. Чифую дал Шуджи минуту на раздумия, но когда ответа не последовало, Мацуно негромко добавил. — Потому что жалуются только слабаки, а я не слабак. — парень аккуратно снял второй конёк вместе с носком. Как показалось Ханме, левая нога выглядела в разы хуже. С боковой стороны был наклеен большой пластырь. И как понял Шуджи, там была рана, которая долгое время не заживала. — Все эти шрамы, это украшения, которые я ношу с гордостью и ни за что не захочу от них отказаться. Они показывают мои истинные намерения и мои старания. Если даже после этого тебе кажется, что фигурное катание это просто лёд и музыка, то я не знаю, что сможет сильнее переубедить тебя…       Последние слова, что заставили осознать, болезненно отозвались где-то внутри. Почему-то до этого, Ханма не задумывался о том каких трудов стоит Мацуно просто выходить на лёд и совершать все эти невероятные прыжки. Честно признаться, даже ему, будучи связанным с хоккеем с самого детства, до сих пор было сложно проделывать некоторые кульбиты, а частые падения были само собой разумеющимися. Но в этот раз Шуджи захотелось прикусить свой длинный язык, а его проблемы из ряда «я хотел три кубика сахара в утреннем кофе, а они положили мне только два» — переставали иметь смысл.       Память будто бы специально начала подкидывать воспоминания, где Ханма как либо шутил над Чифую и его любовью к тренировкам. Когда он предлагал ему прекратить или же вообще бросить фигурное катание, хотя даже слепой бы заметил, насколько сильно Мацуно горел этим делом. Дав себе ментальный подзатыльник, Шуджи захотелось за много извинится. Но он не нашёл ничего лучше, чем сказать: — Я буду носить тебя на руках, котёнок…