в оковах тумана

      Джирайя шёл в полном одиночестве по раскисшей от дождя земле. Его традиционные сандалии неприятно хлюпали в грязи, шагать было немного, сложнее чем обычно, грязь забивалась между «зубцами», и обувь сразу же становилась тяжелее. Густой молочный туман застилал глаза и лёгкой моросью оседал на одежде. Из-за влажности и без того густые белые волосы местами распушились больше обычного, местами завивились и прилипли к лицу. Если бы не яркое красное хаори с двумя жёлтыми кругами, Джирайя с лёгкостью бы слился с окружающим тёмно-зелёным пейзажем. Его энтузиазм уже успел угаснуть, последние несколько часов ничего интересного на пути не встречалось: один и тот же туман, всё те же деревья, вся та же грязь под ногами. Наверное, это была самая изматывающая часть всех приключений, когда ты идёшь один и ничего вокруг не меняется, и сам ты остаёшься прежним, будто попал в гендзюцу и не можешь выбраться из него. Усталое, серьёзное лицо. Он был наедине с собой и мог не улыбаться лишний раз, чтобы подбодрить кого-то или показаться поверхностнее, чем он есть. Но это не было в тягость. Было в этом даже что-то спокойное, может, если бы это состояние не длилось так долго, Джирайя бы даже насладился им, сейчас же его потихоньку начинали одолевать мысли о прошлом: Третья Мировая война шиноби, смерть любимого ученика, уход Орочимару из Конохи. С первыми двумя фактами он ничего сделать уже не мог, но вот сдаваться и отпускать Орочимару в свободное падение во тьму — ни за что. Он был не намерен оставлять всё, как есть, но и вверять судьбу друга анбу из Конохи тоже не хотелось, поэтому шёл, куда глаза глядят, надеясь наткнуться на город или деревню, где могли пропадать люди или неожиданно появляться змеи высотой в пять метров… Или где он мог в очередной раз собрать лишь крупицы информации и забыться в объятиях чьих-то нежных рук…       Он очень долго шёл без отдыха. То ли погружённость в собственные мысли, то ли этот проклятый туман, но Джирайя не заметил как наступили сумерки. Услышав плеск воды, шиноби ускорил шаг, надеясь умыться и набрать воды. Что ж, ему повезло больше, чем он ожидал. Неожиданно дымка, окутывавшая весь его путь, рассеялась, когда мужчина вышел к небольшому водоёму, спрятанному в деревьях с трёх сторон, с одной из которых и пришёл Джирайя. Над водой поднимался полупрозрачный горячий пар, в котором было не видно что там дальше, опять лес или, наконец-то, город, зато было несложно разглядеть голову, шею и плечи молодой девушки. Её фиалковые глаза хитро прищурились в сторону нарушителя спокойствия. — Господин, что вы делаете в этих краях? — Конкретно в этих наблюдаю очень красивую девушку. У Вас такие изящные ключицы. — Разумеется, он смотрел на округлые очертания ниже. — Как Ваше имя? — Сумирэ. Чужаки редко бывают в нашей деревне, а к этому источнику нечасто находят тропу даже местные. Кто же Вы, храбрый господин? А лучше скажите, надолго ли планируете задержаться здесь. — Конкретно здесь, с Вами, я готов провести хоть целую вечность.       «Такири богиня! Как же это умно, заигрывать будучи неодетой с первым встречным-поперечным! Вот всегда она там, где её быть недолжно». Среди деревьев за попытками шиноби соблазнения своей младшей сестры следила другая девушка. Она была встревожена. Всё было не так, как надо. Почему он наткнулся именно на её сестру? «Если её муж узнает… Хотя, если её муж узнает…». Краешек губ поддёрнулся в злорадной усмешке. «Может, мне просто привести его сюда, и дело сделано?» Опечалившись осознанием, что едва ли она успеет привести мужа Сумирэ сюда, что-то плохое уже случится, она решила пока что оставаться незамеченной. Отношения с сестрой оставляли желать лучшего, с её мужем и того хуже, влезать ещё в эту историю и спасать её или наоборот отдавать её судьбу в чужие руки, желания никакого не было. И всё-таки девушка не понимала, с чего вдруг Сумирэ продолжает диалог? Она всегда была лёгкой, неотягощённой никакими заботами и могла делать всё, что вздумается, но это закончилось вместе с жизнью в родительском доме. «Раз Сумирэ теперь его жена, ей следует быть осторожнее в своих словах и действиях. Надо отвлечь внимание Джирайи на себя, пока это не зашло слишком далеко. Но как?». От мыслей девушку оторвало безумно неприятное ощущение, будто что-то скользкое оборачивается вокруг её ноги, сдавливает мышцу икры. Посреди голосов, тихого плеска воды и мягкого шелеста молодых листочков раздался истошный крик. — Такири спаси, тут змея, на мне змея! — Она как ошпаренная выбежала из своего укрытия прямо навстречу Джирайе. Шиноби улыбнулся, вот это удача, была одна красотка — теперь их две. Он непроизвольно расправил широкие плечи. — Не волнуйся, я легко разберусь с этим. Стой на месте. — Её тело дрожало, широко открытые глаза смотрели на мужчину не мигая. Поразительно, но она, несмотря на панику, остановилась. Джирайя наклонился, приподнял её кимоно, обхватил одной рукой её под коленкой, другой схватил змею за голову и откинул в сторону. Он смотрел на неё снизу-вверх лукавыми чёрными глазами, не спеша убирать ладонь с тёплой бледной кожи. Разумеется, Джирайя не собирался говорить, что страшный монстр, которого так боялась дама, — всего лишь водяной уж, не представляющий никакой опасности. — Спасибо за спасение, как Вас зовут, господин? — О, она прекрасно знала, как зовут этого извращенца, который пару секунд назад был так увлечён её сестрой, а сейчас пытался незаметно кинуть взгляд ей под приподнятое кимоно. Джирайя неожиданно резко вскочил. Он грациозно взмахнул волосами, встал на одну ногу, сгибая другую в воздухе, выставил растопыренную ладонь вперёд. — Я отшельник с горы Мьёбоку. Мудрый и бессмертный дух. Я мудрец жабьей горы. Но такие милые дамы, как вы, могут звать меня просто Джирайя. — Сумирэ наблюдала за этим предсталвением с нескрываемым интересом. Вторая девушка едва сдерживалась, чтобы не закатить глаза, глядя на это околотеатральное представление: «Тоже мне честь». Её раздражало его поведение, её выводило из себя, что здесь Сумирэ, что из всего, что первым шиноби мог увидеть в этой деревне, он увидел её сестру, с чего-то вдруг решившую купаться в источнике в такое время, но её лицо выражало спокойную радость и даже некоторое любопытство. — А меня зовут Касуми. Я её сестра. Сумирэ, тебя искал Норайо. Думаю, следует быстрее вернуться домой к своему мужу. — Она ухмыльнулась, ощущая почти что одержанную победу. — Господин, Джирайя, пойдёмте со мной, переночуете в моём родительском доме, это меньшее, что я могу предложить за спасение. — Усталось от длинного похода прошла, ещё когда Джирайя наткнулся на Сумирэ, теперь же после подобного предложения от Касуми, он и вовсе светился. — Ты права. Я не заметила, как стемнело, меня так увлекла беседа с… Джирайей. — Он улыбнулся. «Какой всё-таки чудный вечер!» — Мне всё же стоит вернуться домой. — Касуми почти успела взять Джирайю под локоть и увести с собой в другом направлении, но Сумирэ оказалась быстрее в своём стремлении досадить сестре. Девушка несколькими быстрыми шагами вышла из воды, тем не менее не спеша прикрыться. По молодому точёному телу стекали капли воды, от её плеч поднимался пар, растворяющийся в воздухе так же быстро, как и старания Касуми закончить этот день мирно. Мокрые русые волосы ниспадали на заднюю часть шеи и спину, так что Джирайя мог видеть всё, что хотел и даже то, на что сегодня не рассчитывал. Вечер был так хорош, что струи крови из носа откинули его назад и сбили с ног. «И это один из трёх легендарных саннинов, подумать только». Касуми закатила глаза и скрестила руки на груди. — Всем спокойной ночи. — Спокойной ночи, Сумирэ. — «Да проваливай уже ради всего святого, что ещё осталось во мне». — Господин Джирайя… Господин Джирайя! — Она еле удержалась, чтобы не пнуть его по рёбрам. — Она ушла? — Да, слава Такири, она ушла. Нам тоже пора. На улице темно совсем. — Рядом со мной тебе нечего бояться. — Я не сомневаюсь. — Мужчина практически не заметил её скептического тона, быстро вскочил на ноги и взял девушку под локоток. Она вздохнула. Шиноби смотрел на неё с какой-то слишком довольной для ситуации ухмылкой. Она обречённо вздохнула. — Идёмте уже. — И они двинулись через арку из деревьев, за которой открывался вид на деревню. Девушка и шиноби шли вдоль мелких порогов ручья, в котором тут и там виднелись булыжники, о которые разбивались потоки воды. Впереди была деревня, расположенная на двух холмах, между которыми протекал источник. За селением виднелись высокие зеленоватые горы. Это могло быть идеальным местом для деревни ниндзя: территория была естественно защищена лесами и высоким рельефом земли. Но Джирайю интересовали не географические достоинства местности, его преследовало дежавю. — Кажется, я уже был здесь. Почти уверен, что уже шёл по этой дорожке. — Было дело. — Но ты не сказала об этом сразу. — Подумала, что если Вы захотите, то вспомните всё сами. К тому же, Вы были слишком увлечены моей сестрой. Не хотела сбивать Вам настрой ностальгическими рассказами о прошлом. — А мне показалось, что хотела. — В тумане и не такое привидится. — Я раздражал тебя в прошлом? — Большую часть времени. — Тогда почему ты ведёшь меня в свою деревню? — Если родители узнают, что я оставила гостя посреди леса и не позаботилась о его благополучии, меня ждут долгие нравоучения. — Как так случилось, что такая обаятельная девушка всё ещё не покинула родительский дом? — Возможно, она просто не такая обаятельная, как Вы могли подумать. — Он усмехнулся. — Почему Сумирэ удивилась, что я вышел к этому источнику? — Посмотрите. — Она остановилась. — Видите мост между двумя частями деревни? Вся территория до него принадлежит нашей семье, так что жители лишний раз не проходят сюда, чтобы не потревожить главу, особенно мужчины. Из хорошего, идти нам недолго.       Они действительно шли недолго, придерживаясь правого берега. Чем глубже шиноби и девушка заходили в город, тем шире становился источник. Теперь было видно, что над ним возвышался далеко не один мост. Их было очень много, и каждый из них соединял два берега, похожих больше на холмы, на разных уровнях которых располагались дома. Множество покатистых черепичных крыш освещал одинокий полумесяц. Тишина и покой. Предвещая расспросы мужчины, Касуми сразу же пояснила, что набожные деревенские не шатаются в такой час по улицам и, не дай Такири, не шумят, так что никаких слухов о его приходе на утро не последует. Джирайе было это даже отчасти на руку. В маленьких селениях слухи расползаются быстро, у него будет немного времени, чтобы разузнать о следах Орочимару. Ниндзя решил, что вполне может начать с Касуми. — И что, в вашей деревне постоянно тихо? Никаких событий, никаких происшествий? — Постоянно. За исключением службы в храме в четверг и ежемесячной ярмарки. Первое мероприятие очень громкое, потому что все разом начинают в своих домах выть о том, как им не повезло, второе — менее выдающееся. Деревня приходит в запустение, половина домов — нежилые, совсем скоро будет некому выставлять свои товары. Соседей у нас нет, так что чужаков видим редко. Можешь выйти завтра на площадь, развлечь жителей, если будешь в настроении. Покажи какой-нибудь приём. Девушки будут в восторге. — Он был готов ответить, но не успел, а жаль, ведь в любом случае всех этих дам Джирайя сможет увидеть только завтра, а Касуми рядом сейчас. — Пришли.       Они остановились напротив большого дома, убранство которого было будто слишком пышным для среднестатистической деревни, но недостаточно помпезным для города. Дом традиционно огибала деревянная энгава, веранда, на полметра выше земли. Ступив на неё, Касуми отодвинула седзи. Они тоже были обычными: простые раздвижные двери, представляющие из себя ставни из натянутого на деревянную решётку листа бумаги. Они разулись, поднялись на ступеньку вверх на уровень пола и пошли по коридору. Впереди была лестница, которая вела на второй этаж, где располагались покои и для хозяев, и для гостей. Поднявшись наверх, они разделились. Девушка отошла, чтобы принести постельное бельё и подушку, пока гость принимает ванну в другом конце дома. Джирайя отказался от позднего ужина, Касуми же была полна надежды, что успеет привести в порядок комнату до того, как мужчина вернётся из ванной. Тем не менее когда она вернулась с постельным бельём, Джирайя уже был в своей пижаме. Он пах чистотой и мылом с бергамотом. Касуми успела заценить синее кимоно для сна, до того как, к своему удивлению, покраснела и перевела взгляд в пол. Теперь в голове возникла другая мысль:"Какие у него большие ноги». — Касуми? — Ах, да, сейчас. — Обычно одежду складывают рядом с кроватью, этой ночью всё было наоборот. Касуми устроила место для сна рядом с уже аккуратно сложенной стопкой вещей. Она делала всё медленно, будто оттягивая момент, когда снова придётся встретиться взглядом с ним. «Хотя спокойной ночи можно желать и глядя в пол, да?» Но подушка уже была взбита и положена в изголовье, а одеяло покрывало всю площадь ложе. Она встала. — Спокойной ночи, господин. — Один спокойный, почти что дружелюбный взгляд и лёгкий поклон, после которых последовали шаг назад и быстрое ретирование к двери. — Что, даже не расскажешь мне ничего на ночь? — Слова догнали её в дверях. Это звучало так по-юношески, что Касуми невольно улыбнулась. Казалось, Джирайя в жизни не слышал слова «смущение». Раз уж она должна была сделать всё, чтобы он остался в этом доме, недолгий ночной разговор был не самым ужасным вариантом, который можно было предложить. Она опустилась на пол рядом с импровизированным ложе гостя, согнув ноги в коленях, и опёрлась рукой о пол. Сейчас, когда девушка сидела так близко, Джирайя думал, что она, пожалуй, ничем не хуже своей сестры. Худое вытянутое лицо с острыми чертами, яркие чёрные глаза, искусанные губы, не сказать, что пухлые, но и не совсем тонкие, прямой нос с горбинкой. Тёмные волосы с тёплым отливом были собраны в высокую причёску, так что были видны её островатые бледные ушки, на одном из которых на хрящике выделялась одна маленькая родинка. Ремесло ли писателя и опытного ниндзи, или всё же дело было в лёгком влечении, но Джирайя быстро подметил это всё ещё когда она выскочила на него из деревьев. Он не мог сказать, как долго она подслушивала их, возможно, с самого начала, шелест листьев почти что скрыл звук её шагов. Сейчас же она была совсем близко, так что Джирайя мог не спеша наслаждаться красотой всех этих мелочей, которые делают Касуми такой, какая она есть. Мужчина хотел и дальше любоваться её лицом, так что натянул одеяло почти что до горла, чтобы лишний раз не смущать и не вызывать желание уйти. Остались немного видны лишь ключицы в разрезе кимоно, которое слегка раскрылось, когда он повернулся набок и подпёр голову рукой, чтобы видеть её лучше. Может, Джирайе было бы гораздо удобнее делать это, если бы распущенные волосы без протектора не лезли ему в глаза. Будто прочитав его мысли, она осторожно убрала в сторону белую прядь. Едва касаясь. Так пробуют воду кончиком большого пальца ноги, перед тем как с головой окунуться в водоём. Касуми слегка наклонила голову набок и положила ладонь, ещё пару мгновений назад огладившую его щёку, сбоку тела шиноби поверх одеяла. Он хотел было отколоть какую-нибудь пошлость, но почему-то не смог. «Какие тонкие длинные пальцы. И все в шрамах». В её чертах Джирайя угадывал что-то знакомое, что-то нежное, что-то давным давно забытое, и это не давало покоя. Словно ему уже было знакомо это имя. Касуми. Оно нежно перекатывалось на языке, как дым, который он вдыхал, когда курил трубку. Наверно, ему следовало бросить эту дурную привычку. Возможно, это было одним из пороков шиноби, честно признаться, Джирайя так часто им поддавался, что едва ли мог вспомнить, как точно они звучат. — Могу рассказать тебе о Такири. Туманная принцесса, которой поклоняются в этой деревне…       Её мягкий голос повествующий о местном божестве, убаюкивал. Легенда звучала так знакомо, что на мгновение Джирайе показалось, что те же самые слова он слышал от той же самой девушки, только много лет назад. Касуми звучала так убедительно, что шиноби на мгновение решил, что он действительно видит перед собой туман, а потом мужчину придавила тяжёлая вязкая темнота. Последнее, что Джирайя увидел этой ночью — её глаза, кажущиеся двумя черными безднами в темноте этой комнаты.