Король-техночародей и его убийца

1. Гортхаур тестирует нового голосового помощника Тхурингветиль. — Тху, чем заняты мои назгулы? — Минуту, Владыка, обрабатываю данные. Телимат на любовном свидании, Феридир играет в онлайн-покер на раздевание, Настадрен переписывается с абонентом из Кханда, обозначенным как Леди-в-шелках, Кхамул проводит встречу с Галадриэль Лориэнской, также известной как Артанис, на нейтральной территории, Минардил и Вардамир по этой причине под видом инженеров поехали в Лориэн, и «налаживают айти-коммуникации» на женской половине дворца, Кирион отвел команду корабля в умбарский бордель, а Гудбранд дает камерный концерт для поклонниц, выигравших билет в ходе благотворительного аукциона. — А что же мой Ангмарец? — Минуту, Владыка, уточняю. Ангмарец Айген в настоящий момент укрощает неудачный экземпляр огнедышащего дракона в питомнике, хотя по его личному расписанию должен быть на тренировке и отжиматься тысячу раз на кулаках. — И назгулы еще спрашивают, почему Ангмарец главный! Выдай-ка всем по дежурству вне очереди, Тхурингветиль! — Слушаюсь и повинуюсь, Владыка. — Ангмарцу выдай два внеочередных дежурства, а то вдруг заскучает… 2. Запрет на животных в стенах Минас Моргул появился после того, как назгул Телимат завел кошку, двух котов, трех щенят, удава, голубя, крысу, пятерых воробьев и крокодила. Они почему-то разбежались по всей крепости. Щенята погрызли гитару Гудбранда, удав съел крысу и голубя, коты нагадили Владыке Гортхауру в любимые ботинки, а воробьи устроили переполох на кухне. И только крокодил был умный. Он уполз к Ангмарцу и притворился бескрылым драконом, по какой причине был отправлен в драконятню и поставлен на довольствие. Айген потом понял, что перепутал, но исправлять ошибку не стал. 3. Животные вообще очень любили назгула Телимата, впрочем, как и он их. Например, приучая дракона к Телимату, Ангмарец Айген заметил, что драконы, особенно самки, косились на парня хитрым желтым глазом, испускали огонь через раз и непременно с придыханием, и постоянно норовили подставить спинку или шею так, чтобы Телимат их погладил. Другим назгулам общение с драконами давалось значительно хуже. Особенно Минардилу, в ком было больше всего от Майа огня. Драконы (здесь уже больше самцы) словно чувствовали в нем угрозу и постоянно пытались укусить за части тела, не покрытые броней, «ненароком» задеть хвостом, а то и вовсе «нечаянно» сесть прямо на Минардила. Но Айген нашел на драконов управу: попросил Телимата денек-другой потаскать доспех Минардила, а потом отдать обратно. Эффект превзошел все ожидания, драконихи окружили Минардила и дрались за право покатать его первым! 4. Оруженосец Ангмарца Эовин часто косячит на курсах первой помощи. Назгул Настадрен, который ее обучает, теряет терпение и пишет Ангмарцу на смарт-назг: " Айген, ты очень занят? Можешь немного поассистировать в обучении?» Ангмарец приходит в медблок, раздевается до пояса. Эовин: 😍😍😍😘 Настадрен, дав ей налюбоваться, хреначит Айгена скальпелем куда-то, кровь фонтаном, и говорит: — Накладывай жгут. Эовин: 😡😡😡😱😱😱😵💫😵💫маньяки! Барлог вам всем в жопы! Держись, дорогой мастер! — Делает все правильно и быстро, а Настадрен и Ангмарец перемигиваются 5. Назгулы Вардамир и Минардил были очень похожи друг на друга. Настолько, что только Владыка Гортхаур не путал их, причем исключительно благодаря следу в нулевом поле — у Вардамира он был более спокойный, а у Минардила горел синим пламенем, прямо под цвет глаз. «Неразлучникам» не всегда нравилось, что их путали, порой им хотелось, чтобы была какая-то отличительная черта, чтобы сразу, без всякого нулевого поля было понятно — кто герой, а кто опять волочился за эльфийками (и нет, количество взятых штурмом девиц всех мастей не считается!) После перерождения у назгулов коренным образом изменился облик. Впрочем, при таком геномном коктейле это было неизбежно, и волосы на теле почти не росли, прямо как у эльфов и Майа. Зато на голове отрастали с такой силой, словно их сам Моргот проклял. Не то чтобы это особенно печалило назгулов. Айгену было все равно— он больше страдал от своей бледности и худобы, Феридир в принципе брился налысо и его лысину вообще ничего не проняло (единственный, на ком не сработало волосяное проклятье, и это озадачило даже Гортхаура), Телимат и раньше был похож больше на эльфа, чем на человека, вот только уши обычные подкачали, пират Кирион был слишком увлечен новыми возможностями назгульего тела, Кхамул вообще не обращал внимание на такие мелочи, он просто был благодарен, что жив, и не заглядывал под хвост дареному коню в надежде найти там вместо помета золото. Только врач Настадрен и бывший конунг Гудбранд были немного в тоске и много в печали — согласно их верованиям, борода была важной частью облика мужчины. Пришлось Гортхауру поломать голову (впрочем, он любил трудные задачки, так что не сильно расстроился), как точечно вернуть некоторым назгулам волосяной покров на лице, не сделав при это их похожими на горилл. Но каково было его удивление, когда Вардамир тоже попросил аккуратную бороду. Мотивировал так: — Вы все считаете меня буйным. Но я на самом деле спокойный, это все Минардил, вы нас просто путаете! В общем, с тех пор у трех назгулов есть борода, а неразлучников те, кто с назгулами плохо знаком, различают исключительно по бороде. Правда, Вардамир как был буйный так им и остался. А Минардил просто неистовый. Не перепутайте! 6. Под настроение Гортхаур играл в шахматы и заставлял участвовать всех назгулов. Они поднимались в шахматный зал Минас Моргул с черно-белыми клетками пола и занимали места фигур. Кирион и Феридир обычно играли за башни-ладьи, Настадрен и Гудбранд за слонов-офицеров, Кхамул и Телимат за коней-всадников, ворчащие Минардил и Вардамир за пешки. Иногда назгулы менялись. И только Ангмарец Айген всегда был ферзем. Узнав о таком развлечении, Трандуил немедленно захотел участвовать. Его фигуры были разодетыми и самыми красивыми. Но король Темнолесья все равно продул хозяину Мордора, даже при том что Телимат подсказывал белому ферзю-Леголасу. 7. Кирион любил играть. Он играл в карты, кости, шашки, домино и шахматы, мог вообще придумать прямо на ходу новую игру и так здорово про нее рассказать, что все, кто слышал, сразу же хотели в ней участвовать. На клавишных он тоже любил играть. Например, его прелюдии и фуги были известны на все Средиземье, а оратории вообще вошли в сотню классических произведений, обязательных к прослушиванию. Еще бы, двухчасовое драматическое произведение для хора пьяных матросов, сирен и солиста-кракена, сопровождаемое оркестром из труб, валторн, нескольких десятков струнных и литавр и, конечно же, с сольной партией органа никого не оставляло равнодушным, многие даже теряли сознание от переизбытка эмоций. А те, кто не брал беруши, завидовали оглохшим, потому что накал страстей, ударных рыбьих костей и завывание кракена, сирен и органа сливались в столь мощную симфонию, что не каждый выживший способен был говорить или осмысленно мыслить в течение нескольких суток. Но так как всем слушателям на входе и выходе предлагали «Сауроновку» (исключительно в медицинских целях и только для поднятия бодрости духа и настроения!), отбоя от посетителей не было… 8. Однажды Ангмарец спросил у Гортхаура, почему в черном наречии так много рычащих, шипящих, свистящих и воющих звуков. — А как ты думаешь, легко ли волку произносить все эти валарско-эльфийские «лауриндолинаны»? — поднял Гор огненную бровь. — Вот побегаешь с мое на четырех лапах лет сто благодаря треклятым эльфам и их собачьим мутантам, я посмотрю, какую речь сам для себя выдумаешь. И превратился в огромного волка — всего на минуточку, но впечатлений Ангмарцу хватило. 9. Назгул-пират Кирион очень любил путешествовать. Неведомые земли, открытия, новые впечатления… Даже когда он был простым принцем, его никогда не тянуло домой. Но кое-что изменилось, когда он стал назгулом. Теперь, отплывая в далекие страны или отправляясь на новое задание, обязательно сложное и точно непредсказуемое (уж папенька Гор всегда от души старался «порадовать» своих деток), Кирион хоть и открывал сердце новому и жаждал приключений, как и прежде, однако… В глубине души он точно знал, что обязательно вернется. Потому что его дом теперь — Минас Моргул, потому что там его будут ждать названные братья и Отец. Что бы с ним ни случилось, каким бы ни был его путь, и сколько бы Кирион ни сделал ошибок, оступаясь на этом пути, где-то глубоко в Мордоре есть одна башня, в которой восемь человеческих душ (с искоркой огня Барад-Дура) и одна огненная сущность его ждут и примут любым, и будут очень рады его возвращению. 10. Ангмарец порой сердился на шуточки назгулов по поводу его необычной внешности, но никогда не отказывал, если братья-назгулы просили кого-то быстренько напугать. Иногда достаточно было снять шлем, в особо тяжелых случаях — еще оскалиться и выругаться на черном наречии. И только один раз Ангмарец потерпел в деле пугания тяжелое поражение. Один из драконюхов каким-то образом уговорил его попугать свою маленькую дочку, мол, будешь баловаться — сам Ангмарец посадит в мешок и заберет. Услышав такое, пятилетняя девочка радостно захохотала и сама полезла на руки к страшному беловолосому дяденьке, попутно интересуясь, где мешок и когда будут всякие ужасы, драконы и пауки. С тех пор Ангмарец был несколько добрее к детям. 11. Назгул Кхамул умел свистеть так, что у врагов кровь из ушей шла, и гордо носил прозвище «Соловей-разбойник». Но однажды ехидные нуменорские братья-назгулы Минардил и Вардамир поинтересовались: разве соловьи свистят? Они щебечут и чирикают, а свистит рак на горе после дождичка в четверг. Кличка «рак» приклеилась намертво, и то, что Кхамул поколотил балбесов, делу не помогло. Тогда он в сердцах обозвал их тупыми попугаями-неразлучниками. Эпидемия кличек ширилась и росла — Ангмарец против своего желания стал Белым Песцом (потому что когда он зол, всем приходит пИсец), Кирион за морскую походку — Крабом (хотели обозвать Кракеном, но настоящий кракен был против), Гудбранд получил Соловья вместо Кхамула, Феридир стал Хомяком, потому что все в нору стаскивает, Настадрен — Большим Змеем (за лечебные свойства яда, а Телимата «неразлучники» обозвали Хорьком из зависти к красоте и успеху у женщин. Безобразие прекратил Владыка Гор. Он письменным указом запретил любые клички кроме официально утвержденных и сурово штрафовал провинившихся. После тридцати лет без отпуска Минардил и Вардамир притихли и перестали обзываться по поводу и без. 12. Ангмарец любил драконов. Помнил всех этих крылатых ящериц по именам, сам растил и дрессировал, наловчился общаться с ними в нулевом поле и в бою его летучие отряды часто действовали как единое целое, хотя потом у него болела голова и очень хотелось сожрать дохлую сырую корову с копытами. Главные пранкеры среди назгулов Минардил и Вардамир все стебались, что и яйца драконов он сам высиживает, все равно ему нечем заняться долгими ночами. Хотя, конечно, в лицо не говорили — боялись. Они же пустили слушок, что Ангмарцу надо просто взять в жены драконицу — и сам беситься перестанет, и запрет на баб обойдет. Кончилось тем, что Ангмарец действительно нашел избранницу с пылким характером, скорую на расправу и острую на язык, так что злым шутникам только и оставалось что завидовать. 13. Как отличить, кто из назгулов приехал, если не знаешь их в лицо? Очень легко! Попросите назгула снять шлем. Если вы непроизвольно сказали «бл***!», то поздравляем, к вам пожаловал сам Ангмарец с его черными губами и белым лицом. Если «них@я себе», то, скорей всего, это расписанный татуировками Гудбранд или громила-бородач Настадрен. Если «сука!», то Кхамул (он очень обижается, зря вы так), если «епта», то лысый Феридир или пиратского загара Кирион. Если «здасьте, а вы кто», то неразлучные пранкеры-назгулы Минардил и Вардамир. А вот если назгул снимает чёрный страшный шлем, а вы непроизвольно ржете, значит, там тонкозвонкий красавчик Телимат, и он это вам ещё не раз припомнит. 14. Даже спустя несколько лет после грандиозной битвы на территории Мордора, слава Саурона и назгул не давала покоя эльфам. С целью сформировать «правильное» понимание истории были выпущены красочные пропагандистские фильмы, написаны песни, сложены саги, восхвалявшие Валар и очернявшие Мордор. Население вяло (и чаще всего по принуждению) смотрело скучные фильмы с приевшимися и такими однообразными звездами несущими «мир во имя войны». Саги не получили популярности, а песни проваливались в чартах Все было напрасно. Зато, когда в кинотеатрах Средиземья вышла новая авторская короткометражка, посвященная безвременно почившему Саурону и назгулам «Девять назгулов, Темный властелин и горячая цыпа» с небывало высоким рейтингом и предупреждениями в описании: слоуберн, гуро, отбоя от желающих не было. Дело в том, что все дамы (причем абсолютно любого возраста) от Белегаер до Форохель, а также Валинора и всей Мордовии, по несколько раз ходили смотреть как девять мужиков с голым торсом, но в шлемах, а еще один, самый высокий и статный, с голым торсом, в шлеме и плаще, в течение двух часов неспешно рубят в лесу дрова, собирают палатки, купаются (некоторые нагишом но без крупных планов), охотятся на крылатую дичь, а потом жарят ее на открытом огне. В конце съедают. 15. Метаболизм назгулов после перерождения был настолько крут, что опьянение просто не наступало, и любое сколь угодно хорошее вино или бренди они пили как водичку. И взвыли тут назгулы — что, и не расслабиться теперь?! Но химический гений медика’назгула Настадрена нашел-таки выход: тайком от Владыки Гора синтезировал настолько мощную «огненную воду», что ею можно было травить эльфов и тараканов. Напиток назвали Сауроновкой и употребляли на всех застольях, делали на её основе настойки, ром и глинтвейн. Только Ангмарец как самый редко пьющий и главный зануда добровольно дежурил в эти дни. «Алкоголь — это депрессант», — постоянно напоминал он остальным. Но на самом деле ему просто не хотелось слушать, как после третьего-четвертого тоста разговор свернёт на баб. 16. Минардил и Вардамир были очень находчивыми и сообразительнее Телимата, привыкшего поступать куда более просто и прямолинейно. Поэтому с женщинами у них накладок, как правило, не случалось, а если и были, то они всегда находили оригинальный выход из ситуации. Но и Телимат однажды смог удивить своих братьев-соперников. Один из романов Телимата подходил к логическому завершению — и эльфийка и он сам пресытились друг другом, а общих тем просто по жизни у них не нашлось. Огонь страсти медленно угасал и каждый из них уже посматривал на сторону. Телимат пригласил новую девушку на свидание, позабыв, что и с эльфийкой у него была договоренность на тот же вечер. И вот, зажженные ароматические свечи, приятная обстановки, тихая музыка, Телимат, любитель наручников (видимо первое супружество все же оставило психологическую травму) перешел к активным действиям и приковал девушку к изголовью кровати. Как неожиданно раздался звук открываемой двери. Телимат окинув «поле битвы» задумчивым взглядом впихнул в раскрытый от удивления рот девушки какой-то элемент ее же гардероба, и не мешкая шмыгнул за дверь. Девушка замычала и завозилась, тщетно пытаясь вырваться из ловушки. В открытой двери застыла эльфийка. Глаза ее от удивления расширились, она, оглядевшись по сторонам и никого кроме пленницы не увидев, бросилась освобождать девушку. Телимат тоже не мешкал, пользуясь тем, что обе девицы заняты — одна тем, что пыталась снять наручники, а вторая брыкалась и совершенно не облегчала ей задачу, выскользнул за дверь, накинул походный плащ и тихо вышел из дома, где тут же вскочил на коня, сделал пару кругов по лесу, а затем, на полном скаку вернулся обратно в сторожку, которую использовал для тайных свиданий С грохотом отварилась дверь, обе девушки вздрогнул. В дверях спальни стоял Телимат, грозно сведя брови и с осуждением смотрел как эльфийка, оседлав активно ерзавшую под ней девушку, пытается что-то сделать с наручниками. Далее последовала немая и крайне неловкая сцена. Девушка лишилась чувств, а эльфийка, которая пожила чуть дольше чем простая смертная, к тому же была не последней фрейлиной при Лориэнском дворе и знатной интриганкой, справилась с лицом, чуть приподняла бровь и почти твердым голосом произнесла: — Дорогой, ты что-то рано, мы… — тут она покосилась на очнувшуюся девушку и вынула кляп, — как тебя там? — Ирмэ, — прошептала девушка, едва не лишившись опять чувств — Так вот, мы с Ирмэ не успели подготовиться, ты слишком рано — Предлагаешь уйти? — втайне ликуя, но все же бесстрастным голосом спросил Телимат — Отчего же, — эльфийка опять повернулась к Ирмэ, — предлагаю присоединиться! 17. Феридир, несмотря на свой абсолютно лихой, можно сказать разбойничий, вид был весьма образован. Он вообще любил учиться. И преподавать тоже любил. Когда после длительного отсутствия, связанного с обустройством Нового Мордора — Мордовии, он вернулся в Харад, то вынужден был наводить порядок в вверенном ему хозяйстве. Бандиты, почувствовав волю и отсутствие твердой руки, пустились во все тяжкие, и ох… мелели до того, что запрещали простым гражданам называть их «бандитами, ворами и разбойниками», потому что это «не политкорректно и не соответствует высоким валинорским стандартам» (на этом месте Феридир обычно темнел лицом, хмурился и потирал лысину, от чего становился похожим на злобного великана-людоеда и его подчиненные тут же бледнели, в красках представляя, как наместник Ангмарца зажарит их к ужин, а может и вовсе сожрет живьем) Феридир же на самом деле предпочитал бараньи ребрышки, жареные на открытом огне, со свежей зеленью, овощами и бокалом чего-нибудь крепкого, а если в компании Владыки и братьев — так это вообще предел мечтаний. Но о своих истинных пристрастиях вынужден был молчать, чтобы боялись и, значит, уважали. Поэтому старательно поддерживал людоедскую легенду, периодически ссылая провинившихся поднимать целину, то есть Новый Мордор, заявляя остальным, что очередной изменник/предатель/нерадивый подрядчик был сожран им лично. Но вернемся к Феридру, который тоже вернулся и впал в глубокую задумчивость от увиденного. Самых крикливых он устранил, кого хитростью, кого в бою (не всегда честном, но и бандиты честью не отличались), а кого с помощью сорока разбойниц. Про разбойниц мы тоже расскажем, но позже. Итак Феридир, кроме физического устранения несогласных и запугивания остальных, понял, что надо что-то менять и сознании разбойников. Поэтому решил открыть специальные курсы. Для всех желающих. И приобщать общественность к светлому, доброму и э-э-э научному. Курсы назывались скромно: «управление пространством, логистикой и людьми. Силовые методы донесения мыслей до оппонента, менеджмент в натуре и ответственность за просранные полимеры». 18. Гор у Моргота: — Владыка, там пленниц привезли, я себе выберу штук двадцать? Моргот закатывает глаза: — Ты их ешь, что ли? В прошлый раз вообще тридцать было! Гор: — Ага, внутренний волк требует! Сначала трахнуть, потом съесть! Моргот: — Сел бы ты на диету… ладно, бери, баба в Ангбанде плохая примета! Гор уже у себя в Тол-ин-Гаурхоте: — Так, моемся и старательно плачем, да погромче. Потом ты моешь тут полы, ты готовишь еду воинам, ты вышиваешь мои рубашки, ты можешь спеть, а за тобой, как самой спортивной, я ночью волком побегаю. В течение месяца переправлю вас в людские поселения, там уже скажут, как жить дальше. Спортивная робко спрашивает: — Владыка, а уестествлять будете? Гор, сурово: — Мое внимание еще заслужить надо! Ишь чего удумали, от работы отлынивать! А ну марш трудиться во славу темного будущего и порядка везде! Гор про себя: «Как же я задолбался… Буду набирать преданных мне лично слуг, ни одной, слышишь, Единый, ни одной бабы не возьму!!!» 19. Несколько отрядов численностью около пары тысяч эльфов под чутким руководством собственных амбициозных князей гнали девятерых назгулов по темнолесью. Но на самом деле это назгулы заманивали их за собой и наконец привели к Дол Гулдуру. У самых стен крепости князья отдали приказ ударить стрелами в спину назгулов, эльфы остановились, прицелились — быстро, слаженно. Засвистели стрелы, поднимаясь вверх смертоносным роем. Но назгулов уж и след простыл, а все стрелы ударились об защитный энергетический купол и сгорели. Вдруг на самой высокой башне взметнулась черная тень — огромная и вся окруженная всполохами огня. Владыка Гортхаур окинул горящим взглядом взявших крепость в кольцо эльфов, вскинул красную бровь и прогрохотал так, что первые ряды лучников попадали без чувств: —Д-Д-Т-Р-Р-Р-А-К-Х-А!!! * Один из князей в ужасе повернулся к своему знаменосцу, спросил едва ли не шепотом, но остальные тоже услышали, потому что и им стало страшно: — Он что, приказал нас трахать?! Но не успел он задать свой вопрос, как крепость вся почернела, словно ночь наступила, и назгулы, все девять, с разных сторон бросились на эльфов. Те же, в ужасе голося и стараясь не поворачиваться спиной к противнику, бросились врассыпную… Многие были затоптаны и получили ранения от своих же в этой славной битве (к слову, для самых сердобольных читателей, у эльфов пострадала лишь гордость, никто не погиб, а раны они со временем вылечили). И как только смогли добраться обратно в Лориэн, где был размешен штаб Валинора, как тот самый князь, что в ужасе переспрашивал, не ослышался ли он, кинулся в ноги Валар и вскричал: — О, Манвэ, смилуйся и не гневайся, что мы отступили! Все шло так, как ты и велел нам, мы гнали приспешников Врага по лесу, они укрылись в своей черной крепости, но тут на башню поднялся сам Враг, крикнул что-то, — в этом месте прекрасное лицо эльфа исказилось столь сильно и таким неподдельным ужасом, что даже Манвэ вздрогнул, — и всю нашу армию побили проклятые короли! — Что он там такое приказал им? — допытывался Манвэ, но эльфы молчали и лишь стояли потупив взор, не смея сказать вслух то, что слышали. — Не удалось расслышать, многоуважаемые, — повторяли они на все вопросы Валар. — Хорошо, — сдался Манвэ, понимая, что ничего не добьется, — собирайте теперь войско из пяти тысяч эльфов! Но в этот раз, — Манвэ со всей строгостью оглядел всех князей, — чтобы точно запомнили слово, которое будет кричать Саурон! Через неделю за назгулами по темнолесью гналась уже пятитысячная армия эльфов. Вновь они прискакали к крепости. Снова на башню поднялся Гор. В этот раз он сразу расхохотался, так, что земля заходила ходуном, а с деревьев листья посыпались, кони в страхе заржали, прижимая уши, закусывая удила. Гор резко оборвал смех, и в резко наступившей, звенящей от напряжения тишине прошептал, но его тихий голос камнепадом посыпался на головы нападающих: — Д-Д-Т-Р-Р-Р-А-К-Х-А! Эхо подхватило его голос и умножило во сто крат. Последний раскат «кха» еще не отгремел, как эльфы в ужасе снова бежали. Кажется, в этот раз их страх был сильнее, чем прежде, и покалеченных тоже было гораздо больше. Уцелел только один эльфийским князь, который стоял в тылу. Остальные все были отправлены или в дом просветленных эльфов, или в больницы. — О великие Валар! — взмолился князь, упав на колени, — не гневайтесь, пощадите, молю! — вскричал он. — Наше войско опять разбили, но я смог! — князь склонился еще ниже. — Я смог узнать тайное слово! — Что же кричал Враг? — строго спросил Манвэ — Трахать! — прошептал несчастный князь, уже просто распластавшись на полу в ногах Валар и, закрыв голову руками, ожидал неминуемой смерти — Эм, — бесстрастное лицо Манвэ на секунду приняло удивлённое выражение, но он быстро собрался, негоже его слугам (да и другим Валар) видеть, что кто-то (тем более Враг) может смутить его. — Эм, — повторил он, — ты уверен? Эльфийский князь, не веря, что он еще жив, приподнялся и отчаянно закивал головой: — Да, именно это слово он произнес и я могу поклясться в этом Единым, — прошептал он бледными, едва двигающимися губами, — это было тр… — Я понял, — оборвал его Манвэ, чуть хмурясь, и повелел: — В этот раз собери армию из десяти тысяч лучших воинов, научи их э-э… — Манвэ невольно запнулся, — этому тайному слову, — волна недовольства прошла по стоявшим за Манвэ Валар, но он грозно оглянулся на них, и ропот стих, — и когда подойдете к крепости, пусть все воины кричат это слово! Что ж, кто оспорит волю Валар? Сказано-сделано. Десятитысячное эльфийское войско окружило Дол Гулдур со всех сторон, воины по команде начали топать ногами, бить мечами о щиты и, краснея и одновременно бледнея от такого позора, скандировать: — ТРАХАТЬ! ТРАХАТЬ! ТРАХАТЬ! На крик вышел Гортхаур. Оглянул происходящее своим спокойным взглядом. Взмахнул рукой и спокойно произнес: - НАЗГУЛЫ, ОНИ САМИ ПРОСИЛИ… * Вообще Гор говорил "ДРАКА", но этот стронг мордор акцент его подвел...