Нуарный эксцесс

Август, 1948 г. Раздражающая, гнусавая речь 33-го президента США - Гарри Трумана, сменялась звонкими вопросами ведущей, которая нежно щебетала о новой "демократической" политике США, так горячо всеми любимой демократами, пока ненавистные республиканцы, что, практически были вскормлены с ними одним молоком, урывали жадные и апетитные куски манящего пирога с их общего стола,- теперь ныне представляющие жалкую массовку на пресс-конференциях, растерявшие весь задор и аппетит, жалобно наблюдающие за растущей горой прибыли и власти в руках "синих". Нелицеприятная беседа, созданная скорее для отвода глаз, нежели действительному просвящению политической обстановки в Белом Доме, иногда сменялась жужжанием и просипшим тарахтением серого квадрата, именуемого телевизором, что являлось чудным и революционным изобретением по наш день. Но старый Хэнк считал иначе: он думает, что современные технологии собранные в два особых вида - радио и телевидения не приведут к успешному процветанию "счастливых" жителей Америки, заменяя общество настоящих и живых людей, из плоти и крови, на проектор и звуковой системы, заменяя гомон людского смеха и ворчливого причитания в помещении, на наигранные сцены в шоу, которое предназначено для удрученно пустомыслящих работяг, тянущих пиво к животу, и домохозяек, которым наскучили просвещающие книги. Хэнк усмехнулся, потягивая виски - старый, добрый виски Jack Daniels, сделанный качественно: не умоляя тонкостей обжигающего и терпкого вкуса, столь желанной во многих закоулках и дворах города, янтарной жидкости. Хэнк имел заслуженное звание консерваторского толка, и он не привык обменивать полюбившееся старое, на нечто новое, неизведанное. Пока все остальные в пабе потягивали шатландское Johnnie Walker, изображая наслаждение алкогольным вкусом с отчужденных островов, Андерсон поистине упивался крепким пойлом ковбоев. Эта штука наверняка изжита еще со времен Дикого Запада, когда предки Хэнка в поте лица тащили плуг для быков, выращивая кукурузную ферму, ( Хэнк хотел думать что именно кукурузную), или же напротив, сея хаос на территорий мирных индейцев. Как бы то ни было с ковбоями и ирокезами*, Хэнк знал точно всего две вещи на данный момент, когда его мозг мог лишь соображать каким образом он доберется до дома, выпивая очередную порцию виски: первое, это то что мудак Труман никогда в жизни не даст людям волю и нихрена он не знает о "обычной и мирной" жизни простых граждан, сидя в шелковом кресле. А второе, это то что ему отчаянно хочется взять револьвер и как следует поразвлечься на охоте с Сумо в эти выходные, ему тоже необходимо выпустить пар. Рядом с ним сидели его коллеги из участка за барной стойкой, очевидно игнорируя речь лживого политика, предпочитая ей местячковые разговоры и сплетни. Хэнк слышал их весьма отдаленно, будто вовсе не находившись в пару сантиметров от их плеч. Они часто сюда заходили, практически каждый вечер, и приходили домой поздно к негодовавшим женам, осыпающих оскорблениями и бранством после очередной компанейской попойки, а утром, как ни в чем не бывало - идти на работу натянутым, как струна. И так каждую среду, из недели в неделю, и из года в год...Хэнк даже помнил все с момента основания бара, когда Детройт только-только становился промышленным городом, сменяя деревянные дома в полях и мельницы - на целые железные заводы, коими была усыпана вся текущая территория города. Львиная доля заводов устилали небо серой дымкой, которая изображая весь настрой граждан - нависала над городом грозной тучей. Хэнк даже чувствовал приглушенную примесь химических веществ, схожим с запахом металла, в окружающем воздухе. Андерсон хотел было ринуться на улицу, ощутить на минуту благосклонный, чистый запах кислорода, но быстро смекнув на пьяную голову, что воздух как правило, опоясывает все пространство, решает остаться внутри, под бормотание коллег над ухом.       Андерсон решает закурить: вынимая сигарету из партмане, небрежными движениями приводя компактный механизм зажигалки в действие, тот наблюдает как колесико давит на цепь, и выпускает красивую струйку огня. Поджав сигарету губами, тот поднес другой конец к огоньку, с удовлетворением замечая как огонь жадно охватывает поднесенный рубец, облизывая его язычками пламени. Все мысли Хэнка испарились, единственное что ему хотелось сейчас - это никотиновая доза.       Внезапная рука легла на плечо старому лейтенанту, доброжелательно окликнув: - Эй, Хэнк. Слыхал о новых переселенцах? Они поселились напротив твоего квартала. - Андерсон угрюмо хмыкнул: - Мне то что, Алек? Сюда часто многие приезжают и уезжают, мне что, каждого на лицо знать?!- Спросивший удивленно вскинул брови, пока остальные наблюдали за недовольным и пьяным лейтенантом, который уже битый час наблюдал за капельками влажного бокала напротив его глаз. - Ты не знал? Детройт ведь общительный городок, он хоть и кажется достаточно объемным, но здесь все варятся в одном котле, и чьи-то разговоры вчера, становятся сплетнями сегодня, а завтра достоянием общественности. Хьюи говорит, что это тот самый ФБР-овец которого нам подослали на эту неделю, и его жена. Симпатичненькая. - подал голос Джо Бэрроу, который берет скорый отпуск в этом месяце. - И что дальше? Будем обсуждать какого покроя она юбки носит, или новорченный галстук её мужа? Не сотрясайте попусту воздух. Или вон, посмотрите что за новую дурь впихивает в уши Труман. Даже сказок на ночь не нужно. - пробурчал Андерсон. Все в округе знали что лейтенант Андерсон мужик простой и не любил разговоров не о чем, вежливой беседы, как это называют в столице. Он любил рассуждать на понятные ему вещи, а то что не мог воспринять его мозг или то, чего он не хотел - сразу выбрасывал из головы, стараясь вникать сразу в корень проблемы. А сплетни о других - тем более. Забава для детей и безработных, вот как он к этому относился. Говоривший ранее мужчина, примирительно выставил ладони, понижая тон: - Да брось, Андерсон. Это же интересно: новые лица, новое общение. К тому же это, мать его, ФБР-овец, из Вашингтона*. Если его послали сами власти, значит дело тут явно не чистое. Не станут они своего лучшего специалиста приволакивать в неприметный серый городишка, у черта за пазухой, из самой столицы. И ради чего? Ради какого-то манячеллы, рубивший пьяниц и бездомных, как лесник сосны. - Хэнк многозначительно повел брови, смахивая пепел в пепельницу, постукивая указательным пальцем. Каким бы иногда не был придурком Джо, он действительно был прав в этой ситуации: их родной город зачастил преступлениями, а не так давно у них заявился серийный убийца, бродивший по окрестностям месяца два, за срок которых погубил немало душ. В основном его жертвами были закоулочные пьяницы, которые не успели подсобить мелочь в недорогие мотели, наверняка, проигрывая очередную партию в казино-кабаках, расчитывая собрать больше денег на выпивку. Также жертвами его грязных рук становились и бездомные, не успевшие добраться до домов милостыни, и проституки из дешевых борделей, каждую из которых возможно было купить за пару золотых. Хэнк сам не одобрительно к ним относился, но у многих были тяжелые обстоятельства, и ужасные проблемы, исходя из которых те застревали в этой пучине нищеты и мрака. Но убивать их - никогда не являлось оправданием, в попытке искоренить эту ситуацию. Это не дело, считал Андерсон. Ко всему прочему, это был не единственный маньяк в их промышленном городишке, хотя они составляли средний процент в их штате, основной уровень криминала занимало мошенничество, кутежи и функционирование нелегальных казино кабаков, каких невозможно было пересчитать, поскольку плодились подобные злосчастные заведения как долбанная саранча в джунглях. Именно поэтому, смекал лейтенант, власти и подослали к ним ФБР-овца, гребанные федералы, как тщеславно и алчно заявлял перед ними их шеф Паулер, - "лучший специалист их отдела", черт бы его побрал. Должно быть, довольно нелицеприятно тонусную работу они выполняют, выискивая с утра до ночи всю чернь, в глазах структур властей, раз уж они снизошли до того,что отправляют "спеца по маньячеллам", как токсично высказал Алек,в шутливом тоне. И без него здесь деньжат не оберешь достаточно, хотя бы на достойный отпуск с псом, так еще и с ним теперь за кусок мяса с шефского стола дерись. Мысли были не утешительными, однако благо, Андерсон находился на своей третей стадии алкогольного опьянения, и через прекрасных часика два - он снова окажется в барахатной дреме, и плевать на разговоры этих придурков, плевать на Паулера, в такие моменты единственное чего хочет Хэнк - покоя без кошмаров, которые преследуют его, словно Посейдон за несчастной Горгоной*. - Зря вы так. - внезапно высказался Хьюи, робко поглядывая на остальных, предпочитая смотреть на безучастного лейтенанта, который казалось, пытался ментально оторваться от действующей реальности, что впрочем, было ему свойственно. Под непонимающие и полные сдержанной заинтересованности взгляды коллег, тот продолжил: - Когда меня позвали к ним на барбеккю, я не ожидал той великодушной щедрости и доброжелательности, с которой они меня так радушно встретили. От них веяло притягательной теплотой, а Коннор и вовсе показался мне славным парнем. Для человека такого статуса как он, ожидается высокомерная гордыня, снобизм, да что угодно, но не это. Он даже показал мне его любимый кольт* и коллекцию картин в доме, вообще..- Не успел парнишка толком и объясниться, как его прервали лопнувшие от зависти собратья, нетерпевшие разперчить образ их потенциального и фактического в будущем, конкурента: - Да брось, первое впечатление всегда складывается ложным. - раздался голос Алека. - Этот федерал хочет тебе мозг затуманить, их ведь там этому дрессируют как цепных псов, в конце концов это его работа. - бросил Джо. - Это ты с начала так говоришь, дай ему поработать день -два, завтра же вылетишь с работы, а на твоем местечке будет послушно сидеть этот красавчик, и насмехаться над твоей наивностью. - сказал Пол. Хэнк устало покачал головой, не осознанно слушая скопившуюся стайку полицаев, нарочито буравя их неодобрительным взглядом, однако те были слишком заняты препиранием с собой, что не замечали никого вокруг. Их на какой то момент отвлек Гэвин, появившись из-за спины одного из парней. Судя по свежему следу помады, тот был слишком занят последние часы патрулирования, что соизволил прийти и расслабиться в местном пабе. Как следователь тот был безперспективным, но упорным и достаточно заносчивым, что могло пойти только на руку в его карьере. Обычно, такие и достигают высот в этой, изрядно подпорченной коррупцией, сфере. Его не сильно любили, но терпимо относились. Удивительнейшим образом, такой задиристый и языкастый оборванец, весьма славился у женщин. Хотя, насколько не подводит память Хэнка, как то пробегал слушок что тот и по " галстучкам"*, но дальше эту тему разводить не стали: самому же хуже будет, стоит этому гаденышу прознать. - Ой да ладно парни, вашу гомонь за версту слышно, мне даже не удалось нормально взять номер. И кстати, я тут мельком подслушал, что вы тут нашего нового федерала обсуждаете, и на мой взгляд, вы беспокоитесь совсем не о действительной проблеме. -голос Гэвина звучал всегда в саркастичной манере, двигаясь игриво, с пол-оборота. Если бы соизволительно было бы дать квиэнтесенцию слову гордость, в понимании Хэнка точно возник бы образ Рида. Троица удивленно провожала его взглядом, скептически оглядывая явно похмелевшего, как выяснилось на отвратно мигающем свету, самоуверенного детектива. - Так и в чем же по твоему "настоящая проблема"? - презрительно выдал Алек, не скрывая свое недовольство поведением Рида, за что тот ментально получил очки доверия лейтенанта, и безграничное уважение. Остальные старались не выражать недовольвств. - А в том,..- с такой же презрительной оглаской выдал Гэвин, отвечая напором Алеку. Напускной крахмаленной уверенности в Гэвине имелось куда больше, чем в меньжующемся Алеке. Челюсть Гэвина поднялась в наклоне, торжествуя над своей "маленькой победой", - Что ваш любимый обсуждаемый, не настолько идиот, чтобы так поступать с временными коллегами, по крайней мере я надеюсь. Покуда он тут будет работать, ему просто без надобности вышвыривать вас с мест. - Затем, его взгляд презрительно окинул их взглядом, а губы изогнулись в ядовитой ухмылке. - Кто-то же должен выполнять мелкие поручения, и ловить пустяковых воришек. - Мужчины переглянулись друг с другом, пытаясь понять, какую реакцию показать. Естественно, правда всегда нелицеприятная, а из ядовитых уст Рида - слышать это было более затруднительно. Рид откровенно нарывался на драку, что он прекрасно умел и каким талантом, фактически, обладал, если он продолжит раздразнивать озлобленных полицейских. Хэнк порой думал, какого хрена он всегда вынужден спасать ситуацию. - Итальяшка* прав, парни. Ему не выгодно портить отношения с коллегиальным кругом, тем более зная наши порядки. - высказался Хэнк, собирая свое пальто и туша сигарету. Похоже, это действительно возымело силу, посколку парни завидев собирающегося Андерсона, поспешили сбросить пыл, не желая позориться в глазах старшего по званию. - Ладно, мальчики, мне стоит вернуться на смену. С вами только и о гражданских сплетнях говорить, а делом занимаются мужчины. - деловито произнес Хэнк, обворачиваясь в пальто. Накинув сверху шляпу, тот бросив купюру за выпивку на стол, под взгляды новоиспечённых блюстителей порядка, вышел из тусклого помещения бара. Звон бокалов, брякание железных стульев, голоса жарко спорящие о военно-политической ситуации оставались позади, постепенно отдаляясь своим шумом, по мере скорости лейтенанта, стремительно покидавшего злосчастное местечко. Снаружи падали крупицы дождя, раздробленные капли жидкости различными крышами, автомобилями, телефонными будками, собирались внизу у стоков воедино. В атмосфере витал раскалённый запах механических труб, перемешиваясь с выхлопами машин, отчего дождевая вода грязно тускнела своими бликами, собирая всю пыль у подножия. Джентльмены и леди спешили домой, стуча каблуками и потряскивая кожаными портфелями. Жильцы местных квартир сверху одобрительно кивали в сторону Хэнка, многим из них довелось узнать лейтенанта больше чем как привычного пьяницу, коим он мог показаться не опытному глазу на первый раз. Большинство местных знают о его добропорядочной и долгой службе в полиции, большинство раскрытых дел которые так бы и остались пылиться в архиве, если бы не пытливый ум старого доходяги. Возможно он и не самый приветливый мужчина в мире, однако он знает свое дело. Другой бы человек, будь на его месте, окрестил бы это проявлением авторитетности, но сам Андерсон так не думал: он никогда не желал чтобы перед ним расступались в стороны. Как говорила его жена, он человек чести. И таких было много, предки этих джентльменов и леди некогда были одними из честнейший людей, коих Хэнк имел честь знать ещё при жизни, но с годом в год, хорошие люди исчезали: просто растворялись в быту повседневной рутины и социальной карусели. Так обычно и бывает: люди либо становятся такими как Хэнк, изливая свою душу в стакан крепкого коньяка, либо же хоронят свою честь вместе с остальными регалиями. Андерсон завел авто, бережно перед этим проводя пальцами по рулю, точечно прокручивая ключи зажигания. Рев мотора гулко встретил мужчину, подавая голос своему хозяину. Авто тронулось с места, под раздававшиеся звуки мелодичного джаза, которые казалось уже впитались в каркас машины, за все годы разделенные с Хенком. Пластинка незамедлительно крутила в радиоприемнике, сероватый дым просачивался в окно, а миниатюрная собака талисман с выпячивающими ушами и языком радостно покачивалась в такт машине. *** Дождь тарабанил по капоту, а окна запотевали от дуальной температуры с обеих сторон. Хэнк открыл окно, дабы дать свежему воздуху пробраться внутрь салона. Проезжая мимо знакомого спального района, Хэнк инстинктивно сжался в кресло, остановив машину: раздался пронзительный крик, так же быстро замолкнувший как и начавшийся ранее секунды назад. Андерсон никогда не был идиотом - крик был слишком истеричный для обычной потасовки или же детской забавы, на пару октав выше, следовательно, возможная жертва была женщиной. Тогда дело совсем плохо... Андерсон резво выскочил из машины, выхватая из бардачка ордер на обыск, документы личности и фонарь. Револьвер тот спрятал глубже в кобуру, скрытую под пальто: светить этим потенциальному обичдику не стоит, Хэнк не в том возрасте, если онный задумает устроить спринт-бег. Хэнк незамедлительно начал обудмывать ситуацию: крик явно доносился с левой стороны части, где то рядом с проездной дорогой, где находился Андерсон. На той стороне улицы в ряд выстроились семь домов, сзади которых располагались копии таких же: частные двухэтажные дома, с вмещяемым гаражом внутрь, в правую часть дома, с задним двориком для барбеккю, и терассой. Отличались только почтовые ящики, но Хэнк не мог бы называть себя с гордостью лейтенантом, не будь он профессионально наблюдателен: опытом наученный мужчина, внимательно просматривал окна, не подходя достаточно близко в зону видимости. Этот район абсолютно не активен: большинство семей составляют пожилые пары, так что лишнего шума тут никогда не было. Два дома с краев не подавали никакой активности, а их газон был не стрижен и достаточно пророс, почтовые ящики накрыты лёгким налетом пыли. В правом доме жила пожилая пара, которую беспокоить посреди ночи Андерсон не стал бы, в конце концов он сам понимал какого просыпаться в одиннадцатом часу ради обычной указки. Если именно сюда поселились новые соседи, о которых говорил его коллега, то сомнения падают на третий дом справа. Андерсон решил рискнуть. Зелёный входной коврик дружелюбно поприветствовал старого лейтенанта у двери, когда Хэнк простучал кулаком. Дверь незамедлительно распахнулась, открывая обзор на достаточно молодого мужчину, лет тридцати, с выраженными скулами и аккуратными чертами лица, высокого роста. Волосы зализаны на правый бок, а лицо испещрено маленькими родинками. Прямой профиль, ровная осанка, смазливое лицо - отнюдь не лицо потенциального маньяка, каких он повидал за годы жизни. К тому же, большинство насильников и маньяков в Детройте составляли одну пятую часть рабочего класса, а этот джентльмен был одет в дорогой бархатный халат, под которым виднелась белая качественная рубашка. Выглаженные брюки и начищенные туфли свидетельствовали об опрятности и педантичности подозреваемого, что автоматически вычеркивало его из списка. Но Андерсон человек практики, поэтому теоретическая составляющая на него мало влияла. Подозреваемый удивлённо вскинул брови, в карих глазах читалась настороженность. Обычно люди мгновенно реагировали либо страхом либо удивлением, стоило им увидеть полицейского у порога дома, а у этого же вовсе отсутствовали первичные реакции, он смотрел с интересом. - Я могу чем то помочь, сэр..? - раздался приятный медовый голос мужчины, словно обвалакивая уши. Четкая дикция, формальная тональность голоса, слюноглательная реакция не нарушена;глаза не мельтешат, а напротив, направлены с конкретным фокусом на Андерсона. Взгляд уверенный, самодовольный, правда скрытый под официальными формальностями. - Да, вас тревожит лейтенант Андерсон из полиции Детройта. Я услышал женский крик где то отсюда, требую от вас содейства при обыске. - рука лейтенанта вытянулась показать значок на обыск. Молодой мужчина внимательно прошёлся глазами по документу, позже взглянув на самого Хэнка, оценивающе пройдясь по его стану. Шатен чуть помедля кивнул, прошагивая назад, приглашающее приоткрыв дверь: - Хорошо, входите. - - Спасибо. - Хэнк прошел внутрь, боковым зрением контролируя ситуацию сзади: однако мужчина вопреки его ожиданиям, лишь закрыл дверь, ожидая дальнейших действии лейтенанта. Андерсон оценивающе рассматривал помещение: приятная гостиная, широкая кухня с левой стороны, комната в предположительный санузел, ещё одна комната, и лестница вверх. - Буду признателен если вы меня проведёте. - произнес Андерсон, оглядываясь на мужчину. Шатен дружелюбно улыбнулся, будто бы старому приятелю, а не вторгнувшемуся посреди ночи полицейскому ищейке. - Да, сию минуту. Пройдёмте. - - Соизволите представиться? - - Коннор Стерн-Уильямс, сэр. - Так вот оно что, это и есть тот самый ФБР-овец. По нему и видно: судя по механическим движениям, и тихой поступью, строгой прямой осанке. Несмотря на ситуацию, твердая походка и не избегающий конфронтации взгляд. Точно фбровской заправки. Слишком уж формальный, стеклянный и не настоящий. Возможно, это его природная особенность, черт разберёт. Пока единственное что смущало Хэнка это какой-то нездоровый взгляд, под налетом фальши, слишком он подделанный. - Это второй этаж: здесь находится мой кабинет, спальня, ещё одна спальня, и кабинет моей жены. - промолвил Коннор, отходя в сторону, чтобы открыть обзор полицейскому. - Где ваша жена? - незамедлительно спросил лейтенант. - Я здесь. - слева раздался приятный женский голос, обладательница которого удивлённо рассматривала полицейского. Девушка среднего роста, приятной, обоятельной внешности, распущенными светлыми волосами, округлым лицом. Черты лица отличались от резких, выступающих черт мужчины; они были мягкими. Ночная рубашка подходила под тон глаз, а халат наспех накинутый на плечи свидетельствал о том, что скорее всего она недавно встала с кровати. Признаков недавнего сна на лице нет, однако взгляд девушки был довольно уставший, так что, вполне вероятно что так оно и было. - Дорогой, что случилось? - теперь фокус голубых красивых глаз был направлен на мужчину. - Лейтенант полиции услышал крик, и взял разрешение на обыск. - терпеливо объяснил Коннор, застегивая последние пуговицы на рубашке у воротника. - Это Хлоя, моя супруга. - Молодая девушка мило улыбнулась старому лейтенанту. Хэнк приветствующие кивнул, а затем прошел дальше в комнату. Молодая пара совершенно не подходила под параметры заданного маньяка. Обоятельные и милые молодожены, со слащявыми улыбками на лице не рассматривались как подозрительные партнёры в убийстве. Вели они себя как обычная супружеская пара, недавно вышадшая из под венца - Все чисто. - объявил Хэнк заканчивая осмотр. Действительно, никаких следов, подозрительных выступов, тайников. Слишком обыденно и официозно. Внутреннее убранство дома выглядело скромным, но с выдержанным вкусом. Никаких вычурностей или опошлений. - Тогда я вынужден вас попросить покинуть помещение, вы испугали мою супругу. - незамедлительно последовал голос Коннора совсем рядом. При выходе из дома, Хэнк услужливо попрощался с хозяевами красивого дома, чувствуя себя на долю виноватым. Обаятельный мужчина внезапно застал его на пороге, приоткрывая дверь. - Не могу не радоваться что полиция Детройта, вопреки слухам в департаменте Вашингтона, работает отлично. Но, впредь, будьте оснащенные в информационном вопросе. Вы ворвались в дом к ведущему агенту ФБР и доверенному лицу правительства, не хотелось бы начинать знакомство с такой печальной ноты. - несмотря на мягкий и вежливый тон мужчины, Хэнк достаточно ясно услышал четкие слова угрозы адресованные лейтенанту. В глазах Коннора на долю секунды промелькнуло нечто похожее на гнев, однако слишком превосходно сокрытое. Хлопок двери известил Хэнка о том, что теперь он остался один на улице. Он потерял достаточно времени, и теперь искать жертву было бессмысленно: убийца скорее всего скрылся из его убежища, найдя более безопасное расстояние. Хэнку ничего не оставалось кроме как сесть обратно в свою любимую машину, записывая в старый изношенный блокнот координаты дома и района, на случай если что либо случится. То что кажется подозрительным, таковым и является. Немного поразмыслив над выходкой, он, уже не включая радио, аккуратно завел машину, выезжая на асфальтированную трассу испещренной мелким дождем. Лейтенант Андерсон продолжал буравить взглядом странный дом через лобовое стекло, пока не настала очередь крутого поворота. Болванчик в машине будто насмешливо болтал головой, хитро измываясь над осупившимся блюстителем закона.