Satisfaction Geo Archon

      Чжун Ли входит в свой кабинет, и на первый взгляд кажется, будто ничего не изменилось. Вещи все также стоят на своих местах. Через неплотно закрытые шторы пробивается слабый луч закатного солнца. Он подходит к окну и раздвигает лёгкие шторы, впуская в свой кабинет несмелые лучи. В воздухе начинает кружиться пыль, будто нежась в тёплом свете заходящего за горизонт солнца.       Чжун Ли разворачивается и проходит к своему столу, замечая, что все-таки в его кабинете что-то изменилось. Аккуратно сложенный листок лежит посередине стола, очень сильно привлекая к себе внимание. Слабая улыбка трогает его губы. Конечно, он знает, от кого это письмо. Только один человек более менее аккуратно складывает бумагу, не упаковывая ее в конверты.       «Буду очень рад, если великий Властелин сегодня вечером составит компанию его скромному почитателю.»       Повернув листок пару раз, Чжун Ли попытался найти ещё каких-нибудь незатейливых строк, но лист оказался относительно пуст. Хотя, на самом деле, ему даже не нужно было этого делать. Слишком знакомый почерк, который ни с кем он никогда не спутает. Ровные, Чжун Ли бы даже сказал, идеальные иероглифы, расположенные в аккуратные два ряда, выглядят очень одиноко посреди белой пустыни. Они будто передают настроение человека, чьей рукой было написано это письмо.       Он аккуратно складывает листок, пытаясь по линиям угадать, как изначально Аль-Хайтам это сделал. Аккуратно положив на место, откуда бумага была взята, Чжун Ли провёл пальцами по ее граням, и, в конце концов, оставил одну. Его ждут дела поинтересней.       Чжун Ли не нужны были какие-либо координаты, или подробное описание места, в котором его ждут, потому что оно всегда одно и то же — Аль-Хайтам. Какая разница, где он будет находиться? Хоть высоко в горах, на глубине бесконечного моря или в самом пекле бескрайней пустыни. Все, что будет вокруг - его совершенно не волнует, а вот тусклые зелёные глаза и мягкая улыбка заставит его сердце сделать взволнованный кульбит. Он поправляет лацканы пиджака и в следующую секунду оказывается в совершенно другом месте.       Моракс появляется аккурат за чужой спиной. Аль-Хайтам сидит на деревянном стуле спиной к выходу из комнаты и над чем-то сложился в три погибели. Чжун Ли морщится, прекрасная зная, что мужчина перед ним просидел в таком положении наверняка больше часа, и забеспокоился за его спину и зрение. Даже если он не человек, он все же не является сверхъестественным существом, которому любые человеческие болячки будут не по чем.       Он тихо крадётся к Хайтаму, чуть наклоняется вперёд и ставит правую руку на стол, облокачиваясь на неё. Важная шишка Сумеру, конечно же, этого не замечает, полностью погруженный в процесс. Чжун Ли с интересом осматривает, чем занимается мужчина и подавляет смешок. В его узловатых пальцах лежит дорогая на вид кисть, которая выводит аккуратные иероглифы на специально расчерченных строчках. В начале каждой строчки выведен один иероглиф, который повторяется до конца листа, а на следующих строчках иероглифы уже совершенно другие.       Тетрадь для каллиграфии, ну конечно же. Чжун Ли сохранял все письма мужчины под ним, и в одинокие вечера, которые случались крайне редко, любил их доставать и перечитывать, любуясь красивым почерком. Он думал, что почерк Аль-Хайтама всегда был таким, подстать своему хозяину. Аккуратный, спокойный, но в то же время какой-то угрожающий, имеющий такую изюминку, которой точно ни у кого нет. Особое изящество, которое приписано только сероволосому мужчине. Но он даже не предполагал, что у Аль-Хайтама такой почерк из-за, кажется, постоянных практик.       Левой рукой Чжун Ли легко касается чужого подбородка, который почти соприкасается с деревянной поверхностью стола, безмолвно приказывая выпрямиться. Аль-Хайтам дёргается, подтверждая догадку Чжун Ли, что тот действительно настолько сильно погрузился в процесс, что не замечал ничего вокруг. Когда родная рука в перчатке заставила мужчину полностью выпрямиться, она не остановилась, а продолжила вести дальше, назад, пока серая макушка не уткнулась в живот Чжун Ли.       Моракс покрепче обхватил чужой подбородок, поднимая голову выше, чтобы, наконец, он смог встретиться со взглядом Аль-Хайтама. Он наклоняется к сидящему мужчине и негромко говорит:       — Кажется, что кое-кто тебе уже составил компанию. Думаю, что общество великого Властелина не понадобиться его скромному почитателю, — Чжун Ли мягко улыбается, цитируя чужое письмо.       В зелёных глазах пляшут озорные блики, выдавая настоящие чувства их обладателя, хотя лицо остаётся непроницаемым, и даже немного грубым.       — Не говори ерунды, Чжун Ли. Ты же прекрасно знаешь, что ничто не может стоять рядом с твоим вниманием. Об этом даже думать смешно, — он хмурится, а Чжун Ли вновь пытается подавить смешок. Мужчина перед ним сейчас очень похож на маленького ребёнка, которому не уделили внимание, отдав его совершенно другому человеку. Моракс скользит взглядом по красивому лицу и замечает, как Аль-Хайтам вытягивает губы, ожидая поцелуя.       — Какое ребячество, Хайтам.       Чжун Ли даже для вида закатывает глаза, надеясь, что это взыграется на чужой совести. Но этого, конечно же, не происходит. Приходиться наклониться ещё ниже и мягко прикоснуться к чужим губам, чувствуя своими, как те растягиваются в улыбке.       Стоило тем чуть приоткрыться, а горячему языку настойчиво пройтись по бархатным губам Архонта, как тот отстранился. Он положил свои руки на широкие плечи Хайтама и принялся сжимать пальцы, растирая мышцы. Снизу послышался довольный вздох.       — Твой почерк и так бесподобен, зачем ты портишь своё здоровье, горбясь вот так над столом?       — Я делаю это, потому что хочу, чтобы твоим глазам было приятно смотреть на меня и на все, что со мной связано, — уверенно говорит Аль-Хайтам, чуть прогибаясь, когда большие пальцы вдавливаются в его спину.       Чжун Ли некоторое время молчит, не зная, что сказать. А затем тихо хмыкает:       — Знаешь, мне будет очень неприятно смотреть на тебя, когда твоя спина будет выглядеть как вопросительный знак. Но, если у тебя сядет зрение и тебе придётся носить очки, то, думаю, моим глазам точно будет очень приятно смотреть на тебя…       Аль-Хайтам смеётся. Его глубокий и низкий голос ласкает слух Чжун Ли.       — Ох, если бы ты сказал мне раньше, что тебе нравятся мужчины в очках, то я бы посадил себе зрение ещё очень давно, — его голос звучит слишком уверенно. Чжун Ли думает, что если бы обстоятельства сложились иначе, то Хайтам действительно бы так поступил. Он спешит его тут же отговорить:       — Не думаю, что это так необходимо, Хайтам. Все-таки полностью здоровым ты мне нравишься гораздо больше, — Чжун Ли сдавливает через слой легкой брони упругую кожу, из-за чего плечи мужчины чуть потряхивают от наслаждения.       — Какие милые слова вылетают из твоего рта. А ведь так много людей, которые написали бесконечное количество книг про то, какой ты бесчувственный и жестокий.       Пальцы сжимаются гораздо сильнее, чем до этого, и Хайтам тихо ойкает.       — Не напоминай, — тихо говорит Чжун Ли, но в его голосе слышатся угрожающие нотки.       Аль-Хайтам замер под чужими руками. Внезапно он хватает их и тянет вниз, из-за чего Чжун Ли приходиться чуть наклониться. Глава Сумеру резко вскидывает голову и прижимается в горячем поцелуе к чужим губам. Моракс старается отстранится, но его руки в надёжном плену и ему приходиться сдаться, позволяя горячему языку хозяйничать в его рту, вызывая мурашки по телу. Хайтам проходится выше по его рукам, чуть сжимая пальцы, и Чжун Ли тихо мычит в чужие губы от таких приятных ласк.       Но внезапно это все прекращается, потому что Аль-Хайтам отстраняется от Чжун Ли и встаёт со своего нагретого места. Он выравнивается с Архонтом и чуть обходит стул, становясь ближе к нему. Ему приходиться чуть поднять голову, чтобы поймать взгляд мягких зелёных глаз.       — Вообще, у меня есть к тебе интересное предложение, — Аль-Хайтам снова отворачивается от него, задвигает стул, а кисть для каллиграфии отправляет в чернильницу. В любое другое время Чжун Ли бы напомнил ему, что после использования кисточки необходимо мыть, особенно такие дорогие и качественные, поскольку мягкий ворс может впитать в себя чернила и засохнуть, из-за чего кисть очень сильно испортится. Но он знает, что Аль-Хайтаму на это все равно, и в случае чего тот сможет купить себе десять других, гораздо качественней кистей, поэтому ничего не говорит и ждёт, когда мужчина выскажется.       — И какое? — подталкивает Чжун Ли, когда не слышит продолжения.       — Как ты относишься к дракам?       Чжун Ли вздрагивает, не зная, как ему реагировать. Он аккуратно задаёт волнующий его вопрос:       — Ты… хочешь подраться?       Аль-Хайтам слабо смеётся, забавляясь настороженной реакцией Архонта. И думается ему, чего это он разволновался? Чжун Ли ведь приходилось драться, ему приходилось убивать. Он убивал жестоко и беспощадно. Даже его верующие и его народ писали и пишут до сих пор в книгах про Гео Архонта, каким хладнокровным он был, какой он был машиной для убийств. Но одно дело, когда на тебе надета маска, с которой ты самолично подписал контракт, и убиваешь своих врагов, пытаясь выжить на безжалостной войне. Моракс всегда бил чётко и точно в цель - искоренял зло из круга добра и огромное каменное копье, прорезая гущу облаков, врезалось в землю, моментально убивая противника. И совершенно другое дело, когда ты в здравом уме, когда весь тот ужас, страх и боль, что тяжелым грузом до сих пор падают на его плечи, слышишь от близкого человека нечто подобное. Сейчас, именно с этим человеком Моракс скорее убьёт себя, чем позволит себе причинить ему боль. Аль-Хайтам, видимо, заметил, как помрачнел Чжун Ли и обеспокоено схватил за запястье, чуть тряся им, привлекая к себе внимание:       — Ты чего? Я ведь не предлагаю тебе по-настоящему драться. Всего лишь небольшой спарринг, м?       Чжун Ли заметно смягчается, и мысленно даёт себе оплеуху. Правда, чего это он? Конечно, Аль-Хайтам не предложил бы ему нечто подобное на полном серьезе.       — Извини… Я.. — тихо бормочет он, но договорить ему не дают.       — Почему ты извиняешься? Это наоборот нужно сделать мне. Мне надо было сразу сказать, что я ничего серьезного не имел в виду, — Аль-Хайтам подходит к нему практически вплотную, одна рука хватает его за талию и притягивает ближе к себе, а другой рукой глава Сумеру берет чужую ладонь и преподносит к своему лицу, целуя аккуратные пальцы через слой ткани перчаток.       И хоть он не произносит банальных слов «прости меня» или «мне действительно не следовало это говорить», Чжун Ли видит, как искренне потускнели его глаза. Аль-Хайтам всегда стремится показать свои чувства не через слова, а через действия, прикосновения, и это один пункт из огромного списка, что Чжун Ли ценит в Аль-Хайтаме.       Хайтам разворачивает его ладонь и накрывает ей свою щеку, ластясь к ней. Чжун Ли позволяет себя некоторое время тискать, но затем чуть напрягается, привлекая к себе внимание и спешит напомнить Аль-Хайтаму, что тот не договорил:       — Так ты хочешь устроить небольшой поединок, верно?       Тот лишь согласно кивает, полностью сосредоточенный на том, что трётся щекой о его руку.        — Хайтам, соберись, — видя, что мужчина нашёл себе занятие гораздо интереснее, чем обсуждение предстоящих событий, Чжун Ли вырывает руку.       Тот тяжело вздыхает и нехотя отпускает из своих объятий Архонта. Аль-Хайтам отходит от него, разворачивается и плетётся к массивному шкафу, который закрывает собой практически всю стену. Открывает дверцу и достаёт оттуда два меча, которые отображают на себе блики свечей. Они выглядят грандиозными и Чжун Ли с очень большой охотой берет меч, который ему протягивает мужчина.       — Мечи… интересно, — Моракс берет рукоять, чувствуя, как меч приятным грузом ложится в его руку и пару раз им крутит, осматривая, — давно я не держал их в руках.       Аль-Хайтам резким движением разворачивает свой меч остриём вниз, и Чжун Ли делает вывод, что это постоянное оружие главы Сумеру. Уж слишком хорошо он смотрится в чужих руках, придавая ему большую опасность и изящность. Затем он щурится, и Чжун Ли уверен, что в его глазах плещутся озорные искорки.       — Аль-Хайтам, ты не думаешь, что это немного нечестно?       Зелёные глаза выглядят уж совсем невинно. Как жаль, что такой трюк с Чжун Ли больше не работает.       — Я так давно в последний раз сражался с мечом, что не уверен, что смогу с ним адекватно совладать.        — Я уверен, что будь у меня самое сильное оружие этого мира, то ты все равно смог бы одолеть меня лишь с веткой в руках. Тем более, разнообразие в жизни никогда не бывает лишним, верно? — его рука ложится на чжунувскую талию, притягивая к себе.       Моракс довольно хмыкает, поворачивая в воздухе острым оружием. Он смутно вспоминает, как начинал свой путь с мечом из редкого, но очень прочного камня, который святился изумрудом. Кажется, Чжун Ли называл его Драгоценным Омутом. Конечно, Аль-Хайтаму его не одолеть, ведь у Моракса боевой опыт гораздо превышает опыт мужчины.       — Насчёт разнообразия… Ведь меч - это твоё постоянное оружие, не хочешь его сменить?       Аль-Хайтам напрягается из-за этих слов.       — Но тогда тебе тоже придётся взять другое оружие… — он замолкает, а затем хищно прищуривается, — я бы очень сильно хотел посмотреть на Моракса, который владеет мечом.       Чжун Ли смягчается, слабо вырываясь из захвата крепких рук.       Они выходят из небольшого дома Аль-Хайтама, и стоило им оказаться на улице, как уши Архонта улавливают звук тропических птиц и кузнечиков, которые спрятались неподалёку в траве. Солнце опустилось ещё сильнее, окрашивая бескрайнее небо в розовые и сиреневые тона. Лёгкий ветер мимолетно касается щёк Чжун Ли и треплет его волосы, нерешительно обдувая.       Дом Аль-Хайтама окружён массивными деревьями, которые, Чжун Ли уверен, защищают днём от палящего солнца. Грунт состоит из плотного песка, в котором виднеются редкие цветные камушки. Чуть впереди, прямо по середине дворика,  который ограждён вычурным заборчиком, виднеется деревянная площадка, а над ней из такого же материала крыша. Вопреки всем ожиданиям, Аль-Хайтам ведёт его в противоположную сторону от деревянной площадки. Они поворачивают за дом и перед взором Чжун Ли появляется пространство, которое гораздо больше в размерах, чем перед лицевой части дома. Да и он ногами чувствовал, что грунт здесь гораздо жёстче. Идеальное место для тренировок.       Чжун Ли подходит к забору и снимает свой плащ, аккуратно складывая его, и вешает на металическую конструкцию. Спиной ощущает голодный взгляд. Он разворачивается и подхватывает меч, пару раз крутанув им в воздухе. Да, это не копье, к которому он так сильно привык. Меч кажется гораздо короче и легче. Но Чжун Ли уверен, что ему не понадобится слишком много времени, чтобы привыкнуть к этому. В конце концов, много лет назад его одним из верных оружий был меч.       — Ты ведь не просто так все это затеял? — Чжун Ли приблизился к Аль-Хайтаму, который тоже снял свою верхнюю накидку. Его руки теперь ничего не закрывает, а взгляд Чжун Ли так и приклеивается к ним.       Аль-Хайтам кивает и тоже подбирает меч, который облокотил на свой дом и выходит на середину импровизированной арены.       — Есть какие-нибудь пожелания, или, может быть, ты хочешь сказать что-нибудь перед своим проигрышем? — в зелёных глазах плещутся озорные искры.       Они оба прекрасно понимают, что Чжун Ли может справиться с ним в два счета. Но кто сказал, что он будет играть по-честному?       Чжун Ли складывает руки на груди, притворяясь, что задумывается:       — К сожалению, ничего в голову не приходит.       Они встали друг напротив друга. Летний тёплый ветер мягко огибает двух людей, но те, впрочем, не обращают на это никакого внимания.       — Если быть честным, то я планировал для победителя маленький приз, — он кивает самому себе и поднимает взгляд на Чжун Ли.       Моракс чувствует, как у него ёкается сердце. Тусклый свет фонарей, которые хаотично расположены на небольшом дворике дома Аль-Хайтама, играется мягкими бликами на чужой коже, делая ее особенно трогательной. Почти невинной.       Чжун Ли пожимает плечами, поскольку ему все равно. Самый главный приз для него - время, которое он проводит с Аль-Хайтамом. Это та вещь, которую невозможно купить золотом или любыми другими бесценными драгоценностями. Видеть здорового и целого мужчину собственными глазами для него является самым дорогим подарком.       — У победителя будет одно желание, которое обязательно должен выполнить проигравший, — говорит Аль-Хайтам, и Чжун Ли видит, как его уголок губ дерзко приподнимается.       Моракс согласно кивает, и они стоят некоторое время в тишине, но Чжун Ли разрушает ее своим вопросом:       — Мы же не будем протыкать друг друга мечами?       Аль-Хайтам прыскает:       — Может быть, когда-нибудь потом…       — Хайтам, — в голосе Архонта слышатся строгие нотки, которые заставляют мужчину напротив немного напрячься.       — Конечно. Только если у тебя не появится внезапное желание меня проткнуть, то да, мы не будем этого делать.        Чжун Ли хмурится:       — Но как нам тогда выбрать победителя…       Вновь на них опускается тишина, но на этот раз оба мужчины нахмурены, и, кажется, находятся в глубоких думах, пытаясь придумать, как им определить, кто победил, а кто - проиграл.        — Может, когда меч будет направлен на то место, при котором можно быстро убить человека? Горло, грудь?        Чжун Ли согласно кивает.       Он видит, как взгляд Аль-Хайтама бегает по его телу. Особое внимание он уделяет его жилету и бёдрам, которые больше не закрыты плащом. И Чжун Ли его прекрасно понимает, потому что он сам то и дело опускает взгляд на торс мужчины, чьи мышцы не скрывает лёгкая броня. Они оба не замечают, как начинают медленно кружить по двору, будто два хищника, готовые вот-вот наброситься на жертву. Чжун Ли перехватывает поудобней меч, внимательно следя за зелёными глазами, убеждаясь, что за его рукой, в котором лежит клинок, никто не наблюдает. Он решает первым сделать выпад: замахивается остриём, но в последний момент перехватывает в воздухе меч, из-за чего он оказывается рукоятью впереди. Аль-Хайтам легко парирует его удар предплечьем руки.        Чжун Ли находит это забавным. Они как-то сражались вместе, но это были мелкие хилличурлы и тогда все события слишком быстро мелькали перед ним. Им тогда не удалось как следует изучить способы атак друг друга. Сейчас в их рукавах все козыри и элементы неожиданности.       Две секунды они стояли, соприкоснувшись руками, как внезапно Аль-Хайтам бьет своим мечом по чужому, собираясь его выбить, но теперь Чжун Ли блокирует его удар, а меч все также крепко остаётся лежать в его руке. Сероволосый мужчина сразу же делает второй выпад, замахиваясь мечом горизонтально, и Чжун Ли в последний момент успевает поставить блок. Он уверен, что Хайтам бьет не в полную силу, но если бы это было не так, то Чжун Ли бы сейчас разрезали на две половины.       — Я постараюсь не поддаваться, — дразнится Чжун Ли и резко взмахивает острым клинком, как бы подтверждая свои слова.        Хайтам, конечно же, легко блокирует этот удар. Все его движения кажутся такими лёгкими и невесомыми, и, глядя на его спокойно лицо, сложно было сказать, что на самом деле чувствует мужчина.       — Уж постарайся, иначе будет совсем не интересно.       Чужие губы трогает мягкая улыбка.       Они ходят по кругу, то отбиваясь, то, наоборот, атакуя. Некогда тихое и нетронутое пространство разрезают звуки бьющихся друг о друга мечей. Они не дерутся в полную силу, но и не уступают друг другу.       Некоторое время только и было слышно брякание мечей и утяжелявшее дыхание двух мужчин. Аль-Хайтам и Чжун Ли будто кружились в своём танце, который маячит на грани смерти и нежности.       Внезапно Аль-Хайтам отскакивает в сторону, оказываясь позади Властелина Камня. Тот только собирался резко развернуться, как тут же его планы обрушиваются: Хайтам бьет голенью по задней стороне его коленей, и, не ожидавший такого удара, Чжун Ли стремительно падает вперёд.       Едва не повстречавшись лицом с грунтом, Чжун Ли чувствует, как в последний момент крепкая, знакомая рука хватает его поперёк живота, предотвращая падение. Брюнет ничего не успевает сделать, когда подбородком чувствует холодное лезвие.       Оно чуть приподнимается, заставляя Чжун Ли приподнять голову. Рука все ещё крепко удерживает его, и, сказать честно, он немного удивлён. Аль-Хайтам буквально удерживает его одной рукой на весу.       — Кажется, я победил, — Хайтам шепчет прямо в ухо, из-за чего неконтролируемые мурашки начинают позорно бежать по его спине.        Чжун Ли продолжает смотреть вперёд, удерживаемый клинком и знакомой рукой. Своей спиной он чувствует, как сероволосый прижимается к нему, чувствует рельефы мышц живота и сглатывает вязкую слюну.        — Я тебя недооценил, — как-то получается слишком тихо и неуверенно.       Они некоторое время молчат, также находясь в немного откровенной позе. Увидь их кто-нибудь сейчас…       — Ты поддавался.       Чжун Ли улыбается, но Аль-Хайтам этого не видит. Он старается сделать виноватый голос:       — Разве что чуть-чуть…       Мужчина над его ухом тяжело вздыхает.        — Признаюсь честно, я не ожидал от тебя… удара со спины, — полунамеком говорит Архонт, не особо надеясь, что его поняли.       — В войне все средства хороши, — довольным голосом говорит сероволосый мужчина, — в любом случае, проигравший выполняет желание победителя.       Аль-Хайтам выпрямляется, помогая подняться Чжун Ли. Они забирают свои оставленные накидки и вновь возвращаются в дом, который встречает их тёплым воздухом. Пока они дрались, солнце окончательно спряталось, из-за чего ветер казался ещё холоднее, чем до этого.       Важная шишка Сумеру ведёт их в свою спальню, и тут Чжун Ли становится очень интересно, что же задумал молодой не человек. Он решает уточнить:       — Ты сейчас хочешь, чтобы я исполнил твою просьбу, или оставишь на потом?        Аль-Хайтам тихо хмыкает:       — Ну уж нет, я собираюсь исполнить своё желание прямо сейчас.       Они заходят в его комнату, которая встречает их полумраком. Аль-Хайтам быстро зажигает свечи и склоняется над тумбочкой, доставая от туда верёвки.       Чжун Ли непонимающе уставился на него.       — Что ты… — Он не успевает договорить, поскольку Аль-Хайтам действует быстро: раскладывает верёвку и обхватывает ею чужую талию, придвигая вплотную к себе.        Их губы встречаются в легком поцелуе, успокаивающем, и это помогает. Чжун Ли расслабляется в чужом захвате и даже кладёт руки на крепкую грудь. Убеждаясь, что они сейчас не собираются играть в виселицу, Архонт глубже целует мужчину и легко сжимает пальцами грудь, вырывая из мужчины тихий стон в свои губы. Аль-Хайтам чуть отстраняется, чтобы отдышаться, и Властелин видит, как едва-едва заметный румянец лёг на бледные щёки.       Это прекрасное зрелище.       — Я обещаю, тебе очень понравится, что сейчас произойдёт. Просто доверься мне, — Аль-Хайтам обнимает его, и эти успокаивающие слова, сказанные низким голосом прямо ему в ухо, заставляя его кончик немного покраснеть, действуют на него.       Глава Сумеру сжимает через слои одежды кожу на талии Чжун Ли, прижимаясь вплотную. Архонт удивлённо вздыхает, когда чувствует своим животом чужие рельефы, и его руки начинают мелко трястись. Раньше они такого не делали. Аль-Хайтам глубоко его целует, сразу врываясь в его рот, и горячий язык начинает ласкать чувствительное нёбо, заставляя задыхаться. Чжун Ли чувствует своей щекой нос мужчины и тихо стонет, когда Хайтам ещё ближе прижимает к себе. Его руки плавно скользят на теле мужчины, поднимаясь выше и обхватывают лицо, не давая отстранится. Хайтам протискивает свою ногу между бёдер Чжун Ли, и тот буквально всем телом опирается на него. Это прекрасное чувство, которое невозможно передать словами. Глава Сумеру отстраняется от его губ, и Чжун Ли замечает, как те немного покраснели. Сероволосый мужчина опускается поцелуями дальше: ласково, почти невинно, касается горячими губами его скул и опускается ещё ниже, едва-едва ощутимо целуя. Он выдыхает горячий воздух на беззащитную шею Чжун Ли, и вновь целует, только на этот раз напористей. А затем внезапно, но одновременно аккуратно цепляет нежную кожу зубами, оставляя едва видимый засос. Этого хватает, чтобы тело Чжун Ли сладко задрожало.       Он откидывает голову назад, подставляя Аль-Хайтаму свою шею под волнующие поцелуи. Горячие губы мягко прихватывают его кожу, оставляя едва видимые метки, а Чжун Ли только и остаётся, как тихо мычать и мелко дрожать от удовольствия.       Архонт даже не замечает, как сжимающие до этого его талию руки покинули ее, и почти расправились со всеми пуговицами и на жилете, и на рубашке. Это будто его немного отрезвляет, поэтому Чжун Ли распахивает глаза и тянется к краю его майки, настойчиво поднимая. Когда перед его глазами преобразовалось накаченное тело, с отчётливо выступающими мышцами живота и груди, как его повело. Он будто в бреду положил руки на его грудь и сжал пальцы, чувствуя поток горячего воздуха на свою разнеженную шею.       Аль-Хайтам вскоре тоже расправляется с его верхом, и когда рубашка и жилет присоединились к брошенному верху Хайтама, Чжун Ли прижимается к горячему телу ещё сильнее, тихо выдыхая.        — Мне кажется, я сейчас сойду с ума…       Аль-Хайтам тихо смеётся, быстро расправляясь с его штанами.       — Потерпи ещё чуток. Ты можешь сойти с ума только тогда, когда я сделаю все задуманное. Может, находясь в психбольнице, это будет твоё единственное воспоминание о нас…        Сняв последние элементы одежды, Аль-Хайтам усадил Чжун Ли на кровать. Моракс внимательно смотрит на веревки, которые несмело болтаются в руках мужчины напротив.       — Ты хоть знаешь, как ими пользоваться?       Глава Сумеру кивает чересчур активно:       — Конечно, думаешь, стал бы я на тебя цеплять нечто подобное, даже не зная, как это крепится?        Чжун Ли ничего не сказал, только почувствовал, как горячие пальцы едва касались его разгоряченной кожи, завязывая многочисленные узелки. Хайтам попросил вытянуть руки вперёд, чтобы те были перед его глазами. А то мало ли что.        Он справился довольно быстро, чем немного удивил Архонта. Видимо, он практиковался. Чжун Ли бы больше удивился, если бы этого Аль-Хайтам не сделал.       Глава Сумеру уложил его на подушки, а затем приблизился к нему, нависая, и приникает глубоким поцелуем. Чжун Ли чувствует под своими коленями горячие руки, которые сгибают его ноги, заставляя открыться. Аль-Хайтам удобней устраивается между его разведённых бёдер и начинает плавно опускаться поцелуями ниже по телу. Одной рукой Хайтам накрывает его правую грудь, а к другой прикасается губами, сразу втягивая возбужденную горошину в рот. Чжун Ли слабо тряхнуло и он выгнулся, не ожидая такого действия от Аль-Хайтама. Он играется с его грудью, заставляя Чжун Ли слабо хныкать. Горячий язык кружит вокруг его соска, а потом горячие губы вновь накрывают его, сильнее втягивая в рот, оставляя засос.        Чжун Ли остаётся только захлёбываться собственной слюной.       Хайтам меняет свои части тела местами, теперь уделяя внимание горячим ртом другому соску, а пальцами правой руки несильно сжимает другой, и Чжун Ли в который раз выгибается, безмолвно прося о большем.        Только сейчас до него доходит, что не все так гладко, как ему казалось на первый взгляд.       Его руки связаны, из-за чего он не может прикоснуться к горячей коже Аль-Хайтама, провести ладонями по его плечам и спине, вплести свои пальцы в его мягкие волосы… Но в его голове внезапно что-то щёлкает. Его ноги не связаны.       Поэтому Чжун Ли решает воспользоваться ими: закидывает на чужую талию и тянет, опрокидывая Аль-Хайтама на себя. Он явно не ожидал этого, поэтому неуклюже сваливается на него, прижимаясь к горячему телу. Архонт сжимает бедра сильнее и притягивает к себе ещё ближе, хотя казалось, что они и так слишком близко друг к другу. А затем начинает плавно двигаться, потираясь своим обнаженным пахом к чужому, и ему словно срывает крышу. Чжун Ли чувствует, как горят его щеки от наслаждения, а его телу так невыносимо хорошо. Аль-Хайтам сжимает рукой его грудь и немного отстраняется, спускаясь все ниже и ниже.       Властелин открывает глаза и встречается с зелёным взором, в которых отчётливо видно возбуждение. Придерживая зрительный контакт, Аль-Хайтам несильно кусает тазовую кость. Проводит руками по его бёдрам, чуть приподнимая разъехавшиеся в разные стороны ноги. Властелин ничего не успевает сделать, его рот открывается в беззвучном крике, когда горячие губы кольцом обхватывают его возбужденный член.       Аль-Хайтам начинает опускать голову ниже, а у Чжун Ли от этого всего подгибаются пальцы на ногах. Ещё и веревки эти.. Они натирают и без того его разгоряченную кожу, и ему приходиться ерзать на постели. Видимо, своими действиями он помешал Аль-Хайтаму, из-за чего хватка на его ногах усилилась, а из горла Архонта вылетел несдержанный стон.       Его член полностью вошёл в рот Аль-Хайтама, упираясь в стенки горла, даря неописуемое наслаждение. Тихие стоны и всхлипы то и дело вырываются из его рта, а бедра мелко дрожат. Чжун Ли не сдерживается и начинает плавно и аккуратно толкаться в горячий рот, боясь причинить боль. Но никакого протеста он не ощущает, даже наоборот - горло Аль-Хайтама расслабляется, позволяя толкаться ещё глубже. Он начинает несдержанно стонать, посылая мелкую вибрацию на возбужденный член Чжун Ли и тот слишком громко всхлипывает, привлекая к себе внимание. Властелин не видит обеспокоенного взгляда, он только сжал бедра сильнее, когда почувствовал, что Хайтам начал отстраняться. Тот, не ожидавший этого, сглотнул, посылая новые приятные импульсы на возбужденный орган Архонта и тот выгнулся дугой, открывая рот в беззвучном крике. Хайтам пользуется этой заминкой и своими руками раздвигает сжимающие его бедра и поспешно вырывается из захвата. Он переворачивает Чжун Ли на живот, поднимает его таз и ставит на колени.       — Я сейчас обкончаюсь только от твоих стонов…        Чжун Ли все также покорно стоит на коленях, не произнося ни слова, а затем слышится его приглушённый голос:       — Думаешь, я нет?        Хайтам пожимает плечами, но Чжун Ли этого не видит. Он достаёт из под подушки баночку с масляной жидкостью, которая отображает на себе нежные блики свечей.        Сначала Чжун Ли чувствует своей оголенной кожей холодный воздух, который чересчур смело его касается. Его бедра покрываются мурашками, когда он слышит, как сзади ерзает Аль-Хайтам. Чего он не ожидает, так это того, что в воздухе послышится шлепок, а на его коже останется едва видимый след ладони.        — Нн-гх.        — Просто решил проверить, понравиться ли тебе такое, и, судя по всему, тебе понравилось…        Будто извиняясь за принесённую боль, Хайтам ласково погладил своими горячими ладонями покрасневшие участки, а затем Чжун Ли почувствовал, как такие же не менее горячие губы ласково, даже любовно, коснулись его ягодиц.        — Хайтам… мне не больно.       — Я знаю.        До слуха Архонта доносится звук открывающейся маленькой баночки и он в ожидании замер. Из-за его позы он не видит, чем занимается Аль-Хайтам, и, кажется, только по этой причине ощущения очень сильно обостряются. Чжун Ли чувствует, как рука возвращается на его ягодицы, чувствует измазанные пальцы в масле, а затем чувствует, как его ануса касаются горячие губы.       — Аль..!!       Он задыхается и громко стонет, и эти звуки распаляют почему-то их обоих: Чжун Ли чувствует, как у него уже горит все лицо не от наслаждения, а от сильно смущения, а Аль-Хайтам только сильнее прижимается к его заднице и языком аккуратно входит внутрь.        Чжун Ли, кажется, теряет связь с реальным миром. Все его ощущения сосредотачиваются на горячем языке, который дарит особое наслаждение. Он сильнее выгибается, отчаяннее стонет и чувствует, как Аль-Хайтам сам несдержанно мычит, посылая вибрацию на такое чувствительное место. Властелин уверен: если бы его руки не были сейчас связаны и прикреплены к его же телу, а, например, сжимали простыни, то те обязательно бы беспомощно затрещали. И Чжун Ли мысленно очень сильно им позавидовал - ему кажется, что ещё пару раз язык Аль-Хайтама провернётся внутри него, как он тут же затрещит, как простынь, и рассыпется в крошки. Стоило ему подумать об этом, как Чжун Ли почувствовал, как Хайтам отстранился от него, и смог только жалостливо прохрипеть:        — Нет…         Но его ненадолго оставили одного; вскоре Чжун Ли почувствовал, как в него аккуратно входит один палец, обильно смазанный в масле. Горячие губы Аль-Хайтама оставляют после себя влажный след на его спине, отвлекая от, пока что, не очень приятных ощущений.        И вот так, отвлекая ласками от неприятных ощущений тело Архонта, Аль-Хайтам уже двигает тремя пальцами; они то сгибаются внутри, то разгибаются, то поглаживают бархатные стенки и наконец находят искомое. Чжун Ли выгибается и отчаянно стонет, уже не зная, куда деть себя от всех этих ощущений, которые холодным водопадом на него обрушиваются.       Аль-Хайтам отстраняется от него на некоторое время, а потом снова возвращается, наваливаясь на разнеженное ласками тело Чжун Ли. Ему кажется, что даже отсюда он слышит бешено колотящееся сердце, и он не может сказать точно, чьё именно. Аль-Хайтам проводит скользкой головкой своего члена между ягодицами, и плавно входит, довольно мыча. Он даёт время, чтобы Чжун Ли привык к растянутости, а затем начинает двигаться, несдержанно, но стараясь сохранить плавные движения, чтобы не поранить случайно Чжун Ли.       — А-ах, Хайтам, я не сломаюсь…       — Тшш, — он кладёт свои ладони на чужую талию, а сам чуть двигается вперёд, толкаясь, вырывая громкий стон наслаждения с уст Архонта, — сломаешься - не сломаешься, но я не хочу причинять тебе лишнюю боль.        Чжун Ли, конечно, ничего не отвечает. Не потому, что он не знает, что на это ответить, а потому, что не может этого сделать. Под своей щекой Чжун Ли чувствует мокрую лужицу из своих слюней, поэтому поворачивает  голову в другую сторону и боковым зрением видит, как Аль-Хайтам щекой прижался к его плечу, а спиной чувствует вибрацию, которая исходит из его груди, когда он низко стонет.       Аль-Хайтам начинает уже толкаться в него уверенней, выбивая из Чжун Ли то ли стоны, то ли хрипы. Он все также прижимается лицом к спине Гео Архонта, руками спускается по его телу и останавливает свои ладони на костях таза, придерживая его и одновременно помогая, натягивая на себя. Он утыкается лицом в его шею, не сдерживая свое желание покрыть бархатную кожу под ним красноватыми отметинами. Прилипший к спине от пота тонкий хвост волос Чжун Ли совершенно ему не мешает.        — Чжун Ли, а-ах, боже…        Моракс хотел было пошутить про то, что Аль-Хайтам назвал его двумя именами, но мог только низко стонать, чувствуя, как Хайтам немного ускоряется. Его член то и дело проезжался по простате, стимулируя ее.       Глава Сумеру кое-как отлепил одну руку от таза Чжун Ли и погладил по внутренней стороне бедра, не переставая толкаться. Властелина Камня уже немного потряхивало от приближающегося оргазма, поэтому Аль-Хайтам не стал медлить. Его ладонь легла на измазанный в предьэкуляте член и плавно заскользила по нему. Чжун Ли захрипел, выгибаясь дугой от нахлынувших ощущений и тихо кончил, пачкая чужую руку.       Аль-Хайтам выпрямляется и вновь возвращает руки на таз Чжун Ли, подтягивая его и начинает безумно толкаться в горячее нутро. Его ведёт, перед глазами начинают плясать цветные пятна от всех этих ощущений, а сердце колотиться с такой силой, что, кажется, скоро начнёт приносить боль. Краем уха он слышит, как Чжун Ли тихо стонет, оставаясь крайне чувствительным ко всем прикосновениям после оргазма.       Хайтам любовно смотрит на Чжун Ли под ним, смотрит на свои собственные руки, сжимающие его упругую кожу, плавно перетекает взглядом на его узкую талию и широкие плечи, остервенело продолжая толкаться, как вдруг перед глазами пятна заиграли яркими красками. Он в последний момент успевает вытащить свой член из Чжун Ли и пачкает спермой его ноги. Бедра Моракса, которые до этого заботливо держал Аль-Хайтам, наконец, разъехались, а за ними также вяло лёг на распластанное под ним тело сероволосый мужчина.        Аль-Хайтам все также прижимался ухом к спине мужчины и слышал постепенно успокаивающее сердцебиение и дыхание. Вдруг Чжун Ли под ним завозился, и Аль-Хайтам вспомнил, что он все ещё связанный.       Он неаккуратно разрывает веревки и с пола поднимает свои брошенные штаны, вытирает своё семя с чужих бёдер и самого себя. Затем он снова их отшвыривает на пол и, усердно пытаясь вытащить из под Чжун Ли одеяло, который будто превратился в желе, накрывает им их обоих. Аль-Хайтам прижимается к спине Моракса и счастливо вдыхает его запах. Ему все равно, что от них несёт потом.        — В следующий раз, когда тебе захочется поспорить на желание, можешь просто сказать об этом мне, — сонно проговаривает Чжун Ли, поворачиваясь лицом к Аль-Хайтаму. Он складывает руки между их телами и тычется носом в его шею.        Хайтам кладёт руку поверх одеяла на талию Чжун Ли.       — Так будет неинтересно.        Ему никто ничего не отвечает, лишь умиротворенное сопение под боком говорит о том, что Чжун Ли уснул.       Аль-Хайтам не знает, могут ли Архонты спать и нужно ли им это, но решает, что обязательно спросит об этом завтра, когда они проснутся.       Неужели он испил все соки из Архонта?..