В свете камина

Над куполами церквей и соборов Снежной вновь мечется зубастая вьюга. Что-то выслеживая меж бревенчатых домов, она диким зверем проносится по узким извилистым улочкам и застывшим площадям. Вдруг разражаясь злобным хохотом, напавшая на город буря то и дело скрежещет по брусчатке ледяными когтями и впивается в промёрзшие оградки мостов и парков, наполняя ледяной воздух какофонией из пугающих потусторонних звуков. Со всех сторон в полумраке слышится грохот металла и пронизывающий скрип старых елей. И северный ветер подхватывает эту жуткую песню и, разнося её по десяткам ровных двориков, исчезает где-то в плотной завесе из миллионов колких снежинок. В такую погоду мало кто решится выйти на улицу, и почти все жители Снежной попрятались по уютно обставленным домикам. Там, в тёплом свете свечей и уютного пламени большого камина, всегда царили покой и по-сказочному умиротворяющее чувство безопасности. Под убаюкивающий треск сухих поленьев и тихий гул старого самовара, укутавшись в большой вязаный плед, можно было забыть о всех невзгодах и просто отдохнуть, глядя на то, как окно постепенно покрывается причудливым ледяным узором. Собственно, именно так и проводила этот холодный зимний вечер семья Тартальи. Тоня, что-то мурлыкая себе под нос в такт старым часам с кукушкой, погрузилась в вышивку, а ее непоседливые братья сновали из стороны в сторону, воображая себя храбрыми рыцарями при дворе Царицы. Вдруг в дверь постучали. Сначала тихо, почти неразличимо на фоне воя метели, потом чуть громче. Тоня сорвалась с места, откинув в сторону нити, и поспешила встретить нежданного гостя. Словно сошедший со старой поздравительной открытки, в избу ввалился пожилой мужчина, с ног до головы покрытый толстым слоем липкого снега. Его пышные усы от жуткого холода превратились в две нелепые сосульки. Из-за небольшого роста, плотного пальто, украшенного синими перьями, и заледеневших круглых очков нежданный гость напоминал старого филина. — Дедушка Пульчинелла! Добрый вечер! — радостно размахивая небольшими деревянными сабельками, Тевкр и Антон подбежали к старику. Появление доброго дядюшки всегда вызывало у ребятни море восторга. Хрипло смеясь, мэр, ведомый братьями, прошел внутрь дома. — Добрый, добрый, — снимая пышный головной убор, улыбнулся он. — Господин мэр, как вы? Хорошо ли добрались? В такую-то бурю, — искренне заволновалась Тоня. — Ох, ну бросьте. Разве же это буря? — сдержанно усмехнулся мэр. — То ли ещё будет к середине зимы. — И то верно, — задумывается девушка. — Неужто Царица вновь опечалена… — Не беспокойтесь понапрасну. Такой непогодой меня не запугать, хех, — бодро ответил Предвестник. — Мне давно хотелось вас проведать. Вот я и заскочил на пару минут. — Коли так, садитесь скорее. Самовар как раз закипел, — хозяйственно засуетилась старшая сестра. — Вот так спасибо, — мэр аккуратно присел в большое кресло. — Ну, рассказывайте же, не стесняйтесь. Всё ли у вас хорошо? — Благодарю, всё замечательно, — улыбнулась Тоня. — Ещё бы сорванцы чуть больше помогали, цены бы им не было. — Мы помогаем! — Правда-правда помогаем! — А что же тогда сестра жалуется? — шутливо спросил Пульчинелла. — Ну, мы… — Мы много брату пишем! — Точно! На это много времени уходит. Мы ведь по нему очень скучаем, — затараторил Тевкр. — Да, давно его уже дома не было. Не случилось ли чего? — Тоня взволнованно посмотрела в окно, за которым выла страшная вьюга. — Уверен, он может за себя постоять. Мальчик уже не маленький. Хотя, конечно, задержался он что-то в Ли Юэ. — Брат регулярно шлёт письма. Всё рассказывает о тамошних красотах. Я таких мест, если честно, и представить не могу. Но… всё-таки не хватает его, — Тоня вздохнула и устало перевела взгляд на пламя, дрожащее в камине. — Ну полно вам, полно. Слышал я, говорят, заканчивается его дело в далёких странах. Да и скоро ежегодное собрание Пред… — он осёкся, бросая взгляд на маленького Тевкра, всё ещё считавшего старшего брата добрым торговцем-игрушечником. — Пред Царицей, ха-ха. Так что приедет. Не беспокойтесь. — Правда? — Честное мэрское, — кивнул Пульчинелла. — И за заслуги, уверен, награда какая-никакая причитается. Сдаётся мне, отпуск юноше дадут. На месяц-другой. Так что не горюйте понапрасну. Не так и долго ждать осталось. — Братик приедет?! — радостно переспросил Антон. — А я тебе говорил! — Ничего ты не говорил. И вообще, надо было мне с тобой в Ли Юэ поехать! Ты-то брата за работой видел, а я нет! Нечестно! — Всё честно! Между братьями завязалась дружеская возня, вызвавшая добрый смешок у мэра. — Так что ведите себя хорошо, ребятня. Чтобы было, чем перед старшим похвалиться. Сестре во всём помогайте и не ленитесь. — Обязательно! — Ой, а ваши-то дела как? Я же так и не спросила! Всё ли в порядке на работе? — вдруг ойкнула Тоня, раздосадованная своей забывчивостью. — Дел, признаюсь, немало… но я не жалуюсь. Всё-таки приятно быть полезным. Особенно в моём-то возрасте… хех. — Ой, не старьте себя, прошу. Вы ещё бодрячком! — Приятно слышать такое от юной леди, — засмеялся Пульчинелла. В свете камина его круглое лицо с крючковатым носом казалось куда старше, чем было на самом деле, однако блеск ясных живых глаз, какой редко появляется даже у молодых, напоминал о том, что пожилой Предвестник всё ещё не потерял былые энергию и прыть. — К сожалению, вынужден откланяться, — допивая чай, мэр вздохнул и приподнялся с кресла. — Даже в метель город не спит. А он у нас, как часто говаривал мой предшественник, словно непоседливый малыш: за ним нужен глаз да глаз. Пульчинелла потрепал Тевкра по непослушным рыжим волосам и снял с ветвистой вешалки свой величавый цилиндр. — Ох, я же совсем забыла, — Тоня сорвалась с места и подбежала к небольшому деревянному шкафчику с резными дверцами. — Братик же с последним письмом просил вам подарок передать. И поблагодарить за всё. — Что там? Что там? — в один голос с искренним интересом затараторили Антон и Тевкр, вставая на цыпочки и пытаясь заглянуть в коробку. — Ребята, это невежливо, — хотела было одёрнуть их сестра. — Ну что вы, — раздался добрый голос Пульчинеллы. — Право дело, мне и самому очень любопытно. Мэр ловко снял бережно перевязанную ленту и, приоткрыв картонную коробочку, извлёк из него аккуратно упакованные круглые карманные часы с выгравированным на нём символом Фатуи. — Ох, мне даже неловко, — расплылся в улыбке пожилой мужчина. — Господин Тарталья знает, как растрогать старика. Пульчинелла с трепетом убрал драгоценный подарок во внутренний карман пальто. — В мэрии все обзавидуются, — он поклонился хозяевам на прощание и подошёл к двери. — Обязательно приходите ещё, — вежливо попрощалась Тоня. — На выходных мы будем печь пирог. — Непременно, — растроганный Предвестник махнул рукой на прощание и скрылся в метели, пообещав себе, что на днях точно вернётся в гостеприимный домик с целой корзинкой гостинцев.