***
Драко наблюдал. Наблюдал и слушал, сохраняя при этом холодную сдержанность всякий раз, когда он находился рядом с ней. На Зельеварении, где они партнеры, он начал кампанию небольших намеков, но достаточных, чтобы дать ей понять, что не забыл, но не более того. Небрежное прикосновение руки, когда Драко потянулся за флаконом с эссенцией белладонны, толчок ногой по ее лодыжке, его бедро на мгновение прижатое к ней (о, как он себе представлял эту теплую, нежную кожу под проклятыми одеждами, скрывающие слишком много!), прежде чем снова отодвинуться. Румянец, неизменно горевший на ее щеках, невозможно не заметить, Малфой лишь кусал губы и отворачивался, подавляя ухмылку. Он был уверен, что рано или поздно появится лазейка, которую сможет использовать, ну а пока просто терпеливо ждал, прислушиваясь к любой красноречивой детали и продолжал свою кампанию. К его большому разочарованию, Гермиона не появилась в душевой Слизерина после матча с Когтевраном. Возможно, он питал слишком много надежд. Она, вероятно, застеснялась после того, как Драко выяснил ее личность. Тем не менее, он знал, что Гренджер все еще желает его. Малфой упрямо продолжал раздувать пламя. И вот, наконец, появилась лазейка, на которую Малфой так уповал.***
- Извините, ребята, но у меня так разболелась голова, - Гермиона вздохнула, прижимая два пальца к переносице. – Мы можем поработать над проектом завтра. Обещаю! Думаю, сейчас пойду прилягу ненадолго. Она, Парвати и Лаванда выходили из Большого зала после ужина. Одна пара ушей неподалеку от них навострилась, на мгновение сверкнули зубы в широкой улыбке. - Хорошо, Гермиона, - ответила Лаванда. – Мы будем в библиотеке, если передумаешь. Надеюсь, тебе станет лучше. Рука украдкой скользнула в глубокие карманы его мантии, похлопывая по тонкой, аккуратно сложенной ткани, и снова появилась та самодовольная ухмылка. Проскользнув за каменную статую, Драко натянул на голову мантию-невидимку, которую стащил у отца, и стал ждать. Теперь оставалось только выбрать время и вести себя как можно тише. Проще простого. Как назло, группа гриффиндорцев подошла к портрету одновременно с Гермионой. На секунду Драко нахмурился, наблюдая, как его возможность незаметно проскользнуть в башню исчезает у него на глазах. Конечно, кто-нибудь обязательно обнаружил бы его, если бы он пошел среди них. И затем… боги решили одарить его заговорщицкой улыбкой. Прямо перед ним Гермиона внезапно остановилась, оглядываясь с насмешливым выражением лица. Не обращая внимания, другие гриффиндорцы прошли вперед через портрет, оставив ее ломать голову над тем, что ее беспокоило. Грейджер склонила голову набок, казалось, напряженно прислушиваясь к чему-то, даже вытянула руку, чтобы потрогать пустой воздух. Драко проворно отступил назад, не издав ни звука. Ее пальцы почти задели шелковую ткань. Но потом она усмехнулась, качая головой и насмехаясь над собственной очевидной глупостью. Драко тоже чуть не рассмеялся в сладком предвкушении и шагнул через портрет на волосок позади нее.***
Ах, кровать, с благодарностью подумала Гермиона, вешая мантию и погружаясь под пушистое одеяло. В голове ужасно стучало. У нее не было такой непрекращающейся боли с тех пор, как она проснулась с ужасным похмельем после вечеринки Гриффиндора в честь Хеллоуина несколько месяцев назад. Конечно, она сама виновата в том, что по глупости согласилась разделить незаконную бутылку огневиски со своими друзьями. Прошло несколько секунд, в течение которых единственным звуком было громкое тиканье ее часов на прикроватной тумбочке. Закрыв глаза, она прижала кончики пальцев к вискам, пытаясь унять ужасную пульсацию. Следовательно, она не заметила, как часть покрывала постепенно сдвинулась в сторону, или как угол матраса за ее подушками немного прогнулся под каким-то осторожно добавленным весом. А затем внезапно прохладные кончики пальцев убрали ее руки и начали мягко, круговыми движениями надавливать на виски. - Не бойся, - успокаивал мягкий голос. – Я просто возвращаю услугу… Гермиона. Малфой? Ее глаза распахнулись, и она вздрогнула. Первым порывом Гермионы стало желание вырваться из его рук. Как… он не мог… он должен был… Затем тень улыбки мелькнула на ее лице, когда она подумала о восхитительной параллели этой услуги за услугу, и снова закрыла глаза. Блестяще. - У меня болит голова, - прерывисто пробормотала она, стараясь держать глаза закрытыми. - Позволь мне поцеловать, - прошептал он, притягивая Гермиону так, что она откинулась на его грудь, а затем те самые губы, которые пленили ее в течение нескольких месяцев, прижались к ее правому виску. Восхитительно теплые, податливые, они были таким, какими она запомнила их по единственному настоящему поцелую, который они разделили десять дней назад. - О да, пожалуйста, - вздохнула Гермиона. Его тихое «селенсио» и звук тихого щелчка заставили девушку быстро открыть глаза и убедиться, что Драко уже закрыл двери и занавески вокруг ее кровати. Но в любом случае еще слишком рано. Сомнительно, что кто-нибудь вернется в комнату в течение ближайших часов. Сделав один судорожный вдох, она почувствовала, как ее мышцы начали расслабляться, когда его руки обвились вокруг нее, и он начал прокладывать дорожку крошечных поцелуев от ее лба к подбородку. Со своей стороны, Драко чувствовал себя так, словно впервые открывал для себя новые континенты. Наконец-то он воочию увидит то, что уже разглядели его руки. Это же просто Грейнджер, девушка, за которой он наблюдал, над которой насмехался, которая была предметом его шуток последние пять с половиной лет. То же маленькое личико с россыпью веснушек на переносице. Те же большие, искренние карие глаза. Тот же рот, который она сжимала в упрямую линию или растягивала в улыбке над смешной шуткой. То же обилие непослушных локонов, хотя он и представить не мог, что ее волосы могут быть такими на ощупь. Нежный абрикосовый аромат привлек его ближе, и он поднес шелковистую прядку к лицу, чтобы понюхать, прежде чем погрузиться в ее глубины, рассеяно массируя кончиками пальцев кожу головы девушки. Она просто Грейнджер, и все это не так. Уже нет. Не с тех пор, как она заставила его увидеть ее, узнать ее совершенно по-другому. Оторвав губы от щеки, он посмотрел поверх ее плеча на простой белый галстук в темно-бордовую и золотую полоску, под которым две красивые округлые выпуклости поднимались и опускались в такт ее учащенному дыханию. Он знал их – уже прикасался к ним, пробовал на вкус, - но, как и все остальное в ней, они оставались любопытно неизведанной территорией, память об их топографии еще не была подтверждена зрением. Драко быстро расправился с галстуком, небрежно бросил его на пол, и теперь его руки зависли над рядом пуговиц. - Гермиона… - выдохнул он. И затем, что еще более странно, он услышал свой собственный вопрос. – Можно мне?.. То же головокружительное возбуждение, которое охватило его неделю назад, когда она удивила его в душе, вернулось, и снова разбило его гладкое, самоуверенное высокомерие на миллион осколков. Что с ним такое? Но на ответ на этот вопрос ему, откровенно говоря, было плевать. Легкое движение ее головы на его груди выразило согласие, и он принялся расстегивать пуговицы, двигаясь по ряду так быстро, как только мог в своем нетерпении. Он осторожно раскрыл полы блузки, легко провел кончиками пальцев по ее груди и плоскому животу. Кожа Грейнджер такая гладкая, какой он ее помнил, но теперь он мог видеть крошечные созвездия бледных веснушек, усеявших ложбинку между ее грудями, и кремово-золотистую кожу в мерцающем свете, отбрасываемом огнем камина. Слава Мерлину, у ее лифчика была застежка спереди. Он расстегнул его в мгновение ока, чашечки присоединились к полам блузки. И ее груди – черт возьми - были такими же блестящими, какими он представлял их себе во многих лихорадочных снах, поглощавших его последние полторы недели. Округлые и упругие, но не большие, они увенчаны парой розовых вершин, уже напряженных от возбуждения. Мгновенное изумление почти сразу уступило место желанию, и Драко наклонился, чтобы поцеловать нежную кожу под ее ухом, в то время как одна рука нежно скользнула вниз по шее Гермионы и ключице, чтобы погладить грудь. Небольшой, резкий вдох дал понять Малфою, что ей понравилось то, что он сделал, и поэтому он усилил свое внимание сначала к одной груди, а потом и к другой, щекоча и поглаживая соски, перекатывая их под ладонями, сжимая и обхватывая идеальные шарики. - Драко… - его имя вырвалось из нее тихим, хриплым вздохом. Эта реальность из плоти и крови оказалась намного лучше, чем любая из ее фантазий, Гермиона извивалась под руками Драко, выгибала спину и терлась грудью о его ладони. Тем временем покалывание между ее ног усиливалось. При этих словах к нему вернулась частица его обычной самоуверенности. Он самодовольно ухмыльнулся в изгиб ее шеи, где только что успокаивал довольно эффектный любовный укус маленькими поцелуями и мягкими поглаживаниями языка. Драко держал ее именно так, как хотел. - По-моему, на тебе слишком много одежды, - пробормотал он, отпуская ее грудь, чтобы найти молнию на юбке. Ее руки сомкнулись на его запястьях, и она мягко оттолкнула их. - Позволь мне, - тихо сказала Гермиона и быстро расстегнула молнию. Затем она повернулась наполовину, и их глаза впервые встретились. В этот момент все ставки были сняты. Потому что нельзя было отрицать то, что они начали, то, что они собирались сделать – и на этот раз полностью по своей собственной воле. Больше не было никаких уловок и обмана. Они смотрели друг на друга, и каждый видел в глаза другого зеркальное отражение того, чтобы таилось в их собственных: изумление от того, что это происходит на самом деле, неуверенность и немного страха, и, наконец, чистое желание. В этот последний, затаивший дыхание момент, когда они смотрели друг на друга, оба сделали свой выбор. Она начала это, но он был сильно захвачен, и теперь пути назад нет ни для того, ни для другой. Ее глаза уже закрылись, когда он схватил ее и прижался губами к ее губам в жестком, отчаянном поцелуе. Он оказался неловким и неаккуратным, но никто из них этого не заметил. Гермиона обвила его лицо обеими руками, жаждая большего, желая поглотить его целиком. В свою очередь, ощущение ее рук на своих щеках, настойчивость ее ответа наэлектризовали Драко, и он крепко обнял Грейнджер, одной рукой вцепившись в ее волосы, а другой прижав к себе. Наконец, оторвавшись друг от друга, чтобы глотнуть столь необходимого воздуха, они снова дико уставились друг на друга, а затем их руки пришли в действие, сорвав одежду и беспорядочно сбросив ее с кровать, и, наконец, тепло кожи на коже, когда их тела задвигались вместе, а конечности переплелись. На этот раз не было ни нежности и медлительности. Все было о голоде и насыщении, о внезапном, всепоглощающем желании и непреодолимой потребности его утолить. Если бы Драко остановился на мгновение, чтобы подумать, он вполне бы отшатнулся от такой полной потери контроля. Такое не в его характере. И все же он снова отказался от этого, и во время второй связи с ней из всех людей в его мозгу, как непрерывная лента, прокручивалась лишь одна-единственная: Гермиона, Гермиона, Гермиона. Она была подобна пиршеству, его глаза жадно пожирали ее, в то время как его руки и рот обводили изгибы и впадины ее тела. Драко напрочь позабыл об изяществе. Гермиона принадлежала ему, и он хотел заполучить ее всю. В его необузданности было что-то почти пугающее, но в то же время возбуждающее, даже освобождающее. Гермиона приняла это, отдаваясь пылким ласкам и отвечая на них с таким же желанием. Такая безудержная страсть - именно то, на что она надеялась, о чем мечтала и что впервые почувствовала, когда они занимались любовью в душе. Но то – ничто по сравнению с настоящим. Наконец, Драко откинулся назад к изголовью ее кровати, притягивая ее к себе. Оба тяжело дышали, их кожа покраснела и покрылась испариной, его твердая и огромная эрекция прижималась к нижней части ее живота. Прижавшись бедрами к нему, она придвинулась еще ближе. Наступил момент напряженной тишины, когда каждый смотрел на другого. Безумная настойчивость, казалось, рассеялась, как дым после пожара. Гермиона застенчиво провела рукой по его волосам, убирая потемневшие от пота пряди с его лица. До странного тронутый нежностью этого маленького жеста, Драко потянулся к ней, его рука ласково и настойчиво легла на ее затылок и притянула лицо девушки к своему. А потом, как раз перед тем, как их губы встретились, время, казалось, полностью остановилось. Она чувствовала его дыхание, теплое и неглубокое, на своих. Драко слабо улыбнулся, глядя на нее глазами из-под тяжелый, сонных век. Он снова ее поцеловал. Голод все еще витал в воздухе, но теперь он был умерен нежностью, когда Драко исследовал ее рот, а она его медленными, сладкими, одурманивающими прикосновениями губ и языков. Они все еще целовались, когда она почувствовала, как его руки легли на ее бедра, приподнимая, а затем насаживая на свой член, твердый и длинный. Насыщенность ощущения почти ошеломляла. Драко застонал, прижимая Гермиону к груди. Сквозь пелену собственного удовольствия он услышал дикий стон, эхом повторивший его. Прошло несколько долгих мгновений, пока они оба насладились ощущением наполнения, сильного жара и полного завершения, а затем он снова задвигаться, покачивая своим тазом и безмолвно втягивая Гермиону в водоворот своего ритма. Одной рукой он сжимал ее ягодицы, а другой запутывался в волосах, когда входил в нее снова, и снова, и снова…***
О, это действительно оказалось слишком! Северус Снейп считал себя человеком бесконечного терпения, но, клянусь зубами Мерлина, он терпел более чем огромную долю глупостей от бестолковых, невоспитанных, некомпетентных, совершенно неподготовленных гормонально, что хуже все, помешанных студентов. Он свирепо посмотрел на пару, занимавшую третью парту спереди. Они снова принялись за свое, хотя, без сомнения, думали, что никто этого не заметит. - Снейп! – прошипела Гермиона, толкая Драко ногой. – Он снова смотрит на нас. Как думаешь, он все видит? Драко смотрел прямо перед собой, старательно придавая своему лицу выражение вежливой невинности. - Что, ты имеешь в виду это? Рука, уже лежавшая под ее юбкой, скользнула вверх по бедру еще на сантиметр. - Да! Я вообще-то серьезно. Ты придурок! У нее вырвался тихий смешок, когда его пальцы начали щекотать чувствительную кожу внутренней стороны бедра в опасной близости от ткани трусиков. Он надеялся, что на ней те девственные, маленькие хлопковые трусики, которые он так любил. Злобно ухмыльнувшись, он пожал плечами. - Возможно. Ищущие пальцы переместились еще выше, бесстыдно скользя по коже, прикрывшись лишь тонкой тканью юбки. Ага. Маленькие хлопковые трусики, уже довольно мокрые. Не в силах сдержаться, Гермиона испуганно и судорожно втянула воздух. И тут терпению пришел конец. Быстро шагая, профессор Снейп в считанные секунды добрался до их стола. - Мисс Грейнджер. Мистер Малфой. Нужно ли мне напоминать вам, что сегодняшнее зелье будет оцениваться примерно через десять минут? Я вижу по содержимому вашего котла… - он помолчал, вглядываясь в круглую железную чашу, нахмурив брови, - что вы. Даже. Близко. Не готовы, - его тон стал вкрадчивым, а улыбка опасной. – У нас сегодня проблемы с концентрацией? Внезапно, казалось, что весь шум высосали из класса, и все взгляды обратились в их сторону. Снова. Пятый раз за две недели. Гермиона покраснела и, бросив быстрый взгляд на Снейпа, опустила голову, уставившись на свои руки. Сжав ноги вместе, она молилась, чтобы ее реакцию на блуждающие пальцы Драко никто не заметил, хотя ей казалось, что ее возбуждение, подобно животным феромонам, становилось лишь острее. С таким же успехом она могла бы размахивать красным флагом. - Извините, профессор, - пробормотала она. Очевидно, Драко не раскаивался и был совсем не смущен. Он одарил Снейпа веселой обольстительной улыбкой. - Извините, профессор, мы скоро закончим. Не беспокойтесь, - а затем, к ужасу Гермионы, он подмигнул. Очевидно, такая дерзость была неожиданностью даже для Снейпа, потому он непроизвольно напрягся и отступил на шаг назад. Мальчик зашел слишком далеко, и не важно: любимчик он или нет. - Что ж, посмотрим, что вы из себя представляете, - ответил он резким тоном, полным праведного негодования. – Я буду ожидать полного отчета обо всех шагах, а также тщательного анализа ваших результатов. Он повернулся, развивая свою мантию, и начал бродить по проходам, заглядывая в другие котлы. - Эй! – прошептал Рон Гарри через плечо. – Что, черт возьми, происходит между Гермионой и Малфоем? Гарри приподнял бровь. Иногда Рон мог быть невероятно тупым. - Думаю, не так уж и много, - ответил Избранный, зная, что ирония его ответа, скорее всего, ускользнет от его друга. Тем не менее, вероятно, так лучше для всех, в том числе и для Гермионы. Он никогда не видел ее такой живой и сияющей, как в последние несколько недель. Гарри был бы последним, кто испортит ей отношения, даже если они с Малфоем. - Да, конечно. Я так и знал, - радостно сказал успокоенный Рон. – Я имею в виду, черт возьми, что вообще может происходить между Гермионой и Малфоем? Гарри посмотрел мимо Рона на свою подругу, сидевшую за партой через два ряда. Ее длинные вьющиеся волосы скрывали лицо, но он заметил, как ее рука незаметно скользнула вниз, на колени Драко, и, наконец, исчезла в его мантии. «О, абсолютно ничего», - подумал он, не в силах сдержать кривой усмешки. Ни-че-го.