Just Superficial

Минхо точно мог сказать, что Джисон был в восторге от новости о выписке, лицо младшего снова засияло, но его собственное настроение было омрачено осознанием того, что он оставит Минхо. Он вышел, чтобы дать Джисону немного уединения для переодевания, и вытащил свой телефон, чтобы сообщить новости своим друзьям. Чонин написал ему сообщение, чтобы сообщить, что Сынмин свободен в тот вечер для их мини-разговора или что бы это ни было, и Минхо пообещал, что освободится, как только проводит 3RACHA. Они договорились встретиться в квартире Минхо, и Чонин пообещал принести пиццу, из-за чего это больше походило на тусовку, чем на вечер эмоциональных разговоров. Он отправил Феликсу сообщение, приглашая его тоже, хотя и предупредив, что тот будет участвовать в драматической конфронтации. Минхо был готов попрощаться с больницей, даже если он не был готов попрощаться с Джисоном. В понедельник он возвращался к своему обычному графику: три смены подряд по двенадцать часов в день. Он скучал по своему отделению. Но больше всего он скучал по своей милой, тихой квартире. – Хён! – Джисон внезапно появился позади него, подпрыгивая на месте. – У нас на завтра уже запланирован концерт. Минхо улыбнулся его энтузиазму и спросил: – Ты так рад вернуться на сцену? Джисон выглядел почти оскорбленным, бросив на Минхо дерзкий взгляд. – Я живу для того, чтобы выступать перед толпой. Выступать страшно, но это лучший вид выброса адреналина. – Я понимаю, до того, как я начал работать тут, я был танцовщиком, – Минхо наблюдал, как взгляд Джисона опустился на его бедра, и понимающе хмыкнул. Он попытался проигнорировать свою дрожь и продолжил: – Я просто имел в виду твою травму. – О, – Джисон посмотрел вниз на свою руку, которую он все еще рефлекторно прижимал к груди. – Да, это ерунда. У меня было так много травм и неудач на сцене, что я думаю, что это меня не волнует. Минхо улыбнулся его уверенному ответу и попытался отодвинуть свое беспокойство в сторону. Если Джисон сказал, что с ним все будет в порядке, значит, так вероятно, все и будет. – Вы, ребята, уезжаете сегодня вечером? Лицо Джисона слегка вытянулось, он кивнул. Он взглянул на Минхо, который пытался не выглядеть настолько очевидно разочарованным. Должно быть, он постарался не так хорошо, потому что то, что было написано на его лице, заставило младшего немного приободриться. – Не волнуйся, хён, я буду писать тебе, пока я тебе не надоем! Минхо рассмеялся, но в глубине души понимал, что вряд ли они когда-нибудь дойдут до этого. Он был уверен, что будет сидеть с телефоном в руке, нетерпеливо ожидая сообщений от Джисона. Он знал, что они оба были занятыми людьми, и надеялся, что их общение не иссякнет. Минхо отбросил эту мысль и улыбнулся Киле, когда она подошла, чтобы начать процесс выписки Джисона. Минхо позвонил Чанбину, чтобы тот мог услышать инструкции по уходу, и вышел, отправляя сообщение Чонину, сообщив ему, что они могут встретиться с ним у него дома примерно через час. Он как раз убирал свой телефон, когда двое участников 3RACHA вышли из палаты, рука Джисона теперь была на черной перевязи, и он присоединился к ним по пути к лифту. Чанбин отошел, чтобы позвонить Хенджину, когда они достигли дверей вестибюля, и Джисон повернулся лицом к Минхо. – Я собирался пригласить тебя потусоваться, пока мы не уедем в аэропорт, но Чанни-хён сказал мне, что ты встречаешься со своими друзьями, чтобы разобраться с ними. – Я надеюсь, что это будет скорее дискуссия, чем драка, но да, так и есть, – Минхо взглянул на часы, осознав, насколько было поздно. – У нас, вероятно, все равно не было бы много времени до твоего рейса, уже поздно. Минхо опускал руку обратно вниз, когда внезапно и неожиданно в его руках оказалось теплое тело младшего. Поврежденная рука Джисона была тесно зажата между ними, и Минхо попытался избежать давления на нее, но младший притянул его ближе здоровой рукой. Он сделал все возможное, чтобы мягко прижать его к себе, прежде чем их объятия были прерваны Чанбином, прочистившим горло. Его путь до машины и последующая поездка домой прошли в тишине. Он жалел, что не сказал что-то еще или не сказал большего, пока держал в объятиях своего красивого рэпера, но теперь было уже слишком поздно. – Пока, Ханни. – Пока, хён.

***

Минхо решил, что ему, как старшему, лучше просто выложить все свои карты на стол. Он потратил время на обдумывание и позволил себе быть немного мелочным, но ради друзей пришло время быть искренним. – Позвольте мне просто сказать несколько вещей, и я не хочу, чтобы вы, ребята, перебивали. Чонин и Сынмин оба кивнули, наконец, выглядя немного нервными, сидя бок о бок на диване, и почти синхронно ответили: – Хорошо, хён. – Окей, – Минхо вздохнул и сосредоточился на какой-то точке над правым плечом Чонина. – Вы оба взрослые люди, и я уважаю ваши решения, когда дело доходит до того, с кем вы встречаетесь. Я признаю, что причина, по которой я раздувал из мухи слона, заключалась в том, что я боялся, что Инни пострадает. Он заверил меня, что ты настроен серьезно, я верю, что вы достаточно хорошо коммуницируете в ваших отношениях и что вы оба на одной волне. Двое его друзей кивнули, потянувшись, чтобы взять друг друга за руки, даже не глядя. Небольшая спонтанная демонстрация того, насколько они близки друг с другом, побудила Минхо встать со своего кресла. Он прошел в свою кухоньку и налил себе стакан воды со льдом, просто чтобы занять руки. Кроме того, было легче продолжать, когда ему не нужно было притворяться, что он смотрит на них. – Причина, по которой я страдаю от переизбытка эмоций, больше связана с тем фактом, что вы оба скрывали это от меня, – он сделал глоток, а затем на мгновение повертел в руках край стакана. – Вы двое и Феликс – мои самые близкие друзья. На самом деле в моей жизни нет никого другого, с кем я проводил бы столько времени, как с вами троими. Мы видимся почти каждый день, так что тот факт, что вы намеренно держали это в секрете от меня в течение нескольких недель – это горькая пилюля, которую трудно проглотить. Минхо вернулся на свое место и попытался сесть обратно. Он не хотел расстраиваться и заставлять своих друзей чувствовать себя так, будто он обвиняет их в чем-то. Он просто хотел честного объяснения и дать понять, почему именно ему причинили боль. – Вы можете сказать мне почему? Почему вы лгали мне из-за этого? Я просто хочу понять. Сынмин и Чонин обменялись взглядами, прежде чем младший из них отважился сказать: – На самом деле мы не хотели это скрывать, хён. Минхо пристально посмотрел на Сынмина, зная, что темные глаза и нечитаемая маска пугают его друга. – Почему ты никогда не упоминал, что тебе вообще нравился Инни? Я знал, что он неравнодушен к тебе, но ты никогда не говорил о нем. Он пожалел о своих резких словах, когда Чонин немного нахмурился, но ответ Сынмина, казалось, успокоил его. – Хён. Ты думаешь, что шутишь, когда называешь Инни своим малышом, но я знаю, что это не так. Ты действительно можешь винить меня за то, что я держал в секрете, что у меня были к нему чувства? Я не хотел, чтобы ты изображал из себя гиперзаботливого отца по отношению ко мне. Минхо обратил свое внимание на Чонина, склонив голову набок. – Ну, а что на насчет тебя? Ты рассказывал мне о каждом взаимодействии, которое было у вас с Сынмином за последние два года, но не рассказал о вашем первом свидании? Опять же, Минхо потерял контроль над своим языком, и Чонин стал жертвой. Однако у его брата хватило порядочности выглядеть пристыженным вдобавок к смущению. – Я говорил тебе об этом, но я просто сказал, что мы тусовались, а не то, что это было свидание. – А затем не упомянул о втором и третьем, и так далее, и так далее, – добавил Минхо, скрестив руки на груди. – А потом, каждый раз, когда мы обсуждали планы на выходные, вы, ребята, говорили: «О, ничего особенного» или «Просто заняты мелкими делами» вместо того, чтобы сказать, что вы встречаетесь или даже проводите время вместе. – Я не хотел, чтобы ты думал, что мы просто не приглашали тебя потусоваться с нами! – заскулил Чонин, отводя взгляд. – Как это делает ситуацию лучше?! – взорвался Минхо, наклонившись вперед. – Ты знал, что в конце концов должен был сказать мне, так зачем лгать? Ты пытаешься вывернуть это так, чтобы казалось, будто ты делаешь это ради меня, но все, чего я хочу – это чтобы вы оба были счастливы. Я просто хочу знать, почему ты чувствовал, что не можешь поговорить со мной об этом ни разу за последние несколько недель. Пожалуйста, будь честен со мной. Минхо с ужасом обнаружил, что по его щекам внезапно потекли горячие слезы, и сердито смахнул их. Чонин выглядел испуганным, а Сынмин выглядел смущенным, и на то были веские причины. Минхо очень редко позволял своим эмоциям брать верх над собой, и он не мог вспомнить, когда в последний раз плакал перед другим человеком. На данный момент ему больше нечего было терять. – Я сделал или сказал что-то не так? Я заставил тебя чувствовать себя некомфортно?