Face 2 Face.

      Вода лилась медленно, медитативно шурша. Ваня сидел не двигаясь, следя за тем, как она бурлила, поднимая пену в его личном котле. В ванну заливался кипяток, ничем не контролируемый; вентель холодной воды был плотно закручен. Любитель чего погорячее, да ещё и с суицидальными наклонностями, который хотел растопить мерзлоту изнутри. Комбо! Лишь недавнее происшествие создавало неприятный осадок где то на душе. Вроде и не ком в горле и не тяжесть в сердце... Состояние, в которое ты входишь, предвкушая какой то пиздец. Что то на подобии мрачного шестого чувства.       Работающая изо всех сил вентиляция гудела и потрескивала, но это вовсе не спасало: вязкий воздух проникал во все уголки, оставляя конденсат, влажность поднималась, а пар, исходящий от воды, слегка размывал границы предметов. Соображать сейчас было до омерзения тяжко, но это не мешало мыслям роится в в мозгах, напоминавших сейчас пережёванную раз двадцать на подряд жевачку марки "Хуба-бубба": это тебе не "Спеарминт" с "Орбитом" или "Диролом", это была склизкая, мягкая и крайне липкая субстанция розового цвета, что для мозга не есть хорошо. От такого сравнения пальцы, сомкнутые в замок, непроизвольно дёрнулись, но это вовсе не повлияло на состояние лёгкого транса, в котором пребывал сейчас Ваня, погруженный в свои мысли. В основном, он думал о том, что же это могло быть? Не уж то бэд-трип? Да чтоб ему под землю провалиться, если бы он что то по собственной воле употребил. Последние лет 15 он в завязке. Значит подмешали. Но зачем? И кому это вообще нужно было? А может вообще уже шиза... Старческий маразм в таком молодом возрасте или деменция, шуй его знает, в наше время вообще всё может быть. Тем временем воображаемый терновый венок впивался в его голову — так можно было описать эту отвратительную головную боль, которая преследовала его последний месяц.       Наконец вырвавшись из вереницы мыслей, Ваня обшарил карманы своих любимых джинс. Первый заход окончился провалом, в палец впился злосчастный кусочек стекла, который, по видимому откололся от телефона. Это было больше неприятно, чем больно. Второй заход — и тоже неудача, но в этот раз, чуть лучше. Старая зажигалка марки Зиппо. Всегда модно, никогда старьё. Навевает затёртые до дыр подколы из разряда "Ложку греть удобнее))0)". Третий заход, и вот оно, победа! зип-лок с таблетками наконец был вызволен из плена джинсовой ткани. Пакетик с димедролом и седальгином. Внутри бумажка с заботливым напоминанием "Не забудь выпить!" от Вани из прошлого. — У тебя и так проблем предостаточно, а ты ещё и шины в таком виде носишь, придурок. — не очень то и весело хмыкнув, он встал и, закинув таблетки, запил водой из под крана. Трещины и сколы начали расползаться по зеркалу. От противного скрежета стекла Ваня съёжился. Всё происходящее наводило ужас. Безысходный и отвратительный ужас. Хотелось выбить дверь с петель, спрятаться, убежать куда то, забиться в угол, свернуться калачиком, и восстанавливая ритм сердца, замкнуться, спасая себя от внешних и внутренних раздражителей. Да только проблема в том, что от себя, как ни старайся, не убежишь. Это и добивало последние надежды на устойчивую психику.       Он отчаянно надеялся что очередная партия таблеток, поступивших в организм , наконец поможет. Он сам себе питомец, врач, пациент, судья и подсудимый, окончательно забывший, почему он приговорён контролировать этот эксперимент. Всё было продумано наперёд: седальгин — мощное обезболивающее, в купе с димедролом который имеет свойство усиливать эффект и действует как такое себе, но успокоительное, плюс побочка в виде сонливости. Идеальный рецепт для хорошего "оттяга" в свои 36 лет. Но мы же помним главное правило, верно? Никакого алкоголя. Горечь таблеток всё ещё чувствовалась на губах, неприятно вязала язык и отдавала своим привкусом куда то вглубь.       Первым делом в кучку на полу, около стиральной машины полетел свитшот. Не как показывают в фильмах, где какой нибудь мачо независимо от ситуации одним ловким движением стягивает с себя футболку или рубаху и бросает куда то в сторону, вовсе нет. Всё ещё сжимаемый страхом, Иван неуклюже снимал с себя свитшот, растягивая рукава и с трудом вытаскивая голову. В ту же кучу, звеня ремнём, полетели замызганые джинсы, трусы и носки. Слабо разбирая, что в принципе происходит, Ваня перелез через бортик ванной и погрузился в воду, ни капли не заботясь о её температуре. Разогнувшись наконец в полный рост и оказавшись по шею в воде, он медленно расслаблялся. Такого давно не было в его перегруженной жизни. Простого, человеческого отдыха. Таблетки вскоре начали действовать. Странное чувство дискомфорта, но в то же время уюта, переполняло музыканта. Влажный воздух наполнял лёгкие. Все казалось каким то далёким и бархатным. Из-за духоты глаза начали слипаться и сон постепенно настигал его, словно кто то аккуратно оплетал всё тело, заворачивая в кокон грёз. Свет казался уже не таким ярким как раньше, окончательно треснувшее зеркало теперь ни капли не волновало Ваню, и головная боль, так сильно давившая на сознание, наконец отошла на задний план. Тишина. Только редкий плеск воды, шум вентиляции и ритмичный миокард. Глаза закрывались. Свет смеркался. И он погружался все глубже.. Глубже и глубже... Куда то вниз, в невесомость.... Вскоре, настала гробовая тишина. Этот странный осознанный сон являлся единственным спастельным оазисом покоя в жизни Ивана за последние несколько лет. Как в далёком космосе он плыл в невесомости в совершенной темноте в неизвестность, не размыкая глаз. Он всегда знал что выплывет и в итоге вернётся туда, откуда всё начиналось. Но видимо не в этот раз.