Их путь

      Всё как будто бы хорошо. Они, кажется, живут, как и раньше, когда ещё не было всех этих невысказанных проблем. Впрочем, некоторые считают, что проблемы были изначально, начиная с ситуации шесть лет назад, о которой Федя, например, ничего не знал. Федя, оказывается, вообще много чего не знал.       Он-то к ним со всей откровенностью, чтобы никаких секретов друг от друга, потому что доверять надо, да и в таких отношениях, как у них, лучше сразу сказать, предупредить, чем потом разгребать. Видимо, так думал только Федя. Как только ему предложили съехаться, он ведь сразу рассказал про Кокорина, про всю ту муть, которую они не могли разрешить несколько лет, про свою идею жениться и непосредственно свадьбу, бывшую, наверное, худшим событием в жизни Феди. Его послушали, покивали головами, мол, приняли к сведению, а потом, быть может, просто забыли. Потому что иначе зачем на те же грабли? Федя ведь, кажется, нормально всё объяснял.       Впрочем, Федя не объяснил самого главного и теперь очень переживает, что это может снова вылиться во что-то неприятное. Федя не уверен, что ещё раз они смогут вместе преодолеть подобную проблему. Кто-то точно решит, что с него хватит, и Федя почему-то уверен, что этим человеком станет Антон. На того навалилось слишком многое за последнее время, а Антон редко отличается сдержанностью, поэтому легко может посчитать, что проще избавиться хотя бы от одной своей проблемы, чем с ней разбираться. Федя бы его понял. Федя не стал бы спорить. Но что делать с Лёшей?       Что делать с Лёшей — это вообще хороший вопрос. Здесь Федя снова упирается в свои размышления и страхи. Он никогда не умел говорить о чувствах и вот этом всём, ему проще в действиях, но близнецы хотят слушать. Кокорин тоже хотел слушать, и чем это кончилось? Федя боится повторения, но никак не может подобрать нужные слова, чтобы однажды собрать их всех на кухне и объяснить, что он думает, что чувствует, как видит их отношения дальше. Хотя Федя не уверен, что его правильно поймут. А что, если своими словами он сделает только хуже? Что, если расстанутся? Потерять из своей жизни близнецов Федя боится даже больше, чем снова с ними поссориться.       Хорошо, что хотя бы в школе никаких проблем, потому что Федя не уверен, что смог бы одновременно решать столько задач. Он и сейчас почти два часа просто сидит в своём кабинете, ничего не делая, хотя работа имеется. Вспоминает, как в 2013-м к ним в школу прислали проверяющего, худшего во всей Москве, проклятого Илью Олеговича Кутепова, которого предпочитают не упоминать даже шёпотом. А то, кто знает, ещё призовут обратно. После него, конечно, проверки тоже были, но все они для Феди уже не представляли той же опасности. Школу никто закрывать не собирался, едва ли переступив порог здания. Более того, после Кутепова придраться было не к чему, всё решили, всё исправили и даже больше.       — Федя, слушай, у меня к тебе просьба, — без стука в кабинет заваливается Кокорин. Так и не научился хоть каким-то элементарным формам субординации за столько лет в должности завуча.       Федя до сих пор не поднял вопрос о том, чтобы поставить на место Кокорина ныне безработного Марио, а Саше дать возможность заниматься всякими внешкольными мероприятиями, секциями и кружками. Поднимать футбольную сборную на новый уровень, например. У Феди банально не было времени поговорить, потому что пытался сохранить свою личную жизнь хоть в каком-то виде.       Когда в школе каждый день присутствовал Кутепов, даже попросивший себе отдельный кабинет для работы, Кокорину пришлось переехать к Феде. Это было ужасно несвоевременно и привело к некоторым проблемам, потому что Кокорин тогда ещё надеялся вернуть себе Федю, а Федя был в шаге от женитьбы. Как только Кутепов закончил свою деятельность на территории школы, и Федя окончательно дал понять Саше, что больше между ними ничего не будет, то последний незамедлительно вернулся обратно, в свои владения. Впрочем, с тех пор меньше Кокорина в Федином кабинете не стало. Он постоянно таскался сюда по поводу и без, иногда чтобы просто посидеть на удобном диване и обсудить какую-нибудь новость, совершенно не относящуюся к работе.       — Что тебе опять нужно? Диван не отдам, не пытайся, — говорит Федя.       — Да понял я уже, что диван для тебя дороже дружбы. Ни себе, ни людям. К тебе ж никто не ходит, чтобы на нём сидеть.       — Потому что на нём вечно ты.       — Ну, вот. А отдал бы мне диван, я бы тут больше не появлялся.       — Ой, Кокорин, я тебя знаю. Всё равно найдёшь повод, лишь бы не работать. От темы не отходи, что ты снова хочешь?       — У тебя есть немного лишнего места? — пока Федя думает, Кокорин уже начинает осматриваться. По-хорошему, убрать бы диван, и сразу появится огромный кусок пустого пространства, который можно заполнить чем угодно.       — Зачем?       — Хочу поставить несколько коробок. Временно, — тут же добавляет Кокорин, значительно поднимая руку.       — У себя поставь. Твой кабинет даже больше моего.       — С радостью, но там уже нет места. Коробок чуть больше, чем я думал, — Кокорин чешет затылок. — Вот сюда можно? — указывает на место между диваном и шкафом с какими-то бумагами. К шкафу Федя обычно подходил только по самой крайней необходимости, потому что документы, которые в нём хранились, были уже столетней давности и представляли исключительно исторический интерес для кого-либо. Кокорин думает, что здесь вместилось бы около шести коробок, если поставить две рядом и ещё четыре сверху.       — Что за коробки вообще?       — Ну там... просто коробки. Ничего существенного. Опять же, это временно. Максимум, наверное, пару месяцев. Проверок у нас не будет в ближайшее время, а остальным нечего любопытствовать.       Феде не нравится эта идея. Совсем. Кокорин явно что-то не договаривает, и Федя уверен, что это что-то важное, ведь иначе в чём сложность сразу сказать, что будет лежать в коробках? Значит, этим вещам явно не место в кабинете директора школы, возможно, не место вообще где-либо, кроме какого-то склада. С другой стороны, что такого запрещённого Кокорин мог бы достать, что оно уже не влезает в его кабинет, поэтому нужно расширять территорию?       — Скажи лучше сейчас, что ты собираешься притащить. Или я пойду к тебе, вскрою коробки и выясню сам, — предупреждает Федя.       — Да ничего такого, правда! Федь, ну не начинай. Я же тебя, как друг, прошу. Разве можно не доверять друзьям?       Конечно, дружба для Феди стоит всегда на первом месте. В этом его слабость. Он не умеет говорить «нет» своим друзьям, поэтому Кокорин и работает завучем. Никто, кроме Феди, никогда не взял бы его, не помог, оставил бы искать себе работу самостоятельно. Но Федя лучше возьмёт двойную нагрузку на себя, чем оставит друга в беде. Вот и сейчас Кокорин пытается надавить на самое важное. Сейчас бы ссоры из-за каких-то коробок разводить, ну!       Вот только Феде уже не шестнадцать, когда подобное прокатывало, когда в нём прочно сидели убеждения, что нельзя отказывать друзьям, ведь это не по-пацански. Феде даже не двадцать восемь, чтобы ждать, что однажды Кокорин найдёт у себя мозг и перестанет творить чушь. Феде тридцать четыре, он почти десять лет управляет школой, и Феде надоело, что при этом его мнение не играет никакой роли.       Поэтому Федя со вздохом поднимается из-за своего стола и направляется к кабинету Кокорина. Он предупреждал. Он предлагал сказать сразу. Не захотел — сам виноват. Кокорин бегом двигается следом, пытаясь не показывать беспокойства. Не верит, что Федя действительно готов к каким-то решительным поступкам. Предпосылок уже столько лет не было, с чего бы вдруг. И Кокорин усмехается, спрашивая, неужели Федя серьёзно сейчас пойдёт вскрывать коробки. Это же просто нелепо!       Только Смолов заходит в кабинет и видит штук двадцать коробок, криво стоящих друг на друге, — Кокорин даже не сумел нормально их поставить без угрозы навредить самому себе или кому-либо ещё в помещении, ведь коробки едва ли не сразу при входе. Феде достаточно снять одну, довольно тяжёлую, чтобы посмотреть на подпись чёрным маркером, которой коробка была отвёрнута к стене. Конечно, чтобы никто не увидел информацию о содержимом. Но Федя не останавливается на надписи, он находит ножницы на столе, где царит такой же беспорядок, как и везде, где появляется Кокорин, и разрезает скотч.       — Пиздец, Смолов, ты в курсе, что это порча имущества? — спрашивает нервно Саша. Не то чтобы ему как-то больно смотреть на вскрытую коробку, но он всё ещё старается выглядеть непоколебимо в этой ситуации. — Это даже не моё.       — Это, блядь, что, Кокорин?! — раздражённо обращается к нему Федя, указывая рукой на кучу упаковок внутри коробки.       — Открой глаза и посмотри. Или ты о таком никогда не слышал? — усмехается Кокорин, скрещивая руки на груди.       — Нет уж, я хочу от тебя услышать. А то мало ли я что-то не так понял. Ты же утверждаешь, что здесь ничего такого, что не могло бы находиться в школе. В школе, Кокорин, где учатся, блядь, дети.       — Во-первых, я завуч старшей школы. В том возрасте, в котором находятся старшеклассники, уже давно знают, как выглядят члены. Даже не резиновые, я попрошу. Во-вторых, я не виноват, что у Паши закрыли целый склад из-за долгов по аренде. Управляющий складом — еблан. Ничего не сказал, а когда уже к Паше пришли из налоговой с претензиями, было поздно. Как любящий парень, естественно, я помогаю по мере возможностей. У нас вся хата в этих ёбаных игрушках и прочей хуйне, а коробок полно, девать некуда. Паша раскидал по остальным магазинам, но ещё осталось. Вот и пришлось идти на крайние меры.       — За такое можно и уволиться, Кокорин.       — Правда? — Саша поднимает бровь. — Сколько лет, Федя, ты всё грозишься меня уволить? Уволил хоть раз?       — Не думаешь, что однажды моё терпение кончится?       Кокорин усмехается, отмахиваясь. Для него Федины слова действительно звучат смешно, ведь он знает, что тот никогда не сможет так поступить со своим другом. Не просто другом, а очень близким человеком, пусть и в прошлом. Федя слишком сильно дорожит теми связями, что имеет, будь то необходимые для карьеры знакомства или эмоциональные привязанности с долгой историей.       — Обсудим на собрании, Саша, — говорит Федя и уходит.       Звучит всё ещё неубедительно, о чём Кокорин и сообщает в спину другу, а потом вечером рассказывает за ужином Паше. Паша слушает невнимательно, потому что, как всегда, занят своей работой, постоянно отвлекаясь на телефон. Иногда Саше хочется обидеться на него за это.       Между Пашей и Федей Кокорин часто искал что-то общее, находил даже. Возможно, это как раз тот самый случай типажа, о котором говорил ему Денис. В любом случае, Саша знает, что влюбился в Пашу не случайно. Вот только, в отличие от Феди, Паша был помешан на своей работе, ничего не ставил выше неё. И если бы ему позвонили посреди ночи с требованием срочно приехать в один из магазинов, потому что там случилось нечто из ряда вон выходящее, Паша приехал бы. Бросил бы сон, Сашу, что угодно, но поехал бы узнавать, что там с его драгоценным секс-шопом. Паша — бизнесмен, и для него нет ничего страшнее, чем потерять своё дело, которому отдал всё.       Даже сейчас, пока Саша рассказывает о Фединой выходке, единственное, что волнует Пашу, насколько сильно пострадала коробка с товаром. Смолов вряд ли бережно вскрывал её. Конечно, внутри все игрушки упакованы ещё раз, но тем не менее. Придётся всё ставить на витрину, а не хранить на складе. Мало ли.       — Тебя не беспокоит, что меня могут уволить? — удивляется Саша.       — Ты же сказал, что Федя никогда тебя не уволит. Я считаю это довольно убедительным, ты знаешь Федю дольше и лучше.       — Да. Я уверен, что он меня не уволит. Он никогда не сможет это сделать. Но если бы вдруг я остался без работы, если бы меня всё же уволили, ты бы переживал?       — Я вполне могу обеспечить нас обоих, — пожимает плечами Паша. — Только не думай теперь увольняться самостоятельно, а то я знаю твою решительность.       — Почему?       — Дополнительный доход никогда не бывает лишним.       — Значит, тебе интересно только то, что я тоже приношу деньги?       — Меня всегда волнует, что кто-то приносит деньги в наш общий бюджет. Случись что, было бы лучше, если бы хоть кто-то из нас остался при работе.       — Ты постоянно говоришь только о деньгах и работе. Это начинает бесить.       — Тогда устрой скандал.       — Что? — не понимает Саша.       — Если тебе что-то не нравится, я открыт к диалогу. А если у тебя нет сил спокойно решать проблемы, то предлагаю просто наорать на меня и успокоиться хотя бы так. Не вижу ничего страшного в этом. Все ссорятся.       — Не хочу я с тобой ссориться, — фыркает Саша.       — А что хочешь?       — Хочу кричать, — задумчиво сообщает он после некоторого раздумья. Встаёт со своего места, подходит к Паше и кладёт руки ему на плечи. — Но не на тебя, а из-за тебя.       Паша смеётся, поворачивая голову к Саше, чтобы тот мог наклониться и поцеловать.

***

      Собрание проходит где-то через неделю после Фединого обещания. За это время в кабинете Кокорина прибавляется коробок, и он ни о чём не жалеет. Федя знает об этом, но тоже не предпринимает никаких действий. Он уже всё решил.       — Самая, наверное, главная новость этого собрания, — объявляет Федя, стоя перед длинным столом, за которым расположились учителя старшей школы.       Их состав несколько изменился за последнее время. Ушла из школы Инна Юльевна, казалось бы, вечная учительница английского, которая преподавала ещё у самого Феди. Уволился ОБЖшник Михаил Павлович — один из немногих, с кем у Дениса были нормальные рабочие отношения. Они соседствовали, и Денис иногда мог зайти во время «окна» к Михаилу Павловичу, чтобы поговорить о последних объявлениях с собрания. Денису практически никогда не нравились принятые там решения, а Михаил Павлович зачастую разделял его точку зрения.       После легендарного выпуска 2014-го года, наконец-то, удалось избавиться от учителя геометрии Вагнера. Он тоже вёл ещё при Феде и никак не хотел покидать своё место, хотя жалобы были. В 2014-м году Федя поставил вопрос об увольнении более конкретно и попросил Вагнера уйти самостоятельно. Тем более, что замена ему была готова. Вагнер улыбнулся, прекрасно понимая, что к этому всё шло, оставалось только ждать. Он даже сказал напоследок что-то нелицеприятное Феде, но тот уже не помнит, что именно. Да и наплевать, если честно.       Учитель черчения, Бавин Александр Максимович, долго болел в последний год. Все терпеливо ждали его возвращения, потому что найти учителя черчения, который мог бы одновременно вести ИЗО у средней школы, оказалось довольно трудно. С болезни Александр Максимович так и не вышел. Федя периодически звонил его родственникам, уточняя, не изменилась ли ситуация, хотя учитель уже точно в школу не вернулся бы. Просто Феде не хотелось, чтобы последнее, что вспомнил бы о нём Александр Максимович, было увольнение, да ещё и без личного присутствия его самого.       — С сегодняшнего дня у нас в гимназии новый завуч старшей школы, — продолжает Федя. — Прошу знакомиться, Марио Фернандес. Работал завучем около десяти лет в 623-й школе из Марьиной Рощи. Теперь будет частью нашего, надеюсь, дружного коллектива.       Ерохин, Дзюба, Акинфеев и Денис, конечно же, рады. Последний так вообще знал заранее, что Марио будет работать с ним вместе. Федя сообщил об этом месяц назад, но просил ни в коем случае не рассказывать Кокорину. Кокорину и не рассказали. Он сидит, непонимающе глядя на улыбающегося Марио, скромно стоящего около Феди.       — А как же Александр Александрович? — первой находится Наталья, учительница английского, сидящая рядом с Кокориным.       — Ты чё, реально меня уволил? — удивляется Саша. — И даже не сказал?       — Никого я не увольнял, — закатывает глаза Федя. Как будто он не знал, что Кокорин устроит сцену из всего происходящего вместо того, чтобы спокойно дождаться продолжения. — Александр Александрович теперь будет заниматься внешкольной деятельностью. Кружки, секции — то, что ему интереснее проблем старшей школы. Надеюсь, что теперь наши спортивные команды станут ещё более конкурентоспособными, а хор всё же отберётся на городской конкурс фольклорной песни.       Нет, Саша не отрицает, что дела школьной футбольной команды ему интереснее, чем условные разборки в поведении каких-то старшеклассников. Саша даже порадовался, что ему не нужно больше копаться в однообразных бумажках на те темы, в которых он ничего не понимает и понимать не хочет. Но Саша всё-таки чувствует странную злость на Федю. Тот ничего не сказал, не предупредил, просто за спиной у Кокорина пихнул на его место Марио. Ладно бы ещё кого-то со стороны, но Марио! Значит, Денис был в курсе, что скоро его парень придёт на место Саши. Не мог не знать, потому что всем было известно, что Марио уже несколько месяцев безработный.       Свои претензии Саша высказывает тут же, едва дожидаясь, когда все выйдут из кабинета.       — Освободи для Марио рабочее место, — только и говорит Федя.       — Чего?! Это мой кабинет, там всё моё!       — Теперь у тебя кабинет вместе с методистами. Забери свои вещи и отдай Марио ключ. Или в твоём бывшем кабинете есть что-то, что мешает тебе переехать?       — Да пошёл ты на хуй с таким отношением! Я столько лет был завучем...       — Не самым лучшим, будем честны. Скажи спасибо нашей дружбе, что я не уволил тебя, спустя год работы. Вернее, спустя год, за который ты ничего полезного не сделал.       Кокорин заходится в своём негодовании, но ничего больше не говорит. Только отталкивает Федю в сторону плечом, направляясь к себе в кабинет, чтобы начать переезд. Надо же, его ещё и личного кабинета лишили! Теперь ютиться в этой конуре вместе с двумя методистами. Стол ему выделят, спасибо большое! Если так пойдёт и дальше, то Кокорин уволится сам, и посмотрим, кто тогда будет решать для Феди проблемы с кружками и секциями.

***

      После того, как Лёша без предупреждения появился на пороге квартиры Марго, ей пришлось расстаться со своим парнем. Это случилось буквально на следующий день, потому что Серёжа не был согласен мириться с такими друзьями своей девушки. Марго открыла перед парнем дверь и сказала, что в таком случае она не согласна мириться с ним. К слову, это был уже третий парень за последние пять лет, с которым Марго пришлось порвать не из собственного желания. Впрочем, и не последний, как выяснится позже.       Когда-то Лёша жаловался, что его бросали по любому поводу, а самым частым из них был Антон. Мол, Лёша всех доставал разговорами о нём когда ни попадя, постоянно вспоминал и будто бы интересовался им больше, чем своими девушками. Немногие готовы были знать, что будут всегда на втором месте, тем более, проигрывая какому-то брату. Теперь в подобной ситуации оказалась Марго. Марго, которая тоже была одной из тех, кто предложил Лёше разойтись из-за Антона. Правда, там предлог был немного другой. Марго единственная удостоилась чести знать о чувствах близнецов друг к другу. Марго им помогла сойтись, вовремя подтолкнув Лёшу к размышлениям, пока он окончательно всё не испортил.       С тех пор Лёша почему-то решил, что может ходить к Марго, как к своему личному психологу. Она, конечно, сама виновата. Сказала, что всегда готова его выслушать и помочь. Но она просто не предполагала, что из-за Лёши и того, что будет постоянно помогать ему в личной жизни, потеряет свою. Марго открывала Лёше дверь всегда, когда тому было нужно, брала трубку телефона даже на ночь глядя, отменяла свидание с парнем ради того, чтобы выслушать Лёшу.       Марго ни разу не пожаловалась, не сказала Лёше, что тот мог бы иногда думать самостоятельно, вроде уже взрослый. Марго не могла, ей казалось, что это будет некрасиво с её стороны. Она ведь Лёшина подруга, единственный человек, к которому он обращается по любому поводу. У Лёши мало людей вокруг, кому он может довериться. Брат, Федя и Марго. Даже лучшего друга Димы в этом списке нет. Марго просто по-человечески хочется Лёшу пожалеть и помочь. Она никогда не причинит ему боль своим отказом.       — Как думаешь, это могло быть из-за меня? — спрашивает Лёша у брата, рассказывая ему про очередное расставание Марго. Она сообщила об этом между делом, когда Лёша поинтересовался, как там у неё дела с Серёжей. Лёша ведь тоже не мог только о себе говорить.       — Конечно. Я думаю, это как раз из-за тебя.       — Спасибо, я рассчитывал, что ты меня хотя бы успокоишь.       — Ты портишь жизнь нашей подруге, а я должен тебя успокаивать? Много хочешь, родной, — хмыкает Антон. — Странная какая-то тенденция на расставания пошла, конечно.       — В смысле тенденция?       — Ну, Марго рассталась со своим парнем. Я расстался со своей мечтой, как и Саша. Я тебе говорил, что он решил танцевать? Не знаю, насколько серьёзно, но пока ему нравится. Я видел, кстати, у него классно получается... А, ну ещё Акинфеев и Дзюба тоже разошлись.       — Когда? — удивляется Лёша.       — Да пару месяцев назад, наверное. Мне Федя сказал. Ты тогда, кажется, со сборной был где-то.       Лёша цокает языком. Прекрасно просто. Он, вообще-то, работает, для их семьи деньги зарабатывает ценой собственного здоровья и иногда репутации, а ему не рассказывают даже такую мелочь, как ситуацию с Дзюбой и Акинфеевым. Они, между прочим, тоже знакомые, не последние люди. Артём так вообще буквально вывел близнецов в большой футбол.       — И почему они расстались?       — Проще говоря, не сошлись характерами, — легко отвечает Антон. Для него эта новость тоже всего лишь событие. Случилось и случилось, Артём с Игорем не первые и не последние, кто может расстаться.       — Но они были вместе с четырнадцатого. Пять лет, если не больше.       — Больше. Кокорин рассказывал Феде, а Федя мне, что они когда-то давно уже пытались встречаться. Вернее, Игорь был влюблён в Артёма, а тот не считал это чем-то серьёзным. Так, развлечение на пару ночей, пока в сборной вместе тусуются.       Игоря и Артёма сгубило общее прошлое. Оба оказались зависимы от него слишком сильно. В большей степени, конечно, Игорь. Он иногда вообще не понимал, почему решил снова пустить Дзюбу в свою жизнь.       После совместного отпуска Игорю показалось, что он нашёл причину любви к Артёму. Тот без него просто пропал бы, а у Игоря появился рядом человек, о котором можно заботиться. Игорь, по сути, всегда о ком-то заботился.       Когда играл в футбол, часто приходилось быть лидером на поле, оберегать команду и брать удар на себя. Даже если одноклубники были гораздо старше, Игорь всегда требовал, чтобы спрашивали с него. Наверное, поэтому довольно рано завоевал себе первый номер в воротах и капитанскую повязку.       Потом у Игоря появилась девушка, которой он старался дать всё, что мог. Был в неё так безумно влюблён, что едва ли не клал мир к её ногам. До тех пор, впрочем, пока в жизнь Игоря ураганом не ворвался Артём, заставив сойти с выверенной дистанции. Всё ему сломал. Игорь ему доверился, а Артём растоптал и вышвырнул, сказав только:       — Игорёк, ты чего так грузишься этим? Ну, было и было, — руками ещё развёл, улыбнувшись обезоруживающе. — С кем не бывает? Какая любовь, Игорёк? Куда нам с тобой отношения строить? Зачем? Это ж глупо. Брось ты всю эту чушь. Живи спокойно, как раньше жил.       А Игорь чуть жизнь себе не поломал. Почти бросил свою жену, хотя потом всё равно пришлось развестись, но уже по другим причинам.       После у Игоря появилась школьная сборная. До сих пор под его руководством играли десятки мальчишек, и он нёс за них ответственность, переживал, заботился, как мог. При том, что Игорь свою заботу старается открыто не проявлять. Боится, что снова не оценят.       Ещё у Игоря были соседи по коммунальной квартире. Валерия с маленькой дочкой — Игорь часто присматривал за ней, пока женщина была на ночных сменах, забирал из садика, делал какие-то упражнения из развивающих книжек. Владимир Иванович, для которого Игорь был авторитетом, способным решить какие угодно проблемы с остальными соседями. Женя, дочь Владимира Ивановича, рассказывающая Игорю все сплетни и слухи. Другого такого же благодарного слушателя она не нашла бы. И, конечно, Геннадий Петрович — первый тренер Игоря. Человек, смерть которого стала для Игоря самым сильным потрясением за всю жизнь.       Коммуналку расселили, ученики выпускались каждый год. Поэтому самым главным предметом заботы Игоря вдруг стал Артём. У них почти пять лет была какая-то неправдоподобная семейная идиллия. Любили друг друга почти открыто, нежно и преданно, обещая забыть прошлое, начать с чистого листа. Но эта идеальная картина была таковой только внешне. Никто не забыл прошлое. Игорь зависел от него и каждый раз, смотря на Артёма, вспоминал, как однажды такие объятия стали последними, как потом было плохо и больно, как перевернулся мир. Артём признавал собственные ошибки и понимал, что прощение он получил временное и очень хрупкое.       Кто-то сказал, что за счастье нужно бороться, но иногда встаёт вопрос, а нужно ли кому-то такое счастье? Игорь с Артёмом решили, что нет. Первым, разумеется, решил Игорь, а Артём просто не стал спорить, будто всегда был готов к этому. Они разошлись, но продолжали жить вместе, потому что как-то привыкли. Да и слишком много сил было потрачено на то, чтобы превратить их коммуналку в нормальную уютную квартиру.       — Это грустно, — говорит Лёша задумчиво.       — По мне, так это ожидаемо. В их случае.       С тех пор, как Федя с близнецами поговорили о своих отношениях, пусть и разговоры эти можно было назвать продуктивными с большой натяжкой, друг с другом они, впрочем, стали куда честнее. Особенно Антон. Он и до этого редко останавливался в своём мнении, а теперь вообще говорил исключительно прямо. Раньше он не хотел ссориться с Лёшей, поэтому старался молчать, когда что-то не нравилось в поведении брата. Как-никак, но не для того он так долго к нему шёл, чтобы сейчас бросать из-за откровенной херни. Теперь Антону уже плевать, что там Лёша думает по этому поводу. Если ведёт себя, как идиот, значит, идиот.       Лёша отвечал взаимностью. Молчал теперь только Федя, видимо, думая, как решить этот спонтанный переход на прямоту. Потому что, откровенно говоря, ему не нравилось. Выглядело, как у Игоря с Артёмом. И все мы теперь знаем, чем такое заканчивается.       — Я сместил Кокорина с должности. Теперь он не завуч старшей школы, а занимается кружками и секциями, — сообщает Федя вечером после работы.       В последнее время Антон очень часто интересуется, как у Феди дела на работе. Переживает. Беспокоится. Потому что Федя переживает о его карьере ещё с тех пор, когда даже не думали, что будут встречаться. Они оба друг другу, если что-то произойдёт, конечно, не помогут, но хотя бы разделят случившееся. Поддержка — это ведь важно.       — Вау, это что, грядут большие перемены? — удивляется вдруг Лёша.       — Почему?       — Потому что Кокорина только конец света мог бы убрать. Вот я и подумал, что это начало чего-то большего. Тем более, в свете последних событий.       Каждый из них существенно изменил свою жизнь за последнее время. Кто-то попрощался с мечтой, кто-то в ней разочаровался. Кто-то расстался, кто-то потерял работу. Кто-то испытывает некоторые трудности, грозящие перерасти в серьёзные проблемы, если ситуация не улучшится.       Их путь привёл всех к развилке, и что там дальше, каждому придётся решить уже самостоятельно.       А дальше была пандемия, работа из дома, приостановленный чемпионат по футболу и внезапный огромный шаг навстречу своей мечте...