***
«Я не обманываю тебя». Обманывать и правда не хотелось. Особенно лучшего друга. Но ложь тем временем разъедала разум и душу. И нужно было просто избавиться от этого гадкого чувства, чтобы хоть как-то облегчить собственное бремя. На следующий день темные глаза вылавливали знакомый женский силуэт с черным большим виолончельным футляром за спиной на выходе из Академии — Темари прощалась с подругами-струнницами. Удачно, что и у самого Учихи в этот час закончились все репетиции и пары. — Поговорим? — Итачи внезапно поравнялся с идущей по дороге из вуза блондинкой. Появление пианиста было внезапным, но на лице альтистки почему-то не было явного удивления или испуга. Она просто приостановилась, взглянув на Итачи внимательным взглядом и чуть сведя брови к переносице. — О чем? — без приветствия, без всего. — О нас. — О каких... «нас»? — Может быть, начнем встречаться? — хотелось, чтобы те слова, сказанные Шисуи, оказались правдой: Итачи просто хотел начала чувствовать к Темари большое романтическое чувство, но сначала нужно было понять, за что можно полюбить человека, с которым виделся небольшое количество раз на репетициях, а потом... просто переспал. Не за секс же любить? Можно было бы и за привлекательность, коей обладала Темари, но для Итачи этого было мало. Альтистка странно хохотнула в ответ и, с улыбкой сморщившись, шагнула дальше. — Это означает «да»? — Итачи поплелся следом. — Это означает «нет». — Почему? — парень чуть ускорил шаг и, развернувшись и перекрыв собой дорогу девушке, побрел спиной вперед. — Итачи, — с напором изрекла она, решительно посмотрев в глаза. — Мы просто занялись сексом. И не надо сейчас испытывать каких-либо угрызений совести. Со мной все в порядке. И тебе не нужно играть в благородного рыцаря, чтобы спасти честь дамы предложением руки и сердца. — Что? — пианист замер, нахмурившись. Блондинка остановилась тоже, все также не спуская взгляда с чужого лица. Даже утешающе положила руку на плечо парня. — Когда-то ранее Шисуи рассказывал о твоих загонах, — изрекла она, но в ее голосе не было какой-либо поддержки. И это очень явственно резонировало с ее жестом. — Советую тебе просто отпустить ситуацию и не принимать все близко к сердцу. — Ты мне нравишься. Итачи не понял, как это слетело с его губ. Вроде бы он сам себе и не признавался в этом чувстве. Прием вообще скоординировал весь этот разговор только для того, чтобы понять за что можно полюбить Темари... А тут... сморозил такое признание... Он уже видит снова усмехающееся девичье лицо, как чуть морщится альтистка, уводя взгляд в сторону. — Нравишься с самой первой репетиции, — язык Учихи плел речи быстрее, чем успевал осмыслить мозг. Но Итачи уже замечал, как реагирует струнница на его слова — вновь возвращает к нему свой взгляд, но в нем уже нет спокойствия, решительности или же насмешки: только легкое удивление. — И я просто не знал, как действовать. Итачи чувствовал, что врать ей было легче, чем врать Шисуи. Но... по какой причине?***
Ему удалось. Удалось обвести ее вокруг пальца. И в голову даже закрадывалось то, что Шисуи наверняка со всеми своими многочисленными барышнями поступал точно также. Да, это с одной стороны заслуживало осуждения, а с другой... Нет. Однозначно — только осуждение. Итачи знал, что поступил подло уже дважды: обманул Шисуи и солгал Темари. Весь этот мрак копился в его сердце, растекаясь по всем артериям и венам вместе с кровью. Выход был один. Отвлечься. Перевести все внимание на свою девушку — Темари. Постараться влюбиться в нее. В эти забавные светлые хвостики волос. В легкую сдержанную улыбку, что изредка появлялась на изящном девичьем лице. В мысли, что она изрекла — к слову, которые всегда были по сути и здравыми. Да, в Темари можно было влюбиться. Но вот... сможет ли она в него? Итачи чувствовал, как от отчужденной сдержанности, будучи в которой альтистка дала согласие встречаться — «Наверняка, согласилась лишь из уважения к Шисуи. Скорее всего, она также, как и я, завязана на чувстве солидарности со всем его окружением» — она сама становится чуть мягче, улыбчивее и... радостнее, когда сам Итачи находился рядом. — Давай... никому не будем говорить о наших отношениях? — спросил он, когда был уже уверен, что их союз не рассыпается у самых истоков из-за ретроградного Марса, зодиакальной несовместимости или же просто из-за разницы во внутричерепном давлении. — За... зачем?.. — чуть нахмурилась она, но нежная улыбка все равно не сошла с ее лица. — Не хочу, чтобы «Сеть» прознала. От этого не будет ничего хорошего. Слежка и все такое... — Ах, да... — легкая грусть появилась в эмоции Темари, и девушка чуть отвела взгляд. — Уже и забыла о них... Но согласна. Будем молчать о нас.***
Темари была симпатичной, интересной и хорошей в сексе. Но для истинных чувств Итачи этого было слишком мало. Нужно было еще что-то. И он был в поиске того, чего сам не знал. Впрочем, как и сам не знал, зачем согласился на эту авантюру — плелся к зданию телецентра, что было недалеко от его дома. Там где-то возле остановки общественного транспорта должна была ожидать Темари на своей машине: поездка загород в выходные — очень романтичное событие для пары. Да, это было бы так, если бы это был бы пикник или рыбалка. Но они ехали на природу с этой целью.***
Легкий прохладный ветер едва трепал черные и светлые волосы пары. Итачи чуть придержал рукой собственные пряди, обрамляющие его лицо, а из-за налетевших порывов и вовсе лезущие в глаза. Взглянул на Темари, но той было абсолютно все равно на то, что прическа растрепалась, и назойливо лезли в нос и рот некоторые волоски ее прически. Темари рисовала. Планер. Холст. Краски. Ее хобби, к которому она относилась со всей серьезностью. Она не отвлекалась ни на что. В этом мире было только двое — она и холст перед ней. Альтистка водила кисточкой, повторяя изгибы леса, что разворачивался перед ней и пианистом. Парень смотрел на Темари, осознавая лишь одну мысль: можно однозначно втюхаться в то, с какой ответственностью и сосредоточенностью блондинка подходит к любимому делу — в этот момент ей было плевать на все, даже на Итачи.