Где Гермиона Грейнджер?

      Рождественские каникулы, Декабрь. Две недели до Рождества       — Я не готова… не знаю.       — Я тоже не готов, Грейнджер. Давай объединим наши неготовности и получим одну твердую уверенность.       Гермиона закрыла глаза. Вдох-выдох.       — Посмотри на меня, — Драко коснулся костяшками ее щеки.        Грейнджер взглянула на него из-под полуприкрытых век и улыбнулась.       — Я рядом. Отец пробудет с нами недолго, у него совещание вечером, а мама давно мечтала познакомиться с тобой, я рассказывал ей… — Драко осекся. — Рассказывал, что ты замечательная.        Они наградили друг друга серьезными взглядами. Гермиона собиралась с духом перед знакомством с родителями Малфоя, а Драко пытался передать часть своей энергии девушке. Встреча пройдет успешно, он не сомневался.        Нарцисса узнала о Гермионе, когда сын учился на втором курсе. Ярко-розовый румянец на щеках, меланхоличность и отсутствие сосредоточенности выдали Малфоя-младшего с головой. Тогда Драко и рассказал матери о кудрявой девчонке, которую дразнил весь учебный год, потому что не знал, как сделать так, чтобы она обратила внимание.        И Гермиона обратила. Два года назад на пятом курсе. Малфой давно перестал укалывать словами Грейнджер, Снейп ставил их в пару на зельеварении, а Драко зачастил с дружескими визитами в гостиную Гриффиндора. Он искал разные причины, порой, до того глупые, что правильный ответ ему могли дать и Уизли с Поттером. Грейнджер никогда не отказывала в помощи, угощала вафельными трубочками, а однажды подстригла Малфоя собственноручно и нечаянно поцарапала ножницами.        Драко не стал заживлять царапину магией ровно по той же причине, по какой не отправился в дорогой салон красоты для волшебников — это было предлогом для встречи. Казалось, удача запрыгнула в карман Малфоя, он вовсю готовил речь, представлял, как вручит букет ирисов Гермионе и предложит встречаться. Ночь прошла беспокойно. Наутро, вбежав в класс ЗОТИ, Драко успел как раз вовремя к развернувшейся там сцене.        — О, Малфой, мы только тебя и ждем! — Уизли ухмыльнулся. — Ребят, я хочу сделать важное заявление.        Класс замер. В тишине слышался писк сов в Западной башне. Драко сунул руки в карманы.        — Я и Гермиона теперь вместе! — Уизли прижал Грейнджер к себе, улыбаясь.        Раздались редкие одобряющие возгласы, Поттер похлопал друга по плечу, Забини свистнул, а Панси вернулась за парту, игнорируя праздничное настроение окружающих.        Драко понял, что не дышит, когда в глазах зарябили черные мушки. Он не понимал. Не знал, как вернуться к прежней жизни. Уши заложило. Малфой решил убраться подальше, но на мгновение, на один крошечный миг, Драко взглянул на Гермиону. Мысленно поклялся себе, что это в последний раз, а после, он оставит ее в покое. Драко развернулся, посмотрел в центр класса, где Уизли обнимался с друзьями и гоготал, брызжа слюной в разные стороны. Гермиона стояла вместе со всеми. Узкие плечи, натянутая струной спина, грудь, едва вздымающаяся, обтянутая черной водолазкой. Отборный хлопок, плотная ткань, облегающие рукава. Такая же, как у Малфоя. Подарок для Грейнджер за крутую стрижку.        Драко наконец осмелился встретиться с Гермионой взглядом. Она тоже смотрела на Малфоя. Даже смелее, чем он. Гордая и никогда не сломленная.        Они знали, что чувствуют друг к другу. И взаимность искрилась золотыми огоньками, видимая только им двоим.        Малфой облизал пересохшие губы. Гермиона повторила за ним.        Уизли, заметивший, что подруга не принимает участие в веселье, поцеловал ее, оставив влажный след на щеке. Грейнджер нахмурилась и отошла к окну. Боль в висках вернула Драко к реальности. Вакуумный пузырь лопнул в ушах и он готов был поклясться, что кровь льется непрерывным потоком из головы.        Холодный рассудок воскрес. Черта с два Малфой уйдет из класса. Черта с два он не станет бороться. Уизли воспользовался возможностью разыграть свой спектакль, теперь очередь Драко. Он знал: Гермиона не откажется от главной роли.        Двигатель машины тихо урчал. Гермиона сжала руку Драко в своей, поднесла к губам. Малфой улыбнулся ей и кивнул на особняк, виднеющийся впереди.       — Мы на месте.       Драко с замиранием сердца представил, как Грейнджер войдет в его комнату, рассмотрит каждую статуэтку и письменный стол, как упадет на кровать в пушистое одеяло, поманит его за собой…       Кончики пальцев сводило от предвкушения. Малфой знал: он стопроцентно победил Уизли.       Рождественские каникулы, Декабрь, 3 часа до Рождества       Вьюга стучится обледенелыми корявыми пальцами в полупрозрачное, покрытое инеем, стекло. Ветер завывает возле дверей, но Нора стоит неподвижно в центре бури, выдерживая ее натиск.       В камине трещат поленья, хрустит сухая кора. Кресла полукругом стоят около кофейного столика, на нем раскиданы шашки, волшебные карты, кроссворды и глянцевый журнал, привезенный Гермионой из маггловского Лондона. Языки пламени облизывают каменную кладку. В кухне на плите шкворчит мясное рагу, а в духовке стоит индейка, смазанная смесью из меда, топленого сливочного масла и специй. Миссис Уизли спустилась в подвал за консервированными фруктами и мукой и, напевая рождественские мелодии, складывает баночки в передник.        Некоторые члены семьи Уизли разбрелись по комнатам, Фред и Джордж отправились во «Всевозможные волшебные вредилки», чтобы подготовить пустые витрины к очередному наплыву посетителей. В этом году братья решили не избавляться от традиционных примочек для шалостей, но добавили и новые: перо с карамельным наконечником — пишешь и страницы тетради слипаются; шоколадные конфеты с начинкой из алихоции и, главная новинка сезона — ограниченная серия одноразовых волшебных палочек. Представьте: лучший друг вручает вам позолоченную коробку, перевязанную лентой, гости шутят, предвкушая удивительный сюрприз и повод для сплетен, лысые собаки скачут на задних лапах вокруг вас, тявкают, рычат. Вы не слышите окружающий мир, ваше внимание сосредоточено на подарке. Развязываете ленту, срываете крышку и — барабанная дробь — видите перед собой изящную палочку из темного дерева с изумрудными прожилками. Как в бреду, поддавшись любопытству, следуя за детским нетерпением, вы взмахиваете палочкой, а через мгновение не чувствуете собственных ног! Близкие ахают, собаки, тихо скуля, прячутся под диван, лучший друг смеется, прикрывая рот кулаком и достает из кармана зеркальце. В отражении видно ваше лицо, вставленное в новогодний золотой шар с красной лентой. «С Рождеством, старина!», — задыхаясь от смеха, выговаривает друг, а вы, краснея, как полудохлый рак, дергаете ногой, чтобы пнуть шутника. Но ничего не выходит, ведь ног у вас нет! Мелким шрифтом на упаковке указано, что эффект зачарования длится от пяти до тридцати минут, единственным противопоказанием является клаустрофобия. А потом, когда вы вновь обретете свои конечности, сможете отомстить негоднику, например, подарив ему зачарованное перо!        На втором этаже Джинни достает одежду из шкафа и бросает на пол. Любой, кто захотел бы сейчас попасть к ней в комнату, запутался бы в рукавах водолазок, подолах юбок и платьев или умер бы на месте от проклятия. Когда младшая Уизли выбирает наряд на вечер, лучше ее не беспокоить.       Гарри ушел с мистером Уизли за фейерверками и еловыми ветками, чтобы каждый мог ими украсить свою комнату. Грейнджер надеется, что Поттер и Артур не заблудятся где-нибудь там, в снегах. Запахи из кухни становятся все насыщеннее, живот урчит, подражая голубю в брачный период.        Гермиона не чувствует себя в своей тарелке. Рон лежит рядом, на диване, на щеках высохли шоколадные крошки, фантики шуршат под спиной, когда он поворачивается к Грейнджер. Он просит заварить ему чай и швыряет кружку на пол, потому что сахара недостаточно.       — Встань и положи столько, сколько тебе нужно. — Гермиона взмахом палочки убирает керамические осколки.        Рон прикрывается газетой и шуршит страницами, заглушая голос Грейнджер.        Гермиона кусает внутреннюю сторону щеки, держится изо всех сил, чтобы не закричать: «Да, Рон, мы с Драко до сих пор вместе! И я, черт возьми, счастлива!». Секунды растягиваются в бесконечные неловкие паузы.        Отношения с Роном длились неделю. Шесть дней Гермиона изо всех сил старалась держаться, уверяла друзей, что в порядке и счастлива. На самом же деле сердце тосковало по другому человеку. Ей хотелось выть и драться, и терпение покинуло Грейнджер на седьмой вечер. Тогда Уизли наорал на нее из-за чернил, которые пролил.        Она сбежала из общей гостиной в подземелье Слизерина, надеясь увидеть Драко. Он сидел там над домашней работой по травологии. Малфой, заметив ее, ничего не сказал, просто кивнул на кресло рядом с собой. Гермиона огляделась вокруг, высматривая других слизеринцев, но они были вдвоем.       Грейнджер шагнула на прохладный каменный пол, позади скрипнула дверь. Первый крошечный шаг к бесконечному счастью был сделан.       Из Норы Грейнджер мысленно переносится в Малфой-Мэнор. Она прибыла в особняк в качестве девушки единственного наследника рода. И никто не повышал на нее голос. Люциус тактично молчал, Нарцисса помогала разобраться в фамильной библиотеке, а домовики обходили стороной.        Уезжать совсем не хотелось, ведь это означало расстаться с Драко еще на неделю, выслушивать издевки Рона и молчать. Выдержкой и напускным спокойствием она могла бы посоревноваться с Малфоем-старшим.       — Тук-тук, вы чего, снова ссоритесь? — Гарри стряхивает снежный сугроб с шапки и заходит в дом.       Гермиона поджимает губы, возвращается в кресло.       — Нет, не ссоримся. Просто кое-кто совсем обленился.       — Ну-ну, кое-кто разучилась заботиться о друзьях, ведь в помпезном особняке ее парня всем занимаются домовики! — Рон вскакивает с дивана, помогает отцу раздеться и хватает с пола мешок.       — Ребята, праздник же на носу, перестаньте! — Артур Уизли взъерошивает волосы сначала Рону, а затем Гермионе. — Сынок, отнеси его маме, пускай поставит несколько веток на стол. Пахнут они просто замечательно!       — А что, простейшим заклинанием уже воспользоваться нельзя? Я газету читал, вообще-то…       Гарри протирает очки носовым платком и отвечает вперед мистера Уизли:       — Рон, это ведь ты только что бубнил про домовиков и заботу. Вот, чудесная возможность позаботиться о нас.       Кажется, никто, кроме Гермионы не слышит сарказма в интонации Гарри, она мысленно благодарит друга за поддержку. Рон вместе с отцом скрываются в полутемном коридоре. Поттер присаживается возле подлокотника:       — Ты как, в норме?        Гермиона улыбается и кивает. Если бы не Гарри и Джинни, она и шагу за порог поместья Малфоев не сделала бы. Ребята упрашивали ее встретить Рождество вместе, как в старые-добрые, а Грейнджер не решилась сказать вслух, что как раньше уже никогда не будет, кажется. Только если Рон не соизволит простить и отпустить ее «грехи».       — Ты не видела Джинни? Я хочу отдать ей кое-что…       — Она наверху, ищет платье, подходящее под туфли.       — А разве… разве обычно делают не наоборот?       Гермиона смеется. Впервые за день.       — Не знаю, Гарри. Я мало интересуюсь модой. Вон, только картинки в журналах разглядываю.        — Ладно, — Поттер встает и гладит Грейнджер по плечу. — Пойду, попробую отвлечь ее.        — Надеюсь, ты останешься жив.        Друзья кивают друг другу. Гарри поднимается наверх, стучит в дверь Джинни, за этим не следует упреков и взрывов, возможно, Уизли благосклонна только к своему парню.        Гермиона отправляется на кухню, чтобы помочь Молли с сервировкой стола. Она убеждает себя, что делает это не потому, что Рон упрекнул ее. Помощь хозяйке дома в благодарность за гостеприимство, только и всего.        Хогвартс-Экспресс, Январь       Тележка со сладостями удалялась вглубь поезда. Пейзаж за окном не вызывал интереса. Серо-белая картина. Одно и то же семь лет подряд. Рон пнул пустое сиденье напротив, пальцы пронзила тупая боль, сковывая ступню. И какого хрена Гарри помчался за Гермионой? Кто виноват в том, что она повелась на Малфоя? Рон считал, что подруга умнее.       На платформе Уизли и Грейнджер умудрились поссориться. Трижды. Миона просила Рона помочь ей с чемоданом, он не помог. Руки были заняты палочкой и новой дорогой мантией. Молли убила бы его на месте, запачкай он ткань в первый же день!       Друзья втроем добрались до купе, а Гермиона продолжала говорить что-то про одноразовую помощь и благородность. Рон ответил, что если она хочет благородства, то пусть идет к своему славному Малфою и тогда он посмотрит, как хорек станет с ней нежничать.        Грейнджер не послушала. Тогда, чтобы избавиться от ее нравоучений, Рон крикнул:       — Замолчи, Миона!       Гермиона замерла на полуслове.        — Рон, извинись, — Поттер впервые за утро подал признаки жизни.        — Не нужно, Гарри, — Гермиона погладила Поттера по плечу. Их жест поддержки. — Я пойду, прогуляюсь по вагонам, проверю, чтобы все удобно устроились. Встретимся в школе, хорошо?       Гарри кивнул.       — Прекрасно! Просто прекрасно! Испортила настроение и решила уйти? — Рон брызгал слюной ей в спину, но Грейнджер даже не обернулась.        Когда Уизли улегся на сиденье в обуви, Гарри сказал:       — Рон, ты идиот.       — Это почему еще?       Гарри поправил очки на переносице.       — Ты обижаешь Гермиону.       — Ничего подобного, — Рон фыркнул. — Ей нравятся подобные штучки, вот увидишь, она нагуляется и вернется! У них с белобрысым, так, интрижка.       Фред и Джордж предполагали, что Рон до сих пор пытается справиться с расставанием. Мол, ему тяжело поверить в то, что Грейнджер ушла к тому, кого раньше не особо жаловала.       Уизли игнорировал существование Малфоя, убеждая всех вокруг, что их отношения с Гермионой — мимолетная девчачья блажь. Скоро подруга одумается и Рон покажет ей настоящую любовь.       Гарри зачесал волосы. Он не хотел ссориться с лучшим другом, но молчать становилось все сложнее. Поттер не раз пытался объяснить, что Грейнджер нуждается в другом отношении, но Уизли вбил себе в голову бред про властность и не слушал никого. Даже сестру.       Джинни.        Гарри ощутил на кончике языка привкус гибискуса. Он хотел поцеловать свою девушку прямо сейчас, но сначала нужно извиниться перед Гермионой.        — Я найду ее.        Рон, не открывая глаз, бросил:       — Ага, удачи.       И вот, сейчас, спустя целый час, Уизли сидел и злился не только на Гермиону, но и на Гарри. Они решили посмеяться над ним? Устроили двойной бойкот? Пусть так. Ему больше достанется шоколадных лягушек.        Рон хрюкнул, потягиваясь, и стал распаковывать конфеты. Шоколадные крошки упали на бархат новой мантии, но Уизли этого не заметил и сел на них.

*  *  *

      Гермиона едва передвигала ногами под мантией-невидимкой, она надеялась, что никто не увидит примятого коврового ворса и не услышит, как она щелкает дверным замком в купе. Но щелчок заглушил стук колес, а в коридоре никого не оказалось, поэтому Гермиона незамеченной прокралась к Драко Малфою.       Оказавшись внутри, она спиной ощутила теплый взгляд, а затем, близко-близко раздалось тихое:       — Я заждался, Грейнджер.       Через мгновение его руки уже блуждают по телу, сжимают в объятиях, аккуратно тянут на себя и они вдвоем оказываются на диванчике. Гермиона не сопротивляется, потому что доверяет. Малфой знает это, но никогда не заходит дальше черты, если Грейнджер просит остановиться.       Он всегда был с Гермионой сдержан, не распускал руки у всех на виду, не пытался ущипнуть за задницу в Большом зале, как это делал Рон. Он никогда не упрекал Гермиону в том, что она чересчур долго сидит в библиотеке, а приносил малиновый пирог и чай. Садился рядом, доставал свои тетради, учебники и они занимались вдвоем в тишине.        Руки Гермионы всегда пахли пергаментом и табаком. Пергаментом, потому что она перебирала бумаги, старые фолианты и документы. Табаком, потому что пальцы ее, по обыкновению, держал Драко. Он целовал, сжимал, сцеплял и расцеплял их, а еще много курил и запахи смешивались.       Когда Грейнджер возвращалась с тайных свиданий, Джинни фыркала:       — Гермиона, ты что, курила? Запах ужасный!       — Нет, просто застукала в очередной раз младшекурсников с сигаретами, пришлось выгонять из класса и снимать баллы с факультета.       Отмазка постоянно срабатывала. Джинни наверняка обо всем догадалась, но предпочитала помалкивать и Гермиона благодарила подругу за это.       Она ложилась в кровать, накрывалась одеялом с головой, обнимала себя за плечи. Пускай Драко не мог находиться рядом, но благодаря запаху всегда спал вместе с Грейнджер.       В начале их отношений каждая девчонка спешила рассказать Гермионе о том, какой Малфой кретин. А Рон больше всех, кажется, ожидал, что Драко сделает Грейнджер больно. Она не осуждала. Гермионе попросту не было дела до них.       Поезд продолжал движение, гремел колесами, скрипел шарнирами. Пейзажи сменяли друг друга. Очень скоро на Гермиону подействовали согревающие чары и она отстранилась от Малфоя, чтобы снять кардиган. Драко наблюдал за каждым ее действием, а потом сказал:       — Я обещал показать тебе Испанию в летние каникулы.        Гермиона кивнула.       — Семейное поместье будет в нашем распоряжении весь июль. Покажу тебе винные погреба, у отца на островах есть две конюшни, научу держаться в седле.       — Драко, ты торопишься, — Гермиона бросила кофту в сторону и подсела к Малфою. — Я не успею накопить достаточно денег, а билеты и одежда…       — Стоп. — Малфой приложил указательный палец к ее губам. — Оплачиваю всё я. Ты можешь взять деньги с собой. Я знаю, что это важно для тебя.       Гермиона отодвинула палец от рта и нахмурилась.       — Драко, ты не можешь обеспечивать меня целый месяц…       — Могу.       — Нет!       — Да.       — Драко!       — Гермиона.       Их спор прервал стук в дверь. Сначала тихий. Драко и Гермиона даже не заметили его, но затем более настойчивый. Малфой встал, чтобы открыть дверь купе, и в проеме тут же показалась лохматая голова Гарри.        — Гермиона, ты здесь! — Гарри хотел было войти, но Драко преградил ему путь.       — Поттер, ты сейчас вообще не вовремя.       — Малфой, слушай, я пришел к Гермионе, а не к тебе.       — Но купе по-прежнему мое, и я решаю, кто здесь желанный гость.        — Да пошел ты… — Гарри снял очки и приблизился к Драко, но тот не сдвинулся с места.        Гермиона, до этого мгновения молчавшая, подпрыгнула с диванчика и втиснулась между парнями. Она встала спиной к Малфою, наощупь нашла его ладонь и сжала, усмиряя.        Гарри заметил жест, но ничего не сказал. Все было не важно, кроме одного:       — Ты в порядке?       — Да, Гарри, все нормально.        — Нас просто… ждут на собрании старост. Тебя все потеряли.        Гермиона покачала головой.       — Я не пойду. Обсудите расписание без меня, потом расскажешь, как прошло.        Гарри поджал губы, но отступил в коридор.       — Что мне им сказать?        — Скажи, что я забрала твою мантию-невидимку и пока не хочу ни с кем говорить, — Гермиона даже не обманывала. Она действительно устала от обязанностей старосты, от одноклассников, от Гарри с Роном.        — А если они придут сюда?        Малфой усмехнулся.       — Кину в них Авадой.        — Драко! — Гермиона шлепнула его по бедру.       — Поттер, мы решим проблемы по мере их поступления. Теперь, будь другом, свали.       И Малфой захлопнул дверь.        Грейнджер повернулась к Малфою, уперлась руками в грудь, он всмотрелся в ее сосредоточенное лицо. На щеках виднелись бледные веснушки, которые становились ярче только ближе к лету. Ресницы дрожали, а губы она не поджимала, хотя и сердилась. Драко уселся на диван и похлопал ладонью по коленям, приглашая. Гермиона не раздумывая забралась к нему. Ей нравилось вот так сидеть с Драко, изучать радужки глаз, брови. Все их споры останавливались на том моменте, когда Малфой начинал выводить узоры на спине Грейнджер. И хотелось только неразрывной близости, от которой тряслись коленки.        — Так вот, на чем мы остановились. Если бы я не мог оплатить наш отдых, я бы позвал тебя на хлеб с чаем в подземелье.       — Я была бы не против.       Драко закатил глаза. Гермиона положила голову на его плечо.        — Хорошо, прикажу Добби, чтобы каждое утро нам подавали хлебные корочки.       — С солью?       — С хамоном, Грейнджер.        Он снял с запястья резинку, которую Гермиона однажды забыла в его спальне и собрал кудрявые волосы в хвост.       — Поспи немного, мы скоро приедем.       Гермиона улыбнулась и коснулась губами его шеи, нижней челюсти, подбородка, вызывая волны мурашек одну за другой, а потом, обняв Малфоя за талию, ровно, едва слышно засопела.        Поезд несся вперед, приближаясь к Хогвартсу, из высоких труб поднимался дым. Деревья замерли неподвижно. Они хранили молчание вплоть до весны, погружаясь то в спячку, то пробуждаясь, чтобы выстоять под снежным бураном. Парочка взъерошенных снегирей перелетала с ветки на ветку. Там, где они сидели, снег скатывался с хвои.        Внутри, в переходах между купе, суетились студенты. Одни надевали выглаженную школьную форму, заплетали косы, тренировали заклинания, выученные на каникулах. Другие носились из угла в угол, спрашивали каждого встречного:        — Вы не видели Гермиону Грейнджер?       — Где Гермиона?       — Да, кажется, только что она ушла вон туда.       Драко не слышал переполоха, он наложил чары тишины на комнату, чтобы ни одна живая душа не нарушила сон девушки. Он перебирал кудряшки и смотрел в стену перед собой, вспоминая о том, как еще год назад и представить не мог, что Гермиона согласится пойти с ним на Святочный бал. Драко помнил свое волнение так, будто это было вчера. Вот она спускается по лестнице в сверкающем темно-зеленом платье. Он, не в силах отвести взгляд, кладет руку на ее спину. Треугольный вырез платья разглядывает каждый студент в зале, а Малфой может не просто смотреть, но и касаться.        Теперь же они обсуждают совместный отдых. Драко улыбнулся. У них будет июль и Испания. Вся Испания с рынками, бутиками, винодельнями и свиданиями в витражном зале Национальной библиотеки. Малфою нравилось делать девушку счастливее, видеть, как слезы больше не мерцают в уголках глаз из-за Уизли, целовать ее пальцы, плечи, щиколотки. И пока все вокруг искали Грейнджер, она спокойно спала здесь, в его руках.        Одного месяца абсолютно точно будет мало. Драко это не расстраивало, он собирался разделить с ней всю свою жизнь.        Признаваться себе в этом с каждым разом становилось проще: Малфой любил любить Гермиону Грейнджер.