Такемичи, у тебя крутой отец...

Он очнулся в этом мире несколько лет назад. Он не помнил свои имя, фамилию и возраст. И это нельзя было назвать потерей памяти потому, что все остальные воспоминания в его голове присутствовали. Он точно помнил, что работал финансистом и хорошо умел обращаться с деньгами. Буквально грёб их, возможно, поэтому его и решили убрать по тихому. Его убили – он, естественно, умер. Но дальше его ожидал совсем не Рай или Ад. К нему не приходили никакие ангелы, готовые спрашивать с него за все плохие и хорошие поступки. Его не отправляли к богу, в которого он, кстати, не верил. Он был атеистом. Всё было намного запущеннее. С того момента, как он очнулся, стало понятно – он попаданец. По-другому было не объяснить тот факт, что к нему тогда стали приходить чужие воспоминания. Он будто заново проживал чужую жизнь, что теперь стала принадлежать ему. Теперь его звали Кай Ханагаки. Ему было двадцать восемь лет, и жил он в Японии. А ещё у него были жена и маленький сын. Кай принял свою семью почти сразу, понимая, что стал единственной опорой для очень нежной жены. Её звали Хана – довольно символичное имя, ведь девушка была такой же мягкой, как лепестки цветов. Хана была младше его на два года, и он с неловкостью понял, что она забеременела от него, когда ей было шестнадцать. Прошлый владелец тела отнёсся к Хане и ребёнку откровенно по-свински, свалив сразу же после того, как узнал о её беременности. Только несчастные алименты платил, и это хоть как-то помогало бедной девушке с сыном на руках. Кай был, в какой-то степени, рад, что занял это тело. Он не знал, каким именно человеком являлся в прошлой жизни, но точно понимал, что адекватность и честь его не покинули. Он был достаточно твёрдым и справедливым человеком, поэтому рационально решил, что должен вернуться к семье, дабы извиниться за прошлого владельца тела, да и просто начать помогать и защищать их, как и полагается достойному отцу и мужу. Хана, несмотря на свой мягкий характер, как только увидела его на пороге дома, покрыла его трёхэтажным матом, залепив несколько пощёчин и разревевшись под конец. Только после этого он заторможенно рассказал о том, что прошлого Кая уже не существует. Он смог доказать это лишь тем, что был буквально другим. По характеру, привычкам и поведению. Маленький сын, Такемичи, был его абсолютной копией. Только небесно-голубые глаза мальчик унаследовал от Ханы. Такемичи было пять, когда Кай впервые увидел его и, с позволения новоиспечённой жены, взял его на руки. Что ж, надо было признать, ребёнок был очень милым и забавным. В прошлой жизни у Кая не было собственной семьи – он являлся человеком-одиночкой, посвящая всего себя работе и путешествиям. Кай с Ханой и по внешности, и по характерам были абсолютными противоположностями. Серьёзный, даже слегка хмурый мужчина и улыбчивая, более живая девушка. Его жена имела светлые волосы и голубые глаза – довольно нетипично для стандартной японки, но Хана и не была чистой японкой. Каю довелось узнать о том, что один из родителей его жены имел славянские корни. Девушка была довольно миниатюрной, в сравнении с ним. Сам Кай являлся брюнетом с карими, почти чёрными глазами. Он был довольно высоким для стандартного японца, достигая роста в метр восемьдесят. Кожа была бледноватой, отчего круги под глазами, от того же недосыпа, смотрелись на нём, как на вампире. Физическое состояние устраивало, и Кай был доволен, что попал в относительно здоровое тело. Хана была его противоположностью. Но именно это его и привлекло. Девушка обладала мягким характером, разговаривала с ним открыто и легко. Она понимала и принимала, что перед ней был другой человек, не сравнивая этого мужчину с прошлым раздолбаем, и Кай был ей за это благодарен. Время шло размеренно. Кай имел просто огромный опыт в финансовой сфере, поэтому неудивительно, что через некоторое время стал приносить в дом хорошие деньги. Хана с того момента могла спокойно сидеть дома, воспитывая Такемичи и больше не мучая своё здоровье на тяжёлых работах. Вскоре они переехали в новый дом и район. Роппонги пусть и был преступным, но обычных людей здесь не трогали. Беспорядки были лишь в таких местах, куда можно было попасть только по приглашению: это были элитные клубы или заведения, что находились в определённой части района. Да и дом их находился не в центре, а как раз-таки на окраине, близ Сибуи. До станции можно было добраться за пять минут даже пешком. Со временем Кай полюбил Хану – невозможно было не полюбить такую светлую и нежную личность. Помимо этого, Хана была отнюдь не слабой, иначе не смогла бы протянуть пять лет, с малышом на руках и без финансовой помощи. Мужчине повезло, что чувства были взаимными... Наверное, с того момента их уже можно было назвать настоящей семьёй. Они являлись достаточно молодыми родителями, но старались ответственно подходить к воспитанию сына. Такемичи с самого детства был эмоциональным, в корне отличаясь от хладнокровного Кая. Тут сын пошёл в Хану, хотя та умела контролировать свои эмоции, ведь была уже взрослым человеком. Кай пытался прививать ребёнку спокойствие и рационализм, чётко запрещая себе любую грубость в сторону сына. Каю быть отцом и мужем – в новинку. Он тихо смеялся над собой, когда замечал, как сильно меняется, стоит ему войти в дом. Из холодного и мрачного мужчины, что работает с деньгами и контрактами, Кай превращался в любимого мужа и отца. Он уже не мог без них. *** – Пап, я всё же хочу в школу Мизо! Такемичи отчаянно желал поступить именно туда, аргументируя это тем, что в прошлом районе у него остались его друзья. Кай, честно говоря, хотел отправить сына в более элитную школу. Возможно, со специальным направлением. Мужчина посмотрел на жену, что готовила ужин. Хана нежно улыбнулась, заметив на себе взгляд. Такемичи скривился. За этими двоими было неловко наблюдать – они вечно вели себя, как влюблённая парочка. Нет, так и было, и Такемичи всё понимал... Но не при нём же! – Что думаешь, милая? – поинтересовался Кай. Все решения, связанные с их сыном, принимались обоими родителями. Они всегда советовались друг с другом, взвешивая всё «за» и «против». Это было удобно и честно. И если Такемичи что-то не нравилось, он был недовольным сразу и мамой, и папой. Поэтому одинаково любил обоих родителей, не перевешивая весы уважения в чью-нибудь сторону. – Ты уверен, Такемичи? – спросила Хана, помешивая соус в сковороде. – Тебе придётся вставать раньше на полчаса, чтобы вовремя добираться до Мизо. – Буду вставать раньше, – кивнул решительно сын, смотря на отца. Родители переглянулись. Почему-то последнее слово всегда оставалось за Каем. Он был главой семьи – это признавали и Хана, и Такемичи. Они доверяли Каю всё. Такемичи знал, что может спросить у папы совета или поговорить о том, что его волнует. Отец был его кумиром – Такемичи этого вслух не скажет, ибо это неловко. Да и ему вообще-то тринадцать лет, он уже большой для такого! С мамой можно было поговорить о том, чего Такемичи не понимает в плане эмоций. Она была чувственней и более понимающей, чем папа. Они создавали контраст, благодаря которому перед сыном был хороший пример родителей и взрослых. – Раз так сильно хочешь... – пожал плечами Кай, расписывая какие-то цифры и решения на листке. – Мы согласны, Такемичи. Глаза сына счастливо сверкнули, а довольная улыбочка расползлась на лице. Он исчез из кухни, крикнув напоследок благодарности. Побежал, видимо, созваниваться с друзьями. – Уже в среднюю школу идёт... – протянула Хана с некой тоской. – Эх, а кажется, только вчера просил сказку на ночь. Ещё и обнимать не даёт! – последнему она уже возмутилась. Кай усмехнулся, притянув жену к себе на колени. Хана становилась безумно забавной, когда злилась или была чем-то недовольна. – Всё решаемо, – улыбнулся он, прижимая миниатюрное тело ближе. Она ни капли не изменилась за столько лет. – Каким образом? – с сомнением поинтересовалась Хана. – Такемичи уже действительно вырос... – А я не про Такемичи, – ухмыльнулся мужчина, прижавшись губами к женской шее и приложив ладонь к её животу. – Что насчёт пополнения? Она покраснела, со смущением хлопнув рукой мужское плечо. Хана иногда была очень застенчивой даже для своих лет. – Дурной, – шикнула она, вставая и отцепляя мужские руки от талии, ибо послышались приближающиеся шаги Такемичи. Кай деловито цокнул, возвращаясь к записям. – А я на полном серьёзе, кстати. *** – Ну и что это? – поинтересовался спокойно Кай, разглядывая побитого сына, что с виноватым видом сидел за столом. Такемичи пришёл вечером весь в ушибах и синяках. Одежда была грязной, и можно было догадаться, что сына валяли по земле. Кай тихо обрадовался, что Хана уехала погостить к подруге на несколько дней. Если бы она увидела их сына в таком состоянии, это место бы взорвалось. Хана, конечно, понимающий и добрый человек, но может превратиться в маленький комок зла в юбке. – Подрался, – бурчит подросток. – Это я понял, – кивает Кай, смачивая ватный диск в перекиси. – С кем подрался-то? Такемичи ойкает, когда влажная вата слегка прижимается к разбитой губе. Подросток хотел было возмутиться и сказать, что вообще-то сам в состоянии обработать себе раны, но, столкнувшись с прищуренными глазами отца, затих и отвёл взгляд. – Да, девятиклассники... – бормочет сын, стушевавшись, – сцепились по глупости. Всё нормально, пап. Кай нахмурился. Он и сам в юности был не особо послушным, да и хулиганил даже. Но быть таким избитым ему никогда не удавалось. А ещё Такемичи странно себя ведёт в последнее время. Может быть, не стоило отдавать его в ту школу? Прошёл уже год с того момента, и Такемичи уже не раз приходил в потрёпанном виде. Или это они с Ханой промахнулись в воспитании? – Такемичи, если что-то серьёзное, сразу говори, – сказал мужчина, позволяя подростку самому наносить мазь на синяки. – Ты же знаешь, что я тебя всегда пойму и выслушаю. Мама твоя, кстати, тоже, но сейчас её лучше не волновать. Хана была на третьем месяце беременности. Оказалось, после того разговора, она действительно задумалась о ребёнке. И кто Кай такой, чтобы отказывать своей любимой? Он был руками и ногами «за», волнуясь только о здоровье Ханы. Беременность – сложное дело. Хана в последнее время становится эмоциональнее. Но это ладно, Кай привык к такому. Но ещё она до безумия упрямая, и он ничего не может с этим поделать. Даже взять эту поездку к её подруге: Кай бы не отпустил её одну, но беременная женщина – это буквально танк без тормозов. Так что ему пришлось сдаться, потребовав отзваниваться почаще и сообщать, если что-то случится. Именно поэтому жене не стоит знать, с какими синяками Такемичи пришёл из школы. – Слушай, пап, – сын с интересом посмотрел на отца, – а ты умеешь драться? Кай расплылся в снисходительной улыбке. Конечно, он умеет. Там, где он жил в прошлой жизни, было обязанностью – уметь постоять за себя. Да и в армии он отслужил. Оттуда невозможно было уйти без боевых навыков. Здесь он эти навыки лишь подтягивал, так как с телосложением повезло. – Умею. А что, хочешь научиться? Несколько лет назад он предлагал Такемичи пойти на секцию тхэквандо или смешанные единоборства, но у ещё мелкого сына тогда не возник интерес. А Кай не будет заставлять делать сына то, что ему не интересно. – Ну... – протянул робко Такемичи, – не хочу сваливаться от каждого второго удара. Научишь? Мужчина пристально вгляделся в сына, чуя неладное. Кай всё понимает. Он и сам постоянно дрался в таком возрасте, но это не было его хобби. Просто в подростковые годы у него был очень вспыльчивый характер и непокорный темперамент, что часто служило причиной для новых стычек и драк. Его сын же был другим. Такемичи был задорным и харизматичным, как яркая звёздочка. А ещё до жути смелый и бесстрашный. Душа компании, кратко говоря. И Кай ранее не замечал боевого запала у своего сына. Неужто характер и приоритеты меняются? Всё же пацан растёт и формируется. Вот, обесцветил свои волосы, например, – они с Ханой не были против. Пусть их сын поступает так, как посчитает нужным. В любом случае, они поддержат и помогут ему, если он где-нибудь ошибётся. Тем более, чем больше запрещаешь, тем больше ребёнок хочет это сделать. – Если только для того, чтобы ты защищался, – всё же кивает он, вставая со стола. – Такемичи, будь аккуратен с этим. *** Кай сидел на веранде, блаженно попивая лимонад, пока сын выполнял физические упражнения. Было жарковато, но Такемичи сам настоял на тренировке именно сегодня. «Учись пожинать свои плоды, сынок.» – усмехнулся Кай, получив недовольный зырк от подростка. Такемичи для начала нужно было укрепить мышцы и иметь достаточную растяжку. Если начать учить боевые приёмы без подготовки, можно получить травмы от банального перенапряжения. Или потянуть то же сухожилие. Старший Ханагаки решил подойти к этой ситуации со всей ответственностью. Он взял отгул на работе, точнее, просто взял бумажную работу на дом. Всё же, здоровье и состояние сына было важнее. Кай решил научить Такемичи приёмам тхэквандо – они больше всего подходили для его телосложения. У сына были хорошие вёрткость и выносливость. Но и банальные и самые базовые удары кулаками тоже будут изучены и применены. Кай знал, что Хана не очень одобряет всё это движение из-за частых синяков и ушибов, поэтому это тоже послужило толчком. Пусть Такемичи дерётся и защищается, если посчитает нужным, главное – его здоровье. Но если сын будет махать конечностями направо и налево – Кай его накажет. Он и так скрыл от жены, что учит Такемичи драться, называя их занятие «укреплением физического здоровья». Хана, вроде, поверила... А ещё Кая волновало окружение сына. Он понимал, что сейчас модно быть янки и не собирался влезать. Вспомнить ещё свои годы... Просто было любопытно, как друзья относятся к Такемичи. Как они с ним обращались. Кай помнил мелкого Такую. Ямамото жил по соседству, они тогда ещё не переехали. Славный мальчик. Ещё был Какучё, которого сын называл исключительно «Каку-чан». Тоже хороший ребёнок. Из-за переезда Такемичи стало сложнее общаться с друзьями, но тут ничего нельзя было поделать. Да и сын особо не возмущался. И сейчас, когда ему уже четырнадцать, нужно было быть с ним аккуратнее – подросток всё же. *** – О, Такемичи, ты наконец соизволил познакомить нас со своими друзьями, – ехидно протянул Кай, с весельем взглянув на сморщившегося сына и его приятелей. – Проходите, парни, не стоит стоять на пороге. Их было двое. Первый был довольно высоким, почти его роста. С татуировкой дракона на виске и косичкой, заплетённой от макушки. На вид показался достаточно адекватным и ответственным. Назвался Доракеном. Второй, даже ниже Такемичи, был более расслаблен и, кажется, наглее, но это не отталкивало. Только тёмные глаза показались удивительно опустошёнными. Его звали Сано Манджиро, но попросил называть «Майки». Конечно, с первого взгляда можно было понять, что перед ними самые настоящие гопники, как любила выражаться сейчас молодёжь. Майки и Доракен ожидали, что родители Такемичи, который позвал их заехать на ужин перед собранием Тосвы, будут неодобрительно смотреть на них и нелестно отзываться. Просто Такемичи упомянул, что его отец может показаться слишком жёстким и мрачным. Но семья Ханагаки была необычной. Перейдя порог, чувствовался уют. Здесь было приятно находиться. Хана-сан была очень милой и доброй женщиной, с уже видным животом. Она искренне улыбалась им и интересовалась о разных вещах, не затрагивая личное. А вот отец... Кай Ханагаки внимательно, лишь с ноткой любопытства, осмотрел их и позвал к столу. Выглядел он и вправду несколько холодным и очень контрастировал с женой. Но он легко шутил, подкалывал Такемичи и рассказывал некоторые эпизоды из своей юности, заставляя всех за столом хохотать и давиться едой. А ещё, когда Хана-сан отошла в уборную, Кай-сан поинтересовался, что за банда у них и насколько популярна. Такемичи напрягся, недоумевая, откуда папа знает о банде. А Майки и Доракен спокойно рассказали, не чувствуя враждебности от мужчины. И действительно – отец Такемичи их только похвалил и поблагодарил за то, что они защищают его сына. На собрание парни приехали в хорошем настроении.