Лжец

Они встретились. Их взгляды остановились друг на друге. Как будто весь мир в какой-то момент перестал существовать, всё вокруг замерло. Сколько лет прошло с последней встречи. Год, три, девять? А может десять? И прежняя любовь опять свела мосты. «Твои глаза, как раньше, цвета неба. В них хочется всё так же утонуть. И кажется, что годы — это небыль, нас просто время хочет обмануть». Дунай бы не узнал Алексиса без взгляда глубоких, голубых в минуты тяжких мыслей глаз… Будто ни одно несчастье не касалось его все эти годы. Дунай всё ещё глубоко в нём — никакими клещами не вытащишь. Наверное. Доверившись, Алексис проводил с ним время, полное любви и чувств. В присутствие других он был холоден с Дунаем, как и с остальными, возможно даже, агрессивен. Но когда они были наедине, то он словно становится другим: более эмоциональным, особенно если дело касалось общей сферы деятельности, но в то же время нежным, что для него совсем непривычно. «Я любил тебя, сходил с ума от твоего взгляда. Я не хотел тебя видеть с другими людьми. Надеюсь ты поймёшь меня». Нет, Дунай не поймёт. Он и тогда действительно ничего не понимал. Их союз перестал быть секретом для окружающих. Как и то, что был основан на обмане. В адрес Дуная посыпались осуждения и обвинения. Окружающие были настроены к нему резко негативно. От людской молвы крайне сложно спрятаться. Дунай сбежал, только это его не спасло. Он ведь это делал ради Алексиса. Дунай хотел защитить его от всего. У любви свои причины много лет спустя. Сердце помнит каждое мгновение и как будто не было тех лет. Пролетела жизнь как приключение, но они не знали. Ведь любовь неизлечима, точно знаю я у неё свои причины и она права. «Только не молчи сейчас, как прежде. Ну говори же мой Бог, говори. Мы же с тобой друг другу не сказали долгожданных тех волшебных слов. Всё прошло» — их отношения держались на страсти, ярких эмоциях, которые имеют свойство остывать, затухать. Об это мужчина не подумал. Тогда, казалось, было не расстаться. И он Дуная тихонько обнимал, а ему хотелось в счастье растворяться, и больше чтоб уж не отпускал. Но столько лет с тех пор уже промчалось. Двое стали старше, и наверное мудрей… А всё, что было, где-то растерялось, И жизнь их научила, наверно, быть мудрей. Ты прости, Дунай не готов, милый мой.

***

Дунай подошёл к зеркалу. Он остался таким же молодым, как и много лет назад. Он даже казался не изменившимся внешне. Разве что стал более красивым. Почти ничуть не изменившийся за прошедшие годы. Дунай человека из прошлого не любил, но сейчас не так — как раньше. А любовь того человека переросла во что-то иное, но не исчезла совсем. Просто немного притупилась. Стёрлась местами. «Я излечусь от пережитков прошлого. От тебя. Я разорвал все нити, связывающие нас, вернее, меня с тобой. Закрою двери «в никуда», выброшу ключи.» — окно распахнулось настежь. В зеркале проступило иное отражение. Это не было отражением самого Дуная, это был тот, кто берёт над ним верх и в момент осуществляется переход одной личности в другую, и приходит каждый раз, когда он волнуется, боится или злится. Дунай мог говорить с ним только в такие моменты, когда он слаб. Титан, который подарил ему свои силы. Они могли молча смотреть друг на друга часами, ничего не говоря, но при этом прекрасно понимая друг друга. Они и чувствовали друг друга давно. Они были как близнецы, но при этом и абсолютно разные. И видимо, благодаря этой разнице они и были интересны друг для друга. «А знаешь, ты совсем не изменился. Всё тот же мальчик. Лишь только год в календаре сменился», — разве что не тот же самый взгляд. Дунай изменился лишь для людей, его не узнают. Титан, кажется, тоже не изменился от слова совсем — такие же длинные тёмные волосы, бездонные глаза и гладкая идеальная кожа. И та же хитрая насмешка, предшествовавшая мудрости в словах. Вроде видишь — прежние глаза, улыбка — а за ними титан, который не очень-то прячется. Люди и не подозревают, что скрывается за этим милым личиком, а ждёт их неминуемая смерть от пришельца из космоса, который обладает обаянием и способен обезоружить даже самого крепкого силача. Титан посмотрел на него. В глазах Дуная были боль и тоска. Пришельца подмывало спросить, что такого ужасного сделал Алексис в этот раз, но он промолчал. И Дунай когда-то пленился этой искренностью и открытостью. Он облизнул пересохшие губы. — Потому, что ты позвал, — на немой вопрос ответил титан с усмешкой. — Не правда, я тебя не звал. Убирайся! — крикнул он, ударив по зеркалу, слёзы брызнули из глаз, катились по щекам и капали на грудь, — Ты живёшь в моём теле. — И ещё смеешь говорить, чтобы я убирался? — титан скривил губы в презрительной усмешке. Зеркало в верхнем углу пошло красными от крови трещинами, мелкая крошка сверкнула на полу, впрочем никак не повредив руки Дуная, — А, впрочем, стоит посмотреть, что будет с неудачником вроде тебя, если не будет меня. — Но повторюсь, я в твоём теле. Однако если что-то случится с тобой, это не значит — что и со мной, а я, впрочем, не хочу этого. Поэтому пока ты не поймёшь, что не можешь так жить, и не будешь уступать мне место, я буду появляться, и инциденты, как с теми ребятами, и нападавшими, будут продолжаться. — Почему снова он? — спросила Дунай, глядя на своё отражение. Он сорвался… Слёзы, которые текли из его глаз — он уже не мог их контролировать… Поэтому хорошо, что они уже высохли. — Небольшой подарок на прощание, — вновь прозвучал в голове голос. Дунай давно понял, что хотел быть вместе с Алексисом, но понимал, что не любит его. А сам Алексис в первые периоды их отношений занимался самообманом и лишь в конце осознал это. И всё равно его глаза для него самые красивые и объятия по ночам бывали самые глубокие. Дунай ему не давал покоя по ночам и разлука с любимым причинила Алексису сильную боль.