Полуфабрикат

      За окном вечерело. Наступал вечер, какой-то странный вечер, когда дневной зной начал постепенно остывать и голубой свет выжженного неба незаметно превращался в розоватые сумерки. И вот закат начал окрашивать небо в яркие оттенки, подобно прощальному подарку уходящему за горизонт солнцу.       Начинались сумерки.       После школы у Миши не было важных дел, поэтому он надолго засел в компьютере и даже пропустил ужин. В детстве мама бы накричала на него, аргументируя тем, что следить за фигурой нужно смолоду, но не сейчас. Мама теперь не печется о нем, как было раньше, тем не менее привычки: кушать вовремя, ложится спать в точности час в час и идти после школы домой, остались.       Миша сидел за столом в наушниках и чекал над стримами Куплинова. Но когда время перевалило за одиннадцать часов вечера, дверь со всего размаху распахнулась, и на него уставились пара карих глаз. Незваный гость оперся об косяк. — Что надо? – подал недовольный голос Миша.       Володя продолжал молчать, только задумчиво надул пузырь из жвачки.       Старший заинтересовался. Повернулся. — Откуда жвачка? — Купил по дороге, – и пересекая дальнейшей просьбы гаденько протянул, – Это последняя.       Прошипев что-то сквозь зубы Миша продолжил смотреть стрим. Но через пятнадцать минут, заполненных мерзостно-раздражающими жевательными звуками и шорохом за спиной, сдался. Закрыл вкладку. — Вов, что тебе надо в моей комнате?       Мальчишка вышел за порог. — Я не в твоей комнате.       От гнусавого голоса братца появлялось желание запульнуть в него чем-то потяжелее, стулом например. Миша стиснул кулаки, но видимо у мелкого заиграло в крови то ли смелость, то ли тупость, поэтому он назло наступил носком через порог, наблюдая за реакцией. — Вот че пристал? Страдай херней в другом месте! – в сердцах крикнул Миша, но вовремя вспохватился и замолк: не хватает разбудить весь дом.       Володя убрал ногу, а потом словно играясь на нервах брата, заставил балансировать стопу над полом буквально в несколько миллиметров, а потом зашуршал ногой по полу, словно...словно вытирая носок о ковер. — Наступил на раздавленную ягоду, а пачкать свой ковер не хотелось, – гаденько пояснил Вовка, не прекращая елозить дырявым носком, по дурному запаху явно двухнедельной давности.       У Миши – подлинного флегматика, невольно задергался глаз от такой наглости. — А ты не, – задыхался от ярости Миша, – Ты случаем совсем не охренел? — Да н-е-е, - протянул Вова, – А что мне оставалось? С грязными носками идти спать? — Снять не судьба? — Замерзну. — Ага, конечно замерзнет он, – насмешливо буркнул Миша, – А вот без оттопления в минус тридцать спит голышом. Не брат – а полуфабрикат.       Вовка звонко расхохотался, то ли нашел что-то смешное в фразе брата, то ли представил себя полуфабрикатом в холодильнике: вдаваться в подробности его фантазий Мишке не хотелось. Уж слишком больная она у него могла быть. Как и его смех... Володя, что быстрыми шагами успел добраться до Миши, лупил его по спине до тех пор пока его смех не стал похож на задыхающегося лебедя под табуном слонов, а после и вовсе стих. Смех брата очень заразителен, так что несмотря на ситуацию в целом Миша сумел прыснул в кулак.       Вовка устало положил голову подростку на плечо и без интереса заглянул в экран. — Смотреть в рабочий стол – это капец интересное занятие, конечно. – скептически промолвил он, зарывшись носом в ворот футболки, – Пойдем ко мне.       Ага, начала хотел вывести Мишу из себя, а сейчас просит поспать с ним. Он идиот или да? — Нет. — Почему? — Потому что гладиолус.       Володя продолжал стоять над его душой и явно не собирался уходить еще долгое время. Миша с досадой вздохнул: — Пять минут. Ок?       Володя закивал как балаганчик, напоследок сжал его за плечи, и побежал к себе. Хотел было напрыгнуть на постель, но вовремя спохватился и снял носки. Брат будет еще ворчать, что от него воняет. Вот от него самого попахивает рыбой, а Вовке то норм, не жалуется. Понюхал носки. Да нормальный запах, че он заладил, как и целость, разве эта маленькая дырочка на пальце считается? Короче, еще недельку можно носить.       Ровно через пять минут дверь открылась. Вова отвлекся от смартфона и притих. Подросток был похож на призрака, пришедшего в мир живых. Миша всегда, когда шел к нему спать накидывал на себя одеяло и в таком виде пересекал порог, и мальчик смеялся, припоминая ему все известные игры о приведений и обещая сыграть в одну из них вместе. — Двигайся.       Володя откатился ближе к стенке. Подросток лег на спину.       Кровать Володьки была одноместная, тем не менее эти двое каким-то образом каждый раз умещались без проблем. И вот чудо – не падали глубокой ночью на пол.       Они долго еще сидели в телефонах и кекали над мемасиками, перекидывались фразами на разные темы. Потом Вова отложил смартфоны и приготовился ко сну. Именно в такие моменты возникало непонятное чувство зависти. Она жгла его изнутри. Обычно, как он слышал и видел в фильмах, завидуют девушки друг дружке и по этой причине стараются всячески нагадить сопернице. Да, он завидовал Мише во многом! Начиная с талантов, которых у того было предостаточно и заканчивая природной утонченностью. Он мечтал перенестись в его тело, став самым красивым и отзывчивым парнем на районе. Но вот незадача: Миша хоть и был привлекательным, но совсем не отзывчивым, а Володе отзывчивости хоть отбавляй, но вот лицом он не вышел. Вова повернулся на бок. Миша то совершенно кажется не осознает свою привлекательность. Прячется не пойми зачем и от чего.       Володя бездумно потрогал бедро брата, думая о том, не пора бы начать тому ходить в качалку. Вот бы и ему такие ноги! Длинные, стройные, подкачать их чуток и все – от девушек прохода не будет!       Миша отвлекся от экрана. — Что ты делаешь? – спросил он, улыбаясь. — Ни че особенного, – пробубнил он, – Просто в какой раз убеждаюсь, как природа несправедлива.       Он прошелся рукой по тазу и остановился на плоском подтянутом животе. Вова безумно хотел себе такой-же. Иногда вечерами, как этот, он любил думать о машине, которая могла поменять местами их тела и души, так еще он был уверен… Миша был бы не против такой сделки. Сколько раз старший убеждал младшего, что у него глаза вовсе не цвета какашек, как любили смеяться над Володей в детском саду, а ненавистные веснушки, по словам брата, идеально смотрятся на лице Володи, а лишний вес… Ну не знаю, что он может думать, но теплота, с которой Мишка обнимает Вову за живот, когда тот просыпается рано утром, не может быть ложью.       Не успел Володя очнуться от своих дум, как чуток задрал футболку и бездумно прикоснулся губами к коже около пупка. Запах родного тела забился в нос, стало тяжело дышать, хотелось подняться выше и прижаться сухими губами к щекам и к выпирающему подбородку, а потом поднять голову и увидеть… Володя приподнял голову. И заметил как Миша так и не оторвал глаз от телефона, но за мгновение заметив внимание, уставился прямо на Володю. Улыбнулся краешком губ, словно интересуясь, что брат задумал. а вот до Володи вмиг стала доходить абсурдность этой ситуации. Его словно окатило холодной водой. Боже, что же он хотел сделать? Это же Миша!       Но мальчишка быстро вышел из неловкой ситуации, напоследок озорно блеснув глазами, и ртом задышал в живот. Через какие-то пукающие звуки был слышен хриплый смех Миши, он лениво отталкивал от себя лохматую голову. Отклеившись на мгновение от пуза, Володя набрал побольше воздуха и продолжил свое занятие. Эту игру делал с ним дедушка, как и сам Миша в детстве, называя "щекоткой пузика"       Его волосы дергали, но это только сильнее поджигало азарт, наконец он сжалился и понял голову, улыбаясь так сильно, что был виден кариес на некоторых зубах. И видя Мишу растрепанного с его фирменной улыбкой из детства, нежность налеталась легкими порывами. Проявление щенячьих нежностей в отношении мальчиков было чем-то неприемлемым, ведь они должны быть сильными и серьезными, быть мужчинами, быть опорой для родителей. Возможно, родились бы они сестренками, то было бы проще, намного проще подбежать в школе и напрыгнуть на плечи Миши, или взять его за руку, не получая при этом пренебрежительные взгляды.       Но когда никто не видит, то можно.       Мальчик оставил легкий поцелуй на переносице и второй на родинке правой щеки. У него была такая-же и в том же месте. Прижался щекой в щеке Миши и почувствовал движение. Стало удобнее, Володя присев между ног, наклонился над Мишей. Было очень неловко что-либо говорить, очень хотелось что-то сделать. Хоть что-нибудь, только бы убрать жар в грудной клетке. — Вов.       Тихий голос в тишине показался громогласным, Миша протянул руки, а мальчик с готовностью подставил лицо. Его взяли за щеки и придвинули поближе. Володя зажмурился: было невыносимо смотреть в лицо напротив, полное знакомой нежности. Он почувствовал прикосновения к щекам. Миша неторопливо скользил губами по веснушкам, перебирая пальцами русые волосы. Чуть влажные губы касались лба, глаз, подбородка, Вова упивался той нежностью, подставляя то щеки, по лоб для новых проявлений любви. Он не знал чем занять руки, но не долго волновался по этому поводу, ведь через минуту заметил их на плечах, пропускающих пальцами между кончиками волос. Наконец его лицо отпустили, но по инерции Володя подался вперед за руками. Зацелованный, изнеженный Вова открыл глаза. В серых глазах напротив плескалась на что ни есть любовь. И он был уверен – в его глазах плещется то же самое чувство.       А на утро, когда солнечные лучи только-только стали просвечиваться сквозь плотно закрытые шторы, мама, собирая вещи для стирки, бросит мимолетный взгляд на сыновей и невольно улыбнется. Несмотря на все трудности они продолжали оставаться друг для друга самыми близкими людьми, и женщина всей душой надеялась, что их связь никогда не порвется. — Как спалось?       Поинтересовалась она за завтраком. — Как обычно: Мишка забрал все одеяла и вынудил меня мерзнуть всю ночь напролет, и нет, я бы не возмущался, если бы он накрылся им, – Он бросил взгляд на, лениво копающего в тарелке, брата, – Но спать на одеялах – это всех наглость! — Чья бы корова мычала, – в тон ему отозвался Миша, – Хочется напомнить, как ты пару раз за ночь зарядил мне кулаком по щеке, а потом не извиняясь, пернул на всю комнату. — Я спал! – попытался оправдаться Вовка. — Аналогично, Вов. Мама тяжело вздохнула. Что бы они не говорили, не жаловались, тем неменее продолжали минимум раз в неделю засыпать вместе. Как Биба и Боба, честное слово!