Морозные костры

      – Ты меня обманул, – говорит Аякс, скрещивая руки на груди, и упирается бедром в край стола. Злат, чуть ли не носом уткнувшийся в здоровенный талмуд по истории магии, поднимает на него спокойный взгляд. – Как у тебя вообще хватило наглости меня обмануть? Давно по тыкве не получал? Так я сейчас устрою!       – И что тебя не устроило на этот раз? – невозмутимо интересуется Злат. – То, что я купил за твой счет две булочки вместо одной? Или что я подменил твой последний реферат по травоведению на вырезки из журнала «Ведьминские секреты»?       – Так это был ты! – возмущенно вскидывается Аякс, упираясь обеими руками в стол. В нос бьет запах костра, мороза и сандала, и от этого сочетания становится немного пьяно, а еще спокойно, но так просто сдаваться Аякс не намерен. – Я-то гадал, с какого перепугу профессор Гуннхильдр устроила мне выговор, а это твоих рук дело!       Злат ведет плечом, невозмутимый, как и всегда. Его, кажется, вообще ничего не смущает, даром что с факультета пиромантов; правда, половина сущности Злата – ледяной эльф, поэтому он управляет снегами и льдом соответственно. Может, у него от предков извечное лицо кирпичом и ментальная непрошибаемость?       Аякс склоняется над Златом еще чуть ниже, практически нос к носу, и тот закатывает глаза и наконец-то закрывает свой раздражающий талмуд. Теперь-то, зная о том, кто Злат на самом деле, Аякс отчетливо ощущает в его запахе нотки, на которые раньше не обращал внимания; на мгновение ему даже становится стыдно, что он не распознал в Злате альфу – но, справедливости ради, тот умел мастерски маскировать свой запах, как и маскироваться самому.       Ох, не перечислить, сколько раз Аякс бегал по академии в поисках непутевого товарища, который только и был рад сныкаться в каком-нибудь углу, да подальше ото всех: компанию Злат не любил, а потому предпочитал как можно больше времени проводить в гордом одиночестве.       Да кто бы ему дал: Аякс неизменно находил его из раза в раз и навязывался в напарники-партнеры, пока Злат к нему не привык и не стал признавать за своего.       Злат был прикольным. Сначала Аякс считал, что Злат такой же омега, как и он сам. Он не мог объяснить, что именно заставило его так считать, однако Аякс по первости был твердо убежден в том, что Злат одного с ним пола. Злат вел себя отстраненно, никого не боялся и не имел авторитетов, а еще потенциально был очень и очень сильным, что определенно нравилось Аяксу: дуалистов, магов, способных управлять двумя элементами сразу, можно было по пальцам пересчитать. К дуалистам относился и Аякс, поэтому встретить человека одного с собой вторичного пола и схожими способностями к магии оказалось сродни чуду.       Со Златом хотелось стать если не друзьями, то хотя бы партнерами по спаррингу, и этот шаг у Аякса удался с блеском: несколько раз в неделю они увлеченно валяли друг друга в пыли тренировочного плаца и казались довольными жизнью.       Но потом, когда Аякс случайно проговорился Скарамушу о том, как же рад, что у них со Златом столько сходств, в том числе и вторичный пол, Скарамуш посмотрел на него как на идиота и чуть ли не пальцем около виска покрутил. Вид у него при этом был изумленный и выражающий полное презрение.       – Ты, судя по всему, в шары долбишься, – радостно оповестил он Аякса и рассыпался ворохом лиловых искр, чтобы через мгновение появиться в нескольких метрах в компании милой рыженькой беты.       Тогда у Аякса появились некоторые сомнения: Скарамуш, конечно, тот еще паршивец, но херни не скажет, а у Аякса всегда было плохо с определением вторичных полов: с некоторой периодичностью нюх его подводил, а разбираться, прав он на самом деле или нет, никто не собирался.       В конце концов, не то чтобы Аякс собирался выполнять типичные омежьи функции в обществе: ему с головой хватало младших братьев и сестер, и семья у него была большая и крепкая, так что навязанная социальными нормами необходимость найти себе альфу или бету его не особенно волновала.       Но появился Злат с его острым языком, невзрачной внешностью, двумя стихиями и полным непризнанием авторитетов, и на мгновение Аякс пожалел, что Злат – омега.       Впрочем, после слов Скарамуша Аякс в омежности Злата разуверился: пару раз попринюхивался, походил вокруг кругами и решил, что Злат бета. Что ж, ничуть не хуже: беты, хамелеоны по своей сути, умели подстраиваться под партнера вне зависимости от того, какого он – партнер – вторичного пола, и успешно играли обе роли. Став бетой в глазах Аякса, Злат ничуть не изменился, продолжая пахнуть костром, морозом и сандалом, отвешивая по поводу и без ироничные колкие замечания и все еще сторонясь людей как таковых.       Люди Злата утомляли, но, кажется, в компании Аякса он всегда чувствовал себя спокойно, насколько может быть спокойным человек, примерно на девяносто девять целых девять десятых состоящий из сарказма и невозмутимости вперемешку.       Они вместе учились, вместе тренировались, ходили гулять и развлекаться – казалось, жили душа в душу, как жили бы партнеры – не по вторичным полам, а по жизни.       Иногда Аяксу казалось, что Злата он ждал всю жизнь, но вслух свои мысли не озвучивал.       А потом Розалина – противная девица, надо сказать, с которой Злата почему-то поставили на совместный проект, – как-то раз протянула:       – Ну и где там твой ненаглядный альфа?       – Он не мой ненаглядный, – проворчал в ответ Аякс, прекрасно знающий, что Злат отправился телепортом в соседний город, чтобы повидаться со своими братьями и сестрами, и вернется не раньше, чем через пару часов. – Стоп, альфа? Он бета, не пудри мне мозги!       Розалина посмотрела на Аякса как на идиота. Где-то он такой взгляд уже видел, а посему на такие взгляды имел аллергию – они неизменно меняли его мироощущение относительно одного-единственного человека, и это Аяксу не нравилось.       – Когда Скарамуш рассказал мне об этом, я сначала не поверила, а зря, – закатила глаза Розалина, презрительно поджимая губы. – У тебя внимательности как у зубочистки, если не меньше. Как вообще можно было проглядеть, что твой любовник – альфа?       – Мы не любовники, идиотка! – заорал Аякс.       – Ври больше, придурок! – показала в ответ средний палец Розалина.       И вот теперь Аякс здесь: нависает над скучающим Златом грозовой тучей, готовой в любой момент пролиться дождем, и не отводит от него взгляда. Надо ли говорить, как на Злата действует такое давление? Спойлер: совершенно никак.       – Ну и чем ты в очередной раз недоволен? – вскидывает бровь Злат.       – Как ты вообще посмел утаить, что от рождения альфа? – шипит Аякс, чуть ли не прижимаясь носом к носу Злата.       – В смысле утаить? – фыркает Злат, и на его губах появляется тень усмешки. – Ты никогда не спрашивал, потому что, как мне казалось, тебе чхать хотелось на любые правила и условности, особенно касающиеся вторичных полов. Не то чтобы их было много, разумеется, сам понимаешь. И с какого перепуга ты вообще возникаешь, если сам каждый раз кичишься тем, насколько ты особенный?       – Ты маскировал свой запах, хотя прекрасно знаешь, что мой нос не всегда дает мне различать, кто альфа, кто омега, а кто бета, – цедит сквозь зубы Аякс. – Что-то мне подсказывает, что друзья так не поступают.       Злат вздыхает, закатывает глаза и поднимается с насиженного места, а после дублирует жест Аякса, упираясь руками в стол и нагибаясь чуть вперед. Они таращатся друг на друга с очень близкого расстояния, практически соприкасаясь лбами, и что-то маленькое и теплое под ребрами пищит: поцелуй его, Аякс, ну же, поцелуй!       – Тебе с первого дня было известно, что я член «Белого дивизиона», – проникновенным низким голосом произносит Злат. Аякс воспринимает это за агрессию и окружает себя коконом из запаха, а активной нотой – цедрой и металлом крови – готовится дать Злату в нос. Тот едва уловимо морщится и в ответ выпускает свой запах, но активная нота остается где-то там, на периферии, зато фоновая нота – аромат лютого мороза – обволакивает Аякса пуховым одеялом.       Ох. Ох. Злат с ним заигрывает.       А еще – Аякс впервые слышит его запах настолько четко.       – Членов «Белого дивизиона» с первого дня учат маскировать свои запахи, чтобы никто не сумел вычислить нас по ним, и тебе это тоже прекрасно известно: я сам тебе об этом рассказал, – произносит Злат, слегка прищуриваясь. В солнечном свете его лицо, бледное, сливающееся по цвету с волосами, кажется Аяксу слишком привлекательным; он не уверен, что это в нем говорит не та клетка головного мозга, ответственная за симпатию к Злату. – Итак, давай по порядку. Да, я альфа. Что между нами меняется теперь?       – Ты… – говорит Аякс и замолкает. Собственно, а что меняется-то, действительно? – Я…       – Очень глубокомысленно, спасибо большое, Аякс, – смешливо фыркает Злат. – Итак, вероятно, ты думаешь, что раз уж мы принадлежим к полам разной полярности, между нами теперь что-то поменяется. Дай-ка отвечу на твой вопрос: нет. Удивлен, что ты вообще об этом думаешь. Не знал, что ты подвержен гендерным стереотипам, это же прошлый век.       – Ты мне нравишься, – вдруг признается Аякс, и его уши вспыхивают, как большие костры. Злат изумленно выгибает брови, и смущение сменяет злость: – Не смотри на меня так, как будто ты не знал! Грош тебе цена как чтецу эмоций, если ты не смог это распознать!       – Аякс, – необычайно спокойно говорит Злат, а потом внезапно кладет прохладную ладонь Аяксу на щеку, вызывая дрожь. – Скажи мне, пожалуйста, что, по-твоему, делают все влюбленные парочки?       – Проводят время вместе, – неохотно отвечает Аякс, не уходя, впрочем, от прикосновения. – Ходят в разные места на свидания. Спят в одной кровати и просыпаются вдвоем. Рассказывают друг другу самое сокровенное. Обнимаются, за руки держатся, тактильный контакт, все дела…       Мозг начинает усердно работать. Аякс хмурится, сопоставляя сказанное с воспоминаниями, затем изумленно округляет глаза и скалится. Они проводят вместе время практически двадцать пять на восемь, обшарили весь город и посетили вдвоем не одно заведение, в последнее время действительно просыпаются в одной кровати, потому что Злат практически прописался у Аякса в квартире, делятся друг с другом такими подробностями, которые не рассказывали больше никому другому, а еще Аякс без задней мысли закидывает на колени Злата ноги каждый раз, когда они сидят на диване, а еще кладет голову ему на плечо, иногда берет за руку…       А еще – он осознает это только сейчас – Злат смотрит на него так нежно, что голова идет кругом, и заботится, когда начало течки проходит особенно тяжело, и окутывает облаком запаха каждый раз, когда Аякс взвинчен, чтобы успокоить и привести в чувства. Не говоря уже о том, что Злат всегда рядом, готов помочь в любом случае, а еще смотрит на заглядывающихся на Аякса альф, бет и омег так сердито и так осыпает их колкостями, что становится не по себе.       – Хочешь сказать, что я встречаюсь с тобой два месяца и даже не знаю об этом? – орет Аякс, хватает Злата за шиворот и все-таки перекидывает его через стол.       Талмуд валится на пол, листы с заметками разлетаются в разные стороны, но Аяксу плевать, он действует на инстинктах, когда седлает морщащегося от боли Злата, прикладывает его затылком к полу еще раз, а потом крепко целует.       Ничего в их отношениях не меняется, действительно. Просто Аякс вдруг понимает, что он, оказывается, уже в отношениях, о чем до этого не знал ни слухом ни духом.       В легких расцветает запах морозных костров.