***
— Малфой, я нашёл его. — Утром, когда Драко только спустился на кухню, Гарри был уже там. По его помятому виду было понятно, что ночь была бессонной и плодотворной. — Естественно, имя Мартин Тэлль поддельное. — Драко сел рядом; перед ним появились чашка с кофе и тарелка с булочками. — Настоящее имя — Тодор Илиев. — Болгар? — удивился Малфой. — Неужели… — Нет, Каркаров тут не причём, — покачал головой Поттер. — Он обучался в Дурмстранге, но к Каркарову не имеет отношения. Он контрабандист, но никакой опасности из себя не представляет. Сотрудничает с какой-то там чистокровной семьёй, которая неудачно отправила ребёнка учиться в Хогвартс, как раз в разгар правления Волдеморта. Видимо, решили отомстить. — Драко неопределённо вздохнул. Если Поттер говорит, что опасности нет, значит либо её действительно нет, либо опасность ждёт не оттуда. — Я передал наводку в наш Аврорат, а оттуда в болгарское Министерство. Дальше они разберутся сами. Но, — Гарри запнулся, а Драко только поджал губы. Знал он, что всё не так просто, — мы не знаем, не следил ли Тодор тогда за нами. Судя по тому, что он не особо скрывается, — нет, но, может… он мог узнать меня. Вероятность ничтожная, но задуматься стоит. — И что ты предлагаешь? — Драко положил недоеденную булочку на тарелку и сложил руки на груди. Гарри пожал плечами. — Некоторое время побуду с тобой в магазине. — Волнуешься за меня, Поттер? — усмехнулся Драко, но в душе потеплело. Вопрос остался без ответа. Лишь когда он уже выходил из кухни, услышал брошенное в спину тихое «Да».***
Феликс Фелицис томился на Гриммо, поэтому в своём магазине Драко без опаски начал варить одно из древнейших приворотных, определяющее лишь наличие у человека сильной привязанности, не указывая на объект чувств. Сейчас, когда была куча способов узнать, влюблены ли двое друг в друга, это зелье не пользовалось популярностью, но так как Драко продавал в основном старинные вещи, такому эликсиру бы нашлось место на полке. Тем более, что пару недель назад купили последние три экземпляра. Гарри сидел за прилавком и игрался с магическим маятником. Если не вкладывать в него силы и не зачаровывать, он переставал быть магическим, поэтому Поттер от скуки крутил его то в одну, то в другую сторону. Ему не хотелось быть здесь. Говоря откровенно, ему вообще ничего не хотелось. Домашние побледневшие обои хоть и мозолили глаза, но хотя бы не вызывали усталости, как новая атмосфера. Но Драко был здесь, а это единственное, к чему Избранного тянуло. Заскучав окончательно, он нарушил строгий наказ Малфоя не покидать пост, наложил сигнализационные чары на входную дверь (и на окна, на всякий случай) и пошёл смотреть, чем там занимается его спутник. Тот стоял над котлом с лепестком розы в руках и бормотал под нос, будто бы отсчитывая секунды. Выглядело это крайне умилительно. Гарри опёрся плечом на косяк и сложил руки на груди, одаривая зельевара тёплым взглядом. Драко почувствовал присутствие, отвлёкся на секунду от зелья, и, кажется, утонул в изумрудных глазах. Он перестал дышать, словно действительно вмиг оказался под водой, и забыл о том, что через семь секунд ему нужно бросить лепесток в эликсир. На пятой секунде он спохватился и лишь профессиональная чуйка позволила ему не пропустить точное время добавления ингредиента. Гарри прыснул. — Ты чего здесь забыл? — смущённо прошипел Малфой, опуская взгляд. Поттер пожал плечами. — Мне скучно. Что варишь? — Старинное зелье, выявляющее влюблённость. — Гарри выгнул бровь. — Как будто его название тебе что-то даст. — Между прочим, если это зелье называется «Розовый экстракт», то даст. Я, знаешь ли, слушал профессора Снейпа. Иногда. — Драко недоверчиво скосил глаза на Поттера, который всё ещё стоял в дверях. — И не забывай, что у меня был его учебник. — Иногда мне кажется, что ты не тот Поттер, которого я знал. — Драко не поднимал головы, поэтому не видел лишённого всяких эмоций взгляда. — Тот старался не упоминать Снейпа всуе. — Снейп… — Гарри сделал глубокую паузу, разглядывая, как Драко отмеряет пипеткой розовое масло. — С ним связано моё самое большое сожаление. Я не хочу о нём забывать, даже если это отравляет меня. — Драко не смотрел на Гарри, понимая, что сейчас как раз тот случай, когда тот готов поделиться хоть толикой своей боли, а не скрывать её внутри. Такое бывало редко, и Драко искренне ценил эти моменты. — Больше всего я жалею, что не спас его тогда в Визжащей хижине. Не думаю, что смог бы. Но я не попытался, я лишь смотрел, как жизнь покидает его. Ты же и не знаешь, — Гарри горько усмехнулся, — его последние слова. Ты его крестник, но ты не знаешь его последние слова. Об этом я тоже жалею. Я недостоин того, чтобы последнее, что сделал Северус, было обращение ко мне. — Драко вздрогнул, но не оторвался от нарезания лакричного пиона. — Он сказал, что у меня её глаза. Её, то есть моей матери. Мне все это говорят вообще-то, но Снейп… — Гарри снова замолчал. Внутри оказалась такая пустота, и он был так шокирован осознанием её присутствия. Словно всё время до этого игнорировал её, старался заполнить хоть чем-то или забыть. Но как можно забыть, если твоя душа представляет из себя выжженное поле битвы? Они молчали. Гарри сел на свободный стул около стены. В глазах Драко стояли слёзы. — Драко, — послышался тихий голос сбоку. Малфой вздрогнул, нож в его руках неудачно проехался по доске, задевая кожу. Он рефлекторно засунул палец в рот, — ты когда-нибудь любил? Малфой не знал, что сказать. Он знал ответ на вопрос, но старался не думать о нём. Никогда. Забыть и не вспоминать, как страшный сон. Любовь ли это или просто боль, которая, кажется, жила в нём с первого курса? — Да. Больше Гарри не сказал ничего***
Через два дня Поттер по-прежнему ходил с Драко в магазин. Они дружно решили не вспоминать тот неловкий разговор, и больше такого не происходило. Малфой наводил порядок со счетами, прибирался. Поттер тоже помогал с уборкой, хотя чаще это превращалось в беспорядочную возню и разглядывание интересующих Поттера вещиц. Малфой только вздыхал, но ничего не говорил. Гарри проявлял интерес. После того странного дня Драко ценил любые эмоции и старался всеми силами поддерживать их в Гарри. Кажется, у него даже получалось. Через два дня у Поттера было плохое предчувствие. Оно его не подводило, но пугало, хотя работало редко. Возможно, он слишком погрузился в себя. Либо магия охраняла его жизнь слишком сильно. Малфой стоял за прилавком, пересчитывая прибыль. Только что заходил очень улыбчивый старичок, который накупил много всякой всячины. «Внучок купил мне новую комнатку, а там так всё по-вашему, по-новому. А старость нужно проводить в старинных вещах, понимаешь?». Драко понимал. Лишь отчасти, конечно, но понимал. Гарри в это время снова осматривал книги. Скорее, он даже не читал их названия, только разглядывал потрёпанные корешки, а сам витал в своих мыслях. — Поттер, — отвлёк его Драко, когда закончил выписывать столбики цифр в блокнот, — сходи в подсобку, там стоит граммофон, чёрный такой. Принеси, поставим на освободившееся место. Поттер кивнул и покинул помещение. Чем-то подсобка напоминала Выручай-комнату на шестом курсе, куда Малфой мотался каждый день, колдуя над исчезательным шкафом. Навевало воспоминания. Гарри прошёл мимо заставленных стеллажей. Там было настолько много всяких антикварных безделушек, что глаза разбегались. В таком творческом беспорядке (бардаком это язык не поворачивался назвать) отыскать нужную вещь — хотя та и была достаточно крупной, — сложно. Тем более что Гарри постоянно зависал около то свитков, то шкатулок, то сервизов. И на каждый предмет у него находилось воспоминание. Оно мимолётно проносилось в голове, сразу же растворяясь, оставляя лишь терпкое послевкусие. Сколько же всего было. А будет ли? Почему-то сейчас, смотря на фарфоровый сервиз с серебряной каёмкой, он думал, что определённо будет. Не так много, не так ярко. Но впереди точно что-то есть. Поттер нашёл нужный предмет, когда сознание затопило тревогой. Он чувствовал, что что-то не так. Крепко прижимая к себе старинную вещь, спрятав палочку в рукаве, он стремительно направился к двери. В магазин зашёл мужчина в чёрном плаще. Всё произошло быстро. Прилавок, казалось, был очень далеко от двери подсобки. Гарри стоял как-то нелепо с этим дурацким граммофоном. Драко даже вскрикнуть не успел, только услышал грохот разбивающегося дерева об пол и шипение Поттера. Тот наложил перед собой щит. Только вот почему-то стоял лицом к окаменевшему Малфою, а между ними поблескивал магический барьер. Сам Гарри улыбался краешками губ. Когда он упал, то всё ещё продолжал улыбаться. Драко инстинктивно кинул парализующее на мужчину, но тот ускользнул быстрее. До того, как Драко упал на колени перед обмякшим Поттером. Загорелись занавески. Поттер, казалось, был в сознании, но молчал и смотрел в пустоту. Чем в него запульнули Малфой не понял. Он вообще ничего не понимал, не осознавал. Занавески погасли после одного взмаха палочки — Адское пламя преступник наколдовать не успел. Кажется, щёки Драко стали мокрыми, одна слеза капнула на щеку Гарри. Тот не шелохнулся. Не теряя времени, Малфой, параллельно пытаясь привести Поттера в чувство, шарил глазами по комнате, пытаясь вспомнить, куда же дел все порт-ключи. Аппарировать с бессознательным Поттером на руках он не решился — камина у него в магазине не было. Пока он судорожно думал, Гарри немного пришёл в чувство, отблеск сознания промелькнул в его глазах, за что сразу же зацепился Драко. Гарри схватил его за запястье, которым Малфой пытался нащупать его пульс, и начал что-то неразборчиво шипеть, будто переходя на парселтанг. — Ап…ап… рируй… Бл.эк-к. Гр-хи…мо. — Он шипел что-то ещё, но Драко понял, что он имел в виду. Это казалось безумием, но Драко ему поверил, послушал. И аппарировал, прижимая его к себе с такой силой, будто пытался спрятать в себе, защитить самое ценное, что у него было.***
После аппарации Гарри сильно закашлялся. Малфой воспылал яростью к себе. Вместо того чтобы нести сильно пострадавшего Поттера в Мунго, он послушал его, хотя тот очевидно пребывал в бреду. Он уже хотел бежать к камину, чтобы попасть в больницу, как Гарри снова оказался в сознании. Он открыл глаза и посмотрел на Малфоя столь серьёзным взглядом, что тот замер. Поттер издавал только отрывистые хрипы, поднял руку. Слабость давала о себе знать, но Драко догадался, что ему указывают путь. Он поднял Поттера на руки, чуть помогая себе заклятием левитации, и почти побежал в необходимом направлении. Когда нужно было поворачивать, Гарри сжимал держащую его руку, словно маленький ребёнок. Он шипел, его тело пробивало конвульсиями. На уголке губ запеклась капля крови. Вдруг они оказались в одной из неиспользуемых спален с огромным гобеленом, на котором изображён герб семьи Блэк. Малфой в страхе оглядывался. Сквозь пелену неосознанности Гарри потянулся к гербу, и Драко приблизился к стене. Через собственную дрожь Малфой осознал, что напряжённое тело в руках начало расслабляться, из-за чего голову затопило ещё одной волной паники. Но Гарри, кажется, приходил в себя. Он потянулся вниз. Драко положил его на пол и сел рядом, дрожащими руками пытаясь использовать какие-то медицинские чары. Или хотя бы диагностические. Но вдруг вокруг Гарри появились неяркие серебряные нити. Они проходили сквозь его тело, которое, казалось, вибрировало. Драко замер, не зная, что ему делать. Впервые в жизни в голове было пусто, в ушах стучало, а руки дрожали так, что палочка упала на ковёр. Гарри выгнулся дугой: серебряные нити оплели его голову и грудь; изо рта тонкими струйками потекла кровь. Вдруг нити погрузились ему под кожу, она словно начала светиться изнутри. Свет начинал разрастаться, так что Малфою пришлось зажмуриться, но неожиданно всё прекратилось, будто лучи света потрескались и разлетелись в разные стороны. Малфой увидел недвижимое тело Поттера, схватил его на руки и побежал к камину. Гарри снова был без сознания и сопротивления не оказывал. Уже хватая одной рукой Летучий порох, он понял, что только что застал. Родовая магия.***
В Мунго на него смотрели с подозрением и испугом; а как ещё могут смотреть на бывшего Пожирателя смерти с Героем на руках? Потребовав срочного осмотра, Малфой ни на секунду не отстранялся от Поттера в своих руках, цепляясь за него пальцами, словно падал сам. Окоченевшие пальцы разжались только тогда, когда Героя забрали медики, переложили на кушетку, обволакивая множеством защитных и восстанавливающих чар и пытаясь выяснить, что же с ним такое, и повезли в направлении палат. Малфой стоял, боясь шевельнуться. Голова гудела, сердце стучало неимоверно быстро. Двое врачей подошли к нему, взяли за локти и повели в противоположном направлении. После часа допроса, во время которого на нём использовали абсолютно все способы добычи достоверной информации, Малфоя отпустили до пробуждения Героя, чтобы тот дал показания и подтвердил (или опровергнул) слова бывшего Пожирателя смерти. Как только Драко вышел за двери кабинета, он помчался к стойке информации, а затем к палате, куда положили Героя. Внутрь его не пустили, поэтому пришлось довольствоваться просмотром в окно напротив больничной койки. Поттер не двигался: над ним парили диагностические и защитные чары, а лицо обволакивал кислородный пузырь. От этой картины у Драко перехватило дыхание. Он уже не мог смотреть на Гарри равнодушно. Наверное, никогда и не мог — гриффиндорец для него всегда был в центре внимания. Везде только он. Драко бы не смог навредить ему. Может, поэтому тот навредил себе, защищая бывшего врага. Драко глубоко вздохнул. На него косо смотрели медсёстры и редкие пациенты, пока его глаза были устремлены на бедного Поттера, жизнь которого сохранилась благодаря своевременной помощи и неожиданному всплеску родовой магии. Драко не знал ни природу заклятья, ни последствия, ни то, как Герой выжил. Он знал лишь то, что, если Гарри не очнётся, — Драко погибнет с ним. Завидев приближающегося колдомедика, Малфой направился к нему. Видимо, увидев что-то болезненно отчаянное в серых глазах, врач открыл дверь в палату, пропуская посетителя перед собой. Если Драко и удивился, то виду не подал. — В него попало заклятием, которое не использовалось уже пару десятков лет, да и то не в Британии, — без предисловия начал колдомедик, проверяя состояние пациента. — Оно вызывает помутнение рассудка и внутренние кровотечения. Очень аккуратная магия, её сложно выявить и ещё сложнее вылечить. Аппарация для такого случая смертельна. — Малфой вздрогнул, не отрывая взгляда от мирно дышащего Поттера. Колдомедик сел на стул около рабочего стола, пролистывая план лечения. — Как вы его спасли? — Малфой дезориентировано посмотрел на врача и, поймав намекающий взгляд, опустился на соседний стул. — Я его не спасал, — тихо ответил Драко, — его спасла родовая магия. В теории, наследие Блэков завещали ему и, хотя он не принял его официально, магия признала его. Он, — Драко застыл, когда его прошибло осознанием, — он не может умереть в доме Блэков, — закончил он почти шёпотом. Колдомедик удивлённо вздохнул. — Тогда здесь ему делать нечего. — Малфой поражённо вскинул брови, когда колдомедик пожал плечами. — Всё, что мы могли, мы сделали, он должен очнуться в течение дня, но если родовая магия его излечила, то он не восстановится без её помощи. Вы знаете, кто помог бы ему восстановиться дома? — Драко, не задумываясь, кивнул. Колдомедик усмехнулся. — В таком случае, когда мистер Поттер очнётся, забирайте его в дом Блэков. Как только состояние станет стабильнее — пусть вступит в наследие официально. И ещё, — добавил колдомедик, когда уже выходил из палаты, — в палату вне часов посещения пускают либо родственников, либо супругов. А брачные узы только укрепляют магический и духовный потенциал. — Колдомедик снова усмехнулся, пока Драко растерянно смотрел на закрытую дверь.