Часть первая и единственная
20 июля 2022 г. в 07:12
В свежей лаборатории Дотторе, наспех оборудованной под медицинский кабинет, светло и на удивление чисто. На него почти не похоже. Возможно, потому что кабинет — не его вовсе, и арендованный даже не им самим. Единственное, что есть там про Дотторе — нелепая ваза с конфетами. Ваза она лишь по функционалу; в прошлой жизни, до умеренной шлифовки, полировки и покраски, она была частью каэнрийского культиватора. Совсем крошечного по культиваторным меркам. Сейчас же в его останках лежат всякие разные конфетки. В основном сосательные, без сахара, со вкусом мяты или лимона; но каким-то чудом среди них завалялись грильяжные с далёкой родины.
Арлекино, Четвёртая Предвестница Фатуи Лю Фэнъюань, старательно выбрала их все. Грильяж не пользуется популярностью среди Дотторе. Конфеты явно лежали долго: начинка твёрдая, шоколад неизвестно сколько раз таял и покрылся белым налётом. Но первый кусочек всё равно показался соскучившейся по грильяжу Арлекино безумно вкусным. На половине следующей конфеты она наелась и признала, что он, в целом, омерзителен.
Потом Лю сложила бумажный зелёный фантик пополам. И ещё раз. И ещё. На шестой раз складывать стало невозможно. Она сложила и второй точно так же.
Ничего не произошло.
Дотторе продолжает ковыряться за ширмой, на разные лады повторяя “ааа”, “ээээ” и “ммм”.
— Ну что там? — спрашивает Лю.
Дотторе вынимает изо рта указку-фонарик и вспыхивает:
— Да можно мне в моём собственном кабинете хоть чуточку приватности и спокойствия?!
Даже откатывается на стуле, чтобы стрельнуть в Лю гневным бледным взглядом. Мол, ушла бы ты отсюда поскорее и оставила нас наедине.
— Нет! — громко вопит Скарамучча. У которого между ног Дотторе, собственно говоря, ковырялся всё это время.
— Нет, — соглашается с ним Арлекино.
Дотторе сопит, складывает инструменты на передвижной столик рядом с гинекологическим креслом и снимает перчатки.
— Ну что там? — нетерпеливо ёрзая, судя по звуку, повторяет вопрос Скарамучча.
— Похоже на конъюнктивит, — помедлив, говорит Дотторе.
Лю бросает сложенные фантики в вазу, разглаживает несуществующие складки на брюках и встаёт.
— Одевайся, — сухо бросает она Скарамучче через ширму. — Отведу тебя к настоящему доктору. Могу убить его сразу после. Если захочешь.
— Да подожди ты! — Дотторе машет на Лю блестящей гелем использованной перчаткой. — Скажи, ты… когда-нибудь покупала пальто в магазине? Как нормальные люди?
— Что?! — Скарамучча пытается пнуть его ногой, но, к большому сожалению, не дотягивается.
— Что? — сдержанно интересуется Лю. — К чему этот вопрос?
— Верхнюю одежду, в том числе пальто, шьют, чтобы она служила много лет. И на внутренней стороне, в подкладке, есть такой мешочек, в котором лежат пуговицы, кусочки ткани… Всё, что надо для починки на первое время.
— Ты сейчас сравнил меня с верхней одеждой, ебанат натрия?!
— Сёгун Райден была крайне предусмотрительна, — проигнорировав возмущённые вопли Скарамуччи, громко восхищается Дотторе. — Зная, какие части организма наиболее подвержены разрушению, она оставила внушительный запас лишних зубов. Видимо, догадывалась, что её прелестное создание будет любить сладкое… И, в силу определённого рода деятельности, иметь высокий шанс получить по зубам.
— Как только освобожусь, дам тебе фору в пять секунд, — предупреждающе шипит Скарамучча.
— Мне почти жаль, что они сидят очень далеко. А то был бы первый клинически зафиксированный случай vagina dentata.
— Четыре секунды.
— Тогда при чём тут конъюнктивит? — почесав в затылке, уточняет Лю.
— Помимо зубов, тут ещё есть запасная пара глаз. Один хорошо сформировался, второй похуже… И запасы тканей для некоторых внутренних органов.
— Слышала, после твоих экспериментов из людей не только лишние зубы вынимали, — зубоскалит Лю. — Но и волосы, руки-ноги…
— Тератома. Ты не понимаешь, это другое, — Дотторе разводит руками. — И я тут ни при чём. Эмбрионы и без моего вмешательства прекрасно мутируют.
— Ты знал? Или только сейчас рассмотрел? — спрашивает Лю Фэнъюань.
— Конечно, знал. Но вынимать не стал: вдруг пригодилось бы. Но, коль скоро воспалилось, придётся часть вынуть.
— Вынимай всё, — хором говорят Скарамучча и Арлекино.
Честно говоря, Лю устала. И — испугалась.
Как-то запоздало получилось. Несколько дней назад, когда Скарамучча заявился к ней в иназумский штаб и с порога брякнул “всё, умираю”, Лю не придала его словам большого значения; шестой Предвестник так “умирал” время от времени, он вообще излишне склонен к драматизму, даже когда поцарапался, температура поднялась или при сопельке. Забеспокоилась Лю Фэнъюань, когда Скарамучча и впрямь залёг и надолго, основательно затих.
С корабля в Сумеру Лю пришлось снимать его на руках. Сейчас, глядя, насколько быстро он пободрел, думает — зря; наверняка ведь притворялся, мелкий поганец пяти сотен лет от роду.
Дотторе работает молча. Арлекино устраивает его молчание. Даже если Скарамуччу не устраивает — он и пискнуть лишний раз боится.
— Вот что интересно, — закончив с мерзопакостной работой, начинает Дотторе, — как зараза попала в такое специфическое…
— Почему бы не предоставить добрым людям хоть немного приватности относительно их собственной личной жизни? — оборвав его на полуслове, крамольно улыбается Лю.
Позже, взяв её за руку, Скарамучча скажет ей, едва не уткнувшись губами в ушную раковину:
— Прекрати вступаться за меня как за ребёнка. Терпеть не могу.
— Так не веди себя как он!
Она будет уверена наверняка, что требует невозможного.