Десять минут.
Техно наблюдает, как срастаются мельчайшие порезы Дрима, как стираются синяки и спадают отеки, как светлеют мешки под глазами Дрима, как его кожа приобретает более здоровый цвет. Дрим вынимает бутылку изо рта, вытирает тыльной стороной ладони уже не разбитые в кровь губы, смотрит на Техно и встаёт. Он как будто проснулся в первый раз.Пять минут.
Техно дает Дриму меч, делит набор доспехов между ними двумя. Теперь Дрим движется сильнее, движется так, как будто он готов. Его голова всё ещё слишком лёгкая. Его поза все еще не в порядке. Годы, проведенные Техно в битвах, хорошо научили его находить ошибки как в позиции своих противников, так и в своих товарищах. Дрим идет к стене лавы с ужасной, подавленной хромотой. Лицо гладкое и бесстрастное, как будто снова в маске. Техно присоединяется к нему, подходит, чтобы посмотреть на лаву, рядом с Дримом. Наполовину готовый поймать его, если что-нибудь, если что-нибудь, если что-нибудь. Стена падает. Тюрьма, Сэм, Квакити, их армия охранников, всё здесь тоже падает. Филза, Ранбу, Ники, Уилбур. Они едва обмениваются взглядом с Техно, отвлекая всех, оставляя путь к отступлению открытым. Техно и Дрим проходят мимо них. Дрим держится, его хромота исчезла, выражение его лица – предупреждение каждому члену синдиката или союзнику, которого они проходят. Предупреждение ничего не говорить. Он выглядит безумным, и о, как пылает его гнев, когда они встречают Квакити в коридорах. Техно остаётся рядом, готовый вмешаться. Но Дрим горит, горит с пылом чего-то, что назревало месяцами. Техно смотрит с отвисшей челюстью, смотрит и понимает, как он был неправ. Дрим выглядел легко. Это его первое сражение с полностью сброшенным центром равновесия, он в незнакомом наборе и распределении брони, он на ноге, которая не поворачивается вправо и не поддерживает необходимую манёвренность. Дрим должен быть совершенно беззащитным. Его меч быстр, его удары тяжелы, а его атаки — это то, чего Техно никогда раньше не видел. Квакити кричит, и умоляет, и борется, и всё же Дрим молчит. Последний удар наносится по красивой дуге вниз на левое лезвие воротника Квакити. С этого всё и начинается. Оно заканчивается глубоко в его желудке, оседает там, и Квакити мёртв в его ногах. Он падает и тянет меч за собой, и Дрим вынужден отпустить его. Наконец-то Техноблейд приближается, отдаленные взрывы, тяжелое дыхание Дрима, запах крови. Это первый момент покоя с тех пор, как лава упала, и ад пролился на это жалкое учреждение. Квакити лежит, и странно видеть его таким, тихим и застывшим. Линия Дрима, вырезанная на его груди, начинается там, где заканчивался шрам от старого смертельного удара Техно. То, что они сделали вместе, начинается со старого шрама в левом верхнем углу лба Квакити и превращается в свежий, уродливый, кровавый порез на его груди. Высвобождение меча заставляет Техно думать об короле Артуре и его камне. В ту секунду, когда его вытаскивают, Дрим падает. Меч символизирует справедливость — это воспоминания о призраках в голове Техно, старый литературный анализ, и он позволяет алмазному оружию упасть с громким уродливым стуком, и всё это для того, чтобы поймать Дрима. Нога Дрима подкашивается, тело Дрима лихорадит и дрожит, и он потеет сквозь комбинезон. Он снова цепляется за Техно, и Техно подхватывает его. Это действительно не сложно. Дрим позволяет это. Он легкий из-за недоедания, из-за отсутствия рогов. С полным истощением. Техно переступает через тело, которое не превращается в ослепительный белый свет возрождения. Тот, кто лежит там и истекает кровью, впервые по-настоящему мёртв. Он бежит. Он бежит, а затем появляется Фил, яркий, улыбающийся и воодушевленный, чтобы разрушить хаос. Он возвращает Техно свою корону и говорит им убираться, убирайтесь сейчас же, пока все отвлеклись, для них есть лошади. Техно благодарит его и снова бежит, и взгляд, который Фил послал ему о Дриме, ясно запечатлелся в его голове. Что-то знающее и коварное. Он бежит быстрее. На улице идёт дождь, и капли кажутся почти твердыми из-за их веса. Краем глаза он видит, как Дрим поднимает руку и смотрит вверх на небо. Он переходит на бег трусцой, заметив убегающих лошадей. Он не позволит Дриму ехать самостоятельно, как бы ни спорил другой. Но Дрим молчит, и он молчит до конца поездки, прижавшись к груди Техно. Несколько раз, когда Техно бросает на него взгляд, он видит, как Дрим кипит ненавистью. Почему? Бог знает. Но он ещё не в безопасности, даже если Квакити мёртв. Синдикат — это совсем другая история, он был отремонтирован, обновлён и расширён со времени последнего визита Техно. Там есть комнаты для гостей, и он почти предлагает Дриму держаться и идти самостоятельно, но сердитые серые глаза удерживают его на месте. — Чёрт возьми, просто неси меня, никто не видит. Техно подчиняется, это честь и привилегия, а также бесконечно удобнее. Новые комнаты небольшие, но уютные, оборудованы для оказания первой помощи и первоклассно защищены. Созданы параноидальными воинами для параноидальных воинов. Он помогает Дриму раздеться для душа и желает, чтобы у Квакити было больше жизней. Он видел Дрима голым в тюрьме, но освещение никогда не было хорошим. Достаточно, чтобы увидеть ущерб, но не совсем, чтобы по-настоящему понять его. Он хочет снова убить Квакити. Это чудо, что Дрим выстоял против Квакити там. Теперь он не может стоять в душе. Техно, всё ещё одетый, поддерживает его, стоит с ним под брызгами воды, похожими на дождь. По лицу Дрима текут чистые ручейки, и вода, которая каскадом стекает вниз, серая, красная и грязная. Техно уже видел Дрима без маски раньше, но трудно думать об этом Дриме как о настоящем Дриме. И потому, что он так сильно изменился – или, скорее, был вынужден – и потому, что они необратимо сблизились. Душ не может отменить недели, проведенные бок о бок, ту близость. — Я надеюсь, что они найдут его тело, — шипит Дрим, потирая руку слишком резко, как будто он пытается содрать с себя кожу, как будто, может быть, это поможет, наконец, смыть тюрьму. — Я надеюсь, что они сделают свои выводы. — С этим многое изменится, — вздыхает Техно, оказывая поддержку Дриму, на которую можно опереться. — Мы будем готовы. Дрим останавливается, просто стоит на одной ноге пару секунд. Он неподвижен, но вода стекает с него и вокруг него. Затем он поднимает взгляд на Техно, движение головы снова теряет свою естественную весомость. — Может быть, и к лучшему. Техно должен смеяться: — С каких это пор ты стал оптимистом? — Все уже изменилось, — Дрим отводит взгляд, игнорируя вспышки белого в висках, смаргивая воду с глаз. — Разве нет? — Когда ты убил Квакити... — Раньше, — перебивает Дрим, — когда я попал в тюрьму, — Он говорит это с ненавистью, — Когда тебя посадили ко мне. — И он говорит это с чем-то другим. Может быть, не благодарностью, может быть, не с любовью, нет, может быть, что-то похожее на принятия поражения. Поражение перед чем? Дрим поднимает взгляд, усталый и покрытый шрамами, и не только без маски, но и открытый. Открытый, чтобы его прочитали, посмотрели и увидели, — Я изменился, верно? — Полагаю, да, — это всё, что может сказать Техно. Дрим наклоняется и целует его, целомудренно, решительно и немного слишком быстро, недостающие рога преследуют даже это. Техно не вздрагивает, не сильно реагирует. Это может означать миллион разных вещей, бессловесное спасибо, что-то из родной культуры Дрима, игру на эмоциях, первый проект Дрима по манипулированию, только что из тюрьмы. — Что ты об этом думаешь? — Спрашивает Дрим. Техно ничего не может с этим поделать, правда. Он поднимает свободную руку и проводит большим пальцем по щеке Дрима, стирая слой грязи. Его рука остается там, превращаясь в неожиданно нежную хватку. — А что я должен думать ? — Спрашивает он, снова поглаживая большим палец скулу, осторожно и легко. Лицо Дрима морщится, он прикусывает нижнюю губу, и они опускаются на пол, и Дрим плачет впервые, впервые с тех пор, как Техно попал в тюрьму, впервые в памяти Техно о нём. Дрим плачет тихо, почти невыразительно, регулируя дыхание, как будто это пот, вода, но он плачет. Техно моет его волосы и всё остальное, медленно, нежно и осторожно, там, где кости срослись неправильно, а шрамы навсегда запечатлеют историю. После этого Дрим садится на кровать в гостевой комнате, а Техно надевает на его мокрую шевелюру корону. Она у него уже несколько десятилетий, огромная, тяжелая вещь из золота и драгоценных камней. Он переставляет сундуки, пока Дрим сидит и отдыхает, и он надевает её на голову Дрима в основном шутки ради. Но тяжесть этого, тяжесть этого заставляет Дрима на секунду опустить голову, а затем он ухмыляется, поворачивая ею, как будто бы проверяя ощущения. Техно, должно быть, упустил это. Шум снаружи, Фил и другие. Ему не нужно спрашивать у Дрима, чтобы знать, что другой предпочёл бы остаться здесь на данный момент. Пусть переход к нормальной, богом забытой свободе будет постепенным. Чтобы он не утонул в этом и не получил глупое представление о том, что скучает по тюрьме и пропускает "ежедневные посещения". Итак, Техно говорит ему: — Спи. — И уходит. Разговор за столом, который разворачивается, переплетается и наполняет подземный воздух, напряженный и серьезный. Техно рассказывает о том, что произошло в тюрьме, и надеется, что стены достаточно толстые, чтобы Дрим не слышал ни одного слова. Рассказывает о том, что должно быть, произошло до прихода Техно, а затем тише, просит всех никогда не поднимать тему про рога. Ранбу, у которого один из близких людей тоже рогатый, первым отвечает: Конечно. Фил и Ники рассказывают ему о том, что они сделали с тюрьмой, Ранбу рассказывает ему о недавних событиях – по крайней мере, о тех из них, которые он помнит. Фил подсовывает Техно молоко и хлеб и ещё одно целебное зелье на всякий случай. Хорошо вернуться на правильный путь, потому что независимо от того, как часто он пытался уйти в отставку или как-то отстраниться от водоворота конфликтов, сражений и политического планирования, это тянет его назад. Ферма была хорошим отдыхом, тюрьма тоже была отдыхом. За столом они обсуждают, что будет дальше, как прояснить свою точку зрения: независимо от того, насколько виновен был его единственный заключенный, Хранилище Пандоры требовало уничтожения. Чего-то подобного не должно существовать. С этим мнением согласны три человека, которые только сегодня увидели Пандору, и один человек, который провел там три месяца. — Я должен поговорить с Уилбуром, — Фил уходит последним, — Я объясню позже. — Передай привет, я думаю, — Техно откидывается на спинку стула. — Я останусь здесь ненадолго, я не хочу, чтобы люди появлялись в моей комнате. Как поживают животные? — С ними все в порядке, — ухмыляется Фил, — некоторые собаки убежали, но с остальными все в порядке. Он покидает Техно, и Техно задаётся вопросом, мог ли он сам вообще уйти. Даже если бы он захотел. Выходы – или то, что он видел из них – это еще одно новое дополнение, в котором он еще не знаком с навигацией. Ради бога, надо было спросить Фила. Воздух тих, может быть, впервые за долгое-долгое время, ни лавы, ни хриплого дыхания его сокамерника, ни взрывов и криков, и Техно на секунду задумывается о том, чтобы поговорить с чатом. Они бы разозлились, что пропустили бой, но он не хотел иметь с ними дело, пытаясь выжить там, где это действительно имело значение. Техно вздыхает и закрывает глаза, откидывается на спинку стула, балансирует на двух его ножках и забрасывает свои на стол. Он переоделся в одежду, которую принес Фил, и это возвращает его мысли к душу, и он хочет снова провести по ребрам Дрима, хочет коснуться его лица и сказать ему, что всё в порядке. Всё в порядке. Всё меняется, и это прекрасно. Я буду там, чтобы увидеть, как всё это складывается вместе — или разваливается, его мозг бесполезно пытается прийти к согласию. Тихий стук. Техно открывает глаза и видит Дрима, стоящего у дверного косяка в прихожей гостевой комнаты и держащегося за него мертвой хваткой. Это выдает, насколько ему трудно ходить, даже если его лицо бесстрастно. — Что? — Спрашивает Техно. — Я не могу уснуть. — "Без тебя." остаётся невысказанным, но Техно всё равно его слышит. — Хорошо, — он встаёт и потягивается, вздыхая. — Хорошо. Дрим ждёт, когда он приблизится, он выдаёт это за что-то другое, за что угодно, только не за молчаливую просьбу о помощи. Техно позволяет Дриму обнять себя за плечи, поддерживает его по коридору и ведет в гостевую комнату. Есть ещё три, одну из которых должен был занять Техно, но, возможно, этого не произойдёт. — Разве ты не хотел побриться? — спрашивает Техно, чтобы заполнить воздух, косясь на завитую бороду Дрима с седыми прядями. Волосы длинные, но закручиваются в достаточно тугие завитки, которые остаются у подбородка. Если бы Дрим был полноценным человеком, он, вероятно, выглядел бы по-другому. — Хм, — Дрим ковыляет к зеркалу и останавливается, чтобы посмотреть на себя, как будто изучает незнакомца, — я больше не знаю. Он ходил гладко выбритым, по какой бы то ни было причине. И увидеть его в тюрьме, с длинными волосами и бородой, скорее седой, чем каштановой, это было... сюрпризом. Она поцарапало рубашку Техно, когда Дрим спал у него на груди, и Дрим сказал ему: — Как только я выйду, я хочу, чтобы оно исчезло. Это была первая неделя пребывания в сокамерниках. Теперь Дрим рассматривает себя в зеркале, а затем наклоняет глаза, чтобы поймать взгляд Техно: — Что скажешь? — Зачем спрашивать меня? — Техно выходит из оцепенения и идёт своим путём в комнату, не любя, когда его замечают. Он перестилает простыни, Дрим всё ещё не вернулся. Техно проверяет сундук, просто чтобы что-то сделать. Дрим выходит из ванной, упираясь об стену для рычага. — Потому что я хочу услышать, что ты думаешь, придурок, — ворчит Дрим, затем вздыхает и делает два последних шага к кровати, прежде чем неуклюже приземлиться на неё. Растянувшийся и такой чертовски маленький после того, как ел картошку и месяцами сидел в углу. Он смотрит на Техно и улыбается, указывая на бороду: — Ещё раз. Тебе это нравится? Техно стоит над кроватью, чувствуя усталость и обнаруживая, что отражает расслабленную позу, которую демонстрирует ему Дрим. Он смотрит на него, смотрит на Дрима и понимает, каким чертовски родным он стал. Как будто неестественно не смотреть на него, не находиться в одной комнате. — Да. Тебе идёт. — Техно пожимает одним плечом. Улыбка Дрима становится реальной, и она морщит его глаза. — Тогда я оставлю это себе. — Ну, не нужно принимать это так близко к сердцу... — Техно морщит нос и отводит взгляд, уперев руки в бока: — Это просто борода. — Ты думаешь, что она идёт мне. Техно чувствует, как горит его лицо, он стискивает зубы и хмуро смотрит на него: — Я заставлю тебя...— Спать на полу? Правда? — Как будто Дрим не делал этого уже несколько месяцев. Воспоминания о тюрьме, обсидиановых стенах и крови Дрима смывают его раздражение. Он вздыхает: — Неважно, подвинься. Дрим смеётся и откатывается в сторону, давая Техно пространство. Это маленькая кровать, но они слишком долго спали друг на друге. Этого достаточно, чтобы стереть с кожи Техно любые мурашки, лишённые прикосновений. Он ложится на бок, поднимает Дрима и держит его, уткнув лицо Дрима себе в грудь. Он дышит теплым, медленным дыханием в рубашку Техно, но есть ощущение, что он готовится говорить. Техно ждёт. Это не происходит. Поэтому он улавливает тишину и утыкается носом в волосы Дрима, делая вид, что вдыхает: — Ты не можешь себе представить, как я счастлив, что ты принял душ. Дрим снова разражается смехом, легким и удивлённым, и это немного встряхивает их в объятиях друг друга: — Я тоже рад, я тоже очень рад. Определенно, я что-то упустил. Тишина, и на этот раз Дрим решается говорить: — Я тоже скучал по сну в кровати. Это приятно. — Голос Дрима тихий и ровный, нечитаемый. Затем он снова смеется, но грустно: — Знаешь, с тобой приятнее. — Давай не будем так... — Почему бы и нет? — Дрим перебивает и немного отстраняется от Техно, смотрит на него снизу вверх. Темные ресницы и ясные, бодрые глаза, что больше не бредят от страха, лихорадки и боли. — Почему бы и нет, Техно? Почему я не должен говорить, что я... — он отводит взгляд в замешательстве. — Что мне нужно, чтобы ты спал рядом? Техно спокойно оглядывается назад, сердце колотится у него в горле: — Потому что ... Эм. Замолчав, он на мгновение закрывает глаза: — Дрим, что означал поцелуй? — Что ты хочешь, чтобы это значило, - немедленно отвечает Дрим. Открыв глаза, Техно в глубине души знает, что он хочет, чтобы это значило, что, как он надеется, может быть правдой, чем, как он надеется, это может стать, и в то же время знает, что нужно избегать предположений, избегать выводов. — Я хочу много разных вещей, но на некоторые желания лучше не реагировать. — Хочешь ещё один поцелуй? — Дрим спрашивает так, как будто бросает вызов. Техно устал, и эту битву он медленно проигрывает. Он вздыхает: — Да. Дрим, все еще злой, хмурый и упрямый, наклоняется и целует его. Слишком твердый, губы больно врезаются в зубы, рот все еще закрыт, но что-то, что он хочет чувствовать снова и снова. Губы Дрима мягкие и тонкие, и, о боже, как ему хочется кусать их, лизать и чувствовать их на своей коже. Они расстаются, и Дрим говорит немедленно, прежде чем он даже восстановит дыхание: — Ты хочешь меня? — Как? — Техно вздрагивает от того, как чертовски отчаянно звучит, как сильно это его достало. И Дрим теряет часть своего гнева, и улыбка, которая изгибает его рот, игрива и ужасна. — Всеми возможными способами. Техно чувствует, как у него защипало в носу от ошеломляющей волны давно игнорируемой тоски. Он почти всхлипывает: — Да. Да хочу. Улыбка полностью превращается в неподдельное ликование: — Хорошо, разве это было не просто? — На самом деле это было не так. Дрим снова целует его, на этот раз с языком. Ему не нужны две функциональные ноги, чтобы оседлать Техно. Исчезнувшая Пандора, окруженная людьми, от которых ожидают взаимодействия, Дрим снова превращается в замкнутого, умного, быстрого противника. Как будто ничего не произошло. Как будто его ноздря не расколота надвое ножницами, как будто он все еще может держать перо, как будто он не учится полагаться на свою недоминирующую руку. Как будто он не просыпается с криком по ночам. Никогда не плакал, после того единственного раза в душе, но цеплялся за Техно, спрашивая, по-настоящему ли это. Убил ли он Квакити или все это было сном. Принятие желаемого за действительное. Техно говорит ему, что это реально, мы вышли, ты в порядке. Он знаком с мастером протезирования из Хайпикселя, и это первая длительная поездка Дрима. Потому что он отказывается оставить Техно в покое. Или, может быть, отказывается отставать. Они берут двух лошадей, Дрим надевает капюшон и другую маску, просто ткань, которая закрывает его рот и нос. Они осматривают территорию и покидают царство и думают о чудесах на оживленных улицах и рынках Хайпикселя, в особняке Техно. Они проводят там два месяца, пока устанавливаются и выковываются протезы, скоба для его лодыжки и серебряные насадки, красный камень и магическая рука, чтобы довести количество пальцев Дрима до 10. Скоба не позволяет ему сгибать ногу в лодыжке, но позволяет ему ходить, не опираясь на трость или руку Техно. Дрим смотрит на это со смесью упрямой ненависти и чего-то похожего на волнение. Он говорит Техно: Я собираюсь так хорошо с этим справиться, что смогу обогнать тебя. Это натирает его кожу и оставляет синяки на икре, но он исправляет это и продолжает. Каждое утро делает круги, делает растяжку, которая вызывает едва скрываемую гримасу на его лице. Сначала он начинает набирать вес, а затем и мышцы. Фил и Дрим перестают так сильно избегать друг друга, Техно возвращается в свою каюту. Дрим, конечно, следует за ним. Они снова устраивают спарринги, больше, чем когда-либо раньше. Дрим смотрит на каждый меч, к которому прикасается, с призраками клетки в глазах, но он владеет ими с ностальгией и опытом. Он обезоруживает Техно несколькими способами. Своим мечом, своей улыбкой и своими словами. Если он выиграет, он поцелует Техно, как будто, может быть, он сможет заставить его принять поражение, сделать Техно более склонным к принятию поражения. По общему признанию, его единственный эффект заключается в том, что Техно немного отвлекается на мысли о нём во время спарринга, что играет на руку Дриму. Так что, возможно, это не совсем бесплодный план. Они спят в одной постели, у них слишком много общего. Для довольно замкнутых людей они слишком много делятся своим материальным миром. Комнаты, кровати, одежда, еда. Делятся и другими вещами, поцелуями, словами и временем. Это, если можно сказать, чудесно. Но они никогда не говорят об этом, они никогда не говорят это вслух. Начинается с буквы Л, рифмуется с "морковь". Это не кажется уместным, не учитывая, кто они и из чего сделаны. Но когда Техно приближается к годовщине их побега, он начинает один из своих самых важных проектов по металлообработке. Каждый раз, когда Дрим отправляется на охоту, тренируется или путешествует – Техно в кузнице, печь пыхтит, как в аду, искры в воздухе, как языки пламени. Техно размахивает молотом, плавит металлы и незерит и достает свой сундук с драгоценными камнями. Он своим лучшим почерком наносит чары на металл, наблюдая, как он начинает светиться в тусклом свете огня и светящегося камня. Они сделаны за три дня до даты. Дрим возвращается с разведывательной миссии из далеких земель. Он приносит Техно шкуру кабана с ехидной ухмылкой: — Они там дорогие, культурное чудо. Техно принимает это с ворчанием и поцелуем в лоб Дрима: — Теперь я достану тебе человеческую шкуру. — Или барана, — фыркает Дрим, он редко упоминает свою вторую половину гибридного родства. Техно снова целует его. Дрим становится тише, чем ближе дата. Молча смотрит в окно, лицо спокойное и гладкое. Техно хочет преподнести подарок пораньше, и чат, в настоящее время, говорит ему, сделай это, сделай это, посмотри на него, он такой грустный, Техно, сделай это, сделай это. Он всегда был подвержен давлению со стороны сверстников. — Я хочу тебе кое-что показать, — он кивает на нижние складские этажи своей каюты, — Пойдёшь? Дрим смотрит на него и улыбается: — С тобой? Всегда. — Эй, — смущённо шипит Техно, — не делай глупостей, пошли. Чат гудит, подбадривает и смеётся. Он дарит Дриму рога. Они не являются точной копией его оригиналов, но чертовски близки к этому. Незерит, железо и алмаз, обрамленные золотыми кольцами там, где должны быть гребни в бараньих рогах. Они светятся в руках Дрима, обнаженные пальцы без перчаток, без протеза. — Техноблейд ...? — Глаза Дрима не отрываются от рогов. Он спрашивает это тихо, голос неуверенный. —Они тебе нравятся? Серые, влажные глаза смотрят на него с таким удивлением и удивлением и да, возможно, с любовью. Рот Дрима приоткрыт, а брови, кажется, умоляют: — Это реально? Как ты мог так ужасно застать меня врасплох. Как ты мог быть таким милым. — Я люблю их, — отвечает Дрим дрожащим голосом. — Огнеупорность, прочность четыре… Починка. — Третий вдох. — Шипы четыре… Нерушимость. Боже, что за черт, — шепчет он последнюю часть. — Это помогло бы мне пережить гребаный апокалипсис. — Будем надеяться, что до этого не дойдет, - беспечно говорит Техно, — Я тоже чуть не наложил на них Проклятие несъёмности, но подумал, что тебе было хорошо спать на спине, так что, возможно, ты захочешь их снять, и если они хорошо сидят, я смогу сделать больше, используя другие формы или цветовые схемы или что-то в этом роде, хм, или, может быть, еще что-нибудь, чтобы наносить урон или помогать в бою, поскольку это не очень хороший угол для удара. — Чат кричит: ты болтаешь, но Дрим слушает. Дрим слушает и кивает, и выглядит так, будто собирается сказать что-то безрассудное, слишком глупое и слишком честное. Он меняет своё мнение, и слава богу за это. Техно не знают, как они переживут что-то вроде признания. — Я помогу тебе надеть их, - предлагает он, и Дрим позволяет это. Он хорошо выглядит. Он выглядит больше, чем в жизни, и так чертовски сексуален с ними, а тот факт, что они сделаны в стиле Техно, только усиливает впечатление от наблюдения за тем, как Дрим медленно вращает головой перед зеркалом. — Эй, Техно? — Да? — Разве металлургия и подарки ручной работы не являются частью ритуалов ухаживания у пиглинов? Это так. Техно вспыхивает румянцем и хмурится: — Не вникай в это. Дрим часто носит рога, но не менее часто ходит без них и без фиксатора для ног, особенно дома. О боже, дом. Дрим тоже называет это домом. Техно предполагает, что Дрим действительно никогда не строил дом. Вместо этого они вместе строят дом. Год продолжается, годовщина и дата смерти на перевале надгробий Квакити. Некоторые вещи не заживают, некоторые шрамы остаются навсегда, внутри и снаружи. Но всё становится лучше, всё растет, потому что рост может произойти без исцеления. Дрим учится рецептам у Техно, Техно учит языки у Дрима, учится, когда его целуют наяву, учится, чтобы на него смотрели как на вершину чьего-то мира. Он целует руки Дрима и смеется над щекотанием бороды Дрима и обнимает его, когда кошмары разрывают сон Дрима воспоминанием о крови. Дрим действительно становится страшно опытным в фиксаторе на лодыжке. Он взбирается на деревья, он бегает, он сражается. Он носит рога, как Техно носит свою корону. Иногда Техно будет видеть, как он проводит руками по рогам, ощущая их вес, их углубления, выступы и надписи. Он снова пугает в них, это заводит Техно. Спустя два года, после тюрьмы, Дрим в течение нескольких месяцев вышивает накидку для Техно. Каждый раз, когда они на улице снегопад или они сидят у камина после ужина. Он вышивает его толстыми золотыми и черно-белыми нитками, и это красиво на фоне красного. Холмы и леса, лошади и мечи, солнце и луна, компас и единственная в своем роде овца. Техно замечает эту овцу только позже, рассеянно отслеживая нити, ожидая у секретного входа номер два в синдикат. Ранбу лишь немного опаздывает и застает Техно за изучением накидки. “О!” Он подбегает, фиолетовая накидка развевается на зимнем ветру, улыбается, широко расставив челюсти: — Чувак, это выглядит так круто, где ты это взял? Они падают в бассейн с лавой и сквозь его дно. — Дрим сшил это. Это заставляет Ранбу остановиться как вкопанный в коридоре, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот. Его нервные руки хлопают в ладоши и остаются прижатыми к груди. Техно тоже останавливается, оборачивается: — Что...? Лицо Ранбу расплывается в широкой вежливой улыбке: — О, я так рад за вас двоих. Будет ли церемония? Я очень надеюсь, что меня пригласят, я думаю, что я это заслужил, — последняя часть сказана в шутку и со своей обычной неуверенной нервозностью. Техно просто поражает. — Я… Не думаю, что понимаю, о чем мы говорим. — Медленно говорит Техно и наблюдает, как на лице Ранбу появляется замешательство. — Подожди, — руки взлетают, чтобы закрыть рот Ранбу, — О боже. Эм. Техно, вышивка — особенно пальто и накидки — это подарок на помолвку в гибридной культуре овец. Он быстро хватает свой собственный фиолетовый плащ и тянет за угол, показывая Техно знакомую старую зелено-красную и рубиновую вышивку с изображением пчел, лесов и геометрических узоров. — Таббо сделал мне это, когда мы поняли, что брак с налоговыми льготами с таким же успехом может быть настоящим браком. И я уверен, что вы видели старое пончо Ники от Паффи... Лицо Техно морщится, чувствуя надвигающуюся головную боль, но всё, что говорит Ранбу, выстраивается слишком хорошо. Воспоминание о слишком причудливом вышитом галстуке Квакити во время правления Шлатта также врезается в его сознание. — О боже. — Он выдыхает, сжимая рукой свой собственный плащ, проделывая дыры в полу. — Ты думаешь, он вроде знает? Ранбу беспокойно переминается с ноги на ногу: — Если его научили вышивать, особенно с таким уровнем качества... — Он указывает на узор на плаще Техно: — Тогда я... я думаю, он не может не знать. Техно молча кивает, широко раскрыв глаза и, возможно, определенно волнуясь. Он сглатывает и поворачивается, чтобы посмотреть в конец коридора: — У нас встреча, на которой нужно присутствовать. Ранбу немного подпрыгивает от смены тона и темы, уши на секунду прижимаются, прежде чем он улавливает и возвращает свой бодрый энтузиазм: — Понял! — Но когда он следует за Техно в столовую, он говорит очень тихо, прежде чем тема исчезнет в обозримом будущем: — Поговори с Дримом. Техно не знает, с чего начать. Он четыре дня копошится в своих мыслях, прежде чем подумать: это ложь. Потому что он точно знает, с чего начать. Он возвращается в кузницу. Он создает золото в формах, которые он помнит из преисподней, создает и пытается избавиться от возбужденного, сжимающего сердце чувства, что это абсолютно что-то значит. Он превращает Дрима в золотую булавку, в голову барана. — Это с проклятием несъёмности? - спрашивает Дрим с ошеломляющей улыбкой. Ублюдок любит подарки. — Нет, я просто надеялся, что ты будешь носить его до самой смерти, но я не буду настаивать. — Это шутка. Дрим не смеётся, просто улыбается и прикрепляет его к своему наиболее часто носимому плащу у двери. — Может быть, я так и сделаю. — И когда он возвращается к Техно, когда он хватает его за воротник рубашки и притягивает к себе для поцелуя, он шепчет на ухо Техно: — Эй, Техно? Техно вдыхает аромат волос Дрима и впитывает знакомое тепло его кожи, — Да? — Помнишь, в прошлый раз, - губы Дрима касаются его треугольного уха, - ты сказал мне не читать, что "металлургия и подарки ручной работы не являются частью ритуалов ухаживания за пиглинами"? Техно вздыхает, но это через улыбку: — Да. — Должен ли я вчитаться в это на этот раз? Он поворачивает голову и целует Дрима в подбородок: — Если ты хочешь. Однако Ранбу рассказал мне кое-что любопытное о гибридной вышивке овец. Имейте это в виду. Дрим немного зависает. Откидывается в сторону, глаза тупо смотрят в пол. — О, это неловко. — О, эй, если я неправильно это истолковал... Дрим быстро моргает, а затем смотрит на него с пустым лицом: — Нет, ты этого не делал. Я просто надеялся, что это… оставайтесь незамеченными. Просто чувствовал себя хорошо. После рогов, после всего. Всё, действительно, сложилось. Не отдельно. Слава богу, не отдельно. Техно прикусывает внутреннюю сторону щеки: — Ты хочешь, чтобы я вчитался в это? И Дрим замирает на секунду, за его серыми глазами бушует внутренняя война, две стороны и миллион неопределенностей. Его руки крепче сжимают рубашку Техно, а затем расслабляются: — Да.Война выиграна.
Ранбу узнает об этом первым, потому что Техно чувствует, что он заслуживает как извинений за неловкий разговор с кейпом, так и огромной благодарности за продвижение вперед. — О, слава богу, я ничего не испортил, - выдыхает Ранбу, а затем улыбается. — Я все еще приглашен, верно? Техно опускает уши: — Эм, я не знаю, будет ли церемония... — ЧТО? Техно... — Ранбу раздражённо вздыхает: — Давайте что-нибудь маленькое, например, твой день рождения, только синдикат и, может быть, еще два человека, давай, когда еще мы сможем это отпраздновать? Парень убедителен. Как только Фил узнает, он тоже становится невыносимым. Ники просто подливает масла в огонь, обещая предоставить еду и цветы. Они объединяются против Техно, возбуждённые, ухмыляющиеся и радующиеся хорошим новостям, и мы все знаем, как он справляется с давлением со стороны сверстников. Слово брак никогда не произносится. Что бы это ни было, это сделано на их обычном поле для спарринга, почти через три года после падения тюрьмы. Здесь нет церковных скамей, только стулья и столы с едой и цветами, а впереди — Арка. День холодный, но яркий, и когда солнце начнёт опускаться к вечеру как и планировалось — они могут начать. У Дрима есть рога, отполированные и украшенные последним подарком ухаживания от Техно — тонкими золотыми цепочками. У Техно есть плащ и корона, и самая большая пропасть в его груди, в которой течет кровь от предвкушения, страха и беспокойства. Чат, конечно, приглашены, у них не было бы другого пути, и их присутствие отвлекает его, облегчает некоторый беспорядок, в который превратился его мозг. Уилбур подходит к нему, дыхание поднимает облака в воздух. На секунду Техно думает, что он снова курит, но это просто температура. Уилбуру сейчас жарко, как будто его тело чрезмерно компенсирует то, что он так долго мёрз. Так что даже в самую холодную погоду он оставляет за собой шлейф дыма. — Нервничаешь? — Ещё бы, - ворчит Техно, снова поправляя корону. Уилбур убирает руки и поправляет его, глаза спокойные и ясные. — Почему? — Я не знаю, я не люблю модные мероприятия. Уилбур хихикает: — Я думал, ты скажешь что-то вроде "а что, если он скажет "нет". — О, Уилбур. Теперь я тоже подумаю об этом... — Техно огрызается на него, вызывая только еще один смешок. — Ты в порядке, я никогда не видел его таким, он тебя не отвергнет. — Например, как? — Техно осмеливается спросить, глядя на Уилбура. Уилбур пожимает плечами. — Я видел его в тюрьме, до тебя. И я помню его еще в Погтопии. Перед вами. Последние три года... — То, что он перенёс в тюрьме, изменило бы любого... — Техно, ты изменил его. — говорит Уилбур с убежденностью ученого. Непогрешимая уверенность прирождённого лидера. — И он изменил тебя. Расслабься и получайте удовольствие. Вы двое чертовски раздражающие. Ранбу проводит церемонию, красиво одетый и взволнованный, стоит в Арке со своей книгой и ждёт. Техно и Дрим начинают с разных сторон поляны, они пройдут вперёд и встретятся посередине, где следующий этап их отношений, основанных на боли, страхе, войне, поддержке и доверии, сделает свой следующий шаг. Или, может быть, просто возьмут название, которым никто раньше не пытался их обозначить. Они делают свой первый шаг. Как ещё один спарринг-поединок, говорит себе Техно. Он держит одну увядшую розу, довольно жуткую, но ему и Дриму понравилась идея. Их второй шаг. Третье. Полевая трава касается его ботинок и голеней и золотится в лучах заходящего солнца. Светящийся камень становится более заметным. Скоро будут видны звёзды. Четвертый шаг, пятый, они идут, и Техно проглатывает свое беспокойство, слушает, как чат подбадривает и поёт, готовится к грядущему. Дрим прекрасен, он больше не истощён, не умирает. Высокий, сильный и уверенный под тяжестью своих рогов. Завитая овечья борода подстрижена и ухожена, чтобы следовать более строгим линиям, улыбка пробивается на его замечательные знакомые резные черты. Техно ничего не может с собой поделать и улыбается в ответ. Ранбу читает свою речь, благодарит участников. Фил кричит из зала, Ники вежливо приветствует его, и все смеются, а Техно пытается не подпрыгивать на месте от безграничной энергии, страха и волнения. Он смотрит на грудь Дрима, где лежит булавка в виде бараньей головы, просто чтобы не смотреть ему в глаза и не волноваться ещё больше. Клятвы. Дрим идет первым, потому что конечно он должен быть первым во всем. Его голос громкий, сильный и уверенный. — Техноблейд, ты был для меня многим: соперником, источником власти и благосклонности, целью, к которой нужно стремиться, и средством достижения цели, и тем, кто никогда не переставал удивлять, очаровывать и очаровывать меня до глубины души. И тогда ты был моей единственной надеждой. Мой последний шанс выжить, мой последний шанс выжить более или менее в здравом уме. — Он посмеивается над этим, продолжает: — Ты был всем, и ты все ещё остаёшься. И я не могу представить, что буду жить дальше без тебя рядом со мной, а я рядом с тобой. Я надеюсь, что вы примете предложение и обещание моей компании, мою лояльность и всё, что я могу дать. Он переминается с ноги на ногу, а затем улыбается: — Я никогда не был писателем, надеюсь, этого будет достаточно. Надеюсь, этого достаточно. Техно пытается сморгнуть слёзы, — Более чем. Его очередь. Клятвы запечатлены в его мозгу, заучены со скрупулезной, навязчивой точностью. Он моргает, глядя на булавку, и держит розу немного крепче. Он плохой оратор, если не играет на своем эго и своей уверенности. Это упрощает игры на поле боя. Здесь он просто парень, пытающийся рассказать о своем самом искреннем признании. — Я бы не хотел говорить о чувствах перед аудиторией, — начинает Техно и вызывает массовое хихиканье, — поэтому я не буду. Вместо этого я расскажу холодные факты. — Он, наконец, поднимает глаза: — Дрим, я придаю большое значение обещаниям, я держу своё слово. Вы знаете это из первых рук, и вы будете продолжать видеть это после этого, потому что что такое клятвы, что это за церемония, если не обещание. — Он сглатывает, теребя розу: — И я никогда не мог представить, что дойду сюда, до этого момента, но я всегда рад, что все сложилось так, как сложилось. Он должен снова отвести взгляд, вернуться к груди Дрима. Он продолжает, и слова тяжело застревают у него в горле. — Но три года назад я дал себе другое обещание. Ты спал на моей груди, впервые за несколько дней, и тогда у меня не было слов для этого, и я сомневаюсь, что даже сейчас я могу отдать этому должное. Но я обещал, что вытащу тебя целым и невредимым и никогда не отпущу тебя потом, пока ты будешь нуждаться во мне. Ещё немного, и я смогу сдержать своё слово. Его глаза щиплет сильнее, и ему приходится часто и неистово моргать, когда золотая булавка становится размытой. — Я дал обещание быть рядом с тобой. И обещание заставить вас улыбнуться. Надеюсь, я сделал это хорошо. Я не планирую останавливаться. Вот и всё. Наступает тишина. Он плачет. Он плачет и смотрит вверх. Возвращается к Дриму. Дрим хватает его руки, розы, между их ладонями, впиваясь шипами в их кожу. Некоторые вещи, которые сделал Квакити, очевидны, их невозможно игнорировать, они стекают по ребрам Дрима, где Техно научился распознавать их губами, они врезались в его кожу, это то, как иногда дрожат его руки, это кошмары и нервозность, и то, как он всегда будет ходить хромая. Они там, в том виде, в котором глаза Дрима три года назад перестали светиться зеленым. Солнце садится. Техно моргает, когда слёзы исчезают из его поля зрения, и видит собственную дрожащую ухмылку Дрима. Видит светящиеся глаза Дрима. Они золотые. Как трава на их поле, как торговая цена в аду, как ухаживающие подарки и украшенные рога. Как закат, и как светящийся камень, и как величайшее сокровище. Техно не ждёт разрешения Ранбу. Дрим тоже не ждёт. Они целуются, скромно, но не коротко, они целуются так, как будто они это имеют в виду, и, о боже, они это делают. Руки Техно в волосах Дрима, ощупывают основания его рогов, рука Дрима заправляет розу за ухо Техно. Их скудная аудитория взрывается криками и свистом, и так много гребаного шума — и личная аудитория Техно тоже взрывается криками, со скоростью мили в минуту, но это ничего, это ничего, потому что всё, что имеет значение в данный момент, — это Дрим. Всегда Дрим. Навсегда.