***
Начинается посадка на рейс Токио-Мюнхен. Опаздывающие пассажиры, пожалуйста, пройдите на посадку и предъявите билеты согласно купленным местам.
Как-то так начинался и как-то так закончился мой месяц в Токио. Однако, в отличии от меня же месяц назад, сейчас моё настроение было испорчено. Я нехотя двигался вместе с толпой, краем глаза косясь на скулящий комочек, который прятался под пальто у Господина Аято, подспудно желая, чтобы этот же Господин Аято остановил меня, и одновременно злясь на себя за это желание. Я фыркнул себе под нос, замечая удаляющуюся вдаль фигуру Господина Аято. Мужчина, что шёл впереди меня, одарил презренным взглядом меня на моё фырканье, так будто подумал, что я посмеялся над ним. После того, как незнакомец одарил меня весьма неодобрительным взглядом, быстро отвернулся и поспешил вперёд, чтобы занять место в салоне. Я подумал было сказать ему, что смеялся совсем не над ним, а над своей судьбой, однако но он уже был занят тем, что просил стюардессу быть осторожней с его багажом, проталкиваясь в салон. Я поднялся на борт самолёта в самый последний момент и чувствовал себя достаточно взволнованным. Ему и мне и без него хватало тревог и внутренних терзаний. Пока все наслаждались предстоящим ощущением взлёта и располагались по местам, предвкушая поездку домой, я достал сматрфон и принялся яростно искать в телефоне один чат... Я пригладил кончиками пальцев свои волосы. Мне нужно было убедится в реальности происходящего, чтобы понять, что я не сошёл с ума... Нет... Я точно сошёл с ума... － Простите... Пропустите, пожалуйста, － сказал я, с трудом волоча закидывая дорожную сумку и удерживая на плече лямку от неё закончил набирать сообщение. «Я решил остаться в Токио. Можешь осуждать, братец. Thoma R.» Вес сумки практически не ощущался, когда я бежал вниз, пробираясь сквозь толпу людей. Меня переполняли эмоции и чувства. Например, я чувствовал, что он полный идиот, ведь сейчас поставил себя в кошмарно глупое положение. Пробежав половину пути я понял, что обратного хода нет. Я не смогу вернуться на посадку, ведь так перестану уважать себя и свои решения. Да и не хотелось отступать, если уж быть совсем честным с самим собой. Вызов был брошен и принят. － Аято! Я окрикиваю Господина, направляющегося в машине и уже полностью теряюсь. Всё-же, когда в крови плещется адреналин, и ты отчетливо понимаешь, что от тебя уже ничего не зависит, поздно медлить, а стоит действовать. Я замер, переводя дыхание. Я совершенно не представлял себе, что будет дальше. Но собрав всю волю в кулак я был твёрдо уверен только в одном: мужчину, удивлённо хлопавшего глазами, я боялся потерять больше, чем свою карьеру. － Почему, Тома? Вопрос, который повис в сгустившемся от напряжения воздухе остался без ответа. Мы молча смотрели друг на друга, никак не подбирая нужных слов. Молчание хранило в себе куда больше, чем могли бы выразить слова. Я шагнул вперёд, разрушая грань, на которой стояли мы оба. Кидая сумку на пол я судорожно сглатываю и не разрывая взгляда, смотря на Аято и повеселевшего щенка. Почему-то казалось, что если я отвернусь, то всё окажется бредом, кошмарным сном, что снится мне в самолёте, когда лечу домой... Или я себя не пересилю и отступлю, а отступать теперь, когда вызов брошен так откровенно и дерзко, было уже невозможно... － Потому что некому будет готовить чай, который Вы точно не выпьете! － я покраснел до кончиков ушей и сделал ещё один шаг вперёд, － Вы мне нравитесь, Господин Камисато. Я не хочу расставаться с Вами! －Ты глупый мальчик, Тома? Вопрос, заданный нарочито мягким тоном, прозвучал так, будто я действительно совершил что-то глупое и очень стыдное. Минутная злость, подняла мою голову с новой силой. Я потянулся губами к губам Господина начисто позабыв о чем-либо другом. Когда невозможно больше ждать ни секунды, боясь того, что меня оттолкнут, Господин двигается чуть ближе, сам вовлекает меня в другой поцелуй, что намного глубже, мягче… － Ты глупый мальчик, Тома... －констатирует Аято, посмеиваясь в мои губы, так и не получив ответа на свой же вопрос, - И мне ты нравишься... Внутри прорывается то самое, что прежде я старался задавить и растоптать. Это что-то тихонько стекает по щекам, горячее и солёное, превращаясь в слёзы. Поцелуй с таким привкусом был приятным, но и таким неловким! А самое неожиданное (или, наоборот, ожидаемое и приятное) - целовал меня не только Господин, но и мой милый, храбрый, такой счастливый в этот момент Таромару! Шершавым язычком и мокрым носом щенок тыкался по моей коже, собирая влагу, напоминая о реальности происходящего и о том небывалом, невыразимом волшебстве, что происходило между нами. Ловя мою растерянность, под счастливый лай Таромару, Господин оттягивает мою нижнюю губу подушечкой большого пальца, а затем без доли стеснения, толкаясь глубоко в рот, углубляет поцелуй, одарив меня укусом напоследок. － Поехали домой, глупый мальчик... В машине я искоса рассматривал своего спутника, почёсывая Таромару, который сопел у меня на коленках. Господин молчал, смотря прямо перед собой, чтобы следить за дорогой. Тишина смущала и после нашего признания друг другу... Будто пробуя почву, я осторожно положил руку на колено Аято тут же одёргивая себя. Господин лишь рассмеялся, возвращая обратно а затем медленно повёл мою ладонь вверх. Поток машин двигался довольно медленно, ведь их количество не снижалось не зависимо от моего желания вернуться в квартиру Аято быстрее. Я мельком взглянул в окно, продолжая поглаживать бедро Аято, мурлыкавшего себе под нос какую-то мне незнакомую песню. Я отвлёкся на вибрацию телефона, чтобы прочесть все новые сообщения. Всё равно дорога обратно казалась такой бесконечной... «Я надеюсь, ты понимаешь, что ты делаешь, Тома. Желаю удачи. Diluc R.» «А я надеюсь, ты сегодня поменяешься с Чарльзом сменами! Kaya A.» «Альберих! Diluc R.» «Пока ещё Альберих, душа моя… Kaya A.» －Что там такое интересное? － М? － я не заметил, как мы остановились у дома, поэтому только услышав вопрос, я повернул голову так резко, чтобы можно было поймать губами мягкие губы довольно улыбающегося Господина Аято. Целовать Его в губы, когда меня не лижет в щёку Таромару было безумно приятно, но я нашёл в себе силы отстраниться, чтобы расстегнуть ремень безопасности и потрепать крепко уснувшего щенка за ушком. Нужно было вернуться домой со всей своей выдержкой! Однако, этой самой выдержки хватило, чтобы спокойно подняться на свой этаж и дождаться, когда Аято закроет дверь квартиры. А затем нам словно сорвало голову. Будто, испытывая неописуемый голод, мы смотрели друг на друга, пока меня не подтолкнули в плечо, вдавливая в стену. Я хватал Его губы, изо всех сил желая стереть с них эту дразнящую лисью усмешку. Его пальцы оглаживали мою грудь, рассыпая волны возбуждения по всему телу, а губы терзали мочку уха, заставляя едва слышно постанывать от предвкушения. Он называл меня своим мальчиком... Своим глупым мальчиком...Тяф!
Аято рассмеялся, проводя языком по моей ушной раковине, снова её прикусывая. － Ты обещал ему вкусняшку, Тома. － Я хочу пообещать и Вам...Тяф!
－ Но Вы правы! Сначала вкусняшка!***
Видимо, правду кто-то сказал, что искренний поцелуй интимнее, чем секс. Впрочем, это не те рассуждения, которые должны посещать приличного молодого человека во время приёма душа. Однако, суждения о поцелуях я считал романтическим бредом... Да и целовался я не особо много. Однако... С того самого вечера в мой первый день в Токио поцелуи приобрели для меня особое значение. Я прикрыл глаза, чтобы опустить руку ниже пупка, пытаясь сфокусироваться на воспоминании о прохладных губах, на которых сохранился вкус жевательной резинки. Прохладно мятные, они складывались в хитрую ухмылочку, внезапно ускользали, подразнивая, но не прерывая поцелуй, чтобы в следующий момент оставить укус... Глубоко вдохнув, я изменил температуру воды на более прохладную, чтобы сбить возникшую эрекцию... Всё-таки, со мной хотели поговорить, а не переспать, после того, как я приму душ. Я не хотел совершенно говорить о своей карьере, от которой я отказался, поэтому, когда кровать прогнулась под двойным весом, а Господин смотрел мне в глаза, поправляя только что высушенные прядки, я зажмурился, в очередной раз услышав в свой адрес «глупый». － Не жалеешь? － своей рукой, Господин потянулся и нежно погладил мою щёку костяшками пальцев. Я лишь пошатал головой, ластясь к Его руке, как верный пёс. － Тома... － снова начал Господин, но я ничего не ответил, заворожённый тем, как он переплёл наши пальцы вместе и поднёс к своему лицу. Его тёплое дыхание поцелуем осело на моих кончиках пальцев, - Повтори, что ты сказал мне в аэропорту на парковке... Прошу. Внезапно возникшая уверенность добавила мне некоторой смелости и я потянулся вперёд, чтобы оставить короткий поцелуй на Его губах. Поцелуй пришёлся в кончик носа, от чего Господин звонко рассмеялся. － Вы нравитесь мне, Аято. － Мне многие говорят о привлекательности, Тома... － Я думаю, что влюблён в Вас... А Вы? － А ты как думаешь? Кровать чуть скрипнула, когда мужчина придвинулся ко мне ближе и не дав времени на ответ, продолжил: － Я уверен, что могу ответить тем же... Тишина... Такая вязкая, будто её можно ощутить кожей. Стиснув зубы я ничего не отвечаю... Секунда. Другая... И я уже обхватываю руками Его шею, забывая о прошлом смущении, усаживаясь сверху на Его бёдра. Я слегка ёрзаю, пытаясь устроиться удобнее и наши бёдра соприкасаются сильнее, позволяя почувствовать общее неравнодушие друг к другу. - У меня не найдётся больше причин для того, чтобы сказать Вам «нет». - я наклоняюсь выдыхая в пушистые пряди идеальной укладки, заботливо поправляя их деликатным прикосновением, чего от себя не ожидал. － Я же очень сомневаюсь, поскольку у меня нет с собой средств контрацепции... － Презерватив? У меня есть! － не замечая усмешку Аято, я вынимаю из кармана свой небольшой бумажник и демонстрирую блестящий квадратик с зубастой перфорацией, － Я ношу его... На удачу, всегда надеясь на то, что размер партнёра будет именно таким! － выпаливаю я как на духу и только потом замечаю, как Господин, сдерживая смех, прикрывает рот ладошкой. － Ты слишком хороший мальчик Тома. － Так... Будьте со мной нежным, раз я такой. Аято меняется в лице и во взгляде. Вместо лисьего прищура и хитроватой улыбки - тихое восхищение в глазах, пока руки тянутся к моим волосам, проходясь ниже, по плечам и спине, поглаживая так ласково, словно бы я был фарфоровым, бесценным… Экспонатом в коллекции ценителя. Самым желанным, всем, о чем Он не смел и мечтать. В каждом вздохе, в блеске глаз, в том, как пальцы легли на мои ягодицы и медленно, но неотвратимо сжались, чувствовалось, как сильно хотел меня этот мужчина. Самый реальный и вместе с тем самый нереальный! －Ты прекрасен, Тома… － поцелуи ложатся легко, непредсказуемо, и мне, дуреющему от рук Камисато Аято, невозможно поймать его поцелуи, захватить в плен своих губ. Под тихий, тёплый смешок я сдаюсь, тянусь ближе, просто чтобы меня целовали ещё, неважно куда, лишь бы целовали… И господин целует. В щеки, в нос, под нарастающий стук сердец. － Ты готов? - целуя в меня шею, шепчет Господин Камисато. Находясь в совершенном блаженстве от Его рук и губ, я не сразу соображаю, о чём меня спрашивают, поэтому лишь вздыхаю, прислушиваясь к новому вопросу, － Не передумал? － я кивнул без лишних размышлений. Да и мыслей у меня больше не было... От куда мысли, когда тебя вжимают в кровать, собственно? Под моей футболкой по обнажённой коже заскользили аккуратные ладони. Я вздрогнул и ойкнул от лёгкой прохлады, напрягая мышцы. Его движения становились всё более нежными, ласкающими... Более откровенными и интимными, ведь руки двигались к моим джинсам, намереваясь лишить меня этого предмета одежды. Эти аккуратные ладони всё-же опустились ниже, слегка массируя мои бёдра, заставляя чуть раздвинуть и приподнять ноги для того, чтобы в следующий момент я лишился сразу двух предметов одежды. － Тише, тише... Я же обещал быть нежным... Расслабишься, Тома? Расслабиться? Это я могу... Нет же ничего проще. Полностью довериться умелым рукам, которые не позволяют себя раздевать, как это сделали со мной... Рукам, разжигающим во мне неумолимое желание нашей близости. Ни на секунду не усомнившись в принятом решении, я был готов отдаться просто за то, чтобы услышать от Него «хороший мальчик», когда я столь покорно по Его же просьбе перелёг на живот и выпячил свою «пятую точку». Мне было слишком неловко стоять в таком положении до того момента, как Господин Камисато стал оглаживать мою мошонку, чуть перемещая руку выше, дотронувшись до колечка ануса и чуть надавливая на него подушечкой пальца. － Готов? Я бы очень хотел Ему ответить. Но с моих губ сорвался тихий стон. Это определённо можно считать за ответ «да». Господин медленно протолкнул первый палец, ощущая жар и тесноту моего тела. Влажная прохлада от его руки быстро сменилась теплом, которого во мне сейчас было в избытке. От мыслей, что он видит меня в таком положении, мой член дёрнулся, наливаясь ещё большим возбуждением... －Так ты думал обо мне в душе? Какой хороший мальчик...ДА! ДА! ДА! ДА! Я на любой Его вопрос сейчас готов ответить именно «да»!
Я не мог ничего отвечать, ощущая движения руки Господина. Пару раз он полностью ввёл в меня палец, тут же вынимая, глухо посмеиваясь с моих сдавленных стонов, от того, что пытаясь отвлечь, его вторая рука обхватила мой член, лаская головку и задевая уретру. Когда мои стоны стали тише, Господин немедля ввёл ещё один палец. Ноги задрожали, и нутро тягуче свело от увеличившегося давления, а спина покрылась мурашками от ощущений… и от довольного взгляда на меня сзади. О да, я чувствовал его и хотел, чтобы так на меня смотрели всегда. С этого момента и всегда! Мне хотелось получить намного больше, чем его пальцы, поэтому я поддавался бёдрами вверх, издавая разочарованные стоны. Посмеиваясь мне в загривок, перед тем как его укусить, Господин ещё несколько раз развёл пальцы внутри меня, а потом я ощутил, как его рука толкнулась глубже, задевая что-то внутри меня. Моё тело напряглось, а сам я издал какой-то вскрик. Больше терпеть не было сил не только у меня! Вытаскивая из меня пальцы, называя уже «нетерпеливым мальчиком» под мой недовольный вздох, Аято отстранился. Секунда сбившегося дыхания и движения сзади, и вот уже я слышал шелест того самого квадратика, что покоился в кошельке до лучших времён... До сегодняшнего дня! －Ты мне обещал расслабиться, － раздался глухой шёпот у моего уха. Точно... Расслабиться. Вдохнуть глубже, почувствовать глубокий толчок и вобрать Его в себя. Вскрикнуть от силы ощущений, но дать Ему увлечься собой. Желая слышать его вздохи, сильнее прижимался к Нему и медленно покачивал бёдрами, стараясь как можно меньше издавать лишних звуков. Всхлипов. Стонов... Но как же мне было хорошо! «Такой хороший мальчик», － хвалил меня Господин, двигаясь во мне всё быстрее. Я часто облизывал губы, несмотря на то, что очень сильно пересыхало во рту. Я был готов задыхаться от ярости шлепков яиц и мои ягодицы. Сердце билось в задаваемом нами ритме, также яростно пробивая мои рёбра. Дышать было бесполезно - воздух опалял лёгкие, сжигал безжалостно. Он был столь же безудержным, как и дорвавшийся до желанного Аято, но вовсе не столь нежным. Даже в бешеном темпе я ни на секунду не терял ощущение взгляда на себе - подёрнутого страстью, наверняка, но при этом внимательного и сосредоточенного. Директор агентства Ясиро не может оставить эмоции безо всякого контроля… По крайней мере, ещё не сейчас. Слыша, как начинает тяжело дышать Аято, я и сам понимаю, что очень близок к разрядке. Я вжимаюсь лицом в матрас, чтобы в следующее долгое мнгновение, чувствовать, как напрягается Его тело вместе с моим, выплеснуть всё накопившееся напряжение на своё ладонь, чувствуя лишь эйфорию и ускоряющиеся толчки, которые разом прекращаются с громким стоном... Кажется, это было... Моё имя? После оргазма я был совершенно расслаблен, а стеночки внутри ануса продолжали сжиматься в такт толчков. Не чувствуя себя больше... Заполненным?. Мне не дали отдышаться, разворачивая к себе мою голову, втягивая в ленивый и долгий поцелуй. У нас одновременно кончился воздух и пришлось разорвать поцелуй. Кончиками пальцев Аято стёр слюнку под моими губами и улёгся рядом, прикрывая глаза. Мы приходили в себя, ничего не говоря друг другу. Я придвинулся ближе, чтобы уложить голову на грудь Господина, чувствуя как его рука перебирает мои пряди. － Что думаешь про выходной завтра? －Думаю, что на два дня Ясиро на Итто оставлять точно не стоит! Воображение не успело изобразить картины возможного хаоса в агентстве, так как нас пробрал хохот. Никогда прежде мое чувство юмора не пребывало на такой высоте, чтобы вызвать синхронный смех и у меня, и у моего собеседника. Впрочем… Аято теперь не только собеседник. Аято… Мой! － Кстати, о работе, －пальцы перестали гладить меня по волосам и осторожно прикоснулись к щеке, привлекая внимание. - Поздравляю, Рангвиндр Тома, － от произнесённой впервые за этот месяц почти что без видимых запинок собственной фамилии меня бросило в жар, близкий к экстазу. - Вы восстановлены на должность секретаря-референта в агентство Ясиро.