Куда не ступала нога человека

Сколько времени требуется, чтобы перейти на неформальное общение с теми, с кем вы работаете? Всегда по-разному. Иногда для этого нужно несколько лет, а иногда простое "ты" вылетает при первой же встрече, по принципу "братан братана" и "сеструха сеструху". Коллеги быстрее становятся друзьями, если у вас похожие интересы, или когда ваш возраст совпадает. Нейтану очень повезло. Он знает мистера Уно. Просто прекрасного, опытного офицера науки и медицины, идеального бывшего первого помощника (об этом немного позже) и уравновешенного, ответственного человека. А ещё он знает Шому, своего друга, который ненавидит ранние смены, высадки, зато любит вкусную еду и хороший сон. Милого невысокого парня, который с растрёпанными волосами выглядит, словно триббл-переросток. Он знает мистера Ча. Молодого, но очень надёжного рулевого, идеально исполняющего свои обязанности, благодаря сосредоточенности и логике. А ещё он знает Джунхвана, своего друга-вулканца, который по непонятной причине обожает земные баллады и ест пломиковый суп каждый чёртов день. Красивого высокого парня, чьи огромные глаза и густые изогнутые брови делают его похожим на грустного кота. Доктор Ламбьель, ответственный врач, и просто Стефан, добрый "взрослый" их корабля. Мисс Трусова, амбициозный инженер, и просто Саша, весёлая девушка почти без инстинкта самосохранения. Старшина Хигучи и просто Вакаба, Бэлл и просто Мэрайя... Этот список Нейтан может продолжать бесконечно, потому что после недолгой разлуки перед их новой (четырёхлетней!) миссией он так сильно соскучился по своим коллегам, ставшими его семьёй, что ему даже на мостике хочется звать их всех по именам или прозвищам. Он также обожает шутить про то, что в их дружной семье теперь новый родитель. И тут возникает проблема. Мистер Ханю. Честно говоря, Нейтан пребывает в шоке с тех пор, как тогда увидел имя вулканца в списках своего экипажа. Даже три месяца, проведённые в новой миссии, пара типичных высадок и пятьдесят две проигранные партии в трёхмерные шахматы не избавили его от мыслей "охренеть, он реально здесь", периодически пролетающих в голове, стоит только повернуть голову немного вправо, чтобы увидеть склонившегося над своей панелью первого помощника. Да, именно он, мистер Ханю, теперь является первым помощником капитана, потому что у Нейтана не было выбора, учитывая его опыт. Но он не был против, как и Шома, который, кажется, был даже рад освобождению от этой ответственности и спокойствию вне командного состава. Но проблема совсем не в том, что шея Нейтана болит в последнее время, потому что, возможно, он поворачивает её даже слишком часто, нет, проблема совсем в другом. Мистер Ханю спокойный, типа очень спокойный, он выполняет свою работу с наивысшим качеством и никогда никуда не опаздывает. Он именно такой в работе, каким его представлял Нейтан. Снова привыкнуть к вулканцу и его фазерному взгляду оказалось проще простого (пиздёж, ко второму привыкнуть нельзя никак), благодаря тому, что другую сторону Нейтан тоже быстро увидел. Многое было понятно и после той миссии, когда совсем зелёный капитан Nemesis вёз тогда-ещё-посла Ханю на научную базу, но сейчас, постепенно он начинал видеть всё больше и больше маленьких деталей. Мистер Ханю азартный до невозможности, когда дело касается шахмат и ужасно дотошный, когда дело касается абсолютно всего. Он стреляет глазами из-под острых бровей и идеальной чёлки и слегка поднимает уголки губ тогда, когда все смеются. Он кажется максимальным вулканцем, как и Джунхван, например, но Нейтан уверен, что видит больше. Он не знает причину, по которой как будто бы видит сквозь стену внешнего спокойствия своего первого помощника, но надеется, что она заключается в том, что тот, как и все, может стать его другом. Увидели проблему? Мистер Ханю и мистер Ханю. Нет никакого имени, которое бы привычно для Нейтана разграничивало отношения коллег и отношения друзей. Или почти друзей. Нейтан не знает, как назвать отношения, одновременно рабочие и дружеские, когда вы обращаетесь друг к другу только по фамилии, но при этом некоторое время назад целовались. Без разницы, что поцелуй был вулканским, это был поцелуй. Точка. Они, разумеется, не поднимали эту тему, хотя Нейтану иногда хотелось всё это прояснить. Но он понятия не имел, как это сделать, какие слова для этого использовать. Нельзя просто взять и посреди смены подойти и сказать что-то вроде: "Хэй, а почему мы тогда тёрлись ладошками в моей каюте?". И тут видно вторую причину, по которой Нейтан не может этого сделать. Они никогда не одни, а такое однозначно можно выяснить только наедине. Но вернёмся к проблеме имени. Конечно, Нейтан видел имя Ханю много раз, но он, во-первых, физически не мог никак его произнести, а во-вторых, наверное, ему важно было, чтобы ему представились этим именем. Ханю явно не тот, с кем можно без договорённости перейти на "ты" и имена, тут явно нужен разговор. И снова проблема в том, что они всегда среди других членов экипажа. Нейтан понятия не имеет, почему вдруг стал таким робким, это ему совсем не свойственно, однако одна только мысль о том, чтобы поговорить с мистером Ханю наедине, заставляла его ладони потеть, а сердце биться быстрее. "Это нормально, он просто более опытный старший коллега. Никто не хочет лажать перед такими", — думал Нейтан убеждал себя Нейтан врал себе Нейтан. Даже мысль о том, что это он, Нейтан, вообще-то тут главнее, он здесь капитан, проще ничего не делала. Даже если ему об этом постоянно напоминали. — Капитан. Нейтан мотает головой, моргает и боковым зрением видит сбоку чью-то нависшую фигуру. Перед собой он внезапно замечает протянутый планшет. Ему не нужно внеочередной раз поворачивать голову, чтобы понять, кто это, потому что одного взгляда на тонкие пальцы с аккуратными ногтями и рукав формы галактического синего цвета вполне хватает. Нейтан издает звук, который должен был быть чем-нибудь вроде "спасибо" или хотя бы "ага", но его горло пересохло от длительного молчания и внезапно забившегося быстрее сердца. Что ж такое. Капитан берёт планшет и смотрит в него внимательно, пытаясь вникнуть в то, что ему только что дали, но не может даже после нескольких попыток прочитать одно и то же. Он списывает это на недосып. Это правда, потому что он действительно плохо засыпает, как это всегда и было. Он знает средство, которое могло бы помочь ему, но... В любом случае, все его психологические тесты более чем удовлетворительные, он может нормально выполнять свою работу. Чаще всего. — Капитан, вам просто нужно это подписать. Нейтан всё-таки поворачивает голову и слегка задирает её, чтобы посмотреть на своего старшего помощника. Тот смотрит на него со всем своим спокойствием. — Но вы, конечно, можете всё ещё раз проверить. Нейтан сглатывает. — Нет, я вам доверяю, мистер Ханю. Он ставит подпись стилусом, протягивает планшет обратно, и ему требуется чрезвычайно много усилий, чтобы не поддаться желанию якобы случайно прикоснуться пальцами к пальцам вулканца. Мистер Ханю уходит к своему рабочему месту, Нейтан некоторое время смотрит ему вслед, а потом снова возвращается к созерцанию главного экрана и попыткам не вырубиться посреди своей смены.

***

Окей, возможно, Нейтану Чену всё-таки нужно сходить в лазарет, чтобы проверить, что же случилось с его внимательностью и способностью вовремя ложиться спать, решить как-то эту проблему. И ведь какая противная ситуация! В капитанском кресле заснуть так и хочется, даже сидя, зато как только его тело принимает горизонтальное положение, а голова касается подушки, сон не идёт никак. Сложность засыпания можно было бы объяснить долгой акклиматизацией к условиям космического корабля, но ведь прошло уже достаточно времени, чтобы привыкнуть. Можно было бы уже и не обнаруживать себя в условные три ночи с невероятно сильным желанием что-нибудь съесть. У Нейтана такого обычно нет, он умеет контролировать себя, потому что знает, что так будет лучше для его организма. Не хватало ещё и несбалансированным и нерегулярным питанием его губить, сбитого режима сна и так хватает. Тем не менее, у Нейтана получается убеждать себя в неправильности ночных перекусов не более десяти минут, прежде чем он решительно встаёт с кровати, засовывая ноги в лёгкие флотские сапоги, накидывает первую попавшуюся толстовку и выходит из своей каюты, ровным шагом направляясь в столовую. Самому смешно становится, когда он проходит мимо охранников ночной смены, здороваясь с ними как ни в чём не бывало. Хоть бы Стефану не сдали. Чен не выдержит, если его посадят на диету. Нейтан преодолевает темные коридоры со слабой ночной подсветкой и достигает своей цели. Приветливо открывающиеся автоматические двери впускают его, наконец, в светлую круглые сутки столовую. Чен некоторое время пытается адаптироваться к яркости. Когда это происходит, он оглядывается, всё ещё немного щурясь. О. Он не один. Рядом с одним из репликаторов стоит тот, кого Нейтан ожидал увидеть здесь в такое время в самую последнюю очередь. Это мог бы быть Шома, обожающий заявляться в столовую лишние пару раз за день. Это могла бы быть Саша вместе с одним из новых инженеров Nemesis, потому что эти двое, кажется, не отходят друг от друга примерно никогда, и встретить их рядом в рандомном месте в рандомное время уже не кажется чем-то странным. В конце концов, кто-нибудь из ночной смены мог есть сейчас. Это мог бы оказаться буквально кто угодно из экипажа, но только не первый помощник капитана. Нейтан глупо смотрит на вулканца, который также смотрит на него, но не глупо, а вполне спокойно и уверенно. Он всё ещё в своей форме, как всегда опрятный и важный, пока капитан выглядит скорее как скитающийся землянин со своими спутанными после беспокойного недосна волосами и простой толстовкой с вывернутым капюшоном. — Приветствую вас, капитан. — Ага, — кивает Нейтан, — добрый... вечер. Нейтан думает, как бы продолжить этот диалог и сделать всё-таки то, зачем он сюда пришёл. Эта встреча его очень сильно сбила своей неожиданностью. Может быть, лучше уйти? Сказать, что зашёл случайно, или ничего не говорить, а утром на мостике пожаловаться на лунатизм? Нет, это какая-то фигня. — Вам не спится, мистер Ханю? — говорит он, подходя ближе, но не решаясь сразу же наброситься на репликатор. — Вовсе нет. Мой режим немного другой, всё в порядке. Ах, да. Вулканцам же не надо спать, есть и пить так много и так часто, как людям. Тот факт, что Джунхван решил подстроиться под большинство, не означает, что каждый вулканец сделает так, как он. Возможно, Ханю вообще не планировал спать сегодня. Нейтан бы не удивился. Это бы объяснило его отчёты, подробные настолько, что написать их лишь за смену кажется маловероятным. — А вы, капитан? — Я захотел есть, поэтому я здесь — возможно, сонный Нейтан просто не в состоянии врать. Или он просто не видит смысла, проницательность Ханю всё равно никогда не оставляла ему шанса. Его не будет и сейчас, конечно, ушастый чёрт поймёт, что у капитана снова проблемы со сном. — Если вам сложно заснуть из-за голода, то стоит съесть что-нибудь лёгкое и тёплое. Чен жалобно морщится. — Овощи? Ханю беспощадно кивает. — Овощи. Нейтан вздыхает и подходит к репликатору, выбирая простой салат из зелени и овощей и чай. Может быть, даже хорошо, что они встретились, иначе сейчас Нейтан уже запихивал бы в себя вторую пиццу. — А вы? Выбрать не можете? Бесконтрольное желание Нейтана подкалывать вулканца, в попытках скрыть собственную неловкость за нахальством вновь даёт о себе знать. Это в порядке вещей, как и осуждающий и вообще не страшный взгляд старпома в ответ. — Я собирался до того, как вы вошли, — с этим словами Ханю решительно выбирает какой-то суп. Нейтан искренне считает дикостью есть суп ночью, но в конце-концов не ему судить. — Это овощной бульон, — поясняет зачем-то старпом. Возможно, непонимание на лице капитана было слишком очевидным. Он поднимает руки в жесте типа "да всё ок", а потом достаёт свой уже готовый салат и кружку чая. Спустя несколько секунд мистер Ханю также достаёт выбранную им еду. Они проходят к ближайшему столу, на который ставят подносы, и садятся друг напротив друга так слаженно, как будто бы это привычно и что-то, что они делают постоянно. А это совсем не так. Они ни разу не ели вместе. Ханю в принципе никогда не видели в столовой, только если ему нужно было там кого-то срочно найти. Но чтобы он ел? Нет. Он, как и тогда, в течение той миссии, предпочитал есть в своей каюте, что не запрещалось. Сейчас Нейтан чувствует себя привилегированным возможностью поесть вместе с ним. Это волнующий и в каком-то смысле необычный опыт. Вид блестящих от лёгкой заправки, ярких овощей пробуждает аппетит ещё сильнее, Нейтан и подумать никогда не мог, что овощи вообще способны радовать его так сильно. Горячий чай, стоящий рядом, кажется каким-то красным из-за света, а может быть, он и правда красный, а Нейтан не туда ткнул, выбирая обычный чёрный. Пар, поднимающийся из его кружки и из тарелки тёплого бульона его старшего помощника, на секунду заставляет Нейтана зависнуть, всматриваясь в то, как закручиваются маленькие облачка. Только от этого ему становится спокойнее. Первым делом он делает крупный глоток чая. Вместе с теплом, разливающимся, кажется, в самой душе, приходит понимание, что чай реально не чёрный. Нейтан давит желание выдать расстроенное "ммм, хуета". Мистер Ханю напротив него отправляет в рот первую ложку бульона. Овощного. Нейтан морщится. Для него бульон может быть вкусным, если он мясной или куриный. Мысль об этом даёт ему идею для вопроса. — Вы едите мясо? Он не просто так спрашивает. Вулканцы — вегетарианцы, но некоторые среди людей могут нарушать типичную для себя диету. — Редко, — первый помощник кивает, а потом смотрит куда-то вверх, думая о чём-то. В его глазах отражается свет лампочек, и сонное сознание Нейтана считает это каким-то чарующим. Сам Нейтан просто отправляет в рот вилку с кусочком хрустящего овоща, думая, что не так уж это и плохо, даже вкусно. Мистер Ханю продолжает после нескольких секунд: — Так как я наполовину человек, иногда я чувствую потребность в употреблении мяса, игнорирование которой я считаю нелогичным и вредным. Но всё же я предпочитаю рыбу и морепродукты. Нейтан усмехается. — И овощи? Ханю дёргает бровью. Кивает. — И овощи. Вообще-то Нейтана приятно удивляет то, как логично Ханю подходит к своему питанию, не забывая о своей человеческой половине. Всего за несколько минут случайность их встречи позволила Нейтану узнать так много нового о своём первом помощнике, как будто бы он приблизился к нему ещё немного, проламывая невидимую стену. От того острее ощутилось отсутствие возможности обратиться к нему как-то иначе, менее формально, чтобы выразить своё положительное отношение, выходящее за рамки рабочего уважения. Что Нейтан потеряет, если спросит прямо сейчас? Это кажется вполне подходящим моментом. Капитан пережёвывает очередной овощ и вздыхает: — Мистер Ханю. Вулканец довольно резко поднимает взгляд, и Нейтан сразу же смущается. Возможно, он ощутил атмосферу не так, возможно, ему не стоило отвлекать того от еды. И самого себя тоже. Но пути назад нет, тёмные глаза, направленные прямо на него, выражают полное внимание. Нейтан снова вздыхает. Вулканцы за логичность, не так ли? Логично будет сказать всё, как оно есть. В лоб. — Как вас зовут? Обе брови вулканца устремляются навстречу его чёлке. — Вы имеете в виду моё имя, капитан? — Ага, — Нейтан видит, как Ханю открывает рот, но успевает его опередить, чтобы добавить, — я видел его в списках, конечно, просто... Вулканец прерывает его варп-речь кивком. — Вам сложно его произнести. Это правда, но не вся. Вулканские имена иногда — та ещё задница. Это не единственная причина, но Нейтан кивает. — Вы хотите, чтобы я его произнёс? Нейтан кивает опять. Потом тут же мотает головой из стороны в сторону. Ему не нужен урок вулканской фонетики, так они потеряют всю суть происходящего — причину, по которой Нейтана интересует имя его первого помощника. — Понимаете, мистер Ханю, — Нейтан сверлит взглядом листья салата, — наши с вами отношения имеют не только рабочую сторону. Вулканец наклоняет голову вбок. Нейтан давит порыв хихикнуть, мысленно сравнив того со щенком. — Я хочу сказать, что в неформальной среде мы редко используем фамилии. Нейтан выразительно смотрит на собеседника в надежде, что тот чудесным образом, как это довольно часто происходит, поймёт, что он хочет сказать. И вулканец понимает: — Так как мы не только коллеги, но и друзья, вам было бы комфортнее использовать другое обращение вне работы? Нейтан не ожидал того, что его лицо начнёт гореть настолько сильно просто от того факта, что мистер Ханю только что назвал их друзьями. Что это значит для него? Нейтан не знает, как работает сознание вулканцев, но в его представлении, для этой расы важны формальности и точность. После какой именно точки они стали друзьями в понимании Ханю? Считал ли он какие-то определенные пункты, после которых перевёл их мысленно в этот ранг? Или, может быть, он просто использовал для них двоих тот термин, который был бы понятнее Нейтану? В любом случае, Нейтан не собирается на своего друга давить. — Капитан? Нейтан глупо моргает. — А. Да. Если вы не против, конечно же. Я не настаиваю. Вулканец молчит некоторое время, пока его взгляд выражает то, что Нейтан идентифицирует как сомнение. Но в чём Ханю сомневается? Чен уже собирается сказать снова, что всё это вовсе не обязательно, но не успевает. — У меня есть земное имя. Оно простое, вы можете использовать его. Земное имя? Чен никогда не слышал и не видел, что у Ханю есть такое. Перед этой миссией он прочитал действительно много о своём экипаже. На самом деле прочитал! Однозначно не было никакой информации о каком-то ещё имени Ханю. Значит, если это не что-то официальное, то тогда... Это что-то личное. Нейтан невольно задерживает дыхание после этих слов, как будто боясь прослушать. — Юдзуру. Юдзуру. По мнению Нейтана, это не прямо-таки простое имя, но всё же оно вполне произносимое и явно понятнее вулканского. А ещё оно подходит. Очень подходит. Нейтан внимательно смотрит на своего старпома вместе с этой новой информацией и думает: "Ну, да, вылитый Юдзуру, как же ещё?". Тем временем Юдзуру молчит, и Нейтан внезапно чувствует не просто необходимость, но и желание дать в ответ то же. — Нейтан, — говорит он, указывая вилкой на самого себя, — вы можете называть меня по имени. Если захотите. — Хорошо, Нейтан. Мы можем общаться менее формально в таких ситуациях, как эта. Из вещей, которые интересуют капитана Nemesis, на первом месте на данный момент стоит вопрос, как вулканец трактует его алое лицо. А оно и правда такое, Нейтан ощущает его настолько горячим, словно это перегретый двигатель, который несколько суток выжимал из себя восьмое искривление. Почему-то даже правильно подобранные слова Ханю и его привычка выражаться так вежливо в целом, заставляют капитана чувствовать себя странно, но в самом хорошем смысле. Слышать своё собственное, произнесённое вулканцем, имя так непривычно, но волнующе приятно. Нейтан всё-таки рад, что Ханю никак не комментирует его странные реакции. Некоторое время они сидят в тишине. Нейтан возвращается к поеданию своего салата, а Ханю — бульона. Нейтан думает, что тот ест довольно тихо, кажется, даже старается ложкой о тарелку не бить. А, может быть, и не старается, может быть, это доведённое до автоматизма бесполезное действие. Но это необычно. Сам Нейтан не слишком сильно шумит, но он невольно сравнивает происходящее с совместными обедами с Шомой, например, который тихо есть в принципе не может. Короче, странный это опыт какой-то. Но Чену нравится. Его бессонница решила сразу несколько проблем, привела к ответу на вопрос, который долго мучил. Нейтану даже богатый витаминами и клетчаткой салат вдруг кажется ещё витаминнее и вкуснее. — Нейтан, — Нейтан вздрагивает, когда его называют его же именем, — я предлагаю вернуть нашу привычку из той миссии. Чен хмурится, пережёвывая какой-то водянистый овощ. Это не что-то земное, оно непривычное, но нельзя сказать, что невкусное. Сто процентов, это какая-то очень полезная штука. Нейтан мотает головой, сосредотачиваясь на сказанном, а не на том, что он ест. — О чём вы? Вулканец снова наклоняет голову вбок, приподнимает бровь, и его лицо выражает некое недовольство, но не всерьёз, а как будто бы игривое. Нейтану требуется несколько секунд, чтобы понять причину такого выражения, потом он приоткрывает рот, выдавая короткое "а" с осознанием. — О чём ты? — поправляет он очень тихо. Это неловко, но не так сложно, как думал Нейтан. Это кажется естественным, нужно просто немного времени, чтобы привыкнуть. — О наших встречах в зале с панорамными окнами. Нейтан думает, что эти слова звучат как-то размыто, нетипично для того, кто отличается точностью формулировок. Почему-то он ожидал, что Ханю назовёт это "встречами с целью совместного созерцания просторов космоса для успокоения нервной системы", но просто "встречи", наверное, звучит лучше. — О, конечно! Я только за! — Нейтан и правда рад этому предложению, потому что сам не додумался бы, а если бы и додумался, то никогда не собрал бы волю в кулак, чтобы озвучить столь гениальную идею, — честно говоря, это помогало мне засыпать тогда. Черты лица старшего помощника смягчаются, и это почти улыбка. — Тогда мы можем начать со следующего вечера. А сейчас нам нужно доесть и пойти в свои каюты. Завтрашняя смена начинается рано. Именно в этот момент Нейтан чувствует ужасно сильное желание зевнуть, сдержать которое не удаётся. Оказавшийся достаточно вкусным, чтобы не вызвать разочарование в овощах, салат уже закончился, Нейтан чувствует себя достаточно сытым и согретым странным чаем, чтобы не нервничать, но он также не чувствует себя перегруженным, он уверен, что сможет заснуть теперь. Он тянется и хрустит плечами, а затем встаёт, когда видит, что и Юдзуру закончил свой приём пищи. Оба относят свои подносы, а потом направляются к выходу из столовой, не говоря друг другу ни слова. Коридор космического корабля встречает их привычным уютным полумраком и тихим гудением приборов. Всё так же в тишине они оба идут вдоль комнат, направляясь к своему крылу, вообще никого на пути не встречая, что удивительно. Большое счастье, что теперь они живут достаточно близко друг от друга, но такое же большое расстройство, что на их палубе нет залов с панорамными окнами. Придётся им обоим туда добираться, а потом не расходиться сразу, а ещё и ехать вместе на лифте до нужного уровня и идти до кают. В теории это звучит ещё романтичнее, чем раньше. Сейчас они добираются довольно быстро. Каюта Нейтана оказывается первой, до которой они доходят, Ханю живёт чуть дальше по коридору. Они останавливаются. Нейтан нервно осматривается, словно ища в темноте вокруг себя нужные слова. — Ну, — начинает он, — спасибо большое за компанию. Лицо Юдзуру в темноте как будто бы светится. Нейтану кажется, что он видит на нём улыбку. Наверное, он просто уже засыпает. — Благодарю тоже, — Ханю делает небольшую паузу, — ложись сразу, Нейтан. Пара часов осталась. Сердце Чена снова заходится. — Конечно, — он кивает, — теперь я уверен, что засну. Спокойной ночи? — Спокойной ночи, — отвечает Ханю, но оба продолжают стоять на одном месте. Потом, словно по команде, они разворачиваются. Нейтан — к входу в свою каюту, Юдзуру — в сторону коридора, направляясь вглубь него спокойным шагом. Нейтану стоит больших усилий не оборачиваться. Он заходит, скидывая с себя толстовку и снимая сапоги, и ложится на кровать, закрывает глаза и засыпает практически моментально. Не думая ни о завтрашнем дне, который начнётся как всегда ужасно рано, ни он том, что до него осталась всего пара часов. Последней мыслью перед отключением мозга оказывается: "Его зовут Юдзуру."