Тайны белых роз

      — Винсент!       Услышав дрожащий от негодования голосок мисс Беррингтон, без стука ворвавшейся в мужскую опочивальню, барон чертыхнулся, скидывая с себя полураздетую девицу. Понимая всю тщетность и абсурдность собственных действий, попытался прикрыть ее одеялом.       — Элизабет?       Определенно, он уволит Генри… Впрочем, Элизабет, кажется, не обратила на соперницу никакого внимания.       — Что-то случилось? — встревожился он, увидев, как бледно ее лицо, и потянулся за рубашкой.       Схватив за руку едва накинувшего одежду бывшего жениха, Элизабет потянула его прочь, подальше от посторонних ушей. Оказавшись в коридоре, захлопнула дверь, тихо выдохнув:       — Матиас пропал.       — Ты уверена? — уточнил Винсент, взъерошив волосы, пытаясь собраться с мыслями, которые были где угодно, только не здесь и сейчас.       — Да! — неожиданно резко ответила девушка, с такой силой сжимая в руках сложенный веер, что тот едва не затрещал. — Прислуга сказала, брат покинул дом до обеда и более не возвращался. А если с ним случилась беда?       — Ну, Элизабет, он уже достаточно взрослый мальчик… Может, он попробовал женщину и загулял? — предположил Винсент, пытаясь мыслить позитивно, хотя сердце неприятно екнуло. В такое неспокойное время, у них определенно был повод беспокоиться.       Гостью брезгливо передернуло, и она сжала пальцы в кулачок, едва сдерживаясь, чтобы не влепить несостоявшемуся супругу пощечину.       — Оставь свои скабрезности для девиц, которых меняешь каждый день, Винсент! Ты прекрасно знаешь Матиаса! Он бы скорее застрял в книжном магазине, а не в… Это не его стезя.       Винсент передернул плечами, реагируя на нелестную критику в свой адрес:       — Магазины давно закрыты. Впрочем, ты права, надо его найти. Сейчас небезопасно разгуливать ночами в одиночку. Не переживай, — рискнул он положить девушке на плечи горячие ладони. — Обещаю, я найду Матиаса.       Мельком взглянув на руку Винсента, словно на нечто мерзкое, та мягко скинула его ладонь и сказала, что надеется на это. Но для начала ему следует одеться. С этими словами она откланялась и быстро направилась прочь, видимо, обыскивать больницы и полицейские участки.       Удрученно вздохнув, представляя последствия сего прискорбного происшествия, Винсент с пару мгновений высматривал давно растаявшую в сумраке коридора фигурку, прежде чем вернуться в спальню. Вытянувшись рядом с терпеливо дожидавшейся его в постели Анной-Марией, провел большим пальцем по приоткрывшимся навстречу губам, прежде чем запечатать уста поцелуем, пресекая ненужные вопросы.       Впрочем, когда ее это останавливало?       — Ты ведь оставил ее. Неужели думает, что сможет все вернуть? — хмыкнула Анна-Мария, отрываясь от его губ, чтобы коснуться поцелуем шеи.       И последний уголек желания безвозвратно потух. Отстранив девушку, Винсент поднялся, подав ей изумрудное платье с глубоким декольте и открытыми плечами. Как всегда, по последней моде. Разве можно было ожидать от юной баронессы Балинжер чего-то другого?.. Если ее отцу удавалось выбраться из города, он всегда тащил ей сундуки с платьями, украшениями и безделушками, лишь бы бедняжка не страдала в их забытом всеми богами захолустье.       — Прости, у меня образовались неотложные дела. Увидимся на следующей неделе?       Девушка скривила губы, но послушно соскользнула с постели, самостоятельно, туго, почти остервенело затягивая корсет.       — Как пожелаешь. Вот только Бейли уже готовится к свадьбе. И “нет”, она так и не сказала.       Меткий удар достиг сердца, но не цели. Оставляя девушку одну в чужой спальне, Винсент обернулся в дверях, сурово поджав губы:       — А вот это тебя совершенно не касается.       Хлопнув дверью, велел ожидавшему снаружи Генри отправить девушку экипажем и принести в кабинет кофе.       Послушно склонив голову, дворецкий мельком взглянул на разозленную, полуодетую гостью и направился прочь, едва ли не вприпрыжку, радуясь избавлению от лишних в этом доме людей. Совершенно неисправим. Винсент не сдержал полуулыбки. В ожидании благословенного напитка, задумчиво постучал пальцами по столу, решая, откуда начинать поиски мальчишки, так не вовремя надумавшего стать самостоятельным. И что бы Элизабет ни говорила, он знал лишь несколько мест, где можно провести столько времени.       Дотянувшись до записной книжки, уже ставшей его продолжением, он открыл чистую страницу, аккуратным почерком набросав план поисков. Чернила редко посещали эти страницы: в основном все уголь да карандаш, все в спешке или в пути. И то, что красивых чернильных строк удостоились злачные места города, было весьма ироничным.       Когда дверь открылась и вместе с дворецким в кабинет вошел граф Лангерус, Винсент даже не удивился, как, впрочем, если бы вместо него явился и сам Великий. Какой-то день свиданий… Однако поднялся навстречу, не скрывая радости.       — С возвращением, друг мой, — пожал он протянутую руку, чтобы после крепко обнять молодого франта. — Как все прошло? Говорят, нас теснят по всем фронтам...       — Увы, слухи не лгут. Похоже, маленькая победоносная война, затеянная Георгом, оказывается не такой уж и победоносной… На обратном пути, несмотря на флаги независимой торговой компании, нас зажали два вражеских корвета. Мы чудом вывернулись, лишившись одной мачты, и ушли с дырками в борту… — Виктор устало провел ладонью по лицу и качнул головой, оставляя пережитые приключения в прошлом. — Кстати, пока не забыл… — благодарно кивнув Генри, сервировавшему стол, он дотянулся до бумажного пакета, также отчего-то нашедшего приют на подносе. Протянул его другу, и черный бриллиант в его перстне игриво бликнул в свете свечи. — Это тебе.       Вопросительно изогнув бровь, Винсент тем не менее с любопытством заглянул внутрь, чтобы не сдержать улыбки, вытаскивая на свет маленький презент.       — Спасибо! — тихо воскликнул Винсент, рассматривая маленькое хищное растеньице, разинувшее “рот” в ожидании добычи и нашедшее приют в причудливом глиняном горшке, будто слепленным дошколенком. — Оно прекрасно!       — Он, — хмыкнул Виктор, закинув ногу на ногу. — Я назвал его Арчер. Хотел найти тебе что-то ядовитое для оранжереи, но увы… Лучше расскажи, почему меня чуть не сбили с ног две взбешенные мегеры? Вылетели от тебя ураганом, одна за другой... Ты предложил им развлечься втроем?       Столь абсурдное заявление, сказанное обыденным тоном, заставило Винсента оторваться от изучения подарка, норовившего цапнуть его за палец, и вновь взглянуть на лучшего друга и родственника. В глазах того плясали черти.       — Смешно тебе… Элизабет появилась в самый неподходящий момент, и я теперь даже представить боюсь, к каким последствиям это приведет. Впрочем, сейчас меня волнует другое. Матиас пропал. Я отправляюсь его искать, и собираюсь начать с борделя и притона, он ведь очень красивый мальчик… Составишь мне компанию?       Виктор вопросительно изогнул бровь, благодарно кивнув Генри, наполнившему для него чашку кофе. Сделал небольшой глоток и хмыкнул.       — Звучит заманчиво. Только с каких пор ты стал ценителем мужской красоты?       — Попрошу без намеков, — усмехнулся Винсент. — Я лишь выражаю мнение большинства представительниц слабого пола. Хотя сегодня, возможно, нам придется попробовать нечто более экзотическое, чем до сих пор. Готов?       Подавившись, Виктор рассмеялся, едва не расплескав кофе, и отставив чашечку на стол, поднялся на ноги:       — Я-то всегда готов. Но “пробовать” будешь ты. Я лучше буду тем, кто соберет на тебя компромат.       — Предатель.       Посмеиваясь, представляя себе, как придется вертеться, чтобы соблюсти остатки приличий и добыть сведения, Винсент поднялся следом. Сделав последний глоток кофе на ходу, объявил, что начнут они, все-таки, с традиционных заведений. И, кажется, даже услышал этот несчастный вздох, сорвавшийся с губ дворецкого.       — Что у вас тут произошло, пока меня не было? Ощущение, будто апокалипсис в миниатюре, — наконец хмыкнул Виктор, вместе с Винсентом выходя на улицу, но не спеша забираться в экипаж. Только затянулся табаком, и на лице его отразилась какая-то обреченная усталость. Хотя люди близкие к медицине назвали бы ее хронической.       — Ты будешь смеяться, но церковники, похоже, готовят очередные гонения. И из Тьмы полезли потусторонние твари. Потому, шутки шутками, а надо вернуть Матиаса домой прежде, чем кто-то из них доберется до мальчика. Нас и так слишком мало…       Виктор покачал головой, пытаясь оценить масштабы трагедии. Грустно усмехнулся, заметив, что нельзя их и на две недели оставить. Все без него разваливается. Особенно сам Винсент. И Файнс только и смог улыбнуться в ответ. Мягко сжал его плечо, как бы утверждая, он все еще здесь и беспокоиться не о чем.       Что бы Винсент ни думал о местонахождении Матиаса, они все же заглянули в книжный магазин, убедившись, что тот заперт, и в магазин редкостей, который не так давно открылся в Старой Столице, и только потом отправились в рейд по борделям, не забыв заглянуть и в “Черную орхидею”. Заведение, в котором, следовало признать, он бывал частенько, и не только с целью расслабиться.       Он привычно поднялся по высоким ступеням и, поприветствовав громилу-привратника, который совмещал в себе также обязанности охранника и вышибалы, толкнул массивные обитые железом двери.       Помещение с высокими колоннами, переходящими в готический стрельчатый свод, и яркими витражами в круглых окнах, во время заката рождающих иллюзию блуждающих огней, и обставленное современной мебелью в черно-красных тонах, с шикарным баром и карточными столами, ставки за которыми не превышали арс, предназначенные исключительно для приятного времяпрепровождения, напоминало одновременно святилища смертных и дорогой мужской клуб. Возможно, отчасти, именно это неожиданное сочетание, до глубины души возмущающее церковников, да искреннее радушие хозяйки, так привлекало Винсента, предпочитающего "Черную орхидею" другим, даже очень недурным борделям. Нравилось "оскорблять" чужого бога, вытворяя в этом месте совсем непотребные вещи.       Роскошные дамы, любезные господа, расположившиеся в большой гостиной, пока не заняв отдельные покои, вели разговоры, о которых в приличном обществе и подумать было страшно. А здесь они отчего-то верили, что услужливо подаваемые при входе маски из черного бархата действительно сохраняли их анонимность. Винсент чуть дернул уголком губ, узнавая если не каждого, то очень многих. К примеру, в самом темном углу, устроившись в уютном кресле, племянник мэра лапал совсем уж юную прелестницу, а дочь Хейлера угощалась вымоченной в морфии клубникой из рук мужчины. Стань свидетелем этого ее муж, немедленно бы… умер от зависти. Интересно только, к кому именно.       Подоспевшая красавица предложила им маски, но и Винсент и Виктор привычно отказались. Им скрывать было нечего.       Узнав о дорогих гостях, к ним, из потайной комнаты, хранящей покой королевы сего оазиса разврата и удовольствий, вышла совершенно очаровательная хозяйка заведения, госпожа Орихиме.       — Рада видеть вас, господа! — обольстительно улыбнулась женщина, поприветствовав каждого легкими поцелуями в щеки. Нежным жестом стерла алый след с щеки Винсента. — Вы давно не навещали нас...       С этой фразой, казалось, с налетом укора, женщина развернулась вполоборота, чтобы отдать указание подать напитки. Обладающая поразительной красотой белокожей фарфоровой куклы, она чем-то напоминала дочерей Мизанель. По легендам, дочери темнейшей из богинь были столь прекрасны, что каждый из смертных мужчин терял голову, от одного только взгляда на красавиц. Вот только морщинки, залегшие в уголках глаз, выдавали — юная фея не так уж и юна.       — Что правда, то правда, — согласился Винсент, кивнув. — Все дела, дела… Увы, госпожа Орихиме, но и сегодня нас тоже привели они.       Удрученно вздохнув, ведь сие обстоятельство действительно огорчало, он взял бокал шампанского, предложенного ему юной нимфеткой, чьи длинные рыжие локоны мягкими волнами ложились на едва прикрытую грудь. Новенькая?.. Судя по взгляду Лангеруса, она привлекла и его внимание. Эх, Матиас, Матиас…       — Ох, конечно! — понимающе улыбнулась женщина и, поманив гостей за собой, скользнула вверх по широкой лестнице, устланной роскошной красной ковровой дорожкой. — В этом месяце даже чуть больше, чем обычно. Поговаривают, скоро прибудет король, тогда я смогу озолотить вас, ваша милость.       От последней новости, должно быть, над Старой Столицей сгустились и без того черные тучи, но Винсент ничем не выдал беспокойства, улыбнувшись:       — Это не может не радовать. Только, если это не создаст неудобств, я пришлю за деньгами поверенного. Завтра. Нам с бароном еще предстоят дела в городе, — поведал он, скрывая, что впервые забыл о дне выдачи дивидендов от вложений, сделанных еще дядей, что купил здание через подставных лиц и помог такой же бывшей нимфетке открыть собственное заведение. — Кстати, к вам сегодня не заглядывал Матиас Беррингтон?       Госпожа Орихиме удивленно распахнула глаза, словно бы подумав, что ослышалась. А спустя мгновение тихонько засмеялась:       — Ну что вы! Боюсь, мои красавицы ему не по нраву, особенно после того, как он столкнулся с собственным отцом, покидающим наше заведение.       Отглотнувший шампанского Виктор закашлялся и прикрыл рот ладонью, скрывая смешок.       — Очень жаль, — позволил себе заметить Винсент. А ведь могли бы отправить мальчишку домой и остановиться тут, оставшись до утра. — В таком случае нам придется продолжить поиски, отложив маленькие радости до лучших времен…       Новенькая, что рыжим котенком скользнула к нему, ласково обнимая за плечи, со вздохом сожаления отстранилась, уже хорошо зная свое место. Винсент только и успел поцеловать ускользающие пальчики.       Госпожа Орихиме понимающе кивнула, а вот Лангерус недовольно поджал губы. Казалось, если они найдут юного Беррингтона в целости и сохранности, он с удовольствием исправит эту оплошность. И Винсент его понимал. Кивнув азиатке на прощание, потянул спутника за локоть к выходу, прерывая созерцание женских прелестей. Будто не насмотрелся экзотики за время плавания…       — Куда дальше? — поинтересовался кузен.       — Мы проверили все открытые в этот час заведения в городе, — передернул плечами Винсент. — Так что, предлагаю оставить экипаж у порта и прогуляться в Нижний Город.       — Ты думаешь, не рискующий сунуть нос в цитадель разврата Матиас отважился спуститься в филиал смертного ада? — мрачно усмехнулся Лангерус, на ходу закуривая сигареты, привезенные из последней поездки, решив отравить свежий воздух табачным дымом.       — Полагаю, он мог оказаться там не по своей воле. Впрочем, мы можем поспрашивать в порту. Все равно по пути. Может, Матиасу настолько опостылел этот проклятый городишко, что он решил посмотреть мир… Жаль, Элизабет убежала столь стремительно. Стоило проверить, все ли его вещи на месте.       — Думаешь, он мог рискнуть покинуть город, без высочайшего дозволения короля? — насторожился Лангерус. — Если так, то его ждет каторга или виселица. И черт его знает, что хуже.       Винсент покачал головой, отрицая приписанные ему мысли:       — Просто проверим версию.       Версию, проверку которой они все же оставили на обратный путь, если не подтвердится более вероятная и логичная. А потому быстро миновали здание управления и доки, где, кажется, не спали никогда, продолжая работу даже ночью.       Краем глаза заметив статуи детей Лигура, Винсент в первое мгновение невольно поежился, а затем нахмурился: фигуры были чуть подтоплены от постоянных дождей. Если непогода продолжит набирать обороты, то морские твари окончательно окунутся в стихию своего отца… В прошлый раз, Нижний Город пришлось эвакуировать.       Винсенту было шестнадцать тогда, и он был искренне впечатлен. Бегство из Нижнего Города, затопленного чуть ли не по окна второго этажа, напоминало бегство крыс с тонущего корабля. Бедняки, оборванцы и шлюхи стремились прочь, вверх по скользким, стоптанным столетиями ступеням навстречу штормовому ветру и нескончаемому ливню.       Представители старой аристократии помогали, как могли, и по большей части не могли: организовали эвакуацию, размещали беженцев в госпиталях и церквях, лично помогали выбираться женщинам и детям, пока официальные власти смотрели на бедствие сквозь пальцы. Что им до отбросов, от которых одни проблемы и ни арса, упавшего в казну?       Винсент покачал головой. А ведь, если хорошо поискать, в Нижнем Городе можно было найти настоящие сокровища. Например, мальчишка-посыльный, что нагнал их уже на подходе к борделю, который мог бы служить маяком для кораблей, так ярко сияли его огни. Передав записку, бывший воришка, подобранный Чарльзом, взмахом руки приветствовал кого-то в толпе. Но подойти не удосужился — работа есть работа. Остальное в свободное время.       Удивившись про себя умениям мелкого проныры находить кого угодно и где угодно, Винсент скользнул взглядом по клочку бумаги и потемнел лицом, едва слышно костеря гулену Беррингтона-младшего, нарушившего все его планы, чтобы найтись столь же внезапно, как и исчез. Отдав записку другу, кинул мальчишке чаевые.       Солнце нехотя выползало из-за горизонта, заливая оживающие улицы нежными оттенками розового. Такую красоту Винсент видел лишь однажды, хотя встречал вне дома далеко не первый рассвет, и невольно залюбовался, краешком сознания отметив, что днем снова будет солнечно. Что ж, значит, сможет потратить больше времени на исследования.       — Виктор, хочешь увидеть, кто живет по ту сторону врат? — спросил он закурившего Лангеруса.       — Хочешь предложить мне что-то покрепче табака? — скептично поинтересовался граф, вновь затянувшись.       — И даже крепче рома, — пообещал Винсент.       Они прибыли в особняк, когда солнце уже начало припекать. Распорядившись о позднем завтраке, Винсент в нетерпении повел гостя в подвал. Где тут же зажег лампы, чтобы стянуть с металлического стола грубую холщовую ткань, являя его взору останки существа из другого мира.       Присвистнув, Лангерус по-хозяйски дотянулся до перчаток, чтобы надеть их, защищая руки. Взяв пинцет, с любопытством начал разглядывать внутренние органы, стараясь действовать максимально аккуратно, так как, на первый взгляд не подверженное тлену, тело каждое мгновение рисковало рассыпаться в пыль.       — Любопытно… — задумчиво пробормотал граф. — Ты узнал, что это такое?       — Судя по записям предков — это попелави — мелкий хищник. Который, кстати, доставил нам кучу проблем, — заметил Винсент, внимательно следя за тем, чтобы гость не увлекался. Он и сам еще не насладился новой игрушкой в полной мере. — Я знаю о нем уже достаточно много, однако пока не смог разгадать причину смерти.       — Исследование тканей органов ничего не показало? — разочарованно поинтересовался Виктор, впрочем, ответа и не требовалось. — Вроде истощения не вижу…       — Ни истощения, ни интоксикации, — подтвердил Винсент, снова пробегаясь взглядом по телу, хранимому от разложения искусственно поддерживаемым холодком. — В ультрафиолете на длительное время попелави не оставался. Возможно, дело в энергетике или других внешних факторах, отличающих их мир от нашего...       Виктор понимающе кивнул, все еще продолжая с интересом копошиться в органах несчастного создания. Поинтересовался, изучал ли Артур все это. Или Винсент хранит образцы подобно государственной тайне, не желая делиться даже с родным братом?       — Увы, у меня нет возможности мотаться через весь город по каждому пустяку, — справедливо заметил барон Файнс младший, передернув плечами. — Вот выясню причину смерти, тогда и представлю полный отчет.       Виктор лишь покачал головой, наигранно подивившись этому нежеланию находиться в отчем доме, на что Винсент возвел глаза к небесам, моля Великого о терпении. И тут дверь рывком распахнулась, впуская легкий сквозняк, морозцем пробежавший по коже, в противовес духоте помещения. А с ним перепуганного мальчишку-посыльного. Того самого, что принес ранее записку от Беррингтонов.       За его спиной возвышался возмущенный Генри, но мальчишке было не до него. Переведя дыхание, он лишь выдохнул в ответ на вопросительные взгляды господ:       — Господин Матиас убил своего отца, Чарльза Беррингтона.       Винсент нахмурился и качнул головой:       — Что? — переспросил он, подумав, уж не ослышался ли. Не иначе. Матиас убийца? Бред! Однако мальчишка повторил слово в слово, подкрепив слова просьбой Элизабет приехать.       К горлу подступила тошнота и даже голова немного закружилась от попытки осмыслить произошедшее. Тяжело взглотнув, Винсент взял Лангеруса за локоть и потянул за собой, будто в этом действительно была необходимость. Начав с быстрого шага, к экстренно поданному экипажу они практически сбегали по ступеням, забыв о правилах приличия. Лишь бросили мальчишке очередной приказ — сообщить обо всем графу Бейли и барону Кэмпбеллу. Не мог Матиас ни с того ни с сего убить своего отца. Что-то здесь определенно было не так.       — Жаль, не мы его нашли, — вздохнув, корил себя Виктор, поглядывая в окно, в которое летела пыль и крики возниц, чьи экипажи они нагло подрезали. Рьяно выполняя приказ хозяина, Томас не церемонился.       Винсент промолчал, боясь не сдержать эмоций. Сжал пальцами переносицу. А хотелось голову, которая раскалывалась от очередной бессонной ночи, стресса и вакханалии мыслей, кружащихся в ней ураганом. Уже второй погибший представитель старой аристократии за неделю! Немыслимо! Где-то внутри подняла голову совесть, язвительным голосом заявив, что смерть того же Крейвена его так не беспокоила… Да, в целом, Винсент и не собирался спорить. На Крейвена, по большому счету, ему было плевать с высокой колокольни. Но Беррингтоны… Мысль о том, что Элизабет сейчас находится в одном доме с братом, сотворившим такое с Чарльзом, больно ужалила. И четверть часа, ушедшие на дорогу, показались чистейшей пыткой. Кто знает, что еще может выкинуть ее обезумевший братец?..       Влетев в дом несостоявшегося тестя, Винсент велел дворецкому никого не впускать, кроме двух приглашенных особ. Не хватало еще, чтобы о случившемся прознала полиция или, не допусти Великий, информация просочилась в прессу… Журналисты, которых сюда официально на пушечный выстрел не подпускали, каким-то чудесным образом умудрялись пробираться в город. Не иначе, как притворившись сверхценным грузом для отправки через их северный порт.       — Элизабет.       Он поспешил к девушке, что вышла в холл белее полотна, заторможенные движения и мимика выдавали состояние сильного шока. Подступив к несостоявшейся супруге, осторожно взял ее за плечи, легко встряхнув.       — Элизабет… Как это произошло?       Подняв на Винсента стеклянные глаза, девушка открыла было рот, чтобы ответить, но смогла лишь горько и судорожно разрыдаться. На что он бережно и мягко привлек ее к себе, погладив по напряженной спине. Увы, ничего большего в этот момент не смог бы сделать никто, ибо горе ее, как и потрясение, было слишком велико. Увлек к диванчику, попросив Лангеруса посмотреть все на месте и оценить визуально состояние убийцы.       Кивнув, Виктор быстро удалился, сжимая в руках набалдашник своей трости, в которой был скрыт легкий, но смертоносный клинок. Впрочем, вряд ли Виктор прибегнет к нему. Все же граф был человеком опытным и использовать оружие предпочитал в самых критических случаях. Оставалось только надеяться, что Матиас не доведет ситуацию до абсурда.       Подошла горничная. Выглядела та немногим лучше хозяйки, только от страха, и барон вверил Элизабет ее заботам, пообещав вернуться, как только прояснит все необходимые моменты.       Девушка кивнула в ответ и осторожно присела рядом с хозяйкой, беря ее дрожащие руки в свои, мягко сжимая. Пообещала позаботиться о несчастной. Впрочем, был ли у нее выбор?.. Винсент качнул головой сам себе, не желая размышлять о чужих мотивах. Покинул холл, по напутствию девушки направившись в кабинет Чарльза, где прислуга заперла хозяйского сына.       Матиас сидел прямо на полу, совершенно безучастный к происходящему вокруг. Лужица крови, вытекающая из-под тела его несчастной жертвы, медленно, но неотвратимо подбиралась все ближе, уже начав пропитывать штанину модных брюк. Однако он словно не замечал этого, глубоко уйдя в себя или, возможно, переживания, что побудили его совершить преступление.       — Матиас. Ты меня слышишь?       Винсент поводил ладонью перед застывшим лицом, на что стоящий позади Виктор покачал головой. Уже пробовал.       Значит, Эвану и кому-нибудь из Бейли тут точно будет чем заняться, потому как юноша явно находился не в себе. Отшагнув от Матиаса, Винсент случайно вступил каблуком в лужу крови покойного Чарльза. Попытался отшатнуться, но… прилип, словно муха, запутавшаяся в паутине. Рванулся сильнее, но ногу словно приковало к месту, а кровь Чарльза, вопреки законам физики, устремилась вверх, медленно, но верно обволакивая его ботинок. В панике Винсент посмотрел в сторону друга, однако в комнате никого не оказалось. Лишь остывающее тело Чарльза, которое внезапно попыталось подняться. Слепо шарило рукой в поисках того, на что можно облокотиться. И нашло. Когда мертвец медленно и неуклюже поднялся, Винсент почувствовал, как на голове шевелятся волосы. Тот двигался неловко и рвано, точно тряпичная марионетка в неумелых руках, слишком резко дергающих за ниточки.       Очнись.       А может, это все только лишь сон, и он находится в объятьях той рыжей красотки?.. Вот только ни тяжелые шаги, ни леденеющие руки, легшие ему на плечи, не оставляли на это надежды. Кровь мертвеца все быстрее поднималась вверх, до боли сжимая ноги Винсента.       Очнись же.       Пальцы Чарльза с плеч медленно скользнули на шею, безжалостно сжимая, и аккуратные ногти, вмиг почерневшие, буквально вспарывали кожу, рискуя повредить артерию. Кожа бедняги была холодной и склизкой, а хват — стальным. Паника сжимала грудь. А может, чужая кровь? В то время как своя давно уже барабанила в висках, вот только чужой булькающий хрип все равно достиг своей цели, ударив прямо в мозг:       — Винсент… Очнись!       Пощечина, что обожгла щеку, буквально сбила с ног, заставив пошатнуться и удариться бедром о письменный стол, разглядеть который в кровавом мареве не представлялось возможным. Впрочем, как и друга, испуганно нависшего над ним.       Тяжело поднявшись, Винсент потер лицо ладонью.       — Мне надо выпить.       Не стесняясь хозяев, укоризненно смотрящих в спину, он открыл дверцу, за которой держали заветную выпивку, и налил себе полный бокал, чтобы, осушив его до дна, налить еще. Шмыгнул носом, не понимая, почему течет — он не простужался. Однако, когда в бокал упала капля крови, все встало на свои места. Вот только вместо того, чтобы раствориться в янтарной жидкости, кровь подобно кристаллической сернистой ртути окрасила напиток в холодный алый цвет, сгущая до состояния той самой крови. Он как раз раздумывал: пить или нет, когда бокал буквально вырвали из рук.       — Винсент! Ради Великого. Ты меня пугаешь!       — Я уже пил сегодня лекарство, утром, — успокоил он Виктора. Приблизившись к окну, распахнул створки, впуская в помещение свежий воздух и мягкие солнечные лучи, а то от запаха крови, першащего в горле, становилось невозможно дышать.       — При чем тут лекарство?!       Голос Виктора отчего-то резанул слух непривычно высокими нотами. И Винсент поморщился, не по-джентельменски вытирая кровь тыльной стороной ладони. Горло першило невыносимо, словно скребло изнутри, заставляя заходиться в судорожном кашле, в попытке извергнуть из своей груди это чужеродное ощущение. От невозможности нормально вздохнуть потемнело в глазах, и он осел на пол, больно ударившись о подоконник. Щеку вновь обожгло пощечиной, обещая оставить след на чувствительной коже на несколько дней. И снова…       — Хватит, — прохрипел он, перехватив руку Лангеруса. Бросил быстрый взгляд на тело, но мертвец уже спокойно лежал на своем месте с закрытыми глазами.       Опустившись перед другом на колени, Виктор взял его лицо в свои ладони, пытаясь поймать взгляд.       — Винс, посмотри на меня! Ты меня слышишь? Что с тобой?..       Голос кузена предательски осип, краска отлила с лица, а заледеневшие в миг пальцы чуть подрагивали. Но он взял себя в руки, поднявшись на ноги и буквально утянув с собой Винсента, чтобы вытащить из кабинета. Бесцеремонно распахнул окно, заставляя сквозняк гулять по коридору.       — Они усилились, — выдохнул Винсент, отчаянно хватая ртом свежий воздух, точно выброшенная на берег рыбешка. Изнутри пробивалась крупная дрожь, и он обхватил себя руками. — Почему именно сейчас?!       Оглядываясь на произошедшее, он с ужасом понимал, что не может отличить мгновения просветления от видения, не желавшего отпускать жертву.       Непонимающе нахмурившись, Виктор осторожно усадил Винсента на низкий подоконник, присев перед ним на корточки и накрыв его ладони своими, чуть сжимая дрожащие пальцы.       — Что усилилось? Приступы? — вопросил он и, в очередной раз не получив внятного ответа, встряхнул друга за плечи. — Винсент! Да посмотри же ты на меня!       И он с трудом сфокусировал взгляд на встревоженном не на шутку лице, моргнул, прогоняя наваждение. Надеясь, что все-таки закончилось. Кивнул, подтверждая догадку друга. Судорожно вздохнув, Виктор привлек его к себе, обнимая, осторожно гладя по спине. Заметил, что все хорошо, что все прошло…       Винсент хотел было ответить, качая головой, но в конце коридора послышались шаги, и ему пришлось отстраниться, взяв себя в руки. Спустившись с подоконника, он привел в порядок одежду и быстро промокнул платком кровь, все еще вытекающую из ноздри. Увидев Бейли-младшего, постарался стереть с лица отголоски приступа. Не хватало еще, чтобы тот начал рассуждать о его психическом состоянии…       Но Даниэль все равно кинул на него обеспокоенно-настороженный взгляд, спросив:       — Вы не пострадали? Он агрессивен сейчас?       — Нет, — ответил за него Виктор, даря еще несколько минут, чтобы вернуть себе обычное состояние. — Матиас в прострации, кажется, даже не видит, что происходит вокруг. Пойдемте.       Он первым шагнул назад, к двери кабинета, возле которой, пропустив их вперед, Винсент замер на несколько бесконечных секунд, передернувшись от воспоминаний.       Даниэль вновь кинул на него настороженный взгляд, но уже через мгновение вернул свое внимание Матиасу, который не поменял позы за это время, и даже дышал, кажется, реже. Медик подошел ближе и, опустившись на колено, поставил рядом с собой ридикюль с инструментами, осторожно коснулся пальцами его шеи, улавливая пульс. Нахмурился, заметив, что пульс слабый, но стабильный. Открыв поклажу, вытянул оттуда линзы для исследования глаз. Осторожно взяв лицо юноши за подбородок, поднял его, пытаясь проверить реакцию зрачка, бурча про отвратительное освещение.       — Реакции зрачка нет. Либо тяжелое сотрясение, либо наркотическое опьянение. Как он себя вел?       — Слуги говорят, Матиас вел себя как обычно. Отец позвал его в кабинет поговорить о выходке. Горничная принесла кофе. И тогда он взял с подноса нож и несколько раз ударил Чарльза. Молча, без каких-либо эмоций… Потом сел там и больше не менял ни позы, ни выражения лица.       Виктор покачал головой, отказываясь понимать, что могло случиться с тихим синим чулком, чтобы…       Даниэль лишь вздохнул, убирая инструменты. Поднялся на ноги и осторожно отступил, словно боясь нападения со спины.       — Нужно везти в лечебницу. Обследовать его. Пока ничего точного сказать не могу. Можно, конечно, и здесь, но… Неизвестно, насколько он опасен. Я бы не хотел оставлять его в одном доме с Элизабет.       И тут, в кой-то веке, Винсент был с ним солидарен. Что бы ни побудило Матиаса к убийству, никто не мог гарантировать, что приступ не повторится. Да, бедняжке Элизабет и без того хватит волнений и хлопот. Заметил, что хорошо бы разобраться во всем до перехода ключа, ведь неизвестно, как это может сказаться на пошатнувшемся разуме Матиаса.       Бейли согласно кивнул.       — Прямая передача по кровной линии: от отца к сыну. Часа два… — пробормотал он, прикидывая. Да, они едва успеют доехать до клиники. Нахмурился: — У вас кровь, барон.       Рука с платком, на белизне которого уже цвели алые пятнышки, машинально промокнула доказательство его нездоровья, прежде чем Винсент успел удивленно спросить: где? Проклятые рефлексы… которые, впрочем, неоднократно спасали ему жизнь.       — Да, — не стал он отрицать очевидного. — Чудесная погода за окном, увы, не идет мне на пользу.       Не сводя с него настороженного взгляда, Бейли покачал головой, словно бы говоря о неразумности барона. Но озвучено сие не было. К тому же, через мгновение дверь в кабинет осторожно приоткрылась, впуская свежий воздух и бледного словно мел Эвана.       — А вы что здесь делаете? — скептически изогнул бровь Даниэль.       Тот передернул плечами, питая к молодому графу не больше симпатии, чем сам Бейли к нему.       — Ввиду сложившейся обстановки, возможно, мы имеем дело не с помешательством или гипнозом. В таком случае, может потребоваться помощь жреца, — заметил он, застывая над телом покойного. — Кроме того, надо переговорить с Элизабет относительно похоронной церемонии.       Лангерус взглянул на Винсента, заметив, что нужно представить все для общественности так, чтобы не возникало ни вопросов, ни подозрений. Чарльз был видной фигурой в обществе, его смерть от рук собственного сына всколыхнет общественность не на шутку.       — Для всех это будет сердечный приступ, — на ходу решил Винсент, бросив взгляд на рану в груди члена Совета, аккурат в области сердца. — Он неоднократно жаловался на боли, а вчера переволновался из-за Матиаса. Который, став причиной и свидетелем смерти отца, впал в состояние прострации.       Хмыкнув, Даниэль покачал головой, вытащив из внутреннего кармана сюртука табачную трубку и, подпалив ее, заметил:       — Страшный вы человек, Винсент Файнс, убьете кого-нибудь и сделаете вид, что так оно и было.       Винсент усмехнулся, сочтя завуалированный выпад за комплимент:       — Моя профессия учит не только быстро раскрывать преступления, но и избегать ошибок, если вдруг придется совершить его самому.       От табачного дыма вновь засвербило в горле и, не выдержав, он закашлялся, на что Лангерус тут же стиснул его плечо, без лишних пояснений потащив прочь, к свежему воздуху. И встав сбоку от окна, в которое светило губительное солнце, Винсент судорожно вздохнул полной грудью. Увы, лекарство, которое бы поддержало работу легких, осталось дома.       — Второй ключ подвис где-то между мирами... — сказал он негромко, больше размышляя вслух, чем обращаясь к Лангерусу, также подставившему лицо легкому ветерку. Он должен был, чтобы не думать о собственной слабости, если не обогнать на шаг грядущие проблемы, то подготовиться к ним. — Попелави не последний гость с той стороны, который посетит наш мир. Мы должны установить еще более жесткие меры безопасности.       Лангерус вновь понимающе кивнул и потянулся было за портсигаром, но одернул сам себя, просто запихнув руки в карманы. Заметил, что, возможно, не стоит оставлять Элизабет одну в доме в такой ситуации.       — Отвезешь ее к Артуру, — сказал Винсент, сам категорически отказавшись являться пред очи брата в таком состоянии. Еще, чего доброго, угодит под домашний арест. — Я поеду со всеми в лечебницу. Не спокойно мне что-то…       Недовольно скривив губы, молодой граф Лангерус все же кивнул, соглашаясь, что кому-нибудь необходимо остаться здесь, раздать указания слугам, позаботиться о теле несчастного… И только затем увезти Элизабет.       — Спасибо за то, что всегда могу на тебя положиться, — улыбнулся Винсент, переводя дыхание, которое стало уже значительно ровнее и легче. Когда открылась дверь кабинета, оттолкнулся от стены, чтобы на миг сжать плечо друга. — Будь осторожен.       Последовал вслед за Бейли и Эваном, уводящими по коридору безразличного ко всему новоиспеченного графа Беррингтона. Забравшись в экипаж, с вызовом глянул на недовольного сим обстоятельством Даниэля, не собираясь отказываться от принятых решений.       Поездка по просыпающемуся городу в его предместье, прошла в полной тишине и абсолютном напряжении, которое, казалось, можно черпать ложкой. И если бы дело было только в давнем соперничестве… Хоть руки Матиаса и стягивали надежно кожаные оковы, что Бейли притащил с собой на случай, если пациент придет в бешенство от внешних раздражителей, справиться с ним в замкнутом пространстве может оказаться не просто. А экипаж, словно бы нарочно, то и дело подскакивал, стоило им покинуть городские мощеные улицы, на каждом ухабе длинной, извилистой горной дороги. Привычные к местному ландшафту, гнедые Бейли летели глядя прямо вперед, в то время как барону Файнсу, при взгляде в пропасть, что разверзлась в каком-то футе от экипажа, становилось не по себе. Увы, за неприступность города для врага, его обитателям приходилось мириться с определенными неудобствами и опасностями.       Когда они, наконец, въехали во двор закрытой лечебницы для душевнобольных, громадой мрачного здания нависшей над ним, Винсент невольно облегченно вздохнул, первым покидая салон.       Серые камни, вездесущие решетки, узкие слабо освещенные коридоры с редкими бойницами окон, все это порождало ощущение безысходности, угнетало, точно созданное, чтобы клиенты никогда не покинули крепостных стен. И между лопаток видавшего всякое барона вновь умостился неприятный холодок.       — Не хотел бы я оказаться вашим пациентом, Бейли, — заметил он, когда беднягу Матиаса, уже горящего в лихорадке от перехода ключа, приковали к металлической кровати, лишая возможности двигаться.       — Да? — вопросительно изогнул бровь Даниэль, ответив усмешкой на усмешку и лично проверяя крепость пут. — А мне казалось, подобные развлечения вам по нраву, барон.       Фыркнув, тот откинул с лица бедняги Матиаса волосы и, приблизившись к Бейли, вдруг чуть склонился к его уху, доверительно заметив:       — Тут все зависит от того, кто сверху, виконт.       За спиной послышался задушенный смешок Эвана. Какие слухи ходят о нем в обществе, Винсент прекрасно знал. Что делать, за репутацию вольнодумца и распутника приходилось платить, как, впрочем, и за любую другую…       Даниэль усмехнулся, не менее доверительно заметив:       — Еще немного, и я смогу собрать анамнез, дабы уложить вас в соседнюю палату, барон. Будьте осторожнее на поворотах, — с этими словами он отступил, чтобы вновь вернуть все свое внимание пациенту.       Эван только покачал головой — нашли время…       — Когда ждать хоть каких-нибудь результатов? — поинтересовался Винсент, возвращая голосу обычную серьезность. — Я бы пока выпил кофе с коньяком, а то у меня от этого места мурашки по спине...       — Приму комплиментом, — хмыкнул Бейли, не отрываясь от дел. — Ну, а если серьезно… Сколько вы уже не спали, Винсент? У вас полопались сосуды, садится голос. Больше суток явно. Вам стоило бы отправиться домой.       — Увы, иногда, сон — непозволительная роскошь, — заметил Винсент, оглянувшись в дверях. — Позовите меня, когда будет, что сказать. Я выйду.       С этими словами он поспешил покинуть палату, направляясь на воздух по бесконечному сумрачному коридору, по которому гуляли сквозняк и крики пациентов, запертых в тесных мрачных каморках с решетками на оконцах. Очень хотелось бежать. Со всех ног. Но он держался, сохраняя достоинство и пряча за маской спокойствия старый страх. Выскользнув из здания, сбегающего вниз несколькими десятками высоких ступеней, судорожно вздохнул полной грудью. Кофе поблизости, разумеется, не наблюдалось, и он полез в карман. Достав флягу, пригубил благородного обжигающего горло напитка, немного прочистив мозги.       Сердце колотилось словно сумасшедшее, но Винсент попытался справиться с застарелым ужасом, всякий раз охватывающим его, в этом месте. Усмехнулся и сделал еще глоток, надеясь утопить в алкоголе отвратительные ощущения. Вероятно, все люди испытывали нечто подобное. Жаль, спросить не у кого. Хотя, если быть до конца честными, его интересовало мнение одного, вполне конкретного человека. Она ведь, наверняка, таким же заторможенным призраком слонялась по здешнему саду, ненадолго выпущенная из палаты, также ощущала отвратительное давление стен, огромного нависшего над головой здания, желание покинуть сие место… Но даже она больше не могла ответить на трепещущие вопросы.       Ужасно хотелось закурить, вот только за последние дни он успел превысить допущенный доктором Балинжером лимит, и сдержался.       Достав из кармана часы, чей ход он слышал даже через закрытую крышку, тяжко вздохнул. Следовало возвращаться. Вот только заставить себя повернуть назад, снова шагнуть под мрачные своды готического строения, оказалось непросто. И он потратил добрых четверть часа, собираясь с духом, прежде чем открыть дверь, галантно пропустив вперед некую даму, прячущую лицо под вуалью — у всех свои тайны…       Но эта встреча была не единственной. Буквально через пару шагов, Винсент нос к носу столкнулся с Анной-Марией. Одетая в строгое черное наглухо закрытое платье с белым гимнастическим воротником, и со строгим туго стянутым пучком волос на затылке, почти без макияжа, холодная и неприступная, она была не похожей на саму себя. Распахнув от неожиданности глаза, девушка машинально скользнула пальцами по прическе, поправляя “кудри”, но сейчас же себя одернула. Прочистив горло в кулачок, удивленно поинтересовалась целью его визита.       — Беда, — честно отозвался Винсент, обессиленно прикрыв глаза. — Чарльз погиб. От руки Матиаса.       И без того бледная и обеспокоенная, юная мисс Балинжер, казалось, и вовсе побелела, едва слышно выдохнув:       — Какой ужас!       — Я должен идти. Прошу тебя, — Винсент рискнул коснуться ее плечика, отчасти испытывая вину за то, что случилось вчера, — будь очень осторожна. Дело принимает все более серьезный оборот.       Кивнув, девушка перехватила его ладонь, согревая в своих пальчиках, прижимая к упругой груди. Одно мгновение. А затем направилась прочь, пожелав удачи. Проводив ее взглядом, барон качнул головой: он разберется с этим позже. Поспешил как можно скорее пересечь бесконечность мрачных коридоров, чтобы оказаться в слабо освещенной палате юного Беррингтона. Где на плечи ему немедленно легло тягостное напряжение.       — В чем дело? — с трудом совладал он с голосом, предчувствуя очередную пакость бытия.       Бейли напряженно передернул плечами и кивнул на металлический медицинский лоток, в котором лежали опустошенные стеклянные шприцы.       — Перепробовали мощнейшие стимуляторы. Ни один не вывел его из состояния оцепенения. Использовать что-то еще или в больших дозах рискованно, может не выдержать сердце.       — Я полагаю, проблема Матиаса лежит не совсем в плоскости медицины, — озвучил свои соображения Эван, что сосредоточенно листал древнюю книгу, которую рискнули вынести из дома, наверное, впервые лет за сто или даже двести.       — Есть догадки, что это может быть? — обеспокоенно поинтересовался Винсент, подходя к Матиасу чуть ближе, и только тогда на лице того появилась слабая реакция, стремительной тенью скользнувшая по лицу. Узнал?       Кэмпбелл пожал плечами:       — Мы понятия не имеем, с чем работаем. Ищу вслепую.       Впрочем, не совсем безрезультатно, судя по тому, что, пробежав взглядом по очередной странице, он решительно поднялся, приближаясь к пациенту, излечить которого человеческой медицине оказалось неподвластно. Видимо, настало время старых страшных сказок...       Неотступно следя за манипуляциями жреца, колдующего над телом, ставшим сосудом для Тьмы, которая только и искала лазейку, чтобы проникнуть в ничего не подозревающий мир, Винсент заметил, сперва, как пальцы Матиаса начали бесконтрольно сокращаться, потом на лице появилась мимика, а губы кривились, точно пытались подобрать нужные слова.       Но в итоге мальчик смог извергнуть из себя лишь нечленораздельный болезненный хрип, который обычно выдавали жертвы удушения на последнем издыхании. Кэмпбелл мягко провел ладонью над лицом несчастного, и из-под пальцев его вдруг сорвались едва уловимые красные искры. Винсент даже чуть вздрогнул, впервые увидев нечто подобное. Какого?..       Кажется, тем же вопросом задался и Эван. Чуть нахмурившись, заметил:       — В нем… что-то сидит.       Винсент понимал и разделял неуверенность и сомнения, звучавшие в голосе жреца. Могли ли они сказать что-нибудь с определенностью, если их племя столкнулось с собственными легендами впервые за много тысяч лет?       — Хочешь сказать, какая-то тварь завладела и неким образом управляет его телом?       — А быть может, и разумом… — задумчиво отозвался Эван, продолжая манипуляции.       — Одержимость? — встрепенулся Бейли, наконец оставив свое напускное равнодушие к действиям священнослужителя.       — Возможно… — Эван медленно повел плечами и чуть вздрогнул от того, что одна из искр, сыпящихся из-под изящных пальцев, вдруг ущипнула его. Нахмурился. — А может, и что-то более осязаемое.        — Паразит? — высказал Винсент первое, что пришло ему в голову ввиду фактов, которыми они располагали. — Тогда должны иметься следы проникновения. Вы осматривали тело?       — На предмет повреждений головы, даже застарелых, следов от инъекций, — кивнул Даниэль, отлепляясь от стены, чтобы подойти ближе. — Есть только еле заметные царапины вдоль позвоночника.       Позвал санитаров, и те перевернули пациента лицом вниз, чтобы изъявившие желание господа могли взглянуть на озвученные повреждения. Коснуться царапин, больше похожих на разрезы, такими ровными они были, вызвав у Матиаса Беррингтона очередное, будто бесконтрольное, сокращение мышц.       — Бейли, мы сможем воспользоваться вашей операционной?       Скосив на него взгляд, виконт помолчал несколько мгновений, но все же кивнул:       — Да. Но мне не хотелось бы подвергать юного Беррингтона лоботомии.       — О, не беспокойтесь, меня совершенно не интересует его мозг, — заверил Винсент, наклонившись ниже, разглядывая ранки и сожалея, что не захватил с собой лупу. — Мне больше интересен позвоночник.       Бейли кинул на Винсента скептичный взгляд, чуть поджав губы.       — Если так, то, нам стоит вызвать вашего старшего брата.       — Нет, — тут же отрезал Винсент, взглядом скользнув по тихому, будто мертвец, Матиасу. — Артур занят в госпитале. И даже если вызвать сейчас, при самом идеальном варианте он прибудет только через пару часов. А у нас, возможно, каждое мгновение на счету.       Он кинул упрямый взгляд на Бейли. Повисла напряженная тишина. Виконт поджал губы, явно обдумывая ситуацию. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений, наконец, кивнул.       — Идемте, — бросил он, прежде чем вновь отступить к двери и приказать двум санитарам, дожидавшимся снаружи, помочь.